Чтобы зверь всегда был поражаем

      Мельком взглянув на меня, Кан Му открыл бутылку с водой и медленно влил мне в рот почти стакан влаги.       — Вставай, хватит валяться, — его слова прозвучали, как приказ.       — Какой же ты мерзавец, — я, кое-как, спустил со стола ноги, пытаясь, хотя бы сесть, пока брюнет поднимал с пола мои трусы и шорты.       — Не смей так говорить, я доставил тебе удовольствие. Смотри, весь стол мне забрызгал своей спермой, — ответил он, вытирая моими трусами столешницу.       — Что ты делаешь? — я отшатнулся, еле устояв на ногах.       — Вытираю стол, разве не видишь? Одевайся, — он протянул мне одежду.       — Они же мокрые теперь, — я был поражен таким цинизмом.       — Потом вымоешься, — отрезал Кан Му. — У тебя все рано вся спина в сперме. А сейчас одевайся, если не хочешь поднимать свою одежду с пола. Учти, я не буду сдерживаться, увидев тебя в такой соблазнительной позе.       — Урод, — бросил я, натягивая влажную одежду.       — А теперь быстро бери вон тот тазик, наливай воды и мой столешницу, — скомандовал «партнер». — И нечего тут корчить усталого и больного. Быстро убери следы своего присутствия с моего стола.       — Хоть умыться-то мне можно? — спросил я без особой надежды.       — Вымоешь стол и можешь умываться, — Кан Му, тем временем убрал в шкаф бутылку масла и поправил сдвинутые нами стулья.       С трудом находя в себе силы бороться с остатками возбуждения, я налил в тазик воды и насколько хватило сил, тщательно вымыл стол, на котором лежал сегодня. Доковыляв до санузла и вылив грязную воду, я получил, наконец, возможность умыться. А потом, подумав, окатил голову холодной водой, чтобы прийти в себя хоть немного.       — Что же это было? — спросил я самого себя, глядя на отражение в зеркале. — В первый раз у меня не было выбора, во второй так сложились обстоятельства. А в третий раз — зачем?       Ответа на этот вопрос я не мог найти, съедаемый заживо чувствами обиды и унижения. Что пытался доказать мне сегодня Кан Му? За что хотел так жестоко наказать меня? Почему был так груб? Что мне теперь делать, как жить дальше? Хотелось заплакать, но слез больше не было. От тягостных раздумий меня отвлек стук в дверь и звук открываемого замка. Вдруг это Гван приехал? Я не знал, как смогу рассказать ему о том, что произошло, но, превозмогая боль в нижней части тела, поспешил выйти к двери.       Однако я ошибся. В открытую Кан Му дверь вбежала девушка и тут же бросилась ему на шею.       — Почему ты не позвонила мне? — сердито спросил он.       — Ах, прошу, прости, меня повсюду разыскивают! — испуганно ответила девушка. — Я просила связаться со мной!       — Извини, я не мог, — спокойно ответил брюнет. — И еще раз извини, но у меня здесь гость.       — Я не могу оставаться в гостинице, — так же испуганно продолжала девушка. — Разреши мне остаться здесь.       Тут она повернулась и я увидел миловидное лицо, нервную складку губ, синие глаза и длинные ресницы.       — Кто это? — девушка тоже заметила меня.       — Пойдем, — Кан Му обнял девушку за плечи, увлекая к двери.       — Это твой любовник? — снова спросила она, вгоняя меня в краску. — Он так косолапит, словно вы только что занимались сексом.       — Пойдем, нам нужно выйти и поговорить, — повторил брюнет.       Кто она такая? Кан Му говорил, что у него нет никаких партнеров. Черт, что же я делаю… Как же был прав детектив Нам! Что я творю? Рука непроизвольно поднялась, прикрывая лицо. Я вспомнил разговор Гвана и Кан Му. Брюнет тогда сказал, что не делает разницы между парнями и девушками. Кто же я для него? Попытка попробовать покорить несговорчивого парня?       Опытен ли Кан Му в вопросах секса? Конечно. Это было понятно еще тогда, на «Церемонии вступления». То, как он тогда заставлял меня биться в истерике, может говорить лишь о том, что он очень опытен. Как с мужчинами, так и с женщинами. Поэтому эта девушка вполне может оказаться его любовницей. Но, черт, если у него есть она и Чу Хек, зачем же он занимается сексом со мной? Зачем навязывает мне это?       — Да, я очень не люблю, когда кто-то пытается открыть вон ту комнату, — сказал Кан Му, обернувшись от самой двери. — это словно каморка Маркиза Де Сада. Я очень не хочу, чтобы ты, И Ки Рин, пытался открыть ее.       Дверь за ними закрылась, а я остался один посреди комнаты.       — Думаешь, я попытаюсь открыть ее? — злорадно сказал я, словно разговаривая с «партнером». — Я не просто попытаюсь, я открою ее.       Радость от того, что мне удалось остаться одному в комнатах брюнета, на некоторое время перекрыла даже едкое чувство позора. На двери был кодовый замок, что могло означать только одно — где-то поблизости должен был находиться вспомогательный ключ.       Не долго думая, я занялся поисками, методично обыскивая каждый ящик. Вскоре мои старания были вознаграждены и я вставил вожделенный кусочек пластика в прорезь замка. Дверь открылась с тихим писком и я ступил внутрь.       Первое, что бросалось в глаза — это экран на стене и установка для просмотра слайдов. Что все это значит? Эта комната была больше похожа на центральный пульт охранного агентства, оборудованный средствами визуального наблюдения или на явочную квартиру шпиона. Но за кем мог шпионить Кан Му. Раздумывать было некогда. Я с удивлением, разглядывал развешанные вокруг фотографии, но не мог понять, что на них запечатлено.       Что же делать? Я смог открыть комнату, но так и не понял, что за секреты она скрывает. Возможно, стоит забрать вот этот фотоаппарат? Нет, это будет слишком заметно. Уже собираясь, с сожалением, уходить, я заметил одиноко стоящий на столе футляр с фотопленкой. Он достаточно мал, чтобы его можно было унести незаметно, поэтому я быстро сунул его в карман и покинул комнату, тщательно заперев дверь. Оставалось лишь вернуть на место ключ и тщательно протереть ручку двери комнаты.       Эти действия отняли у меня последние силы, данные радостью от проникновения в это хранилище тайн. В мозгу медным колоколом билась мысль о том, что я вновь изнасилован. Теперь уже в третий раз. И хуже всего было то, что мою хромоту заметила та девушка, а подлец Кан Му назвал при ней мое имя. Проклятье, он продолжал распространять информацию о нашей связи.       Все это настолько подавляло разум, мешая сколько-нибудь здраво мыслить, что, вместо того, чтобы бежать собирать вещи, я нашел в комнате бутылку виски и отправился туда, где обитали мы с Гван Ло.       В нашей комнате было пусто. Старик еще не вернулся, видимо, разговор с детективом затягивался. Аккуратно спрятав пленку в пакет с костюмом, я, вскрикнув от боли, сел на диван перед телевизором, взял было пульт, но, подумав, бросил обратно на столик. Я был настолько опустошен, что читать не хотелось, а смотреть что-либо — тоже. Плакать не получалось, глаза высохли и меня не оставляло ощущение песка в глазницах.       Все, что я мог сделать — это напиться. И мне действительно этого хотелось. Впервые в жизни я пил виски прямо из горла бутылки, словно нищий, которому случайно посчастливилось найти оставленную кем-то выпивку. Никакой закуски у меня не было, а вставать и куда-то идти я не хотел. Поэтому моча сидел на диване, время от времени делая очередной глоток неразбавленного крепкого напитка.       — Ки Рин, что ты делаешь? — укоризненно прозвучал от двери голос брюнета. — Ну зачем ты пьешь без закуски?       — Зачем ты пришел? — спросил я, обернувшись на голос. — Тебе показалось, что я еще недостаточно унижен и теперь ты хочешь продолжить?       — Не говори глупостей, — подходя к дивану, ответил брюнет. — Я вернулся в комнату, увидел, что тебя там нет, и решил проверить, не понесло ли тебя, с расстройства, на какие-нибудь подвиги. Зачем ты взял эту бутылку, ты же не алкоголик какой-нибудь.       — А ты не понимаешь? — я старался выговаривать слова несмотря на заплетающийся язык. — Ты ничем не лучше своих дружков. Только сегодня ты говорил о том, что они хотели принудить меня к сексу, а потом сам же сделал это. Между вами нет никакой разницы, вы все дерьмовые извращенцы.       — Ки Рин, не начинай снова, — Кан Му сел на диван рядом со мной. — Они принуждали, а я — твой партнер и имею право на удовлетворение сексуальных потребностей.       — Что бы ты ни говорил, сути это не меняет, — я оттолкнул его руку, которую он хотел положить мне на бедро. — Ты изнасиловал меня в третий раз. Зачем? Ведь я ясно дал понять, что не хочу этого. А я-то, дурак, опять поверил тебе, ведь знал же, что поцелуи с тобой добром не заканчиваются!       Глядя, как я опять присасываюсь к горлышку бутылки, брюнет сказал:       — Хорошо, я не буду надоедать тебе сейчас. Просто дай руку, я хочу проверить твой пульс.       — Зачем тебе это? — с обидой отозвался я. — Не нужно изображать заботу после того, что ты сделал.       — Что он сделал, Ки Рин, и откуда такая внезапная страсть к алкоголю? — на пороге комнаты стоял Гван Ло, собственной персоной. — Только не говори, что его угораздило нарушить собственное обещание.