Дым и Зеркала

В столь раннее утро в храме Сиджины было пусто. Когда Арья вошла внутрь, солнце отбрасывало ее длинную тень на белом полу. Ее нерешительные шаги отдавались эхом в обширном пространстве. Статуя Сиджины, высеченная из камня цвета слоновой кости, возвышалась напротив, снисходительно глядя на нее из-под полуопущенных век. Она была покровительницей бедняков, поклонявшихся ее доброте и всепрощению. Согласно преданию, у Сиджины был ребенок — дочь Син. В Син влюбился один фермер, но та отвергла его, и тогда он ее убил в порыве гнева. И потом он пришел к Сиджине, моля о наказании. Но она отправила его домой, сказав: «Сам себя накажи». В течение многих лет каждый день фермер приходил к ней и молил о прощении, пока Сиджина однажды не сказала ему: «Иди и помогай людям. Ты прощен». По мнению Арьи, этот фермер был просто чокнутым, и она без сомнений перерезала бы ему горло прежде, чем он ее коснется. И все же ей нравились предания. За то, что лишь в них существовало такое всепрощение. Она вспомнила день, когда ходила по рынку в Лорате в поисках кое-каких трав. За ней по пятам таскался какой-то чудак, чем сильно ей надоедал. Арья не знала, что такого интересного он в ней нашел, но ей это не нравилось до дрожи. — Я сказала, отвали, — отчеканила она. Мужчина шел за ней от прилавка к прилавку. На вид ему было лет тридцать, он был высок и худощав, с выпуклыми глазами. — Позволь мне помочь, — проблеял он своим женоподобным голосом. — Что ты ищешь? У меня тоже есть некоторые травы, я сам выращиваю их в саду. — Потрясающе, — с иронией произнесла Арья. — А мне все равно плевать. Отстань. — Ты мне нравишься, — продолжал мужчина, и Арья начала уже думать, все ли у него в порядке с головой. — Ты купила очень интересные травы… Арья бросила на него пронзительный взгляд. — Зачем? — спросил он. Очевидно, он кое-что о них знал и догадывался, что можно из них приготовить. — Чтобы избавляться от придурков вроде тебя, — бросила Арья. Он коснулся ее руки, и она тут же выхватила нож, приставляя лезвие к его шее. — Не трогай меня, — прошептала Арья, суживая глаза. После он вроде бы отстал, но вскоре вновь приблизился к ней так, что она услышала, как он набирает воздуха, чтобы сказать что-то. Но это ему не удалось, потому что в следующую секунду Якен, протащив его по рынку, завел его в закоулок. Он стискивал плечо мужчины и, хоть его лицо оставалось, как обычно, спокойным, Арья видела ярость в его глазах. Он грубо толкнул мужчину к стене, и тот издал болезненный вскрик. — Не смей больше приближаться к ней, — тихо произнес Якен. Его рука находилась в опасной близости от горла мужчины. Наконец, судя по побледневшему лицу и трясущимся рукам, мужчина, должно быть, все понял. Он кивнул и, когда Якен отпустил его, понесся прочь. Они оба смотрели, как он убегает, а потом Арья повернулась к Якену. Он все еще злился и хмурился. Арья редко видела, чтобы он был так расстроен. — Он следил за тобой некоторое время… — бросил он. — Я знаю, — сказала Арья. — Думаю, он просто чудак, помешанный на травах. Он не представляет реальной опасности. — Ты не можешь этого знать, — заметил Якен, опуская на нее взгляд. — Вспомни Лейфа. У Арьи в груди все сжалось. — Я буду очень благодарна, если ты больше не будешь напоминать мне о нем, — холодно сказала она. — Я убью каждого, кто попробует ко мне прикоснуться. Якен смотрел на нее какое-то время, и его взгляд постепенно смягчался. — Прости, — сказал он. Наклонившись, он нежно поцеловал ее. Арья, положив руку ему на грудь, ответила на поцелуй. Арья, вновь вернувшись к реальности, слушала тишину храма и отдаленные звуки, доносившиеся из города. Опустившись на колени у алтаря, она склонила голову. Она не молилась кому-то определенному, не молилась даже Сиджине. Она находилась наедине со своим разумом и своими мыслями, прокручивая их в своей голове и беззвучно двигая губами. Она не обращала внимания на время и нескольких людей, посетивших храм. Арья открыла глаза, лишь когда солнце опустилось, а воздух наполнился влагой и запахом земли. Шея и позвоночник ныли, а ноги затекли. Медленно поднявшись, Арья потянулась, сделала глубокий вдох и вновь взглянула на статую. Забавно, подумала она, как обычная каменная статуя может заставить ее почувствовать себя лучше. — Можешь мне помочь? Арья обернулась на голос, замечая маленького мальчика лет двенадцати с парой деревянных костылей, пытающегося забраться вверх по лестнице. Арья помогла ему подняться и заметила, что у него нет левой ноги, задумавшись о том, что могло с ним случиться. Мальчик заметил ее взгляд, и она отвернулась. — Прости, — сказала она. — Я не хотела пялиться на тебя. — Все в порядке, — ответил мальчик и, прихрамывая, направился к алтарю. — Это сделал мой предыдущий владелец, — объяснил он, — за то, что я разбил ценную вазу. — Ты — раб? — брови Арьи поползли вверх.  — Нет, — мальчик обернулся в ней с ухмылкой на губах. — Кому нужен одноногий раб? Тогда Арья предположила, что он попрошайка. Мальчик возложил цветы к алтарю. — Я тебя раньше не видел, — с любопытством заметил он. — Я… — Арья откашлялась, — я не верующий человек, если честно. — Меня зовут Вали, — улыбнулся мальчик. — Миа, — сказала Арья. Вали подошел к ней, и они уселись на ступенях, ведущих к храму, глядя на крыши и море, простирающееся перед ними. Вали рассказывал о своей жизни так, словно всегда был с ней знаком, говорил о том, как его продали другому хозяину, когда он потерял ногу и как новый хозяин вскоре освободил его. И тогда Вали начал попрошайничать на улицах, чтобы выжить. Арья слушала его и поражалась его спокойствию. — И ты никогда не злишься? — недоуменно спросила она. — Иногда бывает, — ответил Вали. — Но я скорее надеюсь на лучшее. — Ммм… — Арья покачала головой. Интересная точка зрения. Когда они разделились вечером и Арья отправилась в свое пристанище, она размышляла о том, как странно то, что кто-то может с таким смирением принимать свою судьбу. Впрочем, все зависит, прежде всего, от личности человека. К тому же те, кто рожден рабами, обычно не имеют высоких амбиций. Однако, думала Арья, этот маленький мальчик казался более спокойным и удовлетворенным жизнью, чем она…