Почему не я?

Тэхён перестал докучать брату и комментировать каждую сказанную им фразу, действия, его, отнюдь, нехорошее поведение. Он просто слушал, впитывал и злился на самого себя, ведь только сейчас понял, на что согласился. Он терпеть не мог этот фальшивый голос близнеца, и плохой, похабный флирт с Хосоком. Кость будто застряла поперёк горла — Тэхён задыхается от ревности, от невозможности видеться с Чоном также часто, как раньше. Сонхён привык к вечным замечаниям Кима-младшего, и молчание с каждым днём всё больше напрягало его, пока он не уверил себя в неисправности прослушки вовсе. Брюнет был крайне рад этому, ведь теперь он мог делать всё, что вздумается, не боясь последствий. Вечер. Выкупив на время весь ледовый городок с огромным катком в самом его центре, он ждал Хосока. Его ожидания оправдались, — он был великолепен, как всегда: аккуратная шапочка и торчащие из-под неё уши парня не могли не радовать глаз напротив. Сонхён улыбнулся, проведя рукой по всему лицу и поправив свисавшую прядь слегка завитых волос, и повёл Чона по узким искусственно заснеженным тропам. Кругом царила атмосфера настоящего зимнего уюта, что ощущается обычно перед Рождеством, когда кажется, будто всё вокруг преображается как по волшебству. Высокие фонари, поблескивающие вдали, напоминали светлячков, летящих на свет, так и не зная, что они им и являются. Парни шли молча, наслаждаясь тишиной, но всё же каждый из них ощущал некоторую неловкость. — Я… — Я… — сказали они почти одновременно, сразу же замолчав. Сонхён кивнул, чтобы тот продолжал говорить. — Тэхён, я не понимаю, почему здесь никого нет. Обычно здесь собирается огромное количество людей, всё же конец рабочего дня… — А, ты об этом, — спокойно начал Ким-старший. — Я просто с тобой наедине хочу побыть, понимаешь? — он улыбнулся и, забравшись рукой в карман куртки Хосока, взял того за холодную руку, согревая своей горячей. Они зашли в раздевалку и сразу же почувствовали приятное тепло от обогревателя в углу, к которому Хосок примкнул сразу же. Ким подсел рядом и, смотря на него, подумал: «Вижу тебя, и не нужен мне вовсе никакой обогреватель, в тебе, Хосок, пылает огонь». Он снял с себя куртку и, бросив куда-то на лавку, приблизился к Чону ещё ближе, почти вплотную, так, что тот мог слышать его сбившееся в тот момент дыхание. — Хосоки-хён… — начал парень, потянув змейку молнии на куртке старшего вниз. Он смотрел ему прямо в глаза, коварно ухмыляясь. — Ты мне нравишься… Больше, чем хотелось бы… — он снял с Чона куртку, нежно поправив горловину его свитера, а после, плавно проведя рукой по затылку, притянул к себе, страстно целуя в губы. Сонхён не собирался останавливаться, даже попытки Хосока отстраниться он игнорировал, углубляя поцелуй. Аккуратно перебирая пряди волос и смотря на его острые черты лица сквозь приоткрытые веки, он улыбнулся в поцелуй, которого ждал так долго. Но не дольше Тэхёна. Тэхён выронил телефон, услышав фразу брата и последующие звуки, которые разбили его сердце вдребезги. — Как ты мог! — вскрикнул сквозь слёзы Тэхён, оглушая явно не ожидающего этого брата.

***

Собираясь на каток, Хосок вовсе не ожидал, что его будет там ожидать. Рядом с Тэхёном было неловко и как-то не по себе. Странное чувство не покидало, будто перед ним вовсе другой человек, но ведь глаза не обманешь, перед ним тот самый Тэхён, знакомый ему уже не один год. На катке прохладно, и Хосок рад, что додумался надеть свитер, но его всё равно периодически бросает из холода в жар, что и не знаешь, дело в перепаде температур или что-то не так с самим танцором. Хосок вовсе не понимает, почему вокруг ни души, о чём и спрашивает рядом идущего парня, стараясь незаметно за ним наблюдать. Вот вроде бы Тэхён, а вроде и не он. Подобное чувство казалось странным, и Хосок никак не мог понять, в чём дело. Чем дальше они продвигались, тем становилось прохладнее. Внезапно ощутив чужую руку, сжимающую его, Чон напрягся, посмотрев на довольного Тэхёна, но оставил возмущение не озвученным, рука донсена горячая, отлично контрастирующая с его собственной холодной. Зайдя в раздевалку, Хосок осмотрелся, заметив в углу обогреватель, чуть ли не вприпрыжку подлетев к нему, прижимаясь. После холодного коридора подобное тепло в самый раз, заставляя от удовольствия прикрыть глаза. — Хосоки-хён… Голос Тэхёна отрезвил, и Хосок повернулся к нему, недоуменно проследив за тем, как Ким потянул молнию его куртки вниз, выслушивая последующую фразу. В голове моментально замигали красные лампочки, предчувствуя опасность, но не успел Хосок среагировать, как его губы накрыли, утаскивая в поцелуй. Чон затрепыхался, пытаясь отстраниться, но не решался укусить или ударить, всё же он мог оставить рану или синяк, а это было недопустимо. Прикосновения к затылку невольно расслабляли, заставляя проклинать свою слабость к подобной ласке. Хосок вцепился пальцами в кофту Тэхёна, даже не зная, для какой цели. Чтобы устоять на ногах? Вполне возможно. Глаза невольно закрывались, но Хосок не мог позволить себе подобное, судорожно пытаясь придумать, как отстранить донсена без вреда ему, не находя ни одного такого способа. — Как ты мог! — вскрикнул сквозь слёзы Тэхён, оглушая явно не ожидающего этого брата. От неожиданности услышанного, Сонхён встрепенулся. — Господи, — он резко оттолкнул от себя Хосока, что тот больно стукнулся об обогреватель и, слыша вопли брата, болью отдающие в голове, сразу же вынул из ушей прослушку. — Чертов поганец. Хитрец. Сонхён оставил Чона наедине с собой в пустой комнате с однообразными вытянутыми навесными шкафчиками и небольшими перекладинами, отдалённо напоминающими скамьи. Серые стены нагнетали и без того накалившуюся обстановку, порождая в голове старшего все больше вопросов. Внезапная смена поведения Тэхёна вогнала в замешательство, Хосок вовсе не понимал, что произошло. Это ведь он должен возмущаться и сметать всё на своём пути, а в итоге его самого оттолкнули, как какой-то мусор, оставляя одного со своими далеко не лестными мыслями. Чон даже не думал о том, что его поцеловали, не думал о том, кто это сделал, но его глушило от обиды и чувства, раздирающего нутро. Его будто использовали. Это то, что выбивало землю из-под ног, заставляя опустится на пол, судорожно хватая воздух, которого резко стало не хватать. Хосок задыхался, его душило не выплаканными слезами, но ни единой капельки не скатилось из глаз. Они высохли, не успев упасть. Прислонившись спиной к стене, Хосок вдохнул поглубже и выдохнул, стараясь избавиться от всех странных чувств, но стало только хуже, внутри всё болело, сжималось и связывалось в тупой узел, распутать который он не в силах самостоятельно. Еле как поднявшись на ноги, Хосок отряхнул одежду, пытаясь хоть так избавиться от навязчивого чувства, и бросился к двери, желая поскорее покинуть это место.

***

Тэхёну было больно. Даже сейчас неприятный осадок остался где-то на дне его разбитого сердца. Он лежит на холодном полу в полном замешательстве. Из открытых, казалось бы, совсем пустых безжизненных глаз всё ещё текут слезы, собираясь в одну-единственную дорожку, стремительно скатываясь на пол по щеке. Руки расслаблены, как у куклы неподвижны, и сам он как та самая игрушка, которую выбросили. А на что всё же надеялся Тэхён? У него ведь даже ни единого шанса не было. А он все время питал надежду, что когда-нибудь всё будет иначе. Как же он ошибался.