***
Когда чуть стемнело, решила всё-таки проверить кое-что. Все были на взводе, община гудела, как муравейник, растаскивая запасы по своим норкам. Ника прошла незамеченной к кладовой, тихо проскользнув внутрь. Тишина — даже осторожные шаги шорохами отдавались от стен. До стеллажа лекарствами рукой подать. Наверняка там есть всё, чего ей так хотелось, в конце концов, она переволновалась: «Мне надо подлечить нервишки, ах, я ведь такой нежный цветок!» — Ника усмехнулась, пробегая пальцами по ровным рядкам контейнеров, флаконов и коробочек. «Хм, закрытые ящики, печально». Снова шорох и тихие шаги, но уже не её. Ника очень медленно присела, скрываясь в тени у пола. Трой осматривал арсенал. «Бля-а-адь, вот попала то!» — Главное, не паниковать, просто затаиться — проверено. Опять шаги. Мэдисон. «А вот это уже полный пиздец, Никуша!» — Если заметят, то не нервишки надо будет подлечивать, а отбитые почки. Ника как-то очень отчетливо вспомнила, как мама ударила её тогда, еще в городе. От души, мощно, почти с хрустом рассекая скулу. Раз и второй, уже слабее. Это было единожды, а вот Трою, похоже, не привыкать — сегодняшняя оплеуха ему выглядела совершенно обыденно. Хотя нет — промелькнуло в его взгляде такое… примерно то же самое Ника увидела у себя в зеркале, прижимая к опухшей, потёкшей скуле холодное полотенце. Сковывая арсенал замком, Трой что-то понуро объяснял Мэдисон. Ника даже заинтересовано приподнялась, чтобы было лучше видно. «Трой понурый?! Да, ладно!» — От удивления, она даже стала вести с ним внутренний диалог, словно отвечая на его фразы. — У меня всегда было только это место, эти люди… и я делал всё, чтобы защитить и сохранить это. «Перестань, о чём ты? Какие эти люди? Они с тобой, пока ты для них жопу рвёшь! А только почуяли беду — тут же врассыпную! Нельзя называть толпу своей, они все думают только о себе!» — В кладовую уже ввалился почти весь его отряд, видимо, была договоренность. — Любой, кто уехал, для меня покойник! «Да, собственно, и оставшимся то никто ничего гарантировать не сможет!.. Хотя, стоп, стоп! Тримболы для тебя покойники? Что ты задумал?!» — Вы все — со мной! «Не обольщайся! И не надейся на Мэд. Она таким же подбадривающим взглядом не только на тебя, но и на закипающий чайник смотрит, когда жаждет кофе!» — Мы будем образцом порядка, дисциплины и подчинения! «Ого, я прослезилась! Что это с тобой?! Дисциплина и Трой, Трой и дисциплина». — Чтобы наши люди чувствовали себя в безопасности. «Три раза ха-ха!» — Мы можем их защитить, и защитим. Пусть и ценой наших жизней! «Уж, за тобой-то не заржавеет, камикадзе хренов! А у толстяка, вон, поджилочки трясутся! Хотя… стоит признать — хорошая речь, браво!» Глянула в сторону — Мэдисон убедительно разыгрывала роль мамаши на выезде, гордящейся «своим мальчиком». Хмыкнула, потихоньку проскальзывая в сторону выхода. Кайф на сегодня обломался — всё весёленькое хранилось в закрытых ящиках, надо было ещё разобраться — как спереть и не засветиться.***
Стемнело почти до черноты. Ника прогуливалась вдоль изгороди — её тянуло сюда после ухода Люси. Оглянулась — ушла уже довольно прилично. Редкие огни общины парили вдали сонными ночными мухами. Где-то недалеко стрекотала ночная цикада, Ника присела прямо на твёрдую глинистую почву у забора, доставая сигареты. Задумчиво закурила, слушая трескучие повизгивания неугомонного насекомого. Выпустила носом тонкие струйки дыма, обнюхала пышную заросль полыни рядом — горько, остальное приглушил табачный привкус. Песня вдруг резко оборвалась, и Ника тут же потушила горящий кончик сигареты, поднимаясь на корточки. Пригнулась за полынью. Мимо прошелестел тёмный пикап. Фары выключены. Всё ясно. Ника опустила голову, раздумывая… «Поднять людей на ранчо? Поехать следом, образумить? Рассказать мамуле? Джеремайе или Джейку? Или… я сейчас в другой команде?» Села обратно, снова закуривая — эти люди, Тримболы, уехали, посчитав, что могут справиться со всеми опасностями. Побороться за себя, бросив остальных, как балласт. Пережить и отбиться: «Ну, что? Проверим, уважаемые? Устроим вам выпускной экзамен — не просто какие-то банальные ходячие или ОПГ местного разлива с мексиканским колоритом, а сразу — Трой. Одновременно в бешенстве и понурый. Чёрт, не завидую вам, удачи!» Ника поднялась, отряхиваясь, и, размеренно шагая, отправилась домой.***
Заметила свет в окнах издалека, неторопливо взбираясь по холму. Нахмурилась, приоткрыв дверь, — Джеремайя, почти мертвецки пьяный! Неприятный сюрприз. Прогремел бутылкой, тараща на неё мутные глаза. — Ника, детка! Ты знаешь, эта земля вся пропитана кровью! Вся-а-а, — размахивал руками прямо перед её носом. — Гребаные индейцы, мексиканцы и прочая шваль!.. — Ооо, понятно, нужно проспаться, — Ника только успокаивающе покивала, пытаясь осторожно направить его в сторону кровати и забрать бутылку. Джеремайя вдруг сфокусировал на ней взгляд и неожиданно ловко схватил за рубашку, притягивая к себе: — А ты… интересная, — запашисто выдохнул прямо в лицо оторопевшей Нике, прищурился. — А я то думаю — чего это он сам не свой? Огрызается, психует. Но, я понял… и… будь я лет на… хм, дцать моложе… — Довольно! — Ника рванулась, теряя пуговицы и половину воротника — держал он очень крепко, отвернулась. — Всё! Спать! Сзади послышался щелчок, и Ника подскочила, оборачиваясь. На секунду показалось, что он целится из револьвера прямо ей в грудь: — Джеремайя, нет! Нет! — В ужасе, не глядя, ринулась назад, крепко прикладываясь о дверцу кухонного шкафа. — Кмх… — пальнул вниз, пробивая крепкие доски пола. Видимо, в голове его слегка прояснилось — протянул закрывающейся рукой Нике револьвер. — Прости. Твой дом, твой ствол. Ника забрала оружие, придерживая ладонью гудящую после удара голову. Потрогала лоб — сухо, но синяк обеспечен. Пьяный засранец уже повалился на её кровать и захрапел. Вышла на воздух, отдышалась. Дом — опора: «Нихрена подобного!» Оглянулась, чуть подумала, и пошла в выбранном направлении.***
Спустилась с холма, прошла по узкой дорожке, задевая руками высокую траву. А вот и Трой, уже выбирался из машины: «Идёт, даже не таясь! Совсем спятил!» — Поравнялся с ней. Его вдруг качнуло, как будто тоже был пьян. Ника придержала, бегло осмотрела, и потащила в сторону его дома: «Ранен? Нет? Тогда давай же, шевелись, от тебя даже пахнет кровью! Где твоя комната?! Так… сюда?.. Что ты сделал?!» — Прошипела в лицо, рванув за грудки. Трой глянул на неё, и глаза сделались снова стеклянной прозрачности. Немного задумался и выдал вполне обычным голосом: — Ничего я не сделал, с чего ты взяла? — вдруг как-то криво улыбнулся, прищуриваясь. Он быстро взял себя в руки. — Я видела, как ты уехал! — Ника, не собираясь сдаваться, еще раз дёрнула его за куртку, — словно на цыпочках прокрался! Ты… они мертвы? — Да, — даже не попытался оправдаться, смотрел совершенно успокоившись, приняв всё произошедшее где-то внутри себя. Грубовато отцепил от себя Нику, стряхнул испачканную куртку, бросая в угол. Проверил винтовку, залез под кровать, аккуратно её закрепляя в тайнике. Намочил полотенце, и сел, смывая брызги с рук и лица. Заметил синяк у неё на лбу и надорванный ворот рубашки: — Ты, вижу, тоже неплохо… погуляла? Кто? На кого нарвалась? — Ника, стоящая посреди комнаты столбом, встрепенулась, рассеянно трогая лоб. — Это я сама. Просто… неловко вышло. Мне пора, — она оглянулась вокруг, вздохнула и направилась к двери. Только взялась за ручку, как получила рывок за локоть, почти удар спиной об дверь и нависающего над ней Отто, упирающегося в дверной косяк, совсем рядом. Еще одного поехавшего мужика из этого семейства Ника просто не могла выдержать. Было уже слишком на сегодня. Вся скривилась, опуская голову и выставляя вперед плечо. — Я спросил — кто? — Его тон был очень нехорош, с лёгкой придурью. — Твой отец. Налакался, — получил немедленный ответ. — Пришёл ко мне, в мой дом. Видимо… я недостаточно внимательно его слушала. Сейчас дрыхнет там, всё перегарищем провоняло. Поэтому и шаталась на улице — к Мэд спать не пойду, нахер надо. Трой наклонился еще чуть ниже, почти касаясь губами разноцветного синяка на лбу, шепнул: — Раздевайся… — Ника уставилась, поднимая брови. — Выдам тебе другую рубашку вместо драной. Кровать у меня не сказать, чтоб очень широкая, но, думаю, поместимся, и… — Ты сбрендил! Я не останусь у тебя! — Ника в запале попыталась оттолкнуть его двумя руками, но это было совершенно бесполезное мероприятие, можно было и не дёргаться. Трой был полон до краёв каких-то грязных, отвратно вскипающих эмоций. От них всё внутри покрывалось жирным заветренным налётом, оставляя после лишь равнодушное «Плевать!» Плевать! На всё и всех! Так ведь? Нет. Не так. Потому что он вдруг очень резко почувствовал, как Ника испугалась. Ни чёрный взгляд, ни напряжённое лицо её не выдали, но появилась какая-то затравленность в жестах и сжатых губах. Она боялась. Тут же отступил, отпуская. Ника толкнула дверь… — Не уходи, — голос совсем тихий, хрипловатый. — Я всё про себя понимаю, но… не уходи. — Лезть не будешь? — Ника также стояла, отвернувшись, не отпуская дверную ручку. — Не могу обещать, — тут же снова подошёл сзади и неожиданно обнял двумя руками, прижимая к себе крепко. Склонил голову к её плечу, вдохнул — опять сигареты, полынь и та самая приправка. Ника подумала немного, отцепилась от двери, позволяя себя обнимать. — Я не хотел… так получилось, — он проговорил почти неслышно. — Сорвался? — Да. — Больше не надо так. Обещаешь? — Обещаю, что не причиню тебе вреда. — Трой… ты… нет, потом разберёмся, я еле на ногах стою. Ника вдруг ощутила просто оглушающую усталость. Трой из-за спины куда-то исчез, и она действительно с трудом устояла на ногах, покачнувшись. Сбросила ботинки, немного подумав, стряхнула рубашку в угол, к его испачканной куртке, и забралась в постель, с которой Трой уже успел стянуть покрывало. Он устроился рядом, прижимаясь спиной. Ника пригрелась, свернулась в клубочек и мгновенно провалилась в сон.