Чтобы зверь всегда был поражаем

      Старик молча спрятал улыбку в усах, но я, неясным образом, ощутил, что ему была приятна моя благодарность. Казалось, если бы тут не было лишних глаз, он просто донес бы меня до такси на руках, чтобы не мучить мои пораненные ноги.       Кан Му стоял возле своей машины, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, в ожидании нас. Заметив, что мы направляемся к другому автомобилю, он окликнул Гвана:       — Эй, старик, моя машина здесь!       — А такси, что ждет нас с Ки Рином — вон там, — откликнулся Гван Ло. — Кстати, будь любезен, принеси из багажника мою сумку.       Кан Му был так ошарашен его словами, что даже достал ту самую здоровенную сумку, с которой Гван приехал в мотель, но потом словно встряхнулся и догнал нас.       — Ки Рин, ну что опять не так? — спросил он, хватая меня за руку. — Неужели до моего дома нужно обязательно ехать на такси?       — Я не хочу ехать к тебе, Му, — ответил я, пытаясь высвободить руку. — Поэтому сегодня я поеду домой.       — Думаешь, что смерть Чан Ын Хо избавит тебя от преследования? — брюнет сильнее сжал руку, ехидно улыбаясь мне. — Мой дом по-прежнему самое безопасное место для тебя.       — Нет, не самое, потому что там есть ты, — затравленно выдохнул я.       Кан Му хотел еще что-то сказать в своей издевательской манере, это было большущими буквами написано на его лице, однако его внезапно остановил старый слуга:       — Господин Кан, оставьте уже парня в покое. Ему нужно побыть одному и отдохнуть от вашего, не в меру назойливого, присутствия и пошлого черного юмора. Так будет лучше и для него, и для тебя. Да и мне спокойнее — ночка была та еще.       — А ты, конечно, будешь с ним, — фыркнул брюнет.       — Разумеется, если Ки Рин не будет возражать, — Гван Ло аккуратно, но жестко высвободил мою руку из захвата партнера. — Завтра будет трудный день и надо успеть поставить его на ноги, чтобы ни у кого не возникало пошлых догадок.       — Тогда давай отвезем его в клинику моего отца, — Кан Му, казалось, рассердился. — Там можно сделать все так, что никто не проболтается.       — Я не хочу ехать в больницу, Му, мне хватило и одного раза, — чувствуя поддержку Гвана, я смог говорить смелее. — У меня нет желания снова переносить такой позор, как после вашей «Церемонии вступления».       — Да какой позор? — возмутился брюнет. — Я никак не могу понять, что плохого в том, что твой сексуальный партнер — мужчина? Знаешь, сколько у меня было парней до тебя? Все они раздвигали ноги и не комплексовали на этот счет. Только ты один такой проблемный.       — Потому что я не хочу этого, как ты не понимаешь? — я сердито посмотрел в черные глаза Кан Му. — Я вынужден был лечь под тебя на этой дьявольской Церемонии, но не горю желанием повторять это и становиться пассивным геем. И не хочу огласки того, что между нами было.       — А я и не предлагаю тебе становиться геем, — неожиданно осклабился партнер, — ты должен стать моей девочкой.       Куда только подевалась моя смелость? Эти слова опять вогнали меня в ступор, граничащий с паникой. Стать его девочкой? Так вот почему он так унизительно обходился со мной сегодня ночью. Неужели это правда?       — Пойдем, Ки Рин, — вмешался Гван, видя мое замешательство, — не обращай внимания на слова этого придурка. Можно подумать, что его шутки когда-то были лучше.       — Полегче, Гван, я же принес твою сумку, мог бы и поблагодарить вместо того, чтобы оскорблять меня, — произнес Кан Му уже спокойным голосом. — Ки Рин, прости, я не мог не насладиться напоследок твоей испуганной физиономией.       — Ну спасибо, коли так, — подхватывая свободной рукой сумку, добавил старик. — Постарайся сегодня не беспокоить парня, дай ему хоть немного прийти в себя после того, что ты натворил ночью. Не спорь! Нашкодил, так имей совесть признать это.       — Ну хорошо, ты на редкость упертый старый баран, поэтому я промолчу, если ты действительно сумеешь привести Ки Рина в нормальное состояние, — неожиданно согласился брюнет. — А я попробую разузнать, насколько далеко собирается зайти господин Пак, чтобы отмазать сына от истории с убийством. Постарайтесь не выходить из дома, от этих людей можно ожидать чего угодно. До встречи завтра в полицейском управлении. Если узнаю что-то важное — позвоню.       — До встречи, — попрощался я, хотя и предпочел бы, чтобы этой встречи никогда не было.       Гван Ло помог мне осторожно усесться на заднее сидение такси, бросил свою сумку в багажник, а сам хотел было сесть на переднее сидение, но я попросил его сесть со мной на заднее — так мне было спокойнее. Возражать старик не стал, расположившись за водительским креслом. Водитель же, словно ждал, пока мы усядемся, чтобы немедленно тронуться с места. Поэтому мне лишь оставалось бросить последний взгляд на брюнета, стоявшего возле своего автомобиля в своей любимой позе с безразлично-презрительным выражением на лице.       — Пожалуй, теперь я прилягу, — констатировал я, когда такси отъехало достаточно далеко от стоянки, чтобы нас не было видно. — Надеюсь, мне можно пока снять обувь?       — Я бы сказал, что тебе просто необходимо это сделать, чтобы дать ногам отдых, — ответил Гван. — до города путь не близкий, даже поспать успеешь. Вот только я, пожалуй, буду тебе мешать, да и подушки, на беду, тут нет.       — Ты мне нисколько не помешаешь, — я уже, с удовольствием, снимал кроссовки. — А подушка мне не понадобится. Если, конечно, ты не будешь возражать.       Пользуясь тем, что водитель не вклинивался в разговор и был полностью поглощен дорогой, я подмигнул старику и пристроил голову на его колени, стараясь поудобнее уместиться на сидении.       — Так вот для чего я тебе тут был нужен, — усмехнулся Гван Ло, погладив меня по плечу. — Разумеется, я не против, укладывайся, как тебе будет удобно.       — Не только для этого, папа, — пробормотал я, чувствуя, как ватным одеялом наваливается усталость, и сон уже вот-вот заявит на меня свои права. — Только давай поговорим об этом, когда приедем домой, мне есть, что сказать тебе.       — Конечно, сынок, — откликнулся старик. — Отдыхай.       Больше он не сказал ни слова, лишь обхватил меня правой рукой, чтобы я случайно не упал при торможении. А потом я окончательно провалился в сон.       Однако сон этот был странно узнаваемым. Я снова шел между деревьев по каменистому грунту горы. Сквозь кроны лился утренний свет, но даже он не сглаживал тягостного ощущения опасности, таящейся повсюду. Я точно знал, куда я иду — ноги сами несли меня к дереву проигравших, туда, где меня привязали. Я боялся, что увижу там себя, висящим на отнявшихся руках, но картина, представшая передо мной, была еще хуже. Липкий страх завладел мной, когда я увидел собственное тело, висящее на веревках. Лица не было видно, за свисающими волосами, но их цвет не оставлял сомнений, как и голос, издававший хриплые стоны. Из приоткрытого рта стекала кровь. Одежды не было совсем, и ноги, на внутренних сторонах, тоже были в крови.       Охотники были здесь. Все, включая Кан Му. Они с энтузиазмом наблюдали, как один из них насилует подвешенного.       — Я закончил, — объявил Чан Ын Хо, отстраняясь от висящего тела, сдергивая и отбрасывая презерватив. — Кто следующий?       — Хватит с него, — презрительно произнес Им Чу Хек, — и так всю кишку порвали, вон сколько кровищи натекло, он даже язык прикусил от боли. Не выживет.       — Ну и что? — возмутился Пак Ки Бом, пристраиваясь к телу. — Вы как хотите, а я и по второму кругу пройдусь.       Это было дико и нелепо, стоять там и видеть как тебя же, прямо перед тобой насилуют. Я попытался броситься на выручку своему двойнику, но члены Клуба были, словно сотканы из тумана, мои руки проходили сквозь них, не задевая. Или это я призрак? Как я оказался здесь? Может, я уже умер?       В ужасе, я закричал, но меня не замечали. Хотя нет, один повернулся в мою сторону. Светлые волосы, красный жилет — Чан Ын Хо выглядел точно так же, как в самом начале охоты.       — Явился? — грубо обратился он ко мне. — Видишь, чего ты меня лишил? Замечательное развлечение, ведь правда? Оно могло бы стать реальностью, а я сейчас был бы жив. Хотя ты, все равно, не оценишь. Надо было приходить к самому началу — твои вопли переполошили весь лес, наверное.       — Этого не может быть, — я отступил назад, выставляя вперед руки.       — Да, теперь не может, увы, — согласился призрак. — Зачем ты так поступил со мной, И Ки Рин?       — Я не убивал тебя! — воскликнул я, замечая, что картинка вокруг нас блекнет.       — Действительно, это сделал не ты, но если бы ты не разбил мне голову, я мог бы побороться за свою жизнь! — Чан Ын Хо приблизился. — Я имею право знать, за что! Что я тебе сделал?! Неужели ты хотел убить меня за тот удар шокером?!       Ын Хо надвигался на меня, а я, внезапно осознав, что не могу и не хочу больше отступать, крикнул прямо в лицо призраку:       — Не важно, что ты сделал со мной! Ты должен был сдохнуть, потому что виновен в изнасиловании и смерти моей сестры! Гори в аду, чудовище!!!