потерянные звезды

***

      сеул встречает чонгука темными тучами и гулом, разговаривающих на корейском людей. он уже отвык от этого языка, ловит отдельные фразы и даже не сразу понимает о чем они. за большими окнами шумит осень — это вгоняет его в ещё большую меланхолию. на стоянке у аэропорта он видит черную машину и стоящего рядом с ней мужчину с табличкой, на которой написано его имя. чонгук даже с трудом разбирает написанное — английский, на котором он читал и говорил последние пять лет, легче. он даже не удивлён тому, что его не встречает мама.       они едут в тишине. водитель учтиво молчит, а чонгуку совсем не хочется разговаривать, он рассматривает сеул через окно дорогущей машины, лишь иногда задавая вопросы о новых постройках, которые появились в городе, пока он был в америке. по окнам начинает стучать дождь, и чонгук кутается в пальто сильнее. становится в тысячу раз неуютнее. он отвык от этого города, от этих людей.       дом, к которому его привозит охранник, он видит впервые. мать в телефонных звонках говорила, что они купили новый — в одном из самых дорогих и престижных районов. вокруг живут одни знаменитости, что любят тишину и покой. чонгук уверен, что мама в восторге. она всю жизнь мечтала жить в подобном месте. время, когда они ютились в небольшой однушке, прошли. гук скучает по этому времени больше всего.       он понимает, что не может обвинять в этом никого. просто мама влюбилась в богатого намджуна, а он в нее. просто резко они с мамой стали до чертиков богаты. поездка в штаты. она бы не состоялась без средств намджуна. она бы вообще никогда бы не состоялась, если бы не намджун.       ужин проходит спокойно и мило. чонгуку даже нравится эта атмосфера семьи. его мама выглядит счастливой, а намджун довольным. они даже обнимаются. ведь пять лет прошло, но все же он рад, что уедет отсюда завтра. у него уже куплена квартира в каннаме.       — ты сказал тэхену, что вернулся? — мать ловит его, когда он спускается за водой перед сном, — вы так давно с ним не виделись, а вдвоем ведь с пеленок.       чонгук вспоминает тэхеновское «ну и хорошо, что ты уезжаешь. тебе нужно остыть» и качает головой. мама вздыхает.       — не думаю, что он когда-то был моим другом вообще, — шепчет себе под нос чонгук и возвращается в постель.       утром его будит звонок телефона, чонгук наугад проводит пальцем по телефону. one direction обрываются быстро, чонгук прокашливается, чтобы сказать «алло».       — ты обещал позвонить, как прилетишь, мудила, — чимин на той стороне провода возмущается на английском, а чонгук разлипает глаза и смотрит на, расплывающиеся в углу экрана, цифры.       — четыре утра, сука. что тебе нужно от меня, — гук переворачивается на спину, утыкаясь в одеяло лицом.       — твое внимание, еблан, — прилетает из трубки. чонгук стонет.       — ты в курсе, что это международный звонок? придурок, — хрипит гук, — я прилетел, доволен? я позвоню тебе, когда проснусь. надеюсь ты тоже будешь спать, — он сбрасывает, откидывая телефон и засыпает снова, выключив перед этим звук.       встает он рано - чертовы часовые пояса, и ему приходится ждать, прежде чем водитель соберется и отвезет его. ему должно быть грустно от того, что он снова уезжает от матери, но ему почему-то почти плевать. гук стучит пальцами по окну, поглядывая на влажную от дождя зелень в саду. не то чтобы его мать его не любила, просто характер у нее такой, наверное. малознакомым людям кажется, что ей на чонгука плевать, но это не так. наверное.       водитель помогает ему донести вещи до квартиры, желает удачи, чонгук провожает его взглядом уже из окна, а потом начинает распаковывать чемодан. чимин звонит ему вечером по facetime, когда чонгук разваливается в кресле, рассматривая из больших окон сеул. пак требует показать квартиру, а потом присвистывает и обещает свалить из америки для того, чтобы утроить там грандиозную вечеринку. чонгук шлет его нахуй, ибо это его квартира, и он никого кроме доставщиков пиццы сюда вообще пускать не собирается. ему хорошо одному. и даже без чимина хорошо. чимин на это шлет его нахуй в ответ и отключается.       гук засыпает прямо в этом кресле, с бутылкой молока в руках — его бар полностью пустой, а ему ебаных двадцать лет. чонгук думает попросить намджуна пополнить его запасы алкоголя.