Неприкосновенная

      Ночь кажется бесконечной, холодный ветер играет с занавесками, и Кэт требуется время, чтобы заставить себя хотя бы попытаться уснуть. Она думает. В голове слишком много мыслей, и, если сначала казалось, что прохладный воздух взбудоражит сознание, то сейчас Кэт толком не знает, что может отвлечь ее.       Кто. Так правильнее.       Кэт подавляет в себе желание подняться с постели и дойти до гостевой комнаты. Она понятия не имеет, что бы сделала там, возможно, позже бы даже нашла время, чтобы жалеть об этом. Но Кэт не сдается. Она лишь кутается сильнее в одеяло и утыкается носом в подушку, закрывая глаза.       Просто недопустимое поведение, Грант, думает она, стараясь изо всех сил отогнать испытанные ощущения. Страх переплетается с неудовлетворенным желанием, так что Кэт громко выдыхает и сильнее зажмуривается. Сон был бы сейчас как раз кстати.       Забавно вновь чего-то хотеть и не получать.       Кэт прикрывает ладонью глаза. Пальцы холодные, так что она подносит их к губам и проводит кончиками по коже, чувствуя теплое дыхание. Кэт касается волос, вспоминая с каким трепетом пальцы Кары впервые коснулись их. Ощущение тепла разливается по телу от одной только мысли, и Кэт хочется зарыться с головой под одеяло и закричать.       Все, что случилось, и что могло произойти, просто не выходит из головы. Она знает, что Кара права, и что она имеет право все знать, раз уж подвергает себя опасности. Кэт усмехается. Вряд ли эта девушка хоть раз в жизни была в опасности.       Но она пообещала все рассказать.       Кэт выдыхает и, открыв глаза, смотрит в потолок. Она изначально знала, что ввязывается в опасную игру, она могла бы отступить ради своей безопасности или же ради Картера. Кэт думает, что ее сын уж точно не оценил бы ее жертвы, если таковая была бы. Но Кэт уверена, он был бы разочарован, если бы знал, что его мать могла бы сделать, но не решилась из-за страха. Кэт уверена, так мыслят все Гранты.       Откинув одеяло, Кэт ставит подушки поудобнее и берет с тумбочки ноутбук. Она включает систему и вставляет флешку. На экране спустя несколько минут мелькают фотографии и пара документов. Кэт кажется, она выучила все написанное наизусть, а фотографии просмотрела тысячи раз. Но Кэт включает еще раз и плавно нажимает на кнопку клавиатуры, листая изображения. Нужно напомнить себе, ради кого на самом деле она за все это взялась. Потому что то, что сейчас перед ней, заслуживает не просто наказания. Эти деяния заслуживают высшей меры.       Кэт включает документ, который пролистывала уже десятки раз, редактировала, что-то добавляла, что-то пришлось изменить полностью, затем открывает соседний файл и пробегается взглядом по именам. Кажется, их она тоже уже запомнила. Эти люди обращались за помощью. Но получали в ответ лишь страдания, а некоторые из них — смерть.       Деньги в этом мире, безусловно, решали все, и даже такое могли с легкостью прикрыть. Пара сотен тысяч долларов, и ни один человек в мире не узнал бы о случившемся. Только вот события некоторой давности не позволили этому всему так просто изжить себя.       Кэт вспомнила, как над головой просвистели пули, и содрогнулась.       Именно в тот злосчастный день в парке у нее, наконец, появился шанс сделать свой выпад.       Кэт знала, что Максвелл Лорд завел свои эксперименты слишком далеко. Город и индустрия пестрили слухами, размазанными фотографиями, и, казалось бы, стоит органам копнуть немного глубже, — открылось бы многое. Но тут в игру вступали деньги.       Кэт сжала руки в кулаки.       Этот ублюдок всегда знал, как выйти сухим из воды.       Кэт и сама не раз освещала его «удачное» возвращение из залов суда. Ведь он — Максвелл Лорд, гений современной эпохи, который, как была уверена Кэт, подмял под себя все самые важные слои общества, заткнул за пояс всех шишек города.       Да, деньги в этом гребаном мире решали все.       — Тебе не противно от самого себя, Макс?       Вопрос Кэт на конференции тогда так и остался без ответа. Но она помнила, как Лорд с усмешкой посмотрел на нее, и этот взгляд говорил громче всяких слов.       Все, что случилось после, было словно в тумане. Но Кэт отчетливо помнила, как, когда охрана выводила ее из парка, ее настиг невысокий мужчина. Она сразу обратила внимание на то, как он придерживает рукой бок, а его одежда быстро окрашивается красным. И его взгляд, он смотрел на нее с таким отчаянием, что Кэт отшатнулась в страхе в начале, и лишь после заметила, как он тянет к ней руку. Он тогда точно что-то пытался сказать, но, стоило ему открыть рот, как в воздухе засвистели пули и он по инерции начал падать вперед, хватаясь за Кэт и оставляя на ее белой блузке красные разводы. Только когда Кэт оттащили в сторону, потому что сама она была в шоке и вряд ли смогла бы даже стоять на ногах, только спустя некоторое время она поняла, что сжимает в руках что-то металлическое.       Кэт тяжело вздыхает и переводит взгляд на серебряную флешку в ноутбуке.       Тот человек пожертвовал жизнью ради того, чтобы она воплотила его месть в реальность. И месть всех этих людей.       Кэт прокрутила в уме несколько имен из списка.       Максвелл Лорд должен был поплатиться за все, что он сделал человечеству. Кэт закрыла крышку ноутбука, сжала флешку в руке, а затем повесила предмет на шею, защелкнув крохотный замок цепочки. Она опустилась чуть ниже на подушку, оттаскивая ее при этом немного от изголовья кровати. Кэт много о чем думала в этот момент, об именах, о выученных наизусть словах из разоблачающей статьи, которая вот-вот должна была отправиться в печать, о человеке, который пожертвовал жизнью и доверил ей свою ношу. Кэт закрыла глаза, пальцы сжали серебряную флешку и прижали к груди.       Кэт и не поняла, когда мысли превратились в сновидения, а среди всех прочих выделялась лишь фигура с золотистыми локонами, которая, словно тень, охраняла ее, не позволяя демонам ночи прикоснуться.

***

      Отчего-то видеть Кару на своей кухне в такую рань — кажется все менее необычным. И, если бы пару дней назад Кэт бы еще удивилась, то сейчас вся эта ситуация (чашки с чаем и кофе на столе, звуки капающей воды, пока Кара вытирает столешницу, как ее длинные пальцы, казалось бы, почти невесомо сжимают полотенце) — все выглядит так непринужденно и естественно, что Кэт ловит себя на мысли, что волнение теряется где-то за стуком сердца.       — Доброе утро, — она все же берет себя в руки, произносит немного тише обычного и садится за стол, тут же придвигая к себе чашку с кофе. Дотрагивается до нее лишь кончиками пальцев, чувствуя под подушечками жар, и так и не решается сделать глоток, зная, что непременно обожжется.       Казалось бы, куда хуже.       Но вот Кара поворачивается к ней лицом, и от одного ее взгляда, прямого, вызывающего, жар разливается по телу.       Каре так и не удалось уснуть. Убедившись, что Кэт закончила свои дела, благо эта женщина не была бесшумной, и, будучи уверенной, что этой семье никто не угрожает, она выпорхнула из окна, врываясь в холодный воздух. Ей нужно было подумать, нет, не так, ей хотелось принять решение. Кара знала, что еще несколько дней назад она уже обещала себе не терять голову из-за этой своенравной особы, она клялась Рао и всем возможным богам, что не допустит этого. Только работа, профессионализм.       Ледяной ветер бил по лицу, заставляя ее немного щуриться. Но ей и этого было мало. Кара ненавидела себя в тот момент.       Нарушать собственные решения — не ее черта. И это чувство, с которым она так быстро сдалась и поддалась сегодняшним событиям, — Кара не терпела беспомощности. Но именно так она себя и чувствовала в присутствии Кэт. И это не касалось каких-либо физических данных, конечно же, нет, Кара лишь ощущала, как с каждым взглядом зеленых глаз, с каждым словом, будь то едкое замечание тупому сотруднику или же мольба, обращенная к ней в моменты отчаяния, любое действие Кэт буквально обнажало ее.       И Кэт не нужно было снимать с нее одежду, потому что Кара и так чувствовала себя абсолютно нагой перед ней. Привычного кокона, который она, казалось бы, выстраивала с момента приземления на эту планету, не было. Он словно испарялся по одному ее желанию.       Кара не понимала.       Она знала себя лучше, чем кто-либо другой, но в такой момент, стоя перед зеркалом в своей жалкой комнатушке и переодевая простреленную футболку, она смотрела на отражение и не узнавала.       Кара дотронулась кончиками пальцев до губ, легко обводя нижнюю. В голове мелькнуло ощущение теплых губ Кэт на ее собственных. Кара невольно сжала пальцы, вспоминая, как несколько часов назад она с упоением прикасалась к золотым локонам, а их губы изучали друг друга.       Кара прикрыла глаза и опустилась на кровать. Пальцы прошлись по взъерошенным после полета волосам, ладони накрыли глаза, и Кара шумно выдохнула.       Этого просто не могло происходить.       Чего именно?       Кара сама толком не знала ответа на свой вопрос.       Но эта женщина буквально въелась ей в сознание, с ее безумным нравом, резкими словечками, готовая пригвоздить любого одним взглядом, Кара улыбнулась, вспоминая все мелкие детали.       Она ей нравилась.       Осознание не стало шоком, не было даже удивления, Кара лишь вдруг поняла, что и так догадывалась, просто данное себе слово мешало реальному восприятию вещей, которые, казалось бы, были под самым носом.       Но она не знала, что делать теперь с этим. И вправе ли она вообще чего-то желать после всего, что между ними произошло, и в такой ситуации? — Я обещала рассказать тебе все, может, присядешь? — голос Кэт возвращает Кару в реальность, и та, кивнув пару раз, садиться напротив нее и, взяв кружку, делает несколько глотков.       Они обе пару минут еще сидят в тишине, что кажется обеим немного странным, да и еще и эти неловкие взгляды. Кара пьет чай, все так же не придавая значения его температуре, Кэт еще минуту пытается понять, что в ней изменилось, потому что что-то определенно по-другому, просто Кэт не может догадаться.       — Я должна знать все, — внезапно прерывает ее мысли Кара, наконец, отставив пустую кружку в сторону. Она поднимает взгляд и пристально смотрит на Кэт, стараясь всем своим нутром показать, что сейчас не потерпит другого ответа. Только правда, вся, без утаек. Ведь от этого может зависеть исход событий, и внутри себя Кара понимает, что не может проиграть. Уж тем более не тогда, когда на карту поставлено самое главное — жизнь Кэт.       Кара сглатывает.       Трудно выкинуть из головы ту, кто так упорно не желает оттуда убираться.       — Все, что я скажу, чрезвычайно важно, — говорит Кэт, кончиками пальцев едва касаясь чашки с кофе. Она смотрит прямо на Кару, желая, чтобы ее слова были поняты на все сто процентов, и хоть и уверена, что так и будет, Кэт не хочет и не может допустить хоть малейшую ошибку. Она втягивает носом воздух и выдыхает, будто готовиться нырнуть. Взгляд ловит голубизну глубоких глаз, таких насыщенных, что кажется, и правда погружаешься в воду.       — Максвелл Лорд проводит эксперименты над людьми. Есть фото, доказательства, списки. Все началось с группы подростков. Сироты, выброшенные на улицу, кто мог им помочь? Кому нужны такие дети, чьи родители либо мертвы, либо валяются в канаве с иглой или с бутылкой в руке? И он знал, как завлечь их, ублюдок, — Кэт чувствует, как с каждым словом ее голос становиться сильнее, а в груди горит от злости. — Я даже нашла полицейские сводки. Все были в курсе, наша администрация, органы власти, — Кэт вдруг встает, понимая, что не в силах больше усидеть на месте, она подходит к раковине и включает холодную воду, позволяя пальцам ощутить прохладу. — Они просто допустили все это, совершенно не подозревая, что один человек искал своего ребенка, — Кэт говорит все тише, слова даются с трудом. Она еще ни одной живой душе не говорила обо всех ее находках. — И он нашел, правда, не успел, — Кэт замолкает, касается влажными пальцами цепочки на шее, где висит флеш-карта с данными, готовыми перевернуть этот чертов мир.       — Он погиб тогда, в парке, на конференции, но успел передать доказательства мне. Здесь снимки, списки всех тех…       Слова тонут в тишине, когда Кэт, держа флешку в ладони, оборачивается к притихшей Каре и вдруг замирает.       Взгляд, с которым Кара смотрит прямо перед собой, лишь отдаленно напоминая ту, кто все это время защищал ее, буквально разрезает воздух. Эти огромные синие глаза, в них будто бушуют волны, иначе Кэт не может объяснить их внезапную темноту. От одного вида кровь стынет в жилах, а горло, кажется, обхватывает невидимая рука, не позволяя сделать вдох или продолжить.       Кэт понимает, что Кара зла, в ужасе или в бешенстве от услышанного, а еще вдруг хочется забрать все слова назад, может, даже соврать, лишь бы исчез этот ледяной холод из безопасного голубого. Но сказанного не вернуть, поэтому Кэт застывает на месте, не зная, что делать.       В Каре и правда разыгрывается буря, заставляя сжать кружку с чаем так сильно, что она в то же мгновение трещит в руке, а остатки жидкости растекаются по столу, рисуя на нем грязные узоры, совсем не похожие на волны. Но ей плевать. Одна мысль лишь затмевает сознание, и весь здравый смысл улетучивается. Она сама найдет этого Лорда и разберется так, что его не найдет ни одна живая душа. И пусть только попробуют ей помешать…       — Кара? — голос тихий, больше похож на шепот.       Но Кара слышит и поворачивается на едва уловимый звук.       Будто кто-то включает свет, вырывая дикую бурю из сознания.       Опять эти глаза цвета леса, в котором только и думаешь, как бы не заблудиться. Но деревья тоже отбрасывают тени, и Кара сразу же замечает, как смотрит на нее Кэт.       С опаской.       Правда, длится это ровно секунду.       — Что бы ты сейчас не задумала, — вдруг ее голос не кажется больше тихим, а слова звучат уверенно, — забудь об этом, — ее тон не терпит возражений. Будто она думает, что Кара — одна из ее подчиненных, глупых, безвольных кукол.       И Кару это раздражает еще сильнее. Она вдруг оказывается на ногах, смахивая со стола осколки, которые с шумом летят в сторону и ударяются о холодильник.       — Я могла бы раздавить его одной рукой прямо сейчас, — шипит она, не в силах сдержаться.       И Кэт вздрагивает, но тут же берет себя в руки.       — А что сделаешь с остальными? — на губах плавится горькая усмешка, пальцы скользят по холодному металлу серебристой флешки. — Десятки имен, их ты тоже убьешь?       Кэт чувствует, как голос предательски дрожит на последних словах. И она не понимает, как разговор вдруг переходит все дозволенные грани. Но то, как Кара смотрит, какая ненависть сквозит в ее взгляде, как выпрямляется ее спина и вскидывается подбородок, говорит громче всяких слов. И Кэт замечает, что та все же собирается что-то ответить, когда вопрос слетает с губ, подобно первому желтому листу:       — Почему ты такая?       Кару будто током бьет.       Никто ей в жизни такого не говорил. Какая она? Какая такая? Жестокая, бесчеловечная?       Каре хочется рассмеяться Кэт в лицо, потому что как можно задавать вопрос, когда заранее знаешь ответ. Зачем еще его слышать? Она — не человек. Нет, не так. Она так далека от всех этих людишек, которые невольно стали мелкими тенями в ее жизни, подобно тихим порывам ветра в жаркий знойный день, что просто не знает, как быть другой. И почему вообще она должна быть доброй или милосердной к тем, кто ставит себя на место Бога и вершит судьбы, ломает личности, стирает и без того жалкие жизни?       Ведь ее никто не жалел.       Кара смотрит позади Кэт на свое отражение в стекле кухонного буфета. Ее лицо расплывчато, но этого достаточно, чтобы заметить, как в глазах появляется глубокая тень, тяжелая и такая черная. Конечно, Кара была благодарна кузену, что тот так быстро нашел ей место в новом мире, только вот он и понятия не имел, что давным-давно посадил ее в клетку. С первого дня нахождения в DEO Кара усвоила одну простую истину.       Все люди лгут.       Потому что, когда Джон говорил, что это последний тест, — он врал. Когда обещал, что изнурительные тренировки не будут болезненными, — врал. Когда клялся, что этот отвратный зеленый браслет, не позволяющий спокойно вздохнуть, совсем ненадолго и лишь для того, чтобы обезопасить окружающих — беспощадно врал.       Конечно, Кара не была святым подростком, когда лишь оказалась здесь, но все эти «меры безопасности», как называли их в DEO, больше походили на тюремные кандалы, такие неподъемные, что ночами хотелось выть в подушку.       Почему она такая?       Кара смотрит прямо на Кэт, выдыхая, хотя напряжение все еще ощущается в воздухе.       — Может, я научилась у вас.       Она выходит из кухни, оставляя позади Кэт, которая так и продолжает стоять в оцепенении.