"Витязь"

       Слава мигом встал с постели. Лицо сияло подобно солнцу. Ура! Наконец-то он покажет себя в бою! Что же это будет? Освобождение заложников? Ликвидация террористического лидера? Разборка с мафиозными бандами? Неважно, Слава всем покажет! У него в голове уже крутилось множество сюжетов о том как бравый вояка спасает мирное население от всяких бандюг. Вот только где?        В принципе сейчас он всё узнает, ибо они уже шли прямиком в командную комнату. Без церемоний зайдя в помещение с множеством разведывательной аппаратуры, оба встали по стойке смирно, следя за Моррисоном, который активно наблюдал за настенным дисплеем. — Сэр, — обращалась девушка, — агенты Окстон и Стрельцов прибыли. — Вольно, — командир в синеватой кожанке обернулся и серьёзно начал разговор, а агенты немногим расслабили ноги и убрали руки за спину. — Итак, для вас появилось задание. Наша оперативная база в Австралии сообщила, что был обнаружен сильный источник электромагнитного поля в Джанкертауне. По правде говоря, нам уже поступали сообщения об нестабильности в некоторых районах страны, но мы уповали на то, что это последствия взрыва омнии. Сейчас же этот сигнал самый сильный за последние несколько месяцев и он возник именно в Джанкертауне. Мы даже знаем в каком месте города. Есть предположения, что это главный маршрутизатор омников, а «Когтю» он уж точно понадобится. Ваша задача — найти этот объект и доставить его к нам на базу. Более детальное описание ситуации вы получите в пути. Также, по прибытию, вам будет выдано дополнительное снаряжение. Вопросы есть? — Никак нет! — проговорили агенты. — Вперёд на аэродром! И, да, удачи вам, особенно тебе, Слав.

Где-то двенадцать часов спустя. Австралия. Окрестности Джанкертауна.

       Мотоцикл гнал, что есть мочи, но и броневик с агентами не отставал. Они оба выехали на просёлочную дорогу и продолжали уже там; уходили в закатное солнце. Стрелок тужась доставал винтовку, а девушка вцепившись в руль вдавливала гашетку в пол, не смывая с себя нахмуренный взгляд. Бандитам же тоже надо было ответить этим дерзким агентам. — Держи по-ровнее! — говорил снайпер держа винтовку. — Стараюсь! — отвечала Лена.        Опустив боковое стекло, Слава вытащил пушку из машины и, решив использовать боковое зеркало как стабилизатор, он зафиксировал оружие на нём. Машину трясло и чётко прицелиться было достаточно сложно, в добавок ещё и солнце светило в глаза. Но ничего, с такого расстояния попасть и навскидку можно. В любом случае, стрелку осталось только выбрать цель. Он мог бы снять доходягу-водителя одним метким выстрелом в голову, и всё бы закончилось, но зачем его убивать? Странный вопрос, конечно, учитывая, что это бандюга каких свет только не видал. «Не убий. Пущай жив будет.»        Прислушавшись к голосу, парень решил стрелять по креплению цепи, которая соединяла куб с коляской мотоцикла. А коль шальная пуля попадёт в водителя — так тому и быть — отошлёт мужика на тот свет. И вот он чётко выцеливает момент и делает выстрел, мысленно вкладывая в патрон надежду.        Мимо.        Не теряя уверенности, Слава выпустил обойму — всё в молоко ушло. Снаряды либо пролетали мимо, либо рикошетили от коляски. Будто неведомая сила уносила эти капсулы смерти от цели.        Парочка с мотоцикла не оценила такое «здрасте», и достав, наконец, целый гранатомёт, пассажир начал целится. Увидев это стрелок вспышке начал перезаряжаться, но у него тряслись руки. Лена в этот момент хотела дать по тормозам, но было уже слишком поздно. Толстяк нажал на спусковой крючок тем самым запустив смертельный механизм в действие. Из ствола пушки вылетела граната, которая упала на землю, пару раз перекувырнувшись, и засверкала. Проехав ещё немного дальше, агенты услышали стук металла о металл — что-то к ним приклеилось. Слава и Лена переметнулись отчаянными взглядами.        Бабах.        Громкий хлопок под машиной, где-то в области капота, возвысил многотонную машину вверх. Трудно поверить, что такая маленькая бомбочка таила в себе такую взрывную силу. Броневик чуть-ли не сделал обратное сальто, но задний бампер не давал это сделать, так что тачанка лишь поднялась на дыбы. В салоне же предметы находились в невесомости кратчайший промежуток времени. Кстати, в отличие от Лены, Слава пренебрёг такой важной техникой безопасности как пристёгнутый ремень, из-за чего вылетел через боковое стекло в обнимку с винтовкой, предварительно ударившись плечом. Водительнице повезло больше — она только сильно ударилась головой и даже порезала висок.        Машина вернулась в прежнее положение, но уже не ехала дальше. На почётном расстоянии от неё, лёжа на животе вцепившись в винтовку, приземлился Слава. Но быстро вскочив от земли, он шатким и в то же время быстрым аллюром пошел к машине. Нельзя им было упустить этих подонков. Теперь на снисходительность они могут не рассчитывать точно. Так что Слава настроил себя на один точный выстрел.        Вот он уже с разбитым носом и горячей головой прицелился, выставив сошки на дымящемся капоте. Определил расстояние на глазок и смотрел в прицел. Перекрестие лягло на голову поехавшего водителя, который устремлялся в закат.  — Врёшь, не уйдёшь, мразь! — хрипловато выдавил из себя снайпер.        Вот только нажав на спусковой крючок он с удивлением для себя обнаружил, что оружие его издало лишь щелчок. Осмотрев винтовку он заметил, что рожка с патронами в ней нет. Он в резко осматривался по сторонам в поисках этой части оружия, без которой винтовка была бесполезной. Найдя магазин чуть дальше места падения он шустро сбегал туда-обратно, в дороге перезарядив винтовку. Проделал всё те же действия, что и раньше и вновь нажал на спусковой механизм. Результат? - ДА ЕТИХУ МАТЬ!        В ярости откинув, как оказалось, пустой боезапас, он достал новый рожек уже из кормана на лёгком бронежилете. В спешке зарядив винтовку и облизнув кровавые губы он начал палить по цели, которая была на почётном расстоянии и отдалялась. Вот только стрелял он быстро. Не следил за дыханием, не попадал в такт сердцебиения и прочие важные для бойца такого рода нюансы. Его будто кто-то подменил. Это не мог быть тот Слава, который прошёл армию и «Альфу», нет. Где же тот хладнокровный снайпер, который со ста метров белке промеж глаз попадёт?        Расстреляв и этот магазин так и не попав, он остановился, оставив винтовку на капоте. Наконец-то понял, что это бесполезняк и тратить последний полный магазин он не будет. И от этого было только хуже. Он выматерился похлеще сапожника и начал кулаком бить по капоту затем по своей голове. Бил на совесть; авось сотрясение набьёт. «Но почему?», «Как?» — всё время повторял он пока не опустил голову на капот и не закрыл её руками от стыда.        Лена была не в лучшей форме. Сжав зубы и глаза, её голова гудела от удара. Она сложила голову на руль и, подобно Славе, закрыла её руками. Она лишь издавала мучающие стоны, на которые обратил внимание стрелок. И тот вмиг позабыл, что бандиты уехали с кубом, что он, как он думает, опозорился, ему теперь важно здоровье своей боевой подруги.        Открыв водительскую дверь, мужчина видел как на пол спадывало несколько капель алой жидкости. Слава аккуратно поднял мычащее тело и положил его к колесу. Открыв заднюю дверь в поисках аптечки он увидел, что всё содержимое вещмешка было рассыпано по заднему салону, но немного времени заняло, чтобы найти чемоданчик с крестом. Открыв медпакет, он принялся обеззараживать рану девушки под неприятное шипение оной. Затем принялся перебинтовывать рану. Окончив оказание первой помощи, горе-снайпер ещё раз осмотрел тело девушки на наличие урона, но ничего не обнаружив начал: — Эй, Лен, ты как? — Ну… — поникшим продолговатым голосом пыталась ответить девушка смотря на медика. — Бывало и лучше, Слав. Мы их упустили? — Да чёрт с ними, пусть едут! Голова сильно болит? — Очень… — Выпей обезболивающего, — парень дал таблетки и бутылку воды из салона, — должно помочь. Что будем делать, командир? — Я… — выпив таблетки говорит Трейсер. — Не знаю… — Мне связаться с базой? Или армией?        Девушка чуть ли не завалилась на бок, но Слава успел её подхватить и тихо положить её на землю. — Командир, командир! — пытался он достучаться до Лены, но та не отвечала, а лишь посапывала носиком.        «Удар был сильный» — вынес вердикт недо-доктор и решил оставить пациентку в покое и взять инициативу в свои руки.        Но что же теперь делать? Первым делом Слава достал пустой мешок и положил его под голову раненой, чтоб той было удобней. Потом он попытался связаться с армией через радио в машине, но, как оказалось, оно работает только когда двигатель включён. «Вот это технологии» — подумал Слава. Попытался связаться по КПК со своим штабом — но не смог — вне зоны действия спутника. «Вот это связь» — подумал Слава. Осмотрел двигатель в надежде на быструю починку; он сможет со своим навыком починить его, но это займёт три или четыре часа, которые тратить сейчас он не видел большого смысла. Подумывал добраться до Джанкертауна и там попросить помощи, но это был вообще какой-то абсурд. «Вот это ситуация» — подумал Слава. Он сейчас один, у него раненый товарищ лежит, возможно с сотрясением. Возможности с кем-то связаться или добраться до кого-нибудь он не имеет. Придётся разбивать лагерь.        Тем временем ночь почти что вступила в свою юрисдикцию. Солнце давно уже село за горизонт, скоро и сумерки уйдут. Слава решил, что было бы неплохо иметь костёр, ибо перепады температур в Австралии были достаточно весомыми, чтобы ночью замёрзнуть насмерть. Благо рядом с местом крушения было несколько деревьев, которые были настолько хлипкие, что их можно было рукой повалить, что парень и сделал. Не щадя свои руки, парень разбил поваленное им дерево на подобие дров. От такой работы волей-неволей согреешься, но вот Лене становилось холодно, судя по звукам, которые она издавала. Собрав всё в одну кучу, не забыв про хворост, парень начал искать огниво. Нельзя было связаться по радиостанции с армией, зато в машине был прикуриватель. Пока разогревался сей прибор, Слава высыпал горсть пороха из одного патрона на костёр — чтоб наверняка загорелось. Начал разжигать и после того как порох в мгновение вспыхнул — костёр разжёгся, стало тепло, и Лена не дергалась от холода.        Ночь. Только звёзды и Луна освещают своим тусклым светом близлежащие окрестности австралийских пустошь. В это время, на почётной дистанции от Джанкертауна, был сооружён маленький перевалочный пункт. В нём восстанавливала свои силы юный агент Окстон пережившая сильный удар по голове. Второй агент, Стрельцов, сидел напротив своей подруги, смотря на горящее пламя. Всю свою ярость он вынес на деревьях, но это не помогло. Ему всё также было худо, только в другом виде. В более пассивном. Говна в голове у парня всё ещё навалом, но если раньше оно всеми силами кипело вытекая на деревья, то уже сейчас оно тихо побулькивает. — Лен, — чуть громче трескающего в огне дерева, произнёс Слава, — ты меня слышишь? В ответ ничего от девушки не последовало. — Ясно… Ты отдыхай, отдыхай. Я пока на карауле побуду… Поверить не могу, что это случилось. Вы ведь столько в меня вложили, столько меня терпели, а я вам вот так отплатил. Сколько боли я пережил на тренировках. Сколько поражений в поединках с агентами я принял. И я правда стал сильнее, ловчее, умнее — всё как ты и говорила. Жалко, что всё это было ради того, чтобы вот так обосраться на первом же задании. Знаешь, а ведь всё это время ты была рядом. Что на базе, что сейчас. Поддерживала меня, в обиду не давала, позитивом от души заряжала. А я о тебе ничего не знаю! Помню, что ты пилот из Англии и это всё. Всё, чёрт меня подери! Да и ты обо мне знаешь не больше. А всё почему? Да я и сам не понимаю. Никогда к одиночеству не стремился. Единственное — я всегда пытался окружить себя теми, кто не подведёт в важный момент. И, знаешь, ты вошла в это окружение. И ты лежишь без сознания, мой командир, а я о тебе ничего не знаю. А вдруг ты… — за плохие мысли Слава трижды сплюнул в сторону, немного подождя продолжил. — А ты знаешь, что у меня вся родословная это одни военные, м? Вот, например, братья с омниками сражались. Отец мой, как и я, стрелок. Дед на подводной лодке служил. Прадед с фашиками воевал. Пра-прадед казаком был, до поры до времени. И так вплоть до Рюриков и дальше. Каждый был героем в своей отрасли. Понимаешь в чём фишка? Во мне с рождения этот дух солдатский. В жилах кипит воинская кровь, которая с годами становиться всё ярче и ярче. И что на меня нашло? Надо было всего-то отстрелить башку тому доходяге, но, нет, надо понтануться и цепь пулей порвать! О чём я только думал?! Так облажаться на первом же задании могут только единицы и я в их числе. На кой-чёрт я вообще тогда сюда попёрся? Мир защищать — великое дело, а я, блин… Сидел бы в своей России и не выёживался, но нет… Стыдно мне, короче. Надеюсь ты меня простишь. — Не вини себя, — вступил женский голосок. — Не надо. С кем не бывает. Тот посмотрел на неё, не выдавая эмоций, но, выдержав паузу, добавил: — Всё слышала? — Да. — Ладно, — парень выдохнул. — Как голова? Тебе, я смотрю, уже легче. — Это точно. Скоро оклемаюсь, не волнуйся. — Могу ещё таблеток дать. Надо? — Нет, не стоит. Спасибо, что подлечил. — Не за что, ты же мой командир в конце концов. Как я мог тебя в такой ситуации оставить… Кушать хочешь? — Чертовски.        Мужчина встал и пошел искать в машине два пакета австралийских ИРП, в то время как девушка сняла тяжкий прибор для времени с груди. После недлительных приготовлений парочка начала ужинать под звёздным небом. — Что будем делать? — спрашивала девушка закончив трапезу и отложив оставшеюся еду на завтра. — Я у тебя хотел спросить, — жуя отвечал Слава. — Ты же командир. Как по званию, так и по опыту. — Да, но это, как бы так сказать, мой первый раз, — ёжась отвечала Елена. — Раньше отдавал приказы кто-то другой, например, Уинстон. А сейчас Моррисон решил, что мне пора почувствовать что значит быть командующим. Так что мне интересно твоё мнение. — Ну, расклад такой: связи нет, что из машины, что с КПК. Двигатель в тачке сломан. — Всё настолько плохо? — Нет, машину-то я починю, только отдохну немножко. И, думаю, стоит поехать в Реддинг. Я нашел записку в доме у этих двух клоунов. Написано было, что они едут в этот город. — Хорошо.        Прошло ещё чуток времени и Снайпер тоже закончил приём пищи. Они оба легли на землю. Лена на сумку, а Слава просто лёг. Оба любовались звёздами. Через короткий промежуток, Лена осмотрела напарника. Профиль парня казался ей более расслабленным нежели усталым. Шатенка, повернувшись на бок к товарищу, невзначай начала: — Слушай, у тебя правда все предки были военными? — Да, — тихо кивал головой Святослав, — по отцовской линии точно. — Wow, — девушку это ненашутку удивило. — Но откуда ты это знаешь?! — А у меня дома книга лежит. Толстенная. Альманах такой. В ней-то всё и записано. Понятное дело она ведётся не с основания моего рода, но лежит у моей семьи очень давно… Ещё мне отец с дедом рассказывали про моих родственников. Деду рассказывал прадед, прадеду рассказывал пра-прадед, и так далее. Таким образом я знаю свою семью вплоть до Александра Невского. — Это достойно уважения. Помнить весь свой род вплоть до таких времён! — Это же всё память, понимаешь. А память это что-то очень очень ценное. Что-то что не купишь и за сто тыщь мульёнов, как говаривал мой дед. Будет время и я в эту книжку попаду, напишу про себя пару строк. А у тебя как с родословной? — У меня всё… в разнобой. В основном все работали на мирных профессиях. Папа мой архитектор, а дед был водителем. А я вот решила пилотом стать. — А меня просто к армии тянуло. Может это от предков, но я добровольно пошел в пехоту. Раскрыл себя как снайпера и мной заинтересовались внутренние службы. В спецназе я пробыл несколько лет, потом мы встретились в Грузии и, увидев вашу работу, я захотел к вам. Мир защищать. — Похвально.        После снова наступило молчание, а агенты устремили взгляды к звёздам. Было уже около полуночи, но спать никто не торопился. Теперь уже Слава осмотрел профиль девушки. У той было искреннее выражение детского восторга от небосвода. Парень смотрел туда же и невзначай начал: — Слушай, а как оно… не ощущать время? — Ты о чём? — не понимала девушка. — Я про хронологический диссонанс, в который ты попала. Что ты ощущала в тот момент когда… — Исчезла из времени? — навела стрелка девушка. — Да. Меня это интересует ещё с того момента как я узнал об этом. Я просто не могу понять — это вообще как? Быть… вне времени. Лена недолго промолчала, но собравшись с мыслями и смотря в небо продолжила: — Необычно. Я не могу описать это ещё более проще… Когда телепортационная матрица дала сбой, я попала в… какое-то чёрное место. Не чёрное в плане цвета, а чёрное как пространство между звёздами, на которые ты сейчас смотришь. Там я не ощущала веса своего тела, была в какой-то невесомости. И была гробовая тишина. Я кричала, пыталась звать на помощь, но быстро поняла, что это бесполезно. Мне никто не поможет… Знаешь, приходило ли к тебе когда-нибудь осознание того, что ты скоро умрёшь? Не на поле боя, не когда на тебя направлено оружие и прочее. А ты понимал, что в ближайшую минуту исчезнешь навсегда, а? — Приходило. Это страшно, конечно, но не настолько чтобы неистово орать, моля Господа о пощаде. Я просто принял это и ждал своей кончины, но меня всегда что-то спасало, иначе я б с тобой тут не лежал. Девушка нашла в этих словах, что-то настолько родное, что в её сердечке стало ещё немного теплей. Она пересеклась взглядом со снайпером и с улыбкой дополнила: — Вот и у меня было всё в точности как ты и говоришь. Мой момент спасения был, когда я вышла из этой пустоты. Как оказалось, я пробыла там не несколько часов, как думала, а целых три месяца! Но и тут не всё так гладко; я вернулась этаким призраком. Не могла даже чашку с чаем взять — она проходила сквозь меня. Мне соорудили карцер, где я ещё несколько месяцев отсиживалась, периодически пропадая на минуту, а то и целую неделю в это чёрное пространство! Но было уже не так страшно как в первый раз. Долго учёные думали что со мной делать. К счастью Уинстон окончил эти мучения, создав для меня вот эту штуку, — она показала на хроноускоритель, — и теперь я не только могу ощущать время, но и частично управлять им. И для меня было такое счастье просто взять и выпить чашку чая! Мне кажется, что только после таких случаев в жизни начинаешь ценить всякие мелочи. — Да уж, натерпелась, бедная. Теперь я понимаю почему ты такая жизнерадостная. — И не на секунду эту радость не уберу, и не проси! Кстати, забыла сказать, пилотом я пошла вдохновившись прадедом. Он в войну на Spitfire летал. Лондон защищал от «Jerry». Это так, к вопросу о предках. — Здорово, у меня прадед танкистом был в то время. Хех, меня всю жизнь преследуют лётчики. Братья были пилотами, вот и ты лётчица, а ещё и… Слава вспомнил, что не сделал одну важную вещь перед отлётом и закрыл лицо рукой. — Что-то не так? — интересовалась шатенка с бинтом на голове. — Память девичья! Забыл! Забыл! — Что ты забыл? Перебинтовать меня? — Да, это сейчас надо сделать, но я о другом.        Слава встал и взял из аптечки, лежащей неподалёку оставшиеся повязки. Девушка села по-турецки, в ожидании медика на полставки. Тот начал аккуратно снимать наложенный бинт, а девушка начала донимать медбрата. — Так что тебя так волнует? — Видишь ли, — говорит Слава. Он решил ей рассказать. Чего таить-то теперь? — у меня есть возлюбленная. — М, теперь я понимаю почему ты так настойчиво просил у меня пароли от каналов связи. — Правильно понимаешь. — Ну и кто она? — спрашивала девушка так будто у неё появилась конкуренция. — Как ты уже могла понять, она лётчица. Мы познакомились с ней в спецназе. На одном из заданий было очень жарко и она подлетела точь-точь во время. Жизнь мне спасла, да и не только мне. Потом я с ней вновь встретился только с букетом цветов. Вот как-то так, — стрелок закончил перебинтовывать девушку. — Всё, наложил бинт. Должен отметить, что рана заживает на глазах. — Спасибо, — парень выбросил использованный бинт в аптечку, сам сел напротив Трейсер, — И как у вас там? Любовь? — Знаешь, — сомневаясь говорит, — да, пожалуй. — Что так неуверенно? — У нас в «Альфе» не особо поощряются служебные романы. Армия — не место для любви. Это всё осложняет. Нам, конечно, дают отпуска, но у нас они разнятся в датах. А как только мы появляемся на базе вместе и говорим, то тут начинается, блин! "Тили-тили тесто. Когда свадьба?" и прочее. Мне-то на подколы сослуживцев плевать с высокой колокольни, а вот ей нет. И мы встречались тайно, когда было свободное время и просто болтали. О разном. Час или два простых разговоров и поцелуй на прощанье. Это всё что мы могли себе позволить. — Запретная любовь, как романтично! — восторгалась англичанка. - Я, честно тебе признаюсь, думала, что ты бесчувственная, суровая машина из заснеженной Сибири. Оказывается, ты романтик! Чувственная душа! — Ой, — отмахивался парень будто его тошнит, — не надо об этом. Эти все чувства! Это ваша женская хрень. Ми-ми-ми, ми-ми-ми, тьфу. — Сам же начал! Теперь-то я знаю, что за этим каменным лицом! Слушай, а вы… — Лена изображала руками соитие с игривым выражением лица. Чего это её так понесло? Парень с улыбкой отрицательно помахал головой и дополнил: — Да и вообще. — Оу, — у девушки испарилась все наигранные эмоции, — прости. — За что? Ты ничего плохого не говорила... Неожиданно, да? — Так как же ты так? Ни разу не… — Не было времени. Я постоянно был чем-то занят и не обращал особого внимания на противоположный пол, какое на на него обращают большинство пацанов. Не получалось как-то. Армия, наверное, многое гражданское отбила. Накручивал себе, что это что-то сверхвысокое, пик чувств, эмоций, страсти, любви. Думал, что это ритуал, который надо проводить только с определённым человеком в определённой обстановке. А может быть я просто берёг себя для кого-то. Хотя это звучит как оправдание. — Ты меня сейчас реально удивил. Очень даже приятно удивил. В нынешнее время не встретишь таких людей как ты. Ты - раритет. Так долго держаться... А как же ты удоволе… — Не бойся, — сказал как отрезал, — я такой же как и большинство мужиков с такими же потребностями, которые я удовлетворяю. Как и как часто будет знать только мой лечащий врач, хорошо? — Хорошо. — Да и вообще мы куда-то не туда ушли. Мы тут вроде про любовь разговариваем — высокое чувство — между прочим, а скатились в пошлятину. Давай откатимся немного назад, окей? — говорил парень абсолютно не сердясь, а даже с некой радостью в голосе. От откровения, скорее всего. — Как пожелаешь.        И тишина. Оба некоторое время смотрели на костёр, но Слава вновь прервал это: — А у тебя кто-нибудь есть? — Есть, — кивала, смотря на огонь девушка. — Кто он? — спросил мужчина будто у него появилась конкуренция. — Это она, - она посмотрела на стрелка с не то чтобы опаской, а с насторожением. Ожидала реакции. - Продолжай, чего остановилась? — Хм, я почему-то думала, что ты меня на этом остановишь. — С чего это вдруг? — Я думала... Эмм... Ты... такое не потерпишь. — Хех, у вас, командир, низкое мнение обо мне. Нет, я не гомофоб. Я считаю, что если ты нашла человека, с которым тебе хорошо, то чего стеснятся. Встречайтесь, любите друг дружку. Все же мы люди… Ты продолжай, мне интересно. — Что ж, мы с ней познакомились онлайн на форуме о моде. Встретились в кафе, потом ещё и ещё. Я тогда поняла, что я к ней уже привыкла и полюбила её. За характер, заботу, снисходительность. Она приняла меня такой какая я есть. Она единственная, кроме родителей, знала через что я прошла в агентстве. И это был тот человек, которого хочется ночью прижать к себе и не отпускать до самого утра. Да и просто не отпускать. — Не отпускать до самого утра… — цитировал парень. — Знакомое чувство. Что ж, удачи вам в ваших делах. — И тебе.        Было почти час ночи. Вдали завывали койоты, звёзды всё также сверкали, а дрова потрескивали от огня. За костром сидели и глубоко беседовали два агента. Говорили о личном, о любви, о прошлом и в какой-то момент, перевернувшись взглядами они осознали, что любят друг друга. По дружески. Славе было удивительно осознать на своём опыте, что мужчина может смотреть на женщину не как объект возжелания, а как на друга. Хорошего, доброго, понимающего. Елена тоже была приятно польщена произошедшим разговором, который помог узнать своего подчинённого чуть ближе. Она когда-то думала, что он для неё просто ученик, но она нашла в нём что-то большее. — Пожалуй начну чинить машину, а ты поспи, — Слава встал и вышел из-за костра. — Завтра трудный день и тебе надо восстановить силы. — Эй, — остановила его девушка, — спасибо! Просто спасибо большое, Слав. Тот посмотрел на неё с улыбкой: — Тебе спасибо!        Прошло четыре часа. Святослав пытался максимально тихо разобраться с броневиком. Проблема была с подачей топлива и самим двигателем. Имея при себе ремонтный набор, который был не скуден на разного рода запчасти, и знания о подобной технике, он всё равно потратил на машину довольно много времени. Всё осложняла усталость. Пусть и сыворотка в его жилах заставляла организм не обращать внимания на это, но его конкретно рубило поспать. К счастью, он сдерживал желание уснуть и в какоё-то момент просто не обращал на это внимание. Девушка же, несмотря на звуки из машины, крепко спала на вещмешке, смотря красочные сны.        Уехали ровно в шесть утра, Лена была за рулём. Собрались, позавтракали и поехали. Как бы сильно Слава не старался над машиной, первоначальный вид двигателя ему не удалось вернуть. Маленькая бомбочка нанесла двигателю сильные повреждения, но не смертельные. Хорошо хоть до самого Реддинга доехать смогли. Правда опоздали где-то на час.        Машина остановилась на окраине этого заброшенного и, как оказалось, шахтёрского города. В лучшие годы он добывал золото, но когда рудник исчерпал себя, то город потихонечку становился призраком. Сейчас это всеми забытое захолустье с заброшенными двухэтажками, неопрятными улицами и выбитыми стёклами, на которые светило солнце в зените. Чуть севернее находились те самые шахты, их было видно даже издали. Что-то подсказывало агентам, что встреча с «клиентами» будет происходить в этом районе. Они максимально скрытно прошли к зданию, с которого открывался идеальный обзор на всю рабочую площадь.        Осматривая местность из прицела, Слава не мог не заметить, что на площади никого не было. Но самое интересное в том, что сам куб — то из-за чего весь кипишь — находился ровно по середине и искрил своими диодами. На всём поле были видны следы борьбы, которые уходили куда-то вдаль, за шахты. Виднелись следы от пуль, гранат, гранатомётов. Оба агена вынесли то, что эти два поехавших не смогли договориться с заказчиками или их просто хотели кинуть. Хотя можно было бы понапридумывать столько причин всего увиденного, аж глаза разбегаются. Но не это они должны были делать.        Они аккуратно выходили на знойную площадь. Осматривали каждый уголок, но всё же дошли до устройства. Слава начал трогать и с любопытством осматривать металл. — Слушай, — спрашивал он, — а ты умеешь стихи писать? — Стихи? — удивилась девушка. — У меня с этим не очень, sorry. А это обязательно должны быть традиционные стихи? Я знаю, что Гэндзи пишет неплохие хокку. Может ты у него спросишь? — Шимада? Хорошо, спасибо. Я поинтересуюсь у него. — А для чего тебе, если не секрет? — Возлюбленной буду писать. — О, и всё-таки ты романтик! Как мило! — Может быть…