***
Мэдисон просто испепелила бы её взглядом, если б смогла, но Ника и так была словно не в себе: — Что ты творишь, Ника? Он же настоящий психопат! — Ревнуешь? Сама ведь хотела прибрать его к рукам, и повертеть, как тебе надо. Оказалось, что я просто истинно твоя дочь, мам! У меня появились точно такие же мысли. Даже раньше, чем у тебя. Вернее, они трансформировались из желания убить его. — Что?! Ты хоть представляешь, как он опасен?! Боже, после того… что тогда с тобой сделали… — Тихо! — Ника вдруг подорвалась и оскалилась так, что Мэд сглотнула все слова, рвущиеся наружу. — Не смей сравнивать, поняла?! Мэдисон только кивнула, тихо выходя вон. Ника всё переводила дыхание, тщетно пытаясь успокоиться. Ярость ударила в голову, в глазах словно белые мошки запрыгали. Потерла зачесавшееся левое запястье с рубцами о бедро. Тронула пальцами укус на шее. Поняла, что и сама вдруг начала сопоставлять: «Нет!» — Швырнула об пол подвернувшуюся кружку. Полегчало. Нагнулась, чтобы собрать осколки — в досках темнели дырки от тех выстрелов Джеремайи. Ника задумалась: «Кто-то бьёт посуду в ярости, а кому-то больше револьвер по душе, правда?..» Покосилась снова на пол — там явно что-то есть. Что-то очень раздражающее хозяина ранчо. Достала отвертку из ящика с инструментами — нет, доски стояли как влитые — слишком короткий рычаг. Зацепила монтировкой, навалилась — хрустнуло. Расковыряла, заглянула — только сухая земля. Ника села на краю дыры — высоковато, подтянуться обратно будет нелегко. Сбросила вниз табуретку и маленькую лопату, и только потом спрыгнула. Запыхтела, как землеройка, выбрасывая кучи песка и почвы прямо в комнату. Когда совсем задохнулась, лопата ударилась о дерево. Всё тайное когда-нибудь становится явным, не так ли?***
Трой опять возился с поврежденным ограждением, словно не замечая подошедшего Джейка. — Трой, я кажется говорил тебе не приближаться к Кларкам, — Джейк не знал с чего начать и получилось неловко. — Пошел на хер. — Посмотри на меня! Ты… — Блядь, Джейк! Не приближаться к Кларкам? То есть мне — нет, а тебе можно трахать младшенькую? Кстати, она хоть совершеннолетняя, а?! — Трой почти с удовольствием наблюдал за смятением брата. — Или у нас тут постапок и уже насрать на такие мелочи?! — Трой, подожди! Я… я выразился неправильно. Хм, слушай, у вас с Никой произошел какой-то… разлад, и… — Не твоё дело. Не хочу говорить об этом. — Ладно, пожалуйста, не заводись так! Просто я хочу быть уверен — с ней ведь ничего не случится? Ты ведь не станешь… — Трой резко поднял на брата глаза, в холодной ярости осознав смысл сказанного: — Уходи, Джейк, — вся эта обычная многословность Троя и веселье вдруг куда-то испарились, он с трудом сдержался, чтобы не вмазать старшему как следует. — Прости за этот разговор, — Джейк расстроено вздохнул, уже отходя. — Я не должен был. Прости. Трой еще какое-то время смотрел в удаляющуюся спину: «Просто представь, что её нет и не было. Жалеть об ушедших бессмысленно, помнишь? Как будто она ушла. Просто представь», — закрыл глаза, очень отчетливо понимая с тоской, что всё это — хрень собачья. Перестроился и подумал обо всём уже в другом ключе: «Ты будешь бороться или сдашься? Будешь бороться или…»***
Ника задумчиво сидела в кресле, не зажигая лампы, хотя углы уже прочно заполняли сумерки. Потемневший от времени череп, с огнестрельной дыркой посреди лба тускло отсвечивал на столе. Ника откинулась назад, складывая ноги на кучу земли, возвышающую прямо посреди комнаты. Пол был разворочен полностью — пришлось выломать еще две доски, доставая ящик с костями. Старый скелет, чьё-то очень давнее, закопанное преступление. Впрочем, можно даже и не гадать — чьё. Под ложечкой разлилась какая-то странная горячая тоска. Если это то, о чём Ника подумала, все переговоры с соседями индейцами о мире закончатся пшиком. Ника завернула череп в тряпку, положила в сумку и вышла из «обесчещенного» дома, хлопнув дверью.***
Джеремайя уже был в состоянии подпития средней тяжести. Глянул на всю перепачканную землёй Нику: — Господи, ты посмотри на себя! Как ходячая, не отличить! Не надо так сверкать на меня глазами в моём собственном доме. — Вы выстрелили в пол, — почти перебила его, доставая из сумки череп, стряхивая тряпку. Приподняла, словно репетировала Гамлета, но фразу выдала не по сценарию: — Кто это? — Долгая история! — Джеремайя поднялся, прошагав мимо за очередной порцией выпивки. Ника выложила череп на стол, почти развязно устраиваясь в кресле рядом: — Так расскажите! — Когда Джейк и Трой были мальчишками, местные индейцы решили, что земля под ранчо принадлежит им, мол, она святая, и прочее дерьмо, — он как будто оправдывался, постепенно распаляясь. — Они повадились обворовывать меня, убивать мой скот… — И вы убили одного из них? — Ника прищурилась, приподнимаясь в кресле. — Не-е-ет, я убил троих, — в этих словах прозвучала гордость, не меньше. — Они выскочили прямо на меня! Один из них был дядей Уокера — долбанного предводителя этого индейского стада! — Это он? — Тут же попыталась прояснить Ника, показывая на череп пальцем. — Это дядя Уокера? — Нет, этот сучонок — отец Уокера, который после припёрся искать первых троих. — и снова гордость в глазах и жестах. — Один выстрел, и точка! Тоска внутри поднялась выше, затапливая лёгкие, и Ника несколько раз быстро выдохнула, пытаясь от неё избавиться. Но тоска никуда не делась, стало хуже. Улыбнувшись, тихо протянула: — Когда я очищала тот дом, вы вовсе не хотели помочь с ремонтом. Просто боялись, что я найду эти кости. — Я задел твои чувства, детка? Прости. Ты прикрыла Троя, сказав, что он был с тобой в ночь убийства Тримболов, хотя… я ведь тогда не до чёртиков упился, и помню, что не всю ночь ты его развлекала. Обеспечила ему алиби, умничка! Но на этом всё! Если тебе что-то не по нраву — проваливай, хитрая ты сучка! Эта земля принадлежит мне! — Индейцы не заставят себя долго ждать. Уокер придет за вами, и нас всех тоже зацепит! — Ника улыбалась, но от её поблёскивающих глаз веяло нехорошим. — Война сожрёт людей, и ваших сыновей в первую очередь… — Да, одно моё слово, и Трой будет биться до последнего. Ну, а Джейк не останется в стороне, когда младшего успокоят, будь уверена! — Джеремайя подлил себе еще виски. — У тебя всё? Или еще поболтаем? Ника осторожно сложила кости обратно в сумку, поправляя на плече её ремешок. На вопросы ответила лишь молчанием. Пошла к двери. Обернулась. Задумчиво глянула уже пьяному старику точно в середину лба и вышла вон. Тоска сменилась холодным самообладанием.