***
Поздно вечером работает только единственный магазин в ближайших домах — не самый лучший выбор, но за неимением лучшего приходится смириться и пойти туда, скрипя зубами. И Чанёль в задумчивости бредёт вдоль стеллажей, скользя по полкам взглядом, слегка болтая корзиной для продуктов в руке, когда едва не сталкивается с соседом. Юкхэй, видимо, тоже весь день сидел дома — во всяком случае, когда он кивает в знак приветствия, из-под капюшона виднеется не уложенная чёлка. Чанёль растерянно машет ему рукой, так и не выйдя из своих мыслей, когда замечает пристальный взгляд парня на себе. Делает вид, что ничего не было, и проходит дальше — разговаривать слишком лень. Нет ни сил, ни желания. Но, обойдя ряд с рамёном, снова краем глаза замечает, что никуда не ушедший Юкхэй на него пялится. И чувствует резкую волну раздражения, понимая, что сейчас не сдержится. Так и выходит. — Что? У меня на лице что-то? — звучит, наверное, грубо, но похер. — Бён тебя бросил? — выпаливает настолько стремительно, что создаётся впечатление, будто он как минимум несколько дней хотел об этом спросить. Брови Пака ползут вверх — он даже забывает, что ему ещё нужно купить, вообще не до этого становится. — Я не в курсе, а должен был? — собственная недавняя грубость разбивается о свою же растерянность от прозвучавшего вопроса. Юкхэй окидывает его нечитаемым взглядом. — Ну, он в субботу был без тебя. — Где? — Чанёль чувствует себя до невозможности глупо. И каждой своей фразой, кажется, топит себя всё сильнее и всё больше подтверждает теорию соседа. Тот уже смотрит на него, как на откровенного дурака. — Ну, на очередном закрытом мероприятии, — выделяет голосом. — Бён там был один. — Всё нормально у нас, — но голос звучит неуверенно. Почему Бэкхён его даже не позвал? — Знаешь, какая-то девчонка из эскорта, посидевшая у него на коленях, с тобой бы не согласилась, — Юкхэй внимательно оглядывает мгновенно ссутулившегося Пака, а на глубине глаз плещется жалость. — Я же говорил тебе, он не умеет любить. Ему интересно, пока ты выполняешь роль удобной новой игрушки, а старые игрушки ему надоедают. Чанёль молча смотрит в пол, не в силах поднять взгляд на собеседника. Слезы на глазах не выступают — спасибо и на этом, ещё больше выглядеть жалким ему не хватало. Порывается что-то сказать, но затем просто молча разворачивается и уже почти делает шаг, когда в голове возникает один вопрос. — Тэён-нуна там была? — звучит хрипло. — Нет, — парень явно озадачен тем, что именно про это у него спросили. Не про личность девушки и не про детали вечера, а про сестру Бёна. Чанёль кивает в знак благодарности за ответ и уходит к кассам. Необходимость покупать что-то ещё быстро отпадает. Теперь он хотя бы знает, с кем можно поговорить. И это, к сожалению или к счастью, не виновник ситуации.***
Едва Чанёль дожидается наступления девяти часов утра (всю ночь перед этим проворочавшись — сон не шёл от слова «совсем»), как хватается за телефон, а потом на секунду зависает — лучше написать или позвонить? И тут же понимает, что если начнёт говорить вслух, то голос позорно дрогнет.Вы: Нуна, доброе, вы не заняты?
Готовится ждать ответа долго — она-то в отличие от него наверняка на работе. Но сообщение приходит буквально через минуту. Тэён-нуна: Привет! Не особо, что-то случилось?Вы: Мне не с кем поговорить. Чондэ грузить своими личными проблемами не хочу.
Вы: Вас тоже, но мне больше никто не поможет.
Тэён-нуна: Я в двенадцать пойду на обед. Заеду за тобой, посидим где-нибудь и поговорим. Хорошо?Вы: Да, отлично.
Откладывает телефон с тихим вздохом. Почему этой женщине досталась, кажется, вся эмпатия и отзывчивость мира, а её брат где-то отстал от неё в очереди, когда раздавали личные качества? С тихим стоном поднимает свое тело с кровати — каждая мышца болит, он несколько дней просто лежал, за исключением вчерашнего похода в магазин. Затем кидает взгляд в зеркало и понимает — его в таком виде не пустят даже на порог заведения, где Тэён обедает. Приходится встать и пойти приводить себя в порядок — как минимум, сбрить щетину, на которую вчера просто забил, помыть голову и постараться уложить волосы. Дел, вроде, мало, но телефонный звонок всё равно звучит неожиданно. Чанёль судорожно натягивает джинсы одной рукой, второй нажимая на экран телефона и ставя на громкую связь. — Нуна! Уже спускаюсь, — женщина, кажется, тихо посмеивается, когда слышит шум и грохот — Чанёль едва не упал, запнувшись за свою ногу. — Жду. Уже через пять минут Пак садится на пассажирское сиденье под внимательным взглядом Тэён. Неловко здоровается и отворачивается к окну, чтобы избежать этих обеспокоенных взглядов. — Расскажешь, что произошло? Нам ехать минут двадцать. — А вы успеете на работу? — ничего более умного Чанёлю в голову не приходит. Ну, правда же. Им ехать двадцать минут, потом ещё заказ ждать, потом обратно ехать. — Могу себе позволить немного опоздать, — подмигивает всё же повернувшемуся к ней Чанёлю. Тот молчит. Тэён не давит и не настаивает, лишь включает тихую музыку, аккуратно лавируя между другими автомобилями. Это продолжается несколько минут. — Мне кажется, гос… Бэкхён в субботу мне изменил. Тэён резко тормозит — благо, сзади нет машин. И хмуро смотрит на Пака, тут же отворачиваясь обратно к дороге. — Ты уверен? Я имею в виду, своего брата я знаю с рождения. И для него понятия верности очень важны. Я очень сомневаюсь, что Бэкхён мог кому-то изменить, особенно тебе, — говорит спокойно, но Чанёля её интонация ни на каплю не успокаивает. — Может, Вы знаете его не так хорошо, как думаете, — Пак невесело хмыкает. Единственный человек, на которого он в этой ситуации надеялся, ему не поверил. — А… — теперь Тэён говорит осторожнее — подбирает слова. — У тебя есть причины полагать, что он мог тебе изменить? — наверное, заметила, что её неверие задело парня. — Целый список, — Чанёль тихо вздыхает, принимаясь нервно перебирать пальцы на руках. — Он очень холодно со мной общался после этого. Не позвал меня на какое-то мероприятие. Вернулся оттуда с помадой на груди. Ну, и Юкхэй сказал, что видел, как он там сидел с какой-то девушкой на коленях. Глаза Тэён неверяще расширяются с каждым произнесённым им предложением. Вплоть до последнего — там она громко фыркает. — Ты бы слова Юкхэя надвое делил. А ещё лучше — на десять. Он Бэкхёна ненавидит, так что скажет, что угодно, чтобы испортить ему жизнь и, фигурально выражаясь, забрать тебя у него. Может и не себе, но главное, чтобы у Бэкхёна тебя не было. Так что на твоём месте я бы не переживала, — под конец голос женщины звучит уже довольно беззаботно. А Чанёль злится и снова отворачивается, с силой стискивая зубы, чтобы не нагрубить в ответ. Внутри плещется обида. Обида на Бэкхёна, который так плюнул ему в душу и на сердце. Обида на Тэён, от которой он ожидал поддержки и того, что она встанет на его сторону. — Если хочешь, — женщина продолжает уже довольно миролюбиво, — я могу с ним поговорить. И если ты прав, я ему к чертям оторву голову и член. Чанёль буркает тихое «спасибо», но сам внутри радуется. Хотя бы тому, что это не ему придётся разговаривать с Бэкхёном. Конечно, логичнее и взрослее было бы самому к нему приехать и обсудить произошедшее. Но… Во-первых, страшно подтвердить свои опасения. Во-вторых, страшно мужчину снова оклеветать, если на самом деле всё не так — не хочется видеть в его глазах злость и разочарование. В-третьих, ни в каких серьёзных разговорах участвовать элементарно не хочется. Поэтому свалить необходимость разговора на другого человека радует душу. Хоть это и неправильно, но кого волнует? Она же сама предложила, ну.***
Когда после обеда Тэён, несмотря на все протесты парня, довозит его обратно до дома, у того по дороге зреет решение. Поэтому он громко стучится в соседнюю дверь, поднявшись на свой этаж, и в глубине души малодушно надеется, что соседа нет дома. Не везёт. Замок тихо щёлкает и дверь приоткрывается, являя взгляду сонного Юкхэя. Он молча окидывает Чанёля взглядом и открывает дверь шире. — Заходи. Протиснувшись внутрь, Пак скидывает обувь с лёгкой курткой и идёт следом за парнем — тот ведёт его на кухню. Молча ставит на стол две кружки и включает чайник. — Спросить что-то хотел? — звучит так, будто это не он впустил Чанеля домой и теперь собирается гостеприимно налить ему чай. — Расскажи, что было в субботу, — звучит, наверное, слишком нагло для просьбы, а брови хмурятся, искажая красивое лицо Чанёля недовольной гримасой. — Расскажу за услугу, — практически мурлычущий голос выбивает из колеи. Пак прочищает горло. — И за какую же? — в голове миллион предположений. От требования заняться с ним сексом до вымогательства какого-нибудь компромата на Бёна. Но точно не то, что он слышит дальше. — Познакомь меня с тем юным красавчиком, который иногда бывает у тебя в гостях, с такими пухлыми губами, — а сам спокойно разливает чай, будто это не он сейчас сказал то, что заставляет Чанёля мгновенно закипеть. — Ты ебанулся? — речь сдерживать уже не выходит. — Он несовершеннолетний. И это же племянник Бёна, он тебя в порошок сотрёт, если ты хоть пальцем тронешь Чонина. — Вот как, Чонин, значит, — совершенно игнорируя взрывоопасную атмосферу, Юкхэй двигает к Паку дымящуюся кружку. — А то, что племянник Бёна — ещё интереснее. Чанёль резко встаёт, едва ли не роняя стул на пол. Едва сдерживает желание взять горячий чай и вылить соседу прямо куда-нибудь в область ширинки. — Не смей даже смотреть на него, — предупреждает озлобленно. Но Юкхэй лишь безмятежно улыбается, отпивая чай и глядя снизу вверх на стоящего парня. — Ну, это моя цена за информацию. На нет и суда нет, — издевательски пожимает плечами. — Если вдруг надумаешь узнать детали того вечера из первых уст, так сказать, то заходи. Желательно вместе с красавчиком Чонином. Ну, чтобы я точно понял, что ты серьёзно к делу относишься. В сердцах пнув несчастный стул, Чанёль поджимает губы в попытке не послать соседа к хуям. И быстро уходит, хлопает входной дверью, даже не надев обувь — до соседней двери он свои шмотки и в руках донесёт, а тут оставаться он и на секунду не хочет больше.***
Злость не проходит даже через пару часов. Всё это время Чанёль сидит и агрессивно листает пальцем ленту в соцсети, изредка смахивая пальцем выскакивающие уведомления о входящих сообщениях — отвечать никому сейчас он точно не может. Тем более, среди них нет Бэкхёна. Парень понимает — на самом деле, стоит Бёну лишь написать ему, как он тут же растает, получив внимание. Ему он точно ответит, а скорее всего и поедет к мужчине в квартиру, если он только позовёт приехать. Закроет глаза на картину с помадой на смуглой коже (а эта картина, на самом деле, будто отпечаталась на внутренней стороне век даже под закрытыми глазами). И упадёт на колени перед Бэкхёном, приживаясь макушкой к чужой ладони в надежде на ласку. Осознавая, что слишком сильно соскучился. И обидно, что Бён — нет. Самому от себя противно из-за того, насколько глубоко в свою душу Чанёль его впустил. Так глубоко, что прекрасно понимает теперь — злится и обижается он не столько на ситуацию с какой-то девушкой, сколько на отсутствие внимания. «Блять, ты тряпка, готов простить всё, лишь бы тебя позвали к ноге и погладили». Руки несколько раз порываются открыть диалог с мужчиной и самому написать. Но разум пока что одерживает верх, говоря, что нужно сначала дождаться результатов разговора Тэён с Бэкхёном. И потом уже решать, насколько сильно придётся унижаться. А в том, что унижаться придётся, он практически на сто процентов уверен. Вопрос только в том, перед кем — мужчиной, собой или обоими.