Неприкосновенная

      Каков же будет их конец?       Кэт думает об этом остаток дня, и фраза Кары никак не выходит из головы.       — Я с тобой. До самого конца.       Она прокручивает ее в сознании снова и снова, вспоминая, как недавно она была в ее руках, дрожала, словно осиновый листок на ветру, и в то же время ощущала истинное блаженство от осознания безопасности в это мгновение. Кэт смотрит прямо перед собой, но в голове вновь и вновь всплывает ее фраза, ее руки, прижимающие к себе, касающиеся и в то же время будто не оставляющие следа. И нет других мыслей. Только одна.       Какой же след в ее жизни оставит Кара?       Кэт переводит взгляд на сидящую рядом с ней девушку, в машине темно, так же как и на улице, лишь слышен свист проезжающих автомобилей, изредка — сигнализаций. Кэт неспокойна. Внешне, конечно же, никак себя не выдает, но в голове слишком много вопросов и так мало времени, чтобы получить ответы. Хотя вероятность их получения кажется ей практически невозможной.       Что будет с ними, когда все закончится?       Кэт вдруг смотрит на свои пальцы, вспоминая, с какой нежностью она дотрагивалась еще вчера до золотых локонов. Эти ощущения невесомости и блаженства внутри. Тогда казалось, что это чувство неподвластно времени.       Сейчас же Кэт думает над тем, что сказала на балконе Кара. Она с ней до самого конца. И эта мысль, кажется, страшит ее больше, чем угроза собственной жизни. Желая найти хоть толику спокойствия, она накрывает руку Кары своей, позволяя их пальцам переплестись. Действие выходит даже слишком обыденным, и Кэт лишь на мгновение задерживает свой взгляд на их руках, прежде чем снова смотрит в окно.       Может, конец будет не таким, каким она его себе представляет? Кэт выдыхает. По окнам автомобиля вдруг начинает барабанить дождь, усиливаясь с каждой минутой и заглушая все остальные звуки. Правда, Кэт вдруг чудится, что сердце ее стучит столь же быстро, как и капли по машине. Она прикрывает глаза, заставляя отбросить ненужные мысли и отречься от всего, что отвлекает. Она слишком запуталась, ее работа, отношения, чувства, Кэт не знает, есть ли они, но сомкнутые руки кричат об обратном. И внутри все, словно этот дождь, барабанящий по автомобилю, стучит и трепещет, стонет от одной только мысли обо всем этом.       — Приехали, — голос Кары, такой спокойный и тихий, моментально приводит в чувства. Кэт даже немного расстраивается, потому что, кажется, эта девчонка умеет вовремя подавить собственные эмоции, иначе Кэт просто не может объяснить, почему ее трясет от всех этих мыслей, а Кара спокойна, будто ничего не происходит.       Она выходит вслед за ней, и они быстро направляются к дому, закрываясь от дождя настолько, насколько это возможно. Кэт требуется еще пара минут, чтобы достать ключи и открыть замок, отчего воздух в доме тут же наполняется отвратительным визгом сигнализации. Кэт, бросив сумку на обувницу, спешит к устройству и вводит код, удовлетворенно кивая, когда дом, наконец, погружается в тишину. Лишь приглушенные звуки тарабанящих капель нарушают ее.       Кэт, скинув обувь, заходит в гостиную и так и застывает в проходе, осматривает все по сторонам несколько минут. Только сейчас, оказавшись дома, она понимает, насколько ее вымотала последняя неделя и все, что было с ней связано. Она касается флешки на шее и крутит цепочку в пальцах, выдыхая. Информация висит неподъемным грузом. Одно лишь желание — чтобы все поскорее закончилось.       — Все чисто, — внезапно за спиной слышится голос Кары, — Картер сегодня у отца, он привезет его завтра сразу в школу, — Кэт поворачивается, встречаясь с небесного цвета глазами. Она знает, что следует что-то сказать, но Кэт так морально истощена, что слова просто отказываются выходить наружу. Поэтому она лишь кивает и идет к дивану, садится, подтягивая под себя ноги и оставляя место для Кары.       Но та подходит к графину на тумбочке, достает два стакана и плескает в оба янтарной жидкости.       — Ты не должна, — Кэт вдруг находит в себе силы, хотя в голосе прямо сквозит усталость.       Губы Кары растягиваются в улыбке, когда, она, взяв оба напитка, отдает один Кэт, а с другим садится в напротив стоящее кресло.       — Мне хочется.       Вот и весь ответ.       Отпивают они почти одновременно.       Кара откидывается на спинку кресла и отставляет стакан на тумбочку. Она пристально наблюдает за Кэт, замечая, как та делает еще один глоток, как она облизывает губы, и что-то внутри тикает от одного этого вида. Кэт Грант с ее острыми чертами лица, пронизывающим взглядом, стальным характером, — все в этой женщине словно заведенный механизм, бомба, готовая вот-вот взорваться. Кара не уверена, не снесет ли ее этот взрыв.       В горле вдруг становится сухо, и Кара, вернув бокал себе, делает еще один глоток.       — Конференция завтра в три? — спрашивает она, наверное, в миллионный раз за последний день, так что Кэт лишь кивает, зная, что ответ они обе выучили уже наизусть. Но она уверена, что именно такие вопросы отвлекут от тянущего клубка желания внутри, потому что такая Кэт, расслабленная и спокойная, потягивающая виски на диване, так прочно засела в сознании, что хочется только взять и забрать себе. Полностью. Здесь и сейчас.       Очередное безрассудное желание.       Кара делает последний глоток и, встав с кресла, уходит на кухню. Холодная вода немного остужает, пока она ополаскивает стакан, а потом так и остается стоять у раковины и смотреть на струю воды, бьющую по ней, словно тот чертов дождь за окном. Это немного успокаивает, хотя внутри все еще невыносимо громко бьется сердце, когда она вспоминает оставленную на диване женщину и ее губы на ободке стакана. Каре кажется, она больше просто не в силах врать себе, потому что то, что испытывает она при виде Кэт, не поддается логическому объяснению. И Кара с силой сжимает краны, закручивая их, потому что лгать бессмысленно и глупо, и, кажется последнее признание уже расставило все точки.       — Я с тобой. До самого конца.       Кара сглатывает, вспоминая свои слова, и от произнесенных фраз вдруг становится и радостно, и неспокойно. Потому что она не понимает, какой это будет — конец.       Вернувшись в гостиную, Кара замирает в дверном проеме, прислонясь к двери.       Кэт спит. Бокал с недопитой жидкостью стоит на кофейном столике.       Улыбка касается губ, когда Кара вдруг вспоминает все, что уже произошло. Эта женщина — ураган, ворвавшийся в ее жизнь и перемешавший такие крепкие устои. И сейчас наступило затишье.       Кара медленно подходит к дивану и накрывает Кэт покрывалом. От дождя ночь становится прохладнее. Она опускается на пол, подтягивая под себя ноги, и пару минут наблюдает за Кэт, отмечая про себя все мелкие детали: как спокойно она дышит, как непослушные пряди падают на лицо, как изящные пальцы сжимают край диванной подушки. Взгляд задерживается на серебряной цепочке, покоящейся на шее, и его хватает, чтобы вспомнить, зачем она здесь и в чем ее цель.       Она не позволит никому прикоснуться к ней.       Осторожным движением, почти невесомым, Кара смахивает выбившиеся пряди со лба и касается аккуратно щеки, немного поглаживая. Кэт будто придвигается ближе к ладони, но так и не просыпается.       Она вымотана, понимает Кара и плотнее укутывает ее в покрывало. Где-то вдали небо разрывается от грома, сверкают молнии. Дождь усиливается. Кара так и остается сидеть на полу. Она вдруг четко понимает, что ее место сейчас именно здесь. Что будет потом? Какая к черту разница. Только это мгновение имеет значение.       Кара прислушивается к раскатам грома за окном, ощущая, как в воздухе, вместе с запахом ливня появляется и ощущение приближения чего-то громоздкого. Но она, оглянувшись, задерживает взгляд на спящей за ее спиной женщине и втягивает прохладный воздух.       Скоро все закончится.

***

      Когда Кэт просыпается от слепящего утреннего солнца, то тут же корит себя за то, что позволила себе уснуть прямо на диване. Все тело ноет, и хочется вдруг побыстрее встать и размяться. Только вот, открыв глаза, она жмурится, трет веки пальцами, чтобы проснуться и приподнимается на локтях, чувствуя, как напряжена шея и позвонки. Будто и не спала вовсе. Она вдруг хочет громко выругаться, когда взгляд падает на светлую макушку, и все слова моментально исчезают.       Кара сидит рядом с диваном, и Кэт хочет позвать ее, когда замечает, как ее голова немного наклонена, как размеренно она дышит. Осознание приходит вместе с болезненной тягой внутри груди. Уснула, охраняя ее сон. От одной только мысли тепло разливается по телу.       Кэт осторожно садится, подтянув под себя ноги. Огромное желание прикоснуться к локонам, ощутить мягкость волос под пальцами заволакивает разум так, что Кэт наклоняется немного вперед. Будто невидимая сила тянет ее к спящей девушке. Кэт вспоминает все, что с ними произошло, возвращается в самый первый день, когда только встретилась с ней. Загадка, тайна, эта девушка вызывала в ней неподдельный интерес и теплые чувства. Она спасла ее столько раз, но Кэт только сейчас, видя ее преданность и заботу, понимает, что спасение было больше даже не в защите, а в привнесении нового в ее жизнь. Казалось бы, прошла какая-то неделя, но Кэт со страхом думает о том, что будет после.       Она впервые за долгое время позволила кому-то так быстро сблизиться с ней, познакомиться с Картером. Хотя последнее, скорее, даже не было ее инициативой, но, как оказалось, она была и не против. Кэт улыбается собственным мыслям и придвигается чуть ближе к Каре. И она ругает себя еще раз, что из-за нее той пришлось испытывать неудобства. Кэт осторожно касается плеча, накрывая ладонью:       — Кара.       Одного ее имени хватает, чтобы проснуться. Кара вздрагивает и поворачивается на звук, глаза ее широко распахнуты.       — Кэт.       Имена так и висят в воздухе несколько минут. Взгляды пересекаются, обе, кажется, неотрывно сморят друг на друга, прожигая, испытывая. И Кэт уступает первой, вспоминая, зачем вообще ее разбудила.       — Прости, что пришлось спать прямо на полу, — она ненавязчиво смахивает с лица выбившиеся локоны, тут же подумав, что видок у нее с утра, наверное, еще какой «привлекательный». Но Кара не дает мыслям зайти слишком далеко, лишь пожимает плечами, будто бы ничего не произошло, и встает с пола.       — Не худшее место в моей жизни, Кэт, — как-то слишком легко говорит она, и Кэт хочется узнать, какое же было худшим, но Кара уже протягивает ей руку, помогая встать, и продолжает, — сегодня большой день, нам обеим стоит подготовиться, - она старается сохранить лицо, хотя сердце при виде этой женщины, с растрепанной укладкой, посыпавшейся тушью под веками и кое-где размазанной помадой, оттачивает такие удары, что Кара готова поклясться, что любой его услышит. Рядом с Кэт просто не может быть иначе. И она просто надеется, что какой-то внутренний контроль перевесит желание, потому что впервые в жизни она переступает через себя и свои принципы ради кого-то. И ей это нравится.       Они стоят друг напротив друга несколько минут, хотя для Кэт кажется, что время тянется гораздо медленнее. Потому что то, какая Кара сейчас перед ней, Кэт будто видит ее внутреннюю борьбу, от произнесенного с придыханием имени, от того, как она все еще держит ее руку, хотя они обе уже на ногах, - все это немного тревожит. Невозможно предугадать поведение этой девушки, и сам этот факт вызывает скорее радость, а не разочарование, потому что впервые Кэт понимает, насколько они на самом деле похожи и как им трудно.       Поэтому Кэт лишь кивает и, не говоря ни слова, выходит из гостиной.       Слова бывают излишни. И именно в этот момент хочется просто оставить все, как есть, и позволить событиям развиваться своим чередом.       Ступая под горячую воду, Кэт впервые за долгое время расслабляется, хотя затекшие за ночь мышцы ноют и дают о себе знать. Она закрывает глаза и откидывается немного назад, позволяя струям воды ударять по лицу, смывая остатки сна, усталости и туши за сотни долларов. Волосы под водой липнут к лицу и щекам, и Кэт уже хочет смахнуть их с глаз, когда ощущает мягкие руки на висках.       Движение такое легкое, что сначала Кэт даже думает, что это все игра воображения. Но вот уже чужие пальцы путаются в волосах, обводят линию шеи, касаются плеч, так и оставаясь подушечками на тонких ключицах. И Кэт хочется обернуться и посмотреть на нее, на девушку из стали, для которой не существует ни страха, ни преград. Кэт почему-то уверена, что вид ее, обнаженной, под струями воды, ни с чем не сравнится.       Горячие губы на влажной коже ее останавливают.       Кара целует шею, слизывая капли, и позволяя языку чуть дольше задержаться на коже. А после вдруг отстраняется, выдыхая тяжело и протяжно, будто наконец-то свершилось то, что тлело где-то глубоко в груди, распаляя и обжигая неистовым желанием.       Пусть все идет своим чередом, напоминает она себе и касается того места на коже, где только что властвовали губы. До сих пор горячее. Как и эта женщина — огонь в преисподней, куда Кара с таким желанием рвется, сгореть, воспылать, задохнуться от дыма, если им будет ее дыхание.       И она притягивает ее к себе, обнимая и целуя мокрые волосы. Кара чувствует, как тело Кэт плавится от таких прикосновений, но она не смеет дотрагиваться вольно, так, как это было тогда в спальне, когда между ними вспыхнула безрассудная страсть и неистовое желание. Сейчас все, чего хочет Кара, — держать ее в своих руках, ощущать теплую и влажную кожу под пальцами, вдыхать ее аромат и знать, что эта женщина принадлежит только ей.       Ее никто не заберет. Она в безопасности. Она рядом.       И Кэт, чувствуя такую же потребность в близости, тепле, в защите, позволяет Каре обнимать себя так, как ей хочется, хотя внутри все нещадно требует ласки. Но Кэт будто кожей ощущает, что вкладывает в объятия Кара, поэтому так и не разрешает себе обернуться. Она знает, стоит ей увидеть ее, мир сгорит дотла.