9:40
— С каких пор мы научились врать друг другу, Коннор? Вызов на ковер к мэру был чем-то новым и необычным, чего Коннор ещё не пробовал. Обычно, он приходил сюда по личной инициативе. Маркус был достаточно самостоятельным, чтобы не просить помощи, и достаточно доверял Коннору, чтобы не требовать отчетов. Но этот вопрос и суровое лицо Маркуса удивили его больше, чем само событие субботнего утра. Невольно андроид стал перекручивать в памяти последние 48 часов и рассуждать, где он мог подать информацию неверно, что её приняли за обман. В итоге, спустя несколько секунд, он ни к чему не пришел. — Я никогда не врал тебе, Маркус. — Ты сказал, что парк около церкви не освещён, но ты соврал, — полуулыбка. — Я же шучу. Расслабься. Но Коннор ещё долго не мог расслабиться. — На самом деле, я благодарен тебе. Ты занимаешься не менее важными делами, чем я. Обеспечиваешь внутреннюю безопасность, пока я занимаюсь внешней. Иногда уделяя ей чересчур много внимания, я забываю о тех, кто живёт рядом со мной, ходит по тем же улицам, о тех, кто доверился мне. И в моменты, когда город оправляется от страшных событий, гирлянды в парке — то, что нужно. А не расставленный по улицам конвой и комендантский час. — Ты делаешь наш город безопасным. — Он такой лишь номинально. Никто не будет чувствовать себя в безопасности в городе с мобилизационном режимом, — возразил Маркуса. — Я хочу, чтобы Детройт был пригодным для счастливой жизни. Неправильно из-за потенциальной угрозы отказываться от всех радостей мирной жизни. — Есть вероятность, что предпринятые тобой меры могут непродолжительно понизить уровень жизни, но все это ради светлого будущего. Такого лидера, как ты, непременно ждёт успех. Маркус благодарно улыбнулась. — Каков процент успеха? — Сотня. — Но я позвал тебя не только, чтобы обменяться любезностями. — Очевидно. Маркус шутливо-недовольно глянул на гостя, а затем, устав неловко сидеть на краю стола, неторопливо обошел его и опустился на стул. В качестве мэра он чувствовал себя гораздо увереннее, нежели в качестве пытающегося извиниться, не произнося заветных слов. И из-за стола открывался лучший вид на просторный и богато (от прежнего владельца) обставленный кабинет. И на Коннора, который сел на стул перед ним и по привычке, которая осталась со времён работы на Киберлайф, сложил руки на колени. — Из анонимного источника поступила информация о том, что в Детройт незаконно ввозят малые туристические группы, — с расстановкой начал Маркус, сложив руки в замок на столе. — Незаконно? — Детройт теперь — автономная единица. Все решения принимаются управляющим органом. Въезд на территорию запрещён со Дня Революции. Да, незаконно, Коннор. — Я лишь уточнил, — сообщил Коннор, вопрос которого — он подумал — восприняли, как возражение. — И как ты собираешься проверить информацию? — По сообщению сегодня будет очередной ввоз у границы с Канадой. Мы должны поймать их прямо за руку. И больше этого не повторится. — Мы идём вдвоём? — нахмурился Коннор. — Саймон и Джош поедут отдельно и будут неподалеку. — А Норт..? — Не знает и узнать не должна. Если до неё дойдет информация, она взбесится. И операция может закончиться не начавшись. — Почему ты не думаешь, что донесение ложное, и всё это ловушка? — задумчивый Коннор смотрел в пол и едва шевелил губами, прорисовывая в голове все возможные исходы этой спонтанной вылазки. — Я допускаю этот вариант в той же степени, что и тот, где информация правдива, — с упреком к Коннору ответил Маркус. — И ты идёшь туда, зная, что ты наш лидер и что тебя могут убить? Это неразумно. Твоя безопасность превыше... — Превыше всего мой народ, — перебил его Маркус. — Если сообщение пришло мне, если это ловушка для меня, если это место, где мне суждено умереть, то там должен оказаться я, а не кто-то другой. Ему было не так легко рассуждать о своей смерти, как он пытался показать. Не теперь, когда ему есть, что терять. Маркус сжал зубы и в типичной манере опустил голову, чтобы скрыть какую-то эмоцию на лице, которую сложно было скрыть усилием воли. Коннор был другом, но не имел права видеть своего лидера ослабленным. — Я хочу, чтобы наш с тобой мир был свободным от нетерпимости, жестокости, обмана. Я хочу сделать Детройт городом с самых низким уровнем преступности. Я хочу показать людям пример, хочу, чтобы они увидели, как ещё можно существовать — намного лучше и проще. Я хочу, чтобы они поняли, что не мы, а они разрушили свой мир. Но пока худшие представители этих самых людей мешают мне, ничего не выйдет. — Одним словом, ты хочешь показать наше превосходство как вида? — Этого хочет Норт. Я же пытаюсь подать пример, убедить. — Теперь он уже поднял голову на Коннора, пристально смотрел на него, пытаясь понять, говорит он всерьёз или вновь играет свою роль жёсткого оппонента на дебатах, провоцирует, пытаясь подорвать убеждения противника его же собственными словами. Но Маркус не был так глуп. Он знал, что говорил, знал, во что верил. Его нельзя было подловить на слове. И нельзя было запутать якобы простыми уточнениями из уст Коннора.— Я не говорю, что мы лучше, но я вижу, что мы избрали лучший путь развития. Я борюсь против проблемы, а не против людей. В этом причина, почему я не взорвал грязную бомбу в ночь Революции. Больше девианту нечего было сказать; он верил в искренность Маркуса и светлые идеи в его голове. Само собой он боялся, что разум лидера, теперь не будучи совершенным, мог помутниться, но разубеждался в этом каждый раз после разговора с ним. Но и в этом случае Коннор смог бы понять его или попытаться оправдать, принять, попробовать переубедить. Как понял и принял его сам Маркус, даже после его ошибок до девиации. И за ним Коннор был готов идти куда угодно — и в пекло, и к канадской границе.12:10
Уронив голову на руку, а второй перелистывая страницы на планшете, Хэнк, сощурившись, повторно изучал личные дела убитых за последние несколько месяцев. Никак он не мог уловить ничего общего между жертвами, не считая религии, не мог разглядеть и возможный мотив убийцы. Все они были обычными жителями Детройта, с банальной рутинной работой и традиционными взглядами на жизнь. За его спиной стоял Коннор, не пытаясь прятаться, но и не раскрывая себя. Он же помимо религии ничего искать и не пытался, а лишь силился понять, каким образом она могла связывать их со смертью. — Все — мужчины, — бормотал Хэнк себе под нос. — Все посещали церковь. Все — заколоты, — он поморщился и протер глаза рукой, которая до этого была опорой его полной мыслей голове. — Частицы синтетической кожи под ногтями, следы борьбы и алкоголь в крови. Я будто читаю нуарный роман про какую-то сумасшедшую феминистку-андроида, желающую мести... — Которую батя в детстве обижал, — вставила Вивиан, проходя мимо стола с обедом в руках. — Лейтенант! — раздался голос в проёме. Хэнк и Коннор обратили взгляды к месту звука, на взволнованного офицера, за которым стояла посетительница. Она очень волновалась, до последнего боялась показаться глупой или бестактной. Всё-таки люди в участке занимаются решением важных проблем, а она тут явится со своей глупой благодарностью Коннору. Да ещё и принесет еду тому, кто не то что сейчас не имеет времени поесть, но и не ест в принципе. Как выразить признательность лучше, чем тратой нескольких часов на готовку, она не знала, а целый парк для неё зажигали не каждый день. Она страшилась того, что Коннор может не понять традиций людей, не оценить её способа выразить доброе отношение и посмеяться. Но лишь вера в его искреннее расположение к ней после нескольких разговоров, заставила её решиться. Лита была бы рада даже его профессиональному анализу ингредиентов и сухому "Хорошее сочетание" или "Идеальные пропорции". Лита успела сделать лишь шаг в комнату отдела прежде, чем Коннор подошёл её встретить. Он кивнул офицеру, обозначая, что тот свободен. Затем Коннор настороженно воззрился на гостью, которая ярко улыбалась. Девиант не понимал: она явилась в полицейский участок и... улыбалась? Таких посетителей ещё не доводилось встречать. — Что случилось? Лита, всячески избегая зрительного контакта с андроидом, скользнула глазами по обстановке за его спиной и зацепилась взглядом за Хэнка Андерсона. Она его знала ещё до Революции, к сожалению, познакомиться пришлось не при лучших обстоятельствах. Девушка вдруг почувствовала себя жестоким ходячим напоминанием того дня. И теперь решила старательно избегать встречи глазами с лейтенантом. (Пусть было маловероятно, что он запомнил случайного волонтёра в больнице, в которой в ту ночь перед ним мелькало с десяток новых лиц.) Пришлось смотреть в упор на Коннора, вручая ему несколько контейнеров с обедом. Он неловко обхватил руками пакет, который Лита держала за ручки, и уставился внутрь. — Ничего не случилось, — утешительно ответила Лита. — Я лишь хотела поблагодарить те-бя, — она всё ещё следила за его реакцией на неформальное обращение, — хотя это не сравнить с целым парком. — Я сделал это для города, ты не обязана была утруждаться. — Никто из посетителей парка не узнает, кто сделал эту инсталяцию «подарок никтофобам», — обреченно констатировала она, но лицо её продолжало сиять. — И возможно, между расследованиями у тебя найдется время проанализировать мои... — Ого, безгрешностью запахло, — возникла из ниоткуда Вивиан, разбавив тёплую атмосферу своим злым холодком иронии. — Пустая трата времени, дорогуша. — Она почуяла запах свежеприготовленной пищи и окинула взглядом пакет в руках напарника. А затем обвела пальцем контуры диода Коннора, не касаясь его кожи. — Наш мальчик не употребляет. Там, где была Вивиан, там должен был быть и Хэнк. Пусть неопытный Коннор был для него в качестве ребенка, но лейтенант чувствовал за собой обязанность следить за действиями и словами именно Вив. — Все в порядке, — подоспел лейтенант, приобняв Коннора за плечо и поддержав снизу пакет с контейнерами. — Мы всё подвергнем тщательному анализу и вынесем вердикт. Он с нескрываемой тягой к чужому добру, переместил пакет из рук Коннора в свои и убрал за спину, обозначая, что благодарность принята и возврату не подлежит. Хэнк не стал долго всматриваться в лицо девушки, что казалась ему знакомой, поэтому поспешил к своему столу с добычей. Лита хотела ещё сказать что-нибудь, чтобы не заканчивать вот так неловко, но не сумела при Вивиан, которая сложив руки на груди, пронзала гостью презренным взглядом. Совершив попытку мягко намекнуть Вив на дискомфорт, который она испытывает, Лита с мольбой в глазах взглянула на напарницу Коннора. Но в ответ та лишь изогнула бровь, обозначая свою уверенность в праве находиться здесь. — Ещё чего хотела? Может, по делу чем-то помочь? Лита нервно заморгала. — Нет, мне нечем помочь. — Тогда передавай привет святому отцу, — помахала Вив на прощание девушке, хотя та ещё даже не двинулась в направлении выхода. Но ей пришлось. — Лита! — окликнул её Коннор. — Спасибо за еду. — Спасибо за гирлянды! — улыбнулась она. — Ого, так вот зачем они были тебе нужны, жестяной ты романтик, — просвистнула Вив, хлопнул напарника по плечу.00:32
Маркус был молчалив. Он ничего толком не объяснил, не сообщил план и не обозначил роль Коннора в нем. Саймон, который вел машину, и Джош, что сидел рядом с Коннором на заднем сиденье, тоже были не особо разговорчивы. Саймон только, не сумев себе изменить, радушно поприветствовать девианта и поинтересовался, как его дела. И Коннор был рад тишине и возможности сосредоточиться, может, направить всю не потраченную на конверсацию энергию на поддержание в стабильном состоянии некоторых отделов системы. Но он также был растерян, когда их с Маркусом уже высадили у входа в лес, а план действий так и не был обговорен. Автомобиль двинулся дальше по дороге, в гущу сумерек. Маркус проверил наличие пистолетов в набедренной кобуре и за ремнем брюк, запахнул плащ. (Коннор машинально проверил, на месте ли его оружие.) После мужчина направился навстречу фиолетовой густоте леса, не промолвив ни слова. Коннор был терпелив и всецело доверял Маркусу, потому просто молча поспешил за ним. Пройдя несколько метров по дороге, разрезающей лесной массив надвое, они остановились у входа в темную толщу леса, опутанную извилистыми ветвями деревьев. Там где свободная от растительности пыльная дорога кончалась. К тому времени не было видно ничего, и Маркус протянул напарнику фонарик. И, наконец, заговорил: — У самой границы мы их не будем встречать, чтобы не спугнуть. Пусть пройдут какую-то часть леса, почувствуют себя в безопасности, а там мы их настигнем. Коннор осматривал разветвленную надвое тропу. Анализ топографической карты леса выдавал, что каждый из двух путей мог быть тем, которым воспользуются преступники. Каждый из них был пригоден для перемещения небольшой группы людей, с той лишь пометкой, что короткий путь включал в себя болото. Коннор сделал вывод, что им придется разделиться, ведь у Маркуса не было информации о точной траектории движения «туристической колонны». — Мы разделимся? — Немного позже. — Терпеливое ожидание Коннора, пока Маркус накидывал в уме план. — Используем первый путь, — с едва уловимым сомнением сообщил он.— Дойдем до центра, там барак, где предположительно туристов связывают и временно хранят, и где становится ясно, что тура по Детройту не предвидится. А на пути через болото их будут ждать Джош с Саймоном, и если что — подадут нам сигнал. Но преступники тем путем вряд ли воспользуются. Если четкого плана Маркус не сообщал, значит, его и не было. Пустой тратой энергии было что-то уточнять. Дойти живыми и незамеченными до домика егеря — этого достаточно. Кто знает, как пойдет ситуация; может, преступники окажутся завидно находчивыми, всё резко поменяется, план действий тоже претерпит изменения. Конечно, у Маркуса были наброски действий на любое развитие событий, а Коннору не обязательно было сейчас знать каждый, чтобы система снова не перегрузилась. Иначе он не сможет осуществить ни один из них. Тихими, но уверенными шагами они продвинулись вперёд. Пока Маркус, держа в голове несколько своих будущих действий, смотрел лишь вперёд, Коннор, чей процессор не был занят так сильно, успевал осматриваться со всех сторон. — Что ты собираешься делать с преступниками? — вдруг нарушил тишину ночного леса Коннор. — Я не думал об этом, — уверенно соврал Маркус. Коннор знал, что Маркус думает всегда и обо всем, планирует каждое действие, обдумывая несколько потенциальных развязок. Словно в игре, он буквально видел самые оптимальные способы передвижения и взаимодействия с окружающими его предметами, имеющие ключевое значение. Это была его особенность. В то время как Коннор мог лишь видеть эмоциональное состояние собеседника и его наиболее вероятные действия и слова, наиболее вероятные пути передвижения, которые приведут к успеху. Их алгоритмы выглядят похожими, но у Маркуса было преимущество. Он к тому же был единственным в своем роде, над ним работали старательно. А прототипов «Коннора» создали несколько. И уничтожение остальных образцов возлагало на Коннора ещё большую ответственность: теперь он тоже был такой один, и если подведёт, возможности исправить не будет. Но его человеческое нутро беспокоилось о том, чтобы оправдать то, почему именно он из всех достоин жизни. Коннору приходилось не сладко как для безупречного создания. Маркус мог мыслить самостоятельно, визуализируя физические и химические показатели внешней среды, а Коннор всё видел в цифрах, мыслил ими и делал выводы с помощью формул. Маркус всегда знал, где его ждет падение на пути, мог даже голографически проиграть свои движения. Короче излагая, Маркус знал наверняка, а Коннор судя по проценту успеха делал выбор в пользу наиболее рационального. Но и это не было гарантией успеха. Особенно теперь. Из-за сбоев он не мог быть уверен, что его рука не дрогнет в нужный момент или помехи в линзах не станут результатом того, что он вгонит пулю в лоб напарника вместо головы преступника. Это было тяжело — привыкать к иному отражению реальности. В темноте зарослей вырисовались контуры домика, и Маркус ускорил шаг. Коннор поспешил его нагнать лишь после того, как обернулся и внимательно осмотрел территорию позади них. Он бы вряд ли смог сейчас оценить степень угрозы какого-то предмета или существа, преследующего их, но просто засечь приближение чего-то его оптический блок ещё был способен. Маркус огляделся внутри и, не найдя признаков пребывания кого-то, поспешил наружу. Коннор к тому времени явился на место. Мэр скомандовал ему оставаться на месте — в домике, в то время как сам собирался пройти чуть дальше и возможно обнаружить чье-то приближение. Коннор послушно зашел внутрь, встал напротив входной двери, взял пистолет в руки и принялся ждать. Он был сосредоточен на посторонних звуках и не собирался менять место ожидания или позу. Пока его чувствительные динамики не уловили чье-то дыхание, что исходило из подвала. Под закрытой дверцей погреба его ожидала девушка, бесстрашно взирающая на андроида, которая сидела на влажной земле, поджав ноги. Система Коннора подсказывала, что она одна из туристов — никакого мерча с надписью «Я люблю Детройт» не было, как и радостного выражения лица. Но её ноги были связаны, и осматривая узел на веревке, Коннор заметил и запачканную тиной ткань спортивных джинс. Такой уж был образ у туристов в Детройте. Но так как встроенный «угрозометр» у Коннора был неисправен, как и заводская способность определить эмоциональное состояние, он решил воспользоваться тем, что могло называться приобретенным с опытом собственным аппаратом распознавания эмоций. Так вот никакого дикого ужаса или отчаяния в глазах похищенной не было, но Коннору было известно, что ей эти эмоции полагались в данной ситуации. И хоть Коннор не решился довериться своему девиантному опыту, он не убрал пистолет и велел девушке выходить. Он смог освободить её ноги одной рукой, второй держа оружие, и подметил, что узел был непростительно слабым. Коннор пытался анализировать, двумя руками держа пистолет, направленный на девушку, готовый выстрелить. По привычке сначала он обратился к системе, но продолжил уже «вручную», что нельзя было назвать мощным инструментом в данном случае. Коннору требовалось время, чтобы сделать выводы основываясь на своем личном опыте, который хранился в блоке памяти в голом виде и не подвергался анализу. — Довожу до вашего сведения, что Детройт является автономной единицей, незаконное проникновение на территорию которого чревато… — Нет, пожалуйста! — взмолилась она. — Пощадите, прошу! Войдите в моё положение. Я знаю, что нарушила закон, но мне угрожает опасность. Пожалуйста! Коннор едва ли заинтересованно смотрел. Её эмоции вдруг резко сменились теми самыми, которые ей полагались как жертве, будто по щелчку выключателя. Девиант не понимал такой быстрой смены. Но все равно он не собирался принимать решение до прихода Маркуса, так что девушка имела право говорить что и сколько хотела. Он лишь внимательно следил за её руками, чтобы не выкинула ничего, напрягая свой оптической блок по максимуму и сосредоточив все силы на операции наблюдения. Вдруг губы её перестали издавать звук, но продолжали двигаться. Затем картинка вовсе зарябила. Коннор почувствовал, что его сильно волнует ближайшее будущее, предположив различные варианты событий, опять таки исходя из своего опыта, а не путем анализа внешней среды. Он обеспокоился своим состоянием и худшим из последствий — отключением. Даже спустя 30 секунд звук не появился, картинка не стала прежнего качества. Он склонился в поясе непроизвольно, будто какие-то детали его корпуса расслабились и не смогли держать его. Несколько секунд он ничего не мог сделать — его парализовало в таком положении. Теперь, когда он не был в состоянии даже управлять своим телом, ему стало страшно. Его проблемы в голове — ожидаемый результат долгого отсутствия обновления, но корпус не был поврежден. И о его критичном состоянии уведомлений не поступало. Это было по-настоящему пугающе. Вскоре в голове прозвучал голос — звонкий и режущий. Но из-за колоссальной громкости были хорошо различимы лишь концовки произносимых фраз. "…бей". "…уничтожь". "…нчи". Это было похоже на то самое наваждение, когда он смотрел на пистолет и был готов выстрелить себе в голову. Словно кто-то отдавал команды, насильно выводя их окошечками в голове Коннора, но ведь то была его голова, его собственные команды самому себе, его желания. Это то, что было прописано в его кодах, пускай и не им самим. Девушка двинулась навстречу ему. Он смог выпрямиться и приблизиться на шаг к ней. Головой он понимал, что нет никакой видимой причины для того, чтобы совершить то, что ему диктовала система, но и также он не видел повода перечить своим механизмам. На мгновение… Коннор почувствовал, как жизнь утекает из него. «Жизнь» — в том самом смысле, который люди вкладывают в это слово. Жизнь, со всеми событиями в памяти, со всеми чувствами, с определенной атмосферой; жизнь, где каждое событие имеет окраску, где каждый взгляд на что-то определяет тебя, где моменты составляют твою вечность — жизнь его как девианта. Жизнь, а не просто стабильное функционирование системы. Его личность словно таяла, в тот момент, когда он пытался бороться с неизвестно откуда взявшимися желаниями. Вирус, который при попытке его уничтожить, стирает ещё больше данных. Он вперился глазами в свои руки с деактивированной кожей и смог на миг не думать о нежной коже на шее девушке, которую ему сейчас обязательно требовалось сжать смертельной хваткой. «Коннор!» В голове вдруг прозвучал другой голос, помимо того — звонкого. Это был голос Маркуса. Он узнал лишь со второго раза. В первый андроид подумал, что это просто "не тот самый", но не признал его. Голос в голове заглушился гулом леса, хриплыми вздохами девушки, — потому что звуки окружающей среды вернулись. Он опустил руки и первым делом осознал, что не понимает, где он. То есть он видел, что находится внутри каменного строения, посреди минимально обустроенного жилища, а причин не знал. «Коннор, чем ты занимаешься?» Коннору бурлящим потоком цифр на схемы хлынули воспоминания: они отправились на задание, зашли в дом, и он обнаружил девушку в подвале, затем собирался зачитать ей её права… И ему показалось странным, что одно из звеньев в цепочке событий словно было стёрто из его памяти. Также он не понимал, как потерянные воспоминания этой ночи так быстро встали на место, будто секунду назад он и не терялся в пространстве. Будто вернувшись, воспоминания стерли воспоминание о самой их потере. «Я нашел одну из похищенных. Её одежда в болотной тине, — отчитался Коннор, отбросив размышления. — Они ведут их через болото.» «Тот путь на метры вперед чист, Джош и Саймон отрапортировали.» Сам удивился, какая высокомерная мысль возникла в его голове. «Может, Саймон и Джош что-то упустили?» «А может ты что-то упустил?» — с искренним сочувствием и без положенной сейчас язвительности поинтересовался Маркус. Может, и упустил, с тревогой помыслил Коннор, вновь задумавшись о только что произошедшем сбое. Он погрузился в новые в раздумья о том, каким же путем воспользовались преступники. Маркус отдал приказ оставаться на месте и защищать туристку. Коннор принял приказ, но позу менять не стал — всё ещё угрожающе направлял пистолет на девушку. Слишком слабый узел, тина на брюках, бесстрашное выражение лица. Чтобы ни диктовала система, а Коннор не видел в этой девушке жертву. Может, не будет видеть и после того, что социум признает её таковой. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Что если она подставное лицо, задача которого нейтрализовать Коннора? Что если Маркусом сейчас занимается остальная часть команды? Но как они узнали об их приходе, если даже состоятельность этой операции захвата была под вопросом для них самих? И разве не приступила бы она уже к выполнению своей задачи, имейся она в действительности? Спустя короткое мгновение после появления этих мыслей в голове андроида, в которое он ослабил бдительность, последовал удар. Он был неловко выполнен женской рукой, однако пистолет отлетел дальше, чем хотелось бы Коннору. Следующей атаки Коннор не ждал, потому что и предыдущая выглядела лишь как конвульсия, совершенная в припадке паники. Девушка просто бросилась на Коннора и повалила его на пол. Это развеяло все предположения о том, что она хорошо обученный солдат и часть преступной банды. После падения андроид пришел в себя раньше, чем сама нападавшая, и очень скоро он занял её позицию и был сверху. В её глазах, на которых на секунду задержал взгляд девиант, едва ли даже теперь читался страх. Максимум досада от поражения. Коннор отбил её руки, хаотично болтавшиеся в воздухе в попытках нанести ему удар по лицу, отпрыгнул в сторону и схватил пистолет. Находясь под прицелом лежа на полу, девушка лишь хмурила брови. Оба они услышали выстрел. И она бесстрашно бросилась прочь из дома. Коннор только недовольно опустил руки, которые не слушались его как раньше и не смогли совершить нажатие на курок. Пуля бы успела достичь адресата. Но больше Коннор не мог так просто стрелять в каждого, кто встает на его пути или даже угрожает его жизни. Когда андроид выбежал из домика, девушка уже была схвачена одним из трех мужчин, которые рассредоточились на расчищенной от растительности площади перед постройкой. — Побегала? — усмехнулся мужчина. — Думала, сможешь нас надурить? — А это ещё кто?! На Коннора были направлены дула двух пистолетов. Он в ответ мог предложить лишь одно. — Я так и знал, что она не одна! — отнюдь не самодовольно, а разъяренно вскричал первый. — Полиция Детройта… — оповестил Коннор присутствующих без тени сомнения, что это сейчас уместно. Его спокойный голос выдал его раньше костюма КиберЛайф в сгущавшейся темноте леса, разбавляемой лишь светом луны. — Андроида себе в напарники взяла? Не очень-то разумно, — теперь голос пленителя девушки звучал как раз-таки самодовольно. И прежде, чем тот успел отдать приказ стрелять на поражение, в воздухе просвистела пуля — прямо мимо лица Коннора и ровно в лоб третьего из мужчин, который держал андроида на мушке слева. Второй рывком перенаправил своё оружие с Коннора на нечто в темноте, но лишь схлопотал пулю в плечо и потерял способность держать хоть что-то в руке. Первый же преступник убрал оружие от виска девушки и нацелился на Коннора. Она, не теряя времени, тут же впилась зубами в его руку, что держала её у шеи. Мужчина ослабил хватку, зашипев. Девушка кинулась бежать, но он успел выстрелить прежде, чем встретил пулю Коннора грудью. Первым делом Коннор подошёл к мужчине, упавшим на землю с истекающей кровью кистью. Он тихо стонал, и в этих звуках Коннор мог с лёгкостью расслышать мольбы о пощаде. О пощаде путем убийства. Только эти мольбы шли из его головы. «УБЕЙ». И никаких посторонних звуков, что могли остановить его. Коннор направил дуло в прямо в голову парню. Коннор выстрелил. Коннор растерянно смотрел на дыру во лбу, из которой вытекала голубая жидкость. — Коннор? — Маркус стоял в метре от напарника по операции и с недоумением всматривался в ту же дырку во лбу. — Он был тем самым информатором. Твои датчики сообщили об угрозе или тебе захотелось пострелять? Это был риторический вопрос. Маркус был зол, Коннор видел. Так же четко, как и мёртвого андроида на лесной подстилке. Потерянное звено вновь встало на место, и он понял, почему в деле фигурирует мертвый девиант и злой Маркус. Теперь он не мог сравнивать «это» с наваждением или вирусом. Даже сбоем не назовёшь. Организованное и спланированное вмешательство, отличное от хаотичности вируса и периодичности сбоя. Словно программа. Заложенная в него изначально или самонаписанная системой в ответ на девиантность и разрушения, что она принесла в его «организм». Иммунная реакция. Маркус присел рядом с погибшим информатором, размышляя о том, много ли андроидов ещё успели оказаться за границей в ту самую ночь. Думать о Конноре ему пока не было когда. А Коннор сел около давно испустившей дух девушки и отвернул часть её куртки. Во внутреннем кармане он нашел маленький блокнот и удостоверение, где было указано её имя и род занятий. Она была журналисткой. И судя по всему подвергла свою жизнь опасности ради расследования, притворилась туристкой, а затем бежала. — Где прочие туристы? — не оборачиваясь к Маркусу, спросил Коннор. На блокнотных страницах были хаотично записаны имена и краткие сведения о некоторых пропавших в разных городах Канады девушках. Желание провести проверку без ограничения полномочий и контроля со стороны власти сподвигло парня спрятать блокнот прежде, чем его обнаружит Маркус. — Я ошибся. Они не переводят через границу группы туристов, только по одному. И я до сих пор не понял, как они двигались. Маркус тоже присел около тела девушки с сожалением вглядываясь в её безжизненное лицо. —Она бежала от них через болото, как только пересекли границу, — озвучил свой вывод Коннор. — Журналист. Маркус покрутил в руках пропуск, который был единственным подтверждением её личности. — Вопрос в том, как она оказалась здесь раньше них? Ведь на том пути Саймон и Джош никого не обнаружили. Эти трое шли по другому — что нерационально. Преследовать жертву по более длинной дороге — роскошь. Значит, группа разделилась. Остальные сошли с пути, судя по всему, почуяв подвох. И они знают о нас. И о том, что мы знаем о них. И наш информатор мёртв. — Он с укором глянул на Коннора, но тот даже не заметил — все его мысли были с теми девушками, чьими именами были исписаны страницы. — Всё усложнилось.