14:40
Маркус давно не выглядел, как андроид. Раскрыть его можно было только по диоду на виске. Если Коннор ещё не освоил и сотню эмоций и закономерностей взаимодействия с людьми, то Маркус уже славился как самый проницательный, лояльный и тактичный даже среди людей, которые мало его знали в отличие от последователей. Он восседал в мэрии вместе с другим представителем населения Детройта — мэром-человеком. На работе он носил костюм и суровый взгляд. Но лишь завидев Коннора в коридоре, ведущему к его кабинету, он улыбнулся. Друг ответил ему тем же. Но Маркус смог быстро собраться до того, как Норт заметила, что он отвлекся от слушания её доклада. Дверь была распахнута, но Коннор все же постучал, дождавшись, когда Норт закончит. — Коннор, входи. И только после приглашения он встал перед столом мэра. — Здравствуй, — холодно поприветствовала его Норт и получила в ответ лишь кивок. — Коннор, у нас тут возник с Норт спор, — с усмешкой в голосе заговорил Маркус, что не понравилось девушке. — Она против туризма в Детройт. А я считаю, что увидя воочию мирное сосуществование нас и людей, туристы разнесут по всему миру доказательства несправедливости разных слухов, которыми полнятся континенты. — Для того, чтобы искоренить все слухи и мифы, нам нужно, как минимум, ликвидировать район Y. Пока жалкий остаток жителей Детройта не примет нас, убеждать весь мир бесполезно. — Вот видишь, — пожал Маркус плечами, иронично улыбаясь. Коннору не хотелось становиться яблоком раздора, влезать в политику больше, чем он влез во время Революции или же получить оплеуху от Норт за выбор неправильного решения. И вообще он пришел сюда не за этим. — Я думаю, что в итоге вы придете к компромиссу. Маркус понял друга и сразу же перевел взгляд на него, перестав любовно сверлить глазами насупившуюся девушку. Он сложил руки на столе, предварительно указав Коннору на стул рядом. Тот покосился на Норт, и получил в ответ неодобрительный взгляд новоиспечённого мэра. Дескать, Норт останется и тоже будет слушать. Коннор немедля приступил: — По предварительным данным в городе появилась группа, которая пытается настроить человеческую общественность против нас, маскируя свои преступления под дело рук андроидов. Взгляд Маркуса помрачнел, но он сохранил лицо. — Каким образом они это делают? — Как правило, оставляют капли голубой крови, а также роботизируют манеру ударов ножом. — И это работает? — Голубой крови, непонятно откуда взявшейся, и следов борьбы, а также остатков материала синтетической кожи на жертвах хватает, чтобы люди верили в виновность андроидов. — Почему вы не контролируете утечку? — неподдельно искренне поинтересовался мэр. — Мы сосредоточены на другом, — без доли вины ответил Коннор. — Нужно успевать справляться со многими делами, — с упреком, затем смягчился. Но будто, чтобы спрятать злость, склонил голову к столу. — Мне тоже нелегко. — Знаю, — понимающе ответил Коннор. — Но я, как до девиации, так и после, всего лишь андроид-полицейский. Я не имею возможности заниматься прессой. — Время учиться быть универсальным. Маркус недобро улыбнулся и встал. Коннор, так и стоявший на своем месте с начала разговора, поморщился. Маркус подошёл к нему и положил руку другу на плечо. Он смотрел на того понимающе и всепрощающе, как тогда, в последнюю ночь Революции. Но Коннору этот взгляд сейчас казался как раз имитацией. — Если в большой мир просочиться информация о том, что в городе Андроидов андроиды убивают людей, все наши труды пойдут насмарку. — Мне важнее найти тех, кто убивает невинных людей из-за своей безосновательной ненависти к андроидам. Ты, я, Норт, все мы виноваты, потому что до сих пор даже в глазах Детройта не стали символом мира и любви. До остального мира мне дело в последнюю очередь. Два андроида. Глаза в глаза. С каждой стороны непонимание. На лице каждого гордость за сказанное и уверенность в правоте. Затем Маркус горько вздохнул. Эта горечь была неподдельной, и Коннор пожалел о своём непримиримом тоне. — Мне не плевать на людей, как ты мог подумать. Но первостепенно для меня — благополучие моего народа, однако, это не значит, что я готов жертвовать теми, кто доверился нам, оставшись в Детройте. Ты, я уверен, в скором времени найдешь виновных, ну а я просто забочусь о том, чтобы завтра или в любое другое ясное утро к границе нашего города не явилась армия США. Вот, что важно, Коннор. Превратить временное перемирие в устойчивый мир и безоговорочное доверие. Коннор понимал, что говорит Маркус, но мысли его были далеко — в домах, где нашли троих; в разрушенном здании около тела азиата; в церкви. Но только не тут, не в кабинете, откуда вид открывается лишь на большой мир, а то, что под ногами — незаметно и незначительно. Видит ли Маркус отсюда хотя бы улицы Детройта? — Я буду стараться делать всё, что в моих силах, — всё, что ответил Коннор, после долгого молчания. И хотя обсуждение выглядело завершенным, вдруг в разговор вмешалась Норт. — Чтобы создать мир между нами и остальными частями государства, нужно для начала создать мир в самом Детройте. Но о каком доверии и объединении мы говорим, когда у нас целый район выделен под людей, которые всё ещё не признают наши права. Которые просто побоялись покинуть свои норы... Коннор повернул голову в сторону говорящей, Маркус же — в обратную. — Они не побоялись. Они просто привязаны к своему дому так же, как и мы. — И им нужно смириться с наличием нас! — повысила голос Норт. — Они примут это со временем. — Коннор слышал, как Маркус сдерживал гнев в голосе. — У нас нет времени, Маркус! Пока ты заботишься о внешних угрозах, угроза находится прямо тут, у тебя под носом. Угрозу нужно ликвидировать, а не отсиживаться, что-то лепеча про "только защита, никаких атак". Ты наш лидер... — Довольно! — наконец не выдержал Маркус, выпрямившись и обратив взбешённый взгляд на девушку. — Хватит играть в войнушки, Норт. Ты не 13-летний геймер, а это не очередная стрелялка. Ты хочешь ликвидировать угрозу? Давай, действуй. Бери лучших из нас, оружие и иди громить Район Y. Потом переходи на Детройт. Переубивай каждого человека, чтобы вдруг ни у кого не возникло желание устроить саботаж на центральной площади. А затем ты удовлетворенная будешь править руинами! А потом ты напишешь книгу о том, как разрушить всё и жить счастливо, ощущая себя в безопасности..! Маркус знал, когда нужно останавливаться, чтобы вдруг не вскипела кровь от напряжения. Точнее знал как. Он вспоминал Карла, его наставления и добрую отцовскую улыбку. Это помогало ему вернуть покой. — Во времена разрушений — созидайте, — умиротворённо на одном выдохе произнес он. — Нельзя в каждой собаке видеть угрозу, если однажды тебя покусал бешеный пёс, Норт. В такие моменты Маркус ощущал себя счастливым от того, что теперь, будучи девиантом, мог по-настоящему понимать все сказанные Карлом фразы и им же прочитанные ему книги. Понимать и критически оценивать, а не просто говорить, что понимаешь, потому что в твоей программе была записана интерпретация. — Мне неудобно просить тебя, — в противовес к гнетущей атмосфере в комнате, беззаботно заговорил Коннор, — но в парке около церкви Святой Анны нулевое освещение... И Норт, и Маркус возмущенно воззрились на него. — Коннор, я знаю, что это тоже важно, но можно я выслушаю твою просьбу позже? — Да, прости. — Лицо Коннора вдруг стало стеклянным. — Я займусь работой. И девиант покинул кабинет Маркуса со смятением на сердце.16:19
Она сидела за своим столом, улегшись на него с руками и с нездоровым интересом наблюдая за движением магнитных маятников. В отделе почти никого не осталось, только пару работников лениво вертелись на стульях вокруг своей оси. Коннор тихо подошёл ближе, не желая отвлекать Вив от её, кажется, важного занятия. Но едва он возвысился над ней, она уже обратила на него внимание. Взгляд её был недобрым, но впервые не из-за появления девианта. — Волос был и правда преступника. Его уже нашли, — уныло сообщила она. — Но это убийство не было связано с остальными. Просто бытовая ссора. — Она снова уставилась на маятники. — И моя догадка опять провалилась... Уперевшись одной рукой на стол, девиант наклонился к ней. От быстроты его выпада Вивиан не успела сообразить и отодвинуться на метр, как всегда при нарушении кем-то её личного пространства, поэтому осталась на месте. — Не сдавайся. Я всё ещё верю в тебя и в нашу теорию, — Коннор подмигнул Вивиан, но просветления на её лице не обнаружил. — Что мне с твоей веры? Тебе-то по карьерной лестнице подниматься не надо. Ну, главное, что Коннор хотя бы попытался проявить дружелюбие, обязательное для коллективов со здоровой атмосферой. — Разве наказание преступника — не основная задача? — Ого, у кого-то тут обострённое чувство справедливости. — Хмык. — Конечно, важнее, но этим мертвецам уже не поможешь. Им уже ничем не поможешь. Как, впрочем, и мне. Слова из уст андроида больше не прозвучало, он выпрямился, и Вивиан обратила внимание на его руки. В одной из них он держал бумажный пакет, из которого вываливались уличные светодиодные гирлянды. Чтобы сдерживать женское любопытство, она была слишком морально вымотана. — Зачем тебе столько гирлянд? — У Маркуса много обязанностей, и я решил взять на себя часть. — Что, займёшься эстетикой города и позитивным настроем, как главная фея Киберлайф. Не думала, что у тебя в программу затесалась функция "Рассыпать волшебную пыльцу". Коннор напрягся, услышав о Киберлайф. О компании, которая была его работодателем, кукловодом, тюрьмой. В голове вновь возник образ Аманды — периодически такое случалось, когда он невольно вспоминал прошлое. И Коннор до сих пор не мог понять, воспоминание это или Аманда всё ещё часть его организма, мёртвая и ноющая часть, как охваченная гангреной конечность. И этот голос в голове... — Организация Киберлайф упразднена, — напрягшись, напомнил Коннор. — А решения я принимаю независимо от программ и алгоритмов. Вивиан только лукаво улыбнулась.20:13
Он лишь дважды ощущал внутренний эмоциональный подъем, который можно было сравнить со взрывом бомбы. Но традиционная бомба разрушала, а то, что чувствовал он, созидало в нем нечто новое. Произведенные продукты эти не несли никакой ощутимой пользы, но словно усиливали все его рецепторы и органы чувств, заставляли увидеть мир по-новому. Первый раз был — когда он вел армию девиантов из Киберлайф, второй — сейчас. Укрепляя отрезки гирлянды на каждом пятом дереве и соединяя в единую цепь, Коннор не мог сдерживать улыбку, представляя конечный результат и размышляя о его полезности для общества и отдельного человека. Он успел к нужному часу, и был доволен удачно распланированным затратам времени. Коннор присел на скамью, предварительно включив внушающую светодиодную конструкцию. Весь парк озарился сотней горящих огоньков — голубых и жёлтых. И лунные тени деревьев, под напором ночного светила мутировавшие в несуразных монстров, утонули в теплом сиянии. Теперь Коннору не придется беспокоиться хотя бы о душевном состоянии части жителей города, в котором он отвечал за порядок, но пока не мог должным образом его сохранять. Яркие гирлянды не добавят им ни безопасности, ни ощущения защищённости, и с точки обзора его прямых обязанностей, он сейчас несколько часов занимался пустым делом. Хэнк бы здорово разозлился, узнай он о его бездельничестве. Но оно того стоило, думал андроид с улыбкой. Размышляя о том, как можно решить главную проблему, при этом не опустив Детройт в глазах общественности, Коннор не забывал следить за временем. И оно ему мягко намекало, что ожидать сегодня главной реакции на его труды нет смысла — раз Литы до сих пор нет, значит, она ушла домой раньше. Или у неё вовсе выходной. Коннор последний раз взглянул на часы — подарок Хэнка — и собирался встать, но тут заметил несколько снежинок на стекле циферблата. Он поднял голову к небу; снег медленно и редко спускался вниз, закручивая частички себя в миниатюрные спирали. Последний снег. Завтра апрель. Задрав голову, он сидел так до тех пор, пока не перестал различать созвездия — снег начал падать чаще. Но снежинки все ещё были маленькими и изящными, робко садились на его одежду и кожу. Не таяли. Коннор чувствовал лёгкую тяжесть снежных хлопьев на голове и смахнул их с волос. Подняв голову он увидел идущую к нему Литу. Ему показалось, что на несколько секунд Лита перестала дышать: она замерла, двигая только глазами, а грудь её не поднималась. Закончив осматривать ярко-освещенный парк, она обратила взгляд к лицу Коннора. Прежде, чем она нашла, что сказать, он успел составить выдуманные созвездия из родинок на её лице. — У меня нет слов. Коннор не до конца понимал, что чувствуют люди, когда у них "нет слов". Потому что у Хэнка и Вивиан слова были всегда — когда они рассержены и когда счастливы. Чаще первопроходцами были матерные выражения, а затем уже шли слова по сути. Причем нецензурные единицы речи в любой из ситуаций были одними и теми же, менялась лишь интонация. — Вы разочарованы? — Нет! — поспешила она его переубедить. — Коннор, ты... — Лита то ли задумалась, может ли обращаться к нему неформально, либо подбирала слова, — ... удивительный. Ему пришлось принять это, как комплимент, хотя он не понимал, что в нем — андроиде в 2038 такого удивительного. То, что можно было назвать этим словом — множество гирлянд, которые успешно гармонировали по цвету и странным образом оживляли еще голые деревья. — Я не хочу показаться эгоистичной, но в этом парке больше никто не гуляет, а я давно тут хожу. Мне ничего не угрожает. Не стоило... — А гирлянды не обеспечат вам безопасность. Это лишь для поднятия настроения, пока вы идёте домой одна. И думаю, теперь кому-то точно захочется прогуляться тут. — Продолжил он менее оптимистично: — В городе опасно сейчас, вам нужно быть осторожнее. Он вынул пистолет и, намереваясь спросить, насколько хорошо девушка владеет оружием, выставил по направлению к ней. Лита в ужасе оглядела оружие. Наблюдая за Вив, он полагал, что все особи женского пола могут быстро освоить оружие. Но было очевидно, что Лита даже не хотела пробовать. — Нет, убери! Нет. Его карие глаза смотрели на неё с тревогой. Слишком бурная реакция. Её эмоциональное состояние в миг перестало быть стабильным. — Мисс Лита, простите, я лучше уберу его. Лита попятилась назад и столкнулась с преградой — ей пришлось сесть на скамью. Она уперлась руками в колени и вперилась глазами в припорошенную снегом землю. Она морщилась, словно силилась что-то разглядеть в тонком слое снежинок, словно там мелькали какие-то картинки. Коннор ничего не видел, даже присев рядом. Но обратил внимание на мокрые от снега рукава её платья и на отсутствие верхней одежды. Он не знал, как отвлечь её от мыслей, что вдруг поглотили её. — Мисс Лита, высок риск простудиться. — Лита, — стеклянным голосом проговорила она. Но затем, видимо, полностью очнулась от помутнения. — Можно я буду просто Литой? Голубая кровь перестала сжиматься внутри его каналов, когда он убедился, что голос её звучит по-прежнему — размеренно и мягко. Кажется, состояние нормализовалось. — Лита, вы в порядке? — Прости. Напугала, наверное? Коннор не был напуган её поведением, но опасался, что не зная причин, не имел понятия, как оказывать помощь в случае чего. — Нет. Что с вами случилось? — Ты. — Она склонила голову и повернула её к Коннору. Он уставился на её растянувшиеся в улыбке губы. — Если я прошу звать меня Литой, значит "ты". — Понял, — это относилось и к сказанному Литой и к тому, что кое-что говорить она попросту не желает. — Ну, Коннор, я и так задержалась. Увидимся. И надеюсь, что не из-за чьей-то смерти. — Я тоже рассчитываю на это. — Он посчитал нужным добавить: — Что смертей больше не будет. Но ничто не могло дать ему даже кроху надежды на это. Все факты говорили о том, что убийства будут продолжаться, пока он не поймает преступников. Он —новейшая и последняя разработка Киберлайф в детективной сфере. Отойдя на несколько шагов, Лита обернулась и дождалась, пока провожавший её глазами Коннор выберется из плена своих мыслей и обратит внимание на неё. — Задумайтесь, Коннор, что заставило вас сделать всё это, — она провела рукой по воздуху, очерчивая сверкающие деревья. — Программа? Эмуляция? — Ты. — Он улыбнулся. — Мы ведь договорились на "ты". Лита смутилась тому, что даже не заметила и, пообещав исправиться, поспешила по дорожке к выходу из парка.