Чтобы зверь всегда был поражаем

      Благодаря его заботам, через четыре дня я уже уверенно стоял на ногах, и ходьба не причиняла больше неприятных ощущений. На душе все еще было погано, однако чувство стыда уже не было таким обжигающим. Поэтому, когда, через несколько дней, позвонил Кан Му и предложил сопровождать его на светский раут, где будут все члены клуба, вступление куда обошлось мне столь дорогой ценой, я согласился.       Для этого мне пришлось раздобыть свежий костюм, потому что клетчатый, бывший ранее моим любимым, я возненавидел после того ужасного вечера. К тому же, брюки были безнадежно испорчены пятнами крови. Рубашку и трусы я сжег, чтобы не вспоминать, как их сдернули с меня, и как я пытался прикрыться краем рубашки. Обновление гардероба обошлось мне недешево, но выглядеть на таком приеме нужно было презентабельно.       Кан Му, как и ранее, заехал за мной в университет. Словами не передать, что я чувствовал, когда этот высокий брюнет приблизился ко мне. Жутко хотелось убежать от него подальше. Кажется, он понял мое смятение и, открыв правую дверь своего авто, вернулся на водительское место, нетерпеливо постукивая пальцами по рулевому колесу.       Пока мы ехали сквозь вечерний полумрак, я подавленно молчал, стараясь не смотреть в его сторону. Через некоторое время он спросил:       — Твое тело, Ки Рин… Оно в порядке?       Черт возьми, он издевался надо мной! Я снова вспомнил те ужасные минуты, когда он имел меня по второму кругу, боль, удушающее чувство стыда и его горячее дыхание на моем лице. В ужасе я прикрыл покрасневшее лицо рукой, почти крикнув:       — Твою ж мать! Не спрашивай о таком!       — Как партнер, я обязан был спросить об этом, — Кан Му проигнорировал мой крик. — И, пожалуйста, не смотри на меня с такой неприязнью.       Я почти не слышал его. Проклятье, почему все так погано? Почему из-за того, что один раз мужик воткнул в меня свой член, я чувствую себя девчонкой? Откуда это мерзкое ощущение, что меня крупным планом поимели? Эти мысли просто раздирали мозг на части. Я даже губу закусил от абсурдности ситуации.       — Перестань кусать, — рука Кан Му коснулась моих губ, — еще кровь пойдет.       — Не трогай меня так внезапно! — воскликнул я, отстраняясь и вновь краснея.       Он убрал руку и спросил, с явным неудовольствием:       — Тебе неприятно находиться рядом со мной?       Идиот, неужели и так не понятно? Даже за километр от тебя мне не будет комфортно, если знать, что ты поблизости. Я постарался отстраниться к двери, тогда Кан Му сказал:       — В тот день я заранее знал, что все так будет.       — Ты все знал? — я был просто в шоке. — Почему же не предупредил?       — Потому что иначе ты не согласился бы на это, — ответил он, глядя в мои расширенные от страха зрачки, — а я ведь должен был получить какое-то удовлетворение от нашего партнерства. Так что все честно. Более то, я буду предельно честен с тобой.       — Так же, как был максимально нежен? — язвительно прервал его я.       — Ты все еще злишься? Я уже объяснил тебе, что не смог остановиться, когда понял, как мне хорошо внутри тебя, и хватит об этом.       От этих слов меня будто передернуло. А Кан Му продолжал:       — Так вот, если говорить предельно честно, я не знаю, зачем тебе понадобилось попадать в наш клуб. Но раз уж я согласился быть твоим партнером, то должен получать выгоду и для себя. Поэтому правила были изменены специально для тебя. И я сам попросил Президента клуба изначально сделать совершенно неприемлемое для тебя предложение, чтобы на секс со мной ты согласился, как на меньшее из зол. И, если ты теперь будешь так скован рядом со мной, то у меня тоже пропадет настроение тебе помогать. А меня лучше не раздражать, парень. Поэтому ты будешь целоваться со мной на людях. И раздвигать ноги еще не раз, и, частенько в присутствии членов клуба. Ты будешь отдаваться, а они — наблюдать, как, с каждым разом, ты все больше подчиняешься мне, как начинаешь трепетать от удовольствия при одной мысли о сексе со мной, все более становясь девчонкой.       Он говорил размеренно, но каждое его слово било меня словно кувалдой, отдавалось в мозгу и путало мысли. Он жестоко и цинично уничтожал меня, растирая в пыль мое ощущение себя, как мужчины. Дико хотелось закричать, но я не мог этого сделать, меня просто парализовал ужас.       — Что глаза вытаращил? Не согласен? Тогда выметайся из машины, забудь мой номер и живи с ощущением, что ты ничего не достиг, кроме того, что тебя бесплатно отодрали в зад. Чувствуй себя дешевой шлюшкой.       Он протянул руку и обхватил спинку сиденья за моей спиной, а от его взгляда мне стало страшно, так что я вжался в дверь машины. Черт, во что я вляпался и как потом выдираться отсюда? Если он так раздражен, то что сделает прямо сейчас?       Кан Му приблизился ко мне, потянувшись к губам, словно для поцелуя. Черт, как он мог делать это после таких слов? Наши глаза встретились, и я не увидел для себя ничего хорошего. Не знаю, что увидел он в моих карих глазах, но отстранился и убрал руку со спинки сиденья, вновь нервно постукивая пальцами по рулю.       — Расслабься, мне не интересно тебя насиловать, — тихо сказал он, — я должен был проверить, выдержишь ли ты, потому что насмешек членов клуба после того, как ты кричал и извивался подо мной, и умолял остановиться, тебе не избежать. Постарайся взять себя в руки и вытерпеть это. Эй, не смотри на меня загнанным в угол зверем, я же сказал — расслабься.       Напряжение отпустило так резко, что я позорно разревелся, закрыв лицо руками.       — Ну, вот еще, новости, — Му протянул мне свой носовой платок, — прекрати сейчас же, будь мужиком. Как я тебя привезу на раут с такой заплаканной рожей? Хочешь, чтобы члены клуба над тобой там поглумились?       Легко ему говорить «будь мужиком», когда только что втаптывал меня в грязь. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы хоть как-то прийти в себя. Но мысленная муть улеглась еще не скоро.       — Возьми в бардачке бутылку воды и умойся, Ки Рин, — посоветовал Кан Му. Когда я выполнил это и вернулся в машину, он добавил: — Запомни, И Ки Рин, я оставил тебе выбор в первый раз, не буду заставлять и впоследствии.       Когда машина вновь тронулась, он внезапно передал мне свой смартфон, где была общая фотография всех членов клуба без масок.       — Может тебе заранее рассказать о членах клуба, которые будут сегодня? — спросил Му, взглянув на меня.       Эта информация была мне просто необходима, так что я кивнул, не чувствуя в себе способности говорить без дрожи в голосе.       — Итак, — начал Кан Му, — первый из них — Президент клуба Им Чу Хек. Его отец является заместителем председателя правления крупнейшей компании JJ — групп, а дедушка — ее президент. Второй член клуба — Пак Ки Бом. Отец его — глава правящей ныне партии Пак Кун. Третий — это Чан Ын Хо. Его отец дипломат, служит в Министерстве иностранных дел, а мать — заслуженный врач и учредитель Медицинского фонда. И, наконец, четвертый — Чве Кен Бин. Он внук президента компании Чве Чун Соба и двоюродный брат Пэк Сан Мина. Его сегодня не будет.       Пока он говорил, я чувствовал, как во мне все опускается. Мне стало ясно, как день, что следствие по делу об изнасиловании моей сестры было обречено с самого начала. Еще бы! Дети таких семей! Им сойдет с рук и не такое. С нарастающим отчаянием смотрел я на экран смартфона. А Кан Му смотрел на меня, продолжая вести машину, и, конечно, видел мои поникшие плечи.       — А теперь, — продолжил он, — могу поведать и о своей родословной. Хочешь?       Как раз о нем-то я немного знал. Его отец заведовал клиникой категории «А» при университете, а мать была главным акционером JJ-групп.       — А ты обо мне что-то знаешь, — констатировал он, — я прав? А знаешь, мне даже интересно узнать, что тебе удалось обо мне выяснить. Вдруг я о себе чего-то не знаю.       — Мне удалось узнать только кем являются твои родители, и какие должности занимают, — понуро сказал я.       — Не лги себе, — рассмеялся Кан Му, — еще ты узнал, насколько глубоко я проникаю во время секса и насколько сильно мну ягодицы.       Он снова издевался надо мной, напоминая о моем позоре. При одном воспоминании об этом, мой лоб покрылся холодным потом. Но на этот раз я промолчал и даже не обернулся к нему.       — Вот так уже лучше, Ки Рин, — мой мучитель вновь смотрел на дорогу. — Если не можешь посмеяться, то, хотя бы, промолчи, чтобы не дать повода для новых насмешек. А, если серьезно, то ты узнал обо мне хоть что-то. А вот я не знаю о тебе ничего, кроме того, как ты выглядишь голым и как громко кричишь, когда тебя дерут. Это выглядит немного абсурдно, ты не находишь?       При этом новом унижении мои ноги судорожно сжались. Я знал, что нужно ответить, но не сразу смог заговорить так, чтобы голос не дрожал. Мысленно я вызывал себе на помощь образ моей повесившейся сестренки, чтобы она придала мне сил идти дальше по этому пути отмщения.       — Во мне нет ничего сверхъестественного, — с трудом выдавил я. — У нас обычная семья. Родители в разводе и мы давно не общаемся. И… есть младшая сестра.       Перед последней фразой я вынужден был сделать паузу, чтобы не дрогнул голос. Кан Му необязательно знать, что моей сестры нет в живых. Он не сказал ничего. Более того, молчал всю оставшуюся дорогу, давая мне собраться с мыслями. Однако мне почему-то показалось, что факт развода моих родителей и прекращения общения с ними, его обрадовал. Что он задумал на мой счет? Как же хотелось поскорее раздобыть генный материал для анализа и исчезнуть из их поля зрения.