Чтобы зверь всегда был поражаем

      Сновидений действительно не было, однако, окружавшая меня темнота, на этот раз, вовсе не пугала, а наоборот, успокаивала. Мне все время казалось, что где-то, на пределе слышимости, женский голос поет мне что-то вроде колыбельной, от которой из тела постепенно уходили боль и слабость. Во всяком случае, за время сна я ни разу не вспомнил о событиях этой ночи, так что сон мой был вполне спокойным. Тем не менее, просыпаясь, я не сразу открыл глаза. Как оказалось, это было верным решением.       Ощущения подсказывали мне, что я по прежнему лежу в той же позе, в которой уснул у старика на коленях. Я чувствовал, что его левая рука поддерживает меня, а правая осторожно гладит по затылку. Это ощущение было настолько приятным, что я зажмурился и слегка улыбнулся от удовольствия. Однако уже в следующий момент, насторожился, поскольку услышал шаги и недовольный голос Кан Му:       — Гван, какого черта? Что ты себе позволяешь, мне до сих пор дышать больно.       — Эта боль — не слишком тяжелая плата за то, что ты сделал, — спокойно ответил Гван Ло. — Говори тише, еще разбудишь парня. А ему сейчас лучше поспать. Чем дольше, тем лучше.       — Да какая разница? — возмутился брюнет. — Пусть проснется. Если ему будет хреново — отвезу в больницу и все.       — Чтобы ему там пришлось рассказывать, как ты его насиловал? — все так же, вполголоса парировал старый слуга.       — Не насиловал, а занимались сексом по обоюдному согласию, — недовольно фыркнул Кан Му. — Не пытайся давить мне на совесть, Ки Рин сам согласился на все.       — Ты сам-то в это веришь? — тихо, но сурово спросил Гван, и, подождав немного, добавил: — Согласился, но далеко не на все, что ты себе позволил. А будить его сейчас не стоит. Потому что я могу и добавить, чтобы у тебя мозги на место встали.       — А справишься? — начал было партнер, но, внезапно, осекся: — Ладно, забыли. Эта пикировка ни к чему не приведет, а нам надо поговорить.       — О чем говорить хочешь? — осведомился Гван, между делом, продолжая поглаживать мой затылок. — О том, как мне удалось тебя отключить или о том, как ты не смог сдерживать собственный эгоизм? Да-да, эгоизм, Кан Му.       — А что, если не эгоизм? — партнер тоже понизил голос, но был все так же недоволен. — Почему ты так уверен, что я не прав? Видел бы ты, как Ки Рин сегодня стонал подо мной и как мощно кончал. Я, всего лишь, помогаю ему принять действительность такой, какая она есть. А есть она в том, что ему по нраву быть пассивом.       Я все еще продолжал делать вид, что сплю, но от этих слов меня так покоробило, что я дернулся. Это не ускользнуло от внимания дедушки Ло, который покрепче прижал меня к себе, пробормотав:       — Тише, тише, сынок, спи.       Я постарался дышать как можно ровнее, хоть, в глубине души и был уверен, что старик уже понял мое притворство и сейчас решил немного подыграть.       — Кан Му, — продолжил Гван прерванный разговор, — а что, если все совсем не так? Если ты просто эгоистично заставляешь парня принять ту действительность, которая выгодна тебе? Что это с твоей стороны? Любовь или похоть?       — Люблю ли я Ки Рина? — я почти ощутил, как усмехается Кан Му. — Зачем мне разбираться в таких тонкостях? Достаточно того, что у меня на него стоит. Я не заставлял его приходить ко мне и предлагать вариант с партнерством для вступления в клуб. Заметь, я, всего лишь, хочу, чтобы партнерство было настоящим.       — Тогда почему ты не сказал об этом условии сразу? — в голосе старика прозвучало осуждение.       — Проклятье, да не мог я сразу знать, что все будет именно так, — Кан Му явно вспылил, потому что его голос зазвучал громче. — Я никогда не делал разницы между парнями и девушками, выбирая себе партнера. Кто понравится, тех и имел. Но все начиналось сразу с постели. И только Ки Рин пытается сопротивляться, поэтому я хочу провести его по этому пути от начала и до конца.       — Ты любишь его? — прямо спросил старик.       — Любовь? Я думаю, что все это пустая трата времени, — ответил брюнет. — Что я чувствую? Скорее, азарт, словно… Как бы сказать поточнее? Словно на охоте.       Охота! Черт побери, снова охота! Одно упоминание этого слова заставило меня покрыться испариной.       — Именно поэтому ты сегодня сказал Ки Рину, что он добыча? — я почувствовал, как Гван подался вперед при этих словах.       — Я сказал именно так? — голос Кан Му внезапно стал тише. — Черт, этого не может быть. Я не должен был говорить ему это. Неужели я настолько увлекся?       — Ки Рин сам рассказал мне, — теперь старик был предельно серьезен. — Ты сказал: «Сегодня ты добыча, Ки Рин, и я хочу съесть тебя целиком».       — Прямо так и сказал? — теперь в голосе партнера звучало удивление. — Проклятье, я точно не хотел этого. Ведь этим я его только больше испугал, особенно после того, что сотворили с ним Чу Хек и остальные. Дьявол и преисподняя! Гван, зачем ты вообще завел этот разговор?       — Потому что причина всех неприятностей Ки Рина — это любовь, — внезапно ответил Гван Ло. — Только не твоя, ты никогда не любил вообще, а его — тем более. И не его — чувств к тебе у него нет, кроме страха, который ты сам поселил в его сердце еще тогда, в отеле. Причина всех неприятностей — любовь Им Чу Хека к тебе.       — С чего ты взял? У нас сегодня что, утро безумных гипотез? — теперь удивление в голосе партнера было смешано с возмущением.       — Нисколько, — Гван был невозмутим. — Ночью, разыскивая Ки Рина, я подобрался к охотничьей вилле неподалеку. Там было очень шумно, и я решил проверить, кто там так разгулялся. Думаю, ты понимаешь, кто это был.       — Конечно, ведь члены Клуба всегда отдыхают там после охоты, бросив изнасилованную жертву в лесу, — отозвался Кан Му. — Чу Хек и остальные считают, что порванная задница и слабость от потери крови к утру — это отличное лекарство от желания переходить им дорогу. Обычно жертву находит лесник при утреннем обходе, до которого доживали не все.       — И никто ни разу не был за это наказан? — осведомился старик, между делом уложив меня поудобнее.       — А ты как думал? — Кан Му усмехнулся. — Отец Пак Ки Бома может прижать к ногтю любого следователя, поэтому они никогда не боялись, что кто-то из жертв пойдет в полицию.       — А вдруг кто-то решит сопротивляться? — не унимался слуга.       — Я слышал о таких случаях, — ответил брюнет. — Но у Чу Хека все продумано. Они делят гору на секторы и постоянно прикрывают друг друга. Если добыча пытается напасть на охотников, ей стреляют по ногам, а потом все равно насилуют. Ни один из таких еще не выжил.       — Не Клуб, а сборище чудовищ, — задумчиво произнес старик. — Но вернемся к сути разговора. Подобравшись к дому, я заглянул в приоткрытое окно, откуда доносился шум. Там, попивая пиво, сидели твои дружки и разглагольствовали о прошедшей охоте. Все, кроме Им Чу Хека и Чан Ын Хо. Пак Ки Бом самоуверенно распинался о том, что его отец снова избран в Парламент, а значит, членам Клуба вновь ничего не грозит, что бы они ни затеяли.       — Все как всегда, — перебил его Кан Му, — никогда не терпел этого самоуверенного ублюдка. Вряд ли есть во всей стране человек, более уверовавший в собственную безнаказанность.       — Я сделал примерно такой же вывод, — невозмутимо продолжил старик. — Затем один из парней, кажется Чве Кён Бин, спросил, не повредит ли репутации господина Пак тот факт, что его сын участвует в охоте на людей. На что Ки Бом, с громким смехом, заявил, что даже если И Ки Рин и пойдет в полицию, то сам же и сядет в тюрьму за ложный донос, потому что его слово против слова господина Пака ничего не значит.       Услышав это, я снова внутренне содрогнулся, чувствуя, что шансов у меня совершенно не было, не будь на моей стороне мага и Кан Му. Стоп, Кан Му? А так уж ли он на моей стороне? Больше похоже на то, что партнер тратит на меня свое время до тех пор, пока я вызываю его интерес. Как бы там ни было, я постарался отложить эти раздумья на потом, чтобы послушать дальше.       — То есть он предположил, что все его дружки будут молчать? — нехорошо усмехнулся Кан Му. — Наивный.       — Нет, он сказал, что если это произойдет, то все участники этой охоты — покойники, — не согласился Гван.       — И как отреагировал на это Чу Хек? — теперь в голосе Кан Му сквозил неподдельный интерес. — Ведь его дед из кожи вон лез, чтобы усадить отца Ки Бома в президентское кресло на следующих выборах.       — Судя по всему, его дед вылез вон из кожи, — задумчиво отозвался слуга, — и теперь в его компании новый управляющий.       — Ты что-то знаешь об этом или это твои предположения? — Кан Му отреагировал слишком быстро, что говорило о неподдельном интересе.       — Просто делаю выводы из того, что сказал Чу Хек, когда мы забирали Ки Рина из отеля, — старик был все так же задумчив. — Ничего более.       — Жаль, это была бы интересная информация. Так что сказал Чу Хек? — брюнет вновь вернулся к теме разговора «охотников».       — Он на это ничего не сказал, поскольку пил пиво на улице в одиночестве, — продолжил Гван. — С весьма грустным видом, я бы сказал. Я оставил бы его без внимания, поскольку уже понял, что Ки Рина на вилле нет, но тут у твоего приятеля зазвонил телефон. Судя по его ответам, звонила мать, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Он сказал, что охотился.       — И какое отношение это имеет ко мне? — недоверчиво перебил брюнет.       — Чу Хек сказал матери, что, на этот раз, он охотился на тебя, — небрежно произнес старик, продолжая поглаживать мой затылок.       — Что?! — раздался шум падения, словно Кан Му слишком резко вскочил со стула.       — Не ори, парня разбудишь, идиот, — резко ответил Гван Ло. — Чтобы тебе было понятнее, он сказал: «На этот раз я хотел получить Кан Му. Почему он не может быть моим?» Ты рад?       — Тьфу, черт! — «партнер» выругался. — То есть он надеялся, что я приду спасать Ки Рина, пока охота еще идет, и они смогут загнать меня? Он в своем уме?       — Тебе лучше знать, он — твой друг, — Гван, в отличие от собеседника был невозмутим.       — Значит, И Ки Рин не был добычей, он был приманкой, вот почему Чу Хек не отдал его Пак Ки Бому, — Кан Му быстро вернул своему голосу спокойные интонации. — Ему не хватило нашего последнего разговора.