***
Позднее этим днем… Новость о интервью Гарри в «Придире» вскоре распространилась как лесной пожар по всей школе, студенты сплетничали между собой в коридорах, пытаясь добыть оставшиеся копии, которые не были проданы. Оказалось, что даже неверующие в Гарри хотели поучаствовать в этой бурной деятельности, с целью, без сомнения, поиздеваться над его «слабой попыткой привлечь внимание», но это просто подстегнуло энтузиазм настоящих верующих к новым высотам, поскольку они дрались изо всех сил, чтобы первыми получить свежую копию. Амбридж, разумеется, оставалась в неведении из-за ненависти, которую она заработала от учеников, включая слизеринцев за ее обращение с Малфоем, а Добби регулярно выпускал из совятни стаи агрессивных сов, чтобы те нападали на инквизитора со случайным интервалом. Ситуация дошла до того, что Амбридж часто исчезала в своей комнате целыми днями и прекратила ходить в Большой зал для приема пищи вообще. Все заметили явное улучшение качества еды, потому не жаловались. Самым лучшим была поддержка, которую Гарри получал от всех, включая сотрудников Хогвартса, которые, в то время как честь обязывала их не проявлять фаворитизма (не то, чтобы это было сложно для Снейпа), тем не менее продемонстрировали свое одобрение в малой степени, что вызвало улыбку на лице Гарри, когда Спраут присудила ему десять баллов за передачу ей лейки, Флитвик предложил ему коробку пищащих сахарных мышей, а Трелони расплакалась, когда она предсказала, что он умрет от старости, окруженный двенадцатью детьми, после того, как стал министром магии. Некоторые, однако, высказывали свое одобрение менее открыто. Глаза Дамблдора, когда Гарри встречал их в большом зале, мерцали от радости, когда он подмигивал подростку, МакГонагалл улыбнулась ему самой слабой улыбкой и кивнула, когда урок закончится, а Хагрид… Ну, урок, посвященный обращению с котятами книзлов, был чистым безумием, так как Гарри никогда не слышал столько грязных проклятий в свой адрес. По итогам урока он решил, что заведет себе книзла, как только выберется из-под опеки Дурслей. Однако самые молчаливые профессора оказались самыми удивительными в своем одобрении его действий. Вергилий, разумеется, не сказал ничего, но вместо этого назначил целую неделю практических занятий, когда гриффиндорцы использовали свои заработанные в поте лица навыки против Марионеток, оказавшихся куда более прочными, чем выглядели на первый взгляд. Но самый большой сюрприз случился, когда Снейп вернул Гарри его задание, не глядя при этом на мальчика вовсе. Подросток посмотрел на пергамент, где аккуратным почерком профессора была выведена отличная оценка Е. Разумеется, момент торжества был разрушен десять секунд спустя Снейпом, мучавшим беднягу Невилла за D по заданию, хотя Крэбб и Гойл едва наскребли на Т. Тем не менее было приятно знать, что хорошие вещи случались с хорошими людьми время от времени, даже если это было просто перерыв между очередными попытками вселенной замучать его.***
Неделя прошла быстро — внимание Гарри было разделено между учебой, квиддичем, настороженным наблюдением за Амбридж, Филчем и миссис Норрис, а также частыми визитами в голову Волдеморта, когда он был уверен, что Темный лорд занят другим… что было все более частым по мере улучшения состояния Беллатрикс. Излишне говорить, что он изучил вещи о Томе Риддле, которых ему не особо хотелось знать, например, КАК именно он сумел накопить такую власть и престиж, прежде чем стать лордом Волдемортом. Никто не хотел видеть старуху, явно бабушку, жеманно улыбающуюся молодому человеку недавно из Хогвартса — Риддл, явно, тоже не хотел этого видеть. Гарри также узнал несколько довольно впечатляющих заклятий, хотя и старался не залезать слишком глубоко в сознание мужчины — то немногое, что он смог прочитать об окклюменции, предупредило его, что подобное может привести к куда большей осведомленности Волдеморта о его действиях. Одной вещью, которую он узнал за время краткого пребывания в разуме Волдеморта, было единственное слово «хоркрукс», но помимо факта, что Воддеморт в это время гладил Нагини, «мальчик-который-выжил» не смог понять, что значит это слово… если так гадать, то с определенным успехом это могла бы быть даже порода змеи. Однако то, что Волдеморт думал об этом слове, одновременно с чувством… САМОУВЕРЕННОСТИ, заполнившим мысли Темного лорда, не слишком хорошо уживалось в сознании Гарри, и он решил разобраться с этим вопросом при первой же возможности.***
Гостиная Гриффиндора… — Адов пламень! — прошептал Рон, падая в одно из больших удобных кресел перед камином Гриффиндора с выражением усталости и поражения. — А я думал, что информацию по тому Спарде было сложно нарыть… — Ну, это имеет смысл с определеной точки зрения, — рассудила Гермиона, изучая книгу, которую она взяла из запретной секции с разрешения Вергилия, с мрачным выражением лица. — Если Гарри прав, и эти «хоркруксы» это один из тузов в рукаве Волдеморта, то это должно либо быть что-то невероятно темное, либо что-то, что он придумал сам. — С моей удачей не удивлюсь, что верны оба варианта… — пробормотал Гарри, качая головой с раздражением и пытаясь сконцентрироваться на текущей задаче. Его голова всегда чувствовала себя набитой ватой после сеансов Легилименции, и это крайне затрудняло концентрацию на выцветшем тексте перед глазами. — Как ты думаешь, Дамблдор может знать? — спросил Рон, задавая вопрос с некоторой неохотой, так как он по своему опыту знал, что Гарри не был так уж намерен доверять стареющему директору последнее время. — Возможно, но он занят, — пробормотала Гермиона, чье лицо исказила ухмылка, когда она закрыла свой собственный рассыпающийся том с пораженческим настроением, тем не менее, берясь сразу же за другой. — Ё-моё, и до чего эти темные маги могут додуматься… — И не говори ты… — захихикал Рон, вспомнив историю о психе, попытавшемся призвать демона с тентаклями для проклятия своей бывшей, но призвал того, в чьем вкусе были мужчины. — Ты уверен, что это не просто странное слово, которое пришло в голову ты-знаешь-кому? — Чем бы не был этот Хоркрукс, Волдеморт думает о нем с чувством уверенности, — пробормотал Гарри, закрывая книгу по древним рунам и откладывая ее в сторону. — В любом случае, даже если это что-то для того, чтобы лучше выглядеть в постели, чем больше я о нем знаю, тем лучше… Тот факт, что он скорее не хотел бы знать подробности специфических моментов личной жизни Темного Лорда, Гарри упоминать не стал.***
Кабинет Вергилия… — Ты уверен в этом? — пробормотал Вергилий, поднимая бровь и заглядывая Гарри в глаза. «Мальчик-который-выжил» только что закончил пересказывать подробности одной из своих экскурсий в разум врага. Дела последнее время шли довольно хорошо, и Гарри регулярно приходил с отчетами, обычно по мелочам, вроде нового заклинания, которое он раскопал, или списка фамилий предполагаемых сообщников «Темного лорда», но иногда, как сегодня, на крючок «Мальчика-который-выжил» попадала действительно КРУПНАЯ рыба. — Это было довольно яркое видение, сэр… — пробормотал Гарри, принимая рюмку огневиски от Поллукса, чтобы прогнать озноб, и давясь обжигающим горло напитком. — Что бы не искал Волдеморт, оно находится в Отделе тайн. — Что означает, что он запустил свои когти в Министерство, — произнес Вергилий, устроившись на стуле с задумчивым выражением. Сын Спарды тихо размышлял над текстом, который он получил от Дамблдора, теряя себя в пересказе многих достижений своего отца, когда Гарри почти сломал дверь его кабинета, и потребовалось несколько минут и стакан огневиски, чтобы подросток достаточно пришел в себя для пересказа своего недавнего эксперимента. Судя по всему, Волдеморт был недоволен провалом одного из своих приспешников. Ничего нового в этом не было, Темный лорд не был известен своей снисходительностью, когда дело доходило до провала, но, по словам Поттера, эта последняя неудача, по-видимому, погубила несколько недель, если не месяцы тщательного планирования, так что, что бы Риддл не планировал для министерства, он планировал это уже давно. Говоря по правде, Вергилий ожидал что-то подобное уже некоторое время. Министерство снова и снова доказывало, что оно является коррумпированной организацией. Учитывая крестовый поход Фаджа против Дамблдора и Поттера, его слепой отказ открыть свои грёбаные глаза, признать, что его счастливая маленькая реальность разваливается вокруг него, неудивительно, что гадюки начали сползаться на тело подбитого зверя, которым было Министерство. Черт подери, не будь Амбридж столь пугающе некомпетентной, Вергилий заподозрил бы, что она является одной из подчиненных так называемого Темного Лорда. «Хотя, учитывая склонность Риддла к тому, чтобы окружить себя некомпетентными болванами…» — пробормотал он про себя, криво ухмыляясь при воспоминаниях о некоторых рассказах Сириуса и Грюма, которыми его потчевали на Гриммауд-Плейс во время пребывания там. «Возможно, я не должен так удивляться…» — Сны приходят чаще? — внезапно спросил он, подняв глаза и встречая изумрудный взгляд глаз Поттера своим собственным серо-стальным, с вопросительным выражением лица. — Ты не испытываешь внезапные вспышки? — Они возникают только тогда, когда я пытаюсь до него дотянуться, сэр, — признал Гарри, чувствуя себя некомфортно под ровным острым взглядом мужчины. — Хотя иногда, как в этом случае со змеей… — Понимаю, — произнес Вергилий с вежливым кивком. — Окклюменция и сама по себе сложная для изучения наука, а практикующий ее обычно не имеет двухстороннюю связь со своим злейшим врагом. Лично я считаю, что ты уже достаточно продвинулся для таких успехов. Гарри кивнул головой, приняв похвалу профессора, или то, что сходило за нее, с благодарностью. Он уже узнал, что Вергилий не был тем, кто раздает похвалы направо и налево, но он был честен, пусть и до методичности, и высказывал свое мнение всегда, когда желал. В некотором роде он был похож на Снейпа, хотя Гарри никогда не хотел озвучивать такие вещи, даже в своей голове. — Ну, над этим действительно стоит поразмыслить… — пробормотал Вергилий, задумчиво похлопывая двумя пальцами по губам, а затем поднимаясь со стула. — Итак, Поттер, полагаю, что самое время вам направляться… Преподаватель замолчал, его голова резко повернулась к двери, когда визг женщины наполнил воздух, и он направился к выходу, заметив с одобрением, что рука Гарри инстинктивно потянулась к рукояти оружия. — Ты не видел ничего подозрительного, когда шел сюда, Поттер? — спросил он, скривив губы в ухмылке, когда подросток покачал головой, и вышел из дверей. Клинок Ямато в ножнах оказался в руке марширующего по коридору преподавателя, голубые полы плаща махали позади как крылья, а Гарри спешил рядом со своим мечом в руке. Еще один крик прорезал воздух — в этот раз кричала другая женщина. Острый слух Вергилия мгновенно уловил, что шум исходит из входного холла, и он немедленно изменил направление. Преподаватель и ученик прибыли на место действия с выражением замешательства.***
Вестибюль был битком набит учениками из всех четырех факультетов, некоторые из них были в ночных рубашках. Пятикурсники и остальные старшекурсники стояли со своим оружием и выглядели настороженными, явно разбуженные шумом. С одной стороны входного холла, прижимаясь к погрызенному крысами сундуку, который видал лучшие дни, лежала Сивилла Трелони. Хотя она и так представляла собой особое зрелище, учитель предсказаний выглядела жалко этой ночью — очки сдвинулись на бок, шали свисали с тела, волосы были в беспорядке, бутылка хереса держалась в одной руке, а другая держала палочку мертвой хваткой, пока преподавательница всхлипывала в сундук, который для всех выглядел разваливающимся по швам. По другую сторону зала, совершенно ужасаясь массе вооруженных учеников, которые ее окружали, была Долорес Амбридж. Министерская жаба оперлась о стенку, выставив палочку перед собой, так как несколько учеников смотрели на нее угрожающе. — Что здесь происходит? — рявкнул командный голос, и студенты повернулись, когда Минерва МакГонагал пробиралась сквозь них, и ряды расступались, чтобы позволить ей пройти, как воды морские перед Моисеем. Но она замерла на месте при виде Трелони. — Боже мой, Сивилла! — воскликнула она, удивленно глядя на обезумевшую «провидицу» — Что, ради всего святого, тут происходит! — Я отказываюсь принять это! — крикнула обезумевшая преподавательница предсказаний, отрываясь от всхлипывания, чтобы наставить свою палочку на Амбридж, которая при этом невольно вздрогнула, — Я здесь шестнадцать лет п-преподаю! -она икнула, — Она НЕ МОЖЕТ меня уволить! — Я могу и я уволю! — резко произнесла Амбридж, раздраженная сценой и зрелищем такого количества вооруженных учеников, смотрящих на нее. Плохо было уже то, что бесполезная шарлатанка подняла такую суету, в конце концов, как она могла НЕ ожидать этого результата после ужасного спектакля, которое она дала, но из-за ее криков, возбуждающих учеников, Амбридж непреднамеренно выставила саму себя дурой. — В Хогвартсе не место пустым местам. — Сказал котелок чайнику… — прошептал кто-то. Разгневанный взгляд Амбридж лишь способствовал ехидным смешкам, доносившимся из толпы. МакГонагалл с удивительной мягкостью, учитывая ее обычное презрение к обезумевшей женщине перед ней, подошла к трепещущей Трелони и похлопала ее по плечу. — Вот, успокойся, Сивилла, — произнесла она, доставая большой клетчатый носовой платок из складок мантии и протягивая его Сивилле, чтобы та высморкалась. — Никто не заставляет тебя покидать Хогвартс. — О, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, профессор МакГонагал? — потребовала Амбридж угрожающим голосом. Верховный инквизитор надвигалась на заместителя директора, но затем ей пришлось отступить, поскольку несколько гриффиндорцев изменили свои позиции, не угрожающе, но достаточно подчеркнуто, что женщина остановила свое наступление. — И кто же вас уполномочил на это заявление? — Это буду Я, — произнес глубокий голос. Ученики и преподаватели одновременно развернулись, когда гигантские дубовые двери главного зала распахнулись. Ученики, стоящие ближе всего к ним, отошли в сторону, когда Альбус Дамблдор вошел в зал. Выражение на лице директора было отнюдь не радостным, хотя совсем не напоминало тот гнев, который Гарри видел, оглушив Крауча-Грюма в прошлом году.***
В стороне от происходящего… «А он знает толк в парадных выходах», — отметил Вергилий с одобрением. Одетый в голубое сын Спарды усмехнулся, пока ученики возбужденно перешептывались, решив отойти и посмотреть шоу со стороны, так как, судя по всему, старый прохвост наконец оторвал свой зад от кресла и решил разделаться с министерской жабой. — Вы, профессор Дамблдор? — повторила Амбридж. Вергилий с кривой усмешкой заметил, что голос жабы казался немного неуверенным его совершенному слуху, хотя она хорошо маскировала это неприятным смешком, — Боюсь, вы не понимаете ситуацию, — настаивала она, потянувшись в свой ужасный розовый пуловер с ухмылочкой превосходства, — У меня тут… — Меня не волнует очаровательный новый эдикт Корнелиуса, дорогая моя, — отрезал Дамблдор с искорками в глазах, вспыхнувшими, когда тот поймал взгляд Вергилия, а глаза Амбридж широко раскрылись с ощущением тревоги. — Я должен указать, что хотя вы можете увольнять мой персонал с должностей, вы НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВО изгонять их из их жилья на территории Хогвартса. — Он усмехнулся на шокированную Трелони, которая смотрела на директора, как на спасителя. — Я рад вам сообщить, что это право является ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ прерогативой директора, так что я должен попросить вас, Минерва, сопроводить Сивиллу обратно в ее комнату. — Конечно, — согласилась Макгонагал. Профессор трансфигурации кивнула директору, помогая всхипывающей, уже с облегчением, а не с горем, Трелони встать на ноги, и подводя дрожащую женщину к лестнице. Ученики снова расступились, когда профессор Флитвик последовал за ними в арьергарде — профессор чар заколдовал два сундука так, чтобы они летели за женщинами по лестнице. Пока все это происходило, Амбридж интенсивно таращилась на Дамблдора, словно пыталась поджечь его своим взглялом. Вергилий отметил, что ее держащая палочку рука сжималась несколько раз, и перешел бы в боевую стойку, не поймай его глаза в тот момент взгляд Дамблдора. Сын Спарды слегка расслабился от выражения, скрытого в этой добродушной улыбке, и от того, что старый волшебник держал собственную палочку наготове, хотя и не на виду у Амбридж. — И что… — начала Амбридж опасным шепотом, который разнесся по залу — Верховный инквизитор выглядела так, словно ее заставили проглотить особо некомфортный яд. — что вы будете делать, когда я назначу преподавателя прорицаний, которому потребуются ее комнаты? — О, это не будет проблемой, — уверил ее Дамблдор с приятной улыбкой. Искорки в его глазах заставили Вергилия ухмыльнуться — старик НАСЛАЖДАЛСЯ ситуацией. — Видите ли, я уже НАШЕЛ нового преподавателя Прорицаний, и он предпочтет проживать на первом этаже. — Вы НАШЛИ? — проверещала Амбридж, глаза которой выскакивали из головы от гнева, когда она смотрела на директора, будучи полной противоположностью его спокойного поведения. Затем она собралась, хотя гнев в ее тоне стал очевидным. — ВЫ нашли? — повторила она с опасным тоном, — Могу я напомнить вам, Дамблдор, — она игнорировала оскалы некоторых учеников в ее адрес, последовавшие в ответ на подобное фамильярное обращение к директору. —что согласно декрету об образовании номер двадцать два! — Министерство имеет право назначить подходящего кандидата, если — Дамблдор поднял палец, чтобы подчеркнуть свои слова, — и ТОЛЬКО если директор не сможет найти замену, — он спокойно усмехнулся жабоподобной женщине. — И я очень рад сообщить, что в этом случае я преуспел. Вергилий вздрогнул — его острый слух уловил стук копыт, разносящийся эхом через туман, клубящийся за главными дверями. Повернув голову, сын Спарды наблюдал, как высокая фигура поднимается по ступеням замка, и поднял одну серебристую бровь в неохотном изумлении, когда его взору предстал новый рекрут Дамблдора. Выше талии он был человеком, поразительно красивым, что Вергилий не боялся признать, с длинными, дикими, светлыми волосами, которые никогда не видели гребень и выглядели от этого даже лучше. Ниже талии его тело было лошадиным — крупный паломино, насколько мог понять Вергилий, не бывший экспертом по породам лошадей, использовавшимся смертными. «Кентавр», — подумал про себя одетый в голубое сын Спарды, пока жабоподобное разгневанное лицо Амбридж заливалось интересными оттенками пунцового, а она сама надувалась от гнева, чему еще более способствовало вежливое представление Дамблдором звездочета собравшимся ученикам. «Я думал, будет хуже, в конце концов, этот народ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНО одни из лучших специалистов по предсказаниям». Проблема была в том, что насколько Вергилий помнил, кентавры были КРАЙНЕ скрытным народом, и неохотно делились информацией о будущем, если только не считали это совершенно необходимым. Это раздражало, особенно когда такая информация требовалась СЕЙЧАС, но Вергилий был первым готов признать, что это имело свою цель — избежать попадания информации в чужие руки. «Такие как мои», — подумал он в тишине, вспоминая, как кентавры отпугивали его от своих лесов много раз, когда он подходил близко, и наблюдая с интересом, как Дамблдор увел кентавра заселяться, оставив Амбридж стоять и выпускать пар посреди пустого холла — ученики удалились в свои постели. «Однако же… полагаю, придется снять шляпу перед старым мошенником… интересно, что же он пообещал этому кентавру, если тот согласился прийти?» Что бы это не было, рассудил сын Спарды, разглядывая почти незаметные следы чужих копыт на теле кентавра, это должно было быть стоящим предложением.