sugarless.

Справедливо решив, что дело отлагательств не требует, Тэён чуть ближе к вечеру в день разговора с Чанёлем пишет Бэкхёну коротко и без лишних предисловий: «Разговор есть, ты дома?» В ответ сразу получает не менее ёмкое «Приезжай» и уже через каких-то десять минут выходит из офиса на парковку (спасибо должности начальницы — никто не задаёт вопросов, почему она покидает рабочее место в четыре часа дня). Ей действительно кажется, что беспокоиться у Пака причин нет — в верности Бэкхёна ему она уверена, своего брата она знает хорошо и на все сто процентов. Или знала. Потому что покоя всё же не даёт вид Чанёля — уставший и разбитый, и она надеется, что младший себя накрутил и надумал и никакой проблемы на самом деле нет. А если есть, то Бэкхёна она просто убьёт. Уход с работы на два часа раньше решил проблему дорожных пробок — их просто нет, все ответственные люди ещё делают деньги. И вскоре женщина звонит в видеодомофон, который почти сразу пиликает и дверь подъезда открывается. Бэкхён, одетый по-домашнему, встречает её на пороге. Тэён окидывает его удивлённым взглядом, абсолютно забывая на несколько секунд, зачем вообще приехала. — Ты на работе не был, что ли? Будний день, ещё пяти часов вечера нет, а ты уже дома и выглядишь так, будто и не выходил никуда, — недоумение в голосе явно просачивается наружу. А Бэкхён раздражённо закатывает глаза, пропуская сестру в квартиру. — Давай без таких подъёбок, я сам в состоянии отвечать за то, нужно мне сегодня было ехать в офис или нет. Тэён сердито поджимает губы от его тона и проходит в гостиную, по-хозяйки садясь на диван. Бэкхён абсолютно точно не настроен на разговор, но и она сдаваться не намерена. Ну что ж, разругаются сегодня — значит, судьба такая. Мужчина усаживается в мягкое кресло напротив и молчит, меланхолично глядя в окно. Изредка хмурится — буквально на мгновение, но Тэён замечает. Она всегда умела считывать эмоции Бэкхёна — даже если тот старательно их скрывал. — Ты почему ребёнка обидел? — нарушает тишину первой. Уловка срабатывает — недовольство мигом стирается с лица мужчины, который с недоумением смотрит на неё, вопросительно приподнимая брови. — Я про Чанёля. Бэкхён громко фыркает — без злости, но и не смеётся. — Боже, ты не могла слово получше подобрать? «Ребёнок» звучит не очень, учитывая, что мы спим. Весьма дискомфортно себя ощущаю, знаешь ли, слыша это. Тэён хмыкает, не сводя с мужчины взгляда. Тот же прямого контакта с ней избегает, снова отворачивается и поджимает губы. — Спите или встречаетесь? Вроде совсем недавно речь шла о втором, — интонация ироничная, но иначе тут никак. Бэкхён раздражённо вздыхает, снова кидая на сестру злой взгляд. — Встречаемся. Ты зачем приехала? Если у Чанёля есть ко мне какие-то претензии и неизвестные мне обиды, то адрес знает и ключ у него есть, — грубость в его голосе коробит. Тэён неверяще выдыхает, едва ли не со всей силы сжимая пальцами корпус телефона — плевать, если треснет, но это детское поведение выбивает из колеи. Она искренне не понимает, что случилось с Бэкхёном, но за Чанёля ей обидно — хотя бы из-за только что прозвучавших слов. И женщина взрывается, не давая мужчине шанса вставить даже слово — он её настолько злит, что становится абсолютно плевать, какие слова и с какой интонацией ему говорить. У самой уши сворачиваются из-за собственных словесных оборотов, но упрямый осёл иначе не поймёт, кажется. — Ты мудак, знаешь? Он в очередной раз беспокоится из-за того, что ты ведёшь себя, как свинья. Ходил на какую-то очередную важную встречу с коллегами, — тон сочится ядом, — не позвав его, хотя до этого его всегда брал. Вернулся оттуда с помадой с чьих-то губ на груди под рубашкой, а потом ещё оказалось, что там успел подержать у себя на коленях какую-то девку. А выебать её в туалете успел потом? — переводит дыхание и сверлит гневным взглядом ошарашенного её пылом и словами мужчину, который, кажется, даже забыл о собственных недавних эмоциях — он в жизни не слышал, чтобы сестра так выражалась и так яро кого-то защищала. — Ты что, блять, несёшь? Кого я выебать там должен был? Какую ещё хуйню вы с Чанёлем придумали? А Тэён щурится, внимательно считывая чужую реакцию. И она ей не нравится — мужчина нервничает. — Не смей пытаться мне врать, я тебя насквозь вижу, — едва ли не шипит она. Ударить брата хочется безумно. Хотя бы дать ему пощёчину, желательно, чтобы на лице остались следы от длинных ногтей. Бэкхён же молчит — лишь смотрит в никуда, кажется, абсолютно игнорируя факт присутствия ещё одного человека. Тэён терпеливо ждёт и уже открывает рот сама, когда Бэкхён вдруг подаёт голос. — Кто тебе сказал про девушку? Тэён чувствует, как внутри всё разгорается. Она несколько часов назад усомнилась в словах Чанёля, а тот оказался как никогда прав. — Бэкхён, я тебя убью и даже не жалко будет в тюрьму за это сесть. Ты хоть понимаешь, как себя чувствует сейчас Чанёль? Бён равнодушно смотрит на неё, чем поднимает злость в душе ещё больше. — Ты на вопрос не ответила. — Твоя бывшая подстилка, которой ты купил дом на побережье, весьма удачно разговорилась с Чанёлем и поведала ему, что на твоих коленках там ёрзала какая-то эскортница. И он уверен, что ты ему изменил. А ты, мудак, ещё и общался после этого с ним так, будто он мусор какой-то. В глазах Бэкхёна на секунду мелькает злость — но тут же гаснет, когда плечи его опускаются вниз и лицо снова накрывает выражение равнодушия. — Ну, предположим, дом был оформлен на меня и я потом его продал. — Ты вообще слышишь, что я говорю? — женщина уже повышает голос, не в силах себя контролировать. — Ты пьяный, что ли? Или специально в попытке меня разозлить отвечаешь мне всякую херню вместо того, что должен сказать в своё оправдание? — Что мне, блять, сказать? — теперь и Бэкхён снова начинает злиться. — Что я не позвал его, потому что сам до последнего не знал, что пойду? Что не позвал, потому что за несколько часов до этого у нас с ним произошёл неприятный разговор, после которого он просто ушёл? Что я проебался, будучи злым, как последняя псина, и дал усесться на свои колени незнакомой женщине, которая танцевала передо мной? Я не спал с ней и вообще не прикасался, пока она не залезла ко мне под рубашку своими ёбаными руками и губами, а потом я остановил её и снял с себя. Что я в глаза не мог спокойно смотреть Чанёлю, когда приехал домой и встретил их с Чонином? А потом взбесился, узнав, что этот малолетний идиот наплевал на мой запрет посещения клуба, где его вместе с Чанёлем могли пустить по кругу? — под конец голос затихает в бессилии. Бэкхён упирается локтями в колени и опускает голову, прикрывая ладонями лицо — реакцию сестры он видеть не хочет. Та молчит. И крутит в голове всё услышанное, но мозг цепляется за одну мысль. — Что за разговор у вас состоялся? — О том, что когда-то много лет назад при мне всяких юных мальчиков насиловали, а я не помогал им, — звучит глухо из-за ладоней. — Чанёль во мне разочаровался. А я больше всего в жизни боялся его разочаровать. Хотел быть для него идеальным примером. — Как знающий тебя давно человек, могу сказать, что идеальным примером тебя точно нельзя считать, — Тэён шутит, пытается вытащить Бэкхёна с того дна отчаяния, куда он сам себя загоняет. Но он молчит, по-прежнему закрывая лицо, и лишь тяжёлый измождённый вздох вырывается из груди. — Я его подвёл и предал, — наконец, он откидывается на спинку кресла, поднимая голову от собственных рук. И буравит взглядом белый потолок. — Ладно Чанёль, он малолетка. Но ты-то что за цирк устроил? Тебе сорок скоро, а я будто с ребёнком общаюсь, — Тэён говорит жёстко. Жалеть Бэкхёна нельзя — это она знает с детства. Впрочем, за последние лет пятнадцать он никогда жалости у неё и не просил. — Соберись, езжай к нему и объяснись, — тут делать больше нечего, поэтому женщина встаёт и идёт к выходу из гостиной, провожаемая пустым взглядом брата. И останавливается только у выхода из комнаты, а потом бросает, не оборачиваясь: — Но в глубине души я надеюсь, что он тебя не простит. Чанёлю будет лучше без твоего ёбаного эгоизма и качелей, на которых ты его катаешь из раза в раз. Бэкхён молчит — ответить нечего. И лишь смотрит, как сестра выходит из гостиной, а через полминуты слышится, как громко хлопает входная дверь.

***

Он едет просто наобум, не зная, дома ли вообще младший — даже не звонит и не пишет Чанёлю, чтобы предупредить его о своём визите. Знает, что тот уйдёт в глухую оборону и откажется от встречи и разговора. Даже машину оставляет за углом, чтобы Пак вдруг не увидел её из окна, если ненароком решит подышать свежим воздухом. Бэкхён на его месте и в его возрасте и сам бы отказался от всякого обсуждения. Просто послал бы на хуй, не выслушивая. Только он в двадцать с небольшим был импульсивным и даже взрывным, а Чанёль ранимый и обидчивый, замыкается в себе, остро реагирует на всю несправедливость в свою сторону. И Тэён права — он не заслужил того, чтобы Бэкхён из раза в раз его раскачивал от ощущения его, Бёна, собственной невозможной любви к нему до безразличия и отрешённости. Подъезд, к счастью, открывается ровно тогда, когда он подходит — оттуда выходит счастливая семья. Отец, мать и две маленькие девочки. Младшая удивлённо моргает при виде незнакомого дяди, а он ей слабо улыбается и, дождавшись, пока они все выйдут, успевает придержать для себя дверь и зайти. Поднимается. На секунду кидает задумчивый взгляд на дверь Юкхэя и нажимает кнопку звонка у квартиры Чанёля. Изнутри слышится громкий голос, а потом дверь открывается. — Это, наверное, привезли пиц… Ой, — голос смешно замолкает, а в прихожей стоит Чондэ, растерянность на лице которого постепенно сменяется на лёгкую неприязнь. — Здрасьте. Бэкхён еле слышно хмыкает, окидывая парня доброжелательным взглядом. Раньше Чондэ явно был более благосклонен к нему. Даже интересно становится, до какой степени обсуждения Бёна они с Чанёлем дошли. Едва он успевает поздороваться в ответ, как из квартиры слышится второй голос. — Чондэ, ты где? Я… — замолкает так же смешно, как до этого сам Чондэ. Но на лице Бэкхёна ни тени улыбки — лишь тоска в глазах. Он серьёзно смотрит на своего мальчика, жадно хватаясь за каждую эмоцию, проступившую на его лице. Тишина слишком гнетущая. — Чанёль, нужно поговорить, — взгляд мужчины переходит на хмурого Кима. — Чондэ, хочешь пока покататься на моей машине? Она за углом стоит, — крутит на пальце брелок от авто, Чондэ следит за ним, а на лице у него написан видимый мыслительный процесс. — Пожалуйста, очень тебя прошу. Чанёль молчит. А Чондэ, понимая, что его помощь другу не требуется, наконец кивает. — Хорошо. Но все штрафы, если они будут, оплатите Вы. И если я машину поцарапаю, ко мне претензий не будет. — Она застрахована, — закатывает глаза мужчина, кидая ему ключи. — Хорошо, штрафы оплачу. — И если меня поймают за рулём без прав, заплатите за меня взятку, — звучит снизу, когда Чондэ наклоняется, чтобы обуться. А Чанёль пихает его в спину. — Иди уже. Когда мужчина входит в квартиру, повисает тишина. И если обычно тишина между ними уютная и мягкая, то сейчас от неё просто несёт неловкостью. Бэкхён послушно идёт за Чанёлем, проходя следом за ним в гостиную — разумеется, гораздо меньше размером, чем у самого Бёна, однако тот и глазом не ведёт от бедности обстановки, с лёгкой долей неуверенности садясь рядом с парнем на диван — но соблюдает дистанцию. Между ними всего метр, а по ощущениям бесконечность. — Чонин жалуется, что ты ему не отвечаешь, — губы мужчины растягиваются в еле заметной улыбке, а Чанёль цепляется взглядом за крошечную родинку над верхней. Но спустя пару секунд через «не могу» отрывается, отворачиваясь чуть в сторону. В глаза Бэкхёну смотреть не хочет, в отличие от самого мужчины, который сверлит его лицо тоскливым взглядом, особенно заметным, когда слабая улыбка стирается. Пак ёрзает — никак не может найти удобное положение, в итоге просто залазит на диван с ногами. — Я извинюсь перед ним. Не мог себя заставить ответить, просто не хотел, — неожиданно для самого себя честно признаётся. — Настроения на пустые разговоры не было. Бэкхён в ответ молчит. Снова повисает тишина, нарушаемая лишь едва заметным шумом у соседей. А Чанёль кусает губы от нервов и морщится, когда чувствует привкус крови — укусил слишком сильно. Мужчина всё это время смотрит на него, заставляя нервничать ещё больше. — Прости? — звучит полувопросительно. Чанёль недоуменно поднимает одну бровь, поворачиваясь к Бёну и наконец глядя ему в глаза. Извиняется? За что именно? Это кажется необходимым узнать. — За что? — голос глухой и безэмоциональный. Режет Бэкхёна по ушам. — За всё, чем я тебя расстроил в последние дни. — Всё нормально, — отмахивается Пак. Злится сам на себя — нихрена не нормально, он полон обиды, но радость и глупое детское «он приехал ко мне» перекрывают гнев и чувство ущемлённости. — Я тебя расстроил. Сильно расстроил, верно же? — мужчина не ведётся на внешнее спокойствие Чанёля. Двигается чуть ближе и мягко берёт его ладонь в свою, грея пальцы уютным теплом. Пак кивает, чувствуя, как к глазам подступают позорные слёзы. — Так, прежде чем ты начнёшь реветь — я ни с кем не спал, за это будь спокоен. Чанёль опускает взгляд — чувствует себя неловко. Но после сказанных мужчиной слов расслабляется — совсем капельку. Хочется ему верить. — И я прошу простить меня за то, что не позвал тебя с собой. За то, что грубо с тобой разговаривал после этого. За то, что не приехал раньше, — шепчет, притягивая обмякшего Чанёля ближе к себе и бережно прижимая его, даже не сопротивляющегося, к своей груди. Чувствуя, как доверчиво прислонившееся к нему тело иногда вздрагивает от сдерживаемых рыданий. И сам до боли прикусывает губу от злости на самого себя— его мальчик, взрослый и сильный, льёт такие постыдные для себя слёзы из-за него. — Я тебе честно не изменял, — продолжает шептать еле слышно, прижимается носом к чужим волосам, а губами — почти вплотную к уху. Держит его крепко — так, как следовало держать всегда. — Девушка там была, это правда. Танцевала, села на колени ко мне, но полезла под рубашку и я ей дал понять, что продолжения не будет. На этом месте Чанёль почти воет от эгоистичного осознания того, что кто-то трогал руками и губами его мужчину, резко дёргается прочь, но чужие руки не отпускают, дальше прижимают к крепкой груди. Рывок, второй — и парень снова расслабляется, растекаясь по телу Бэкхёна. Шмыгает носом, отворачивается, но мужчина всё равно продолжает зарываться носом в лохматые волосы. — Мне так стыдно было перед тобой за это, что я не мог найти сил рассказать и вообще увидеться с тобой, — голос тихий, безжизненный. Бэкхён ласково баюкает долговязое тело в объятиях, прижимает к себе — так, что парень чувствует лопаткой чужое сердцебиение. А от следующей фразы у Чанёля обрывается что-то внутри и он смотрит стеклянными глазами в стену. — Я вижу все свои ошибки. И знаю, что не каждый их простит. Поэтому я с пониманием отнесусь, если обидел тебя слишком сильно и ты решишь расстаться.