Бытие и абсурд

Он ведь ненавидел то, что привело его сюда. Ненавидел всей душой. То есть, он не был уверен, что жалеет о той вспышке ярости, в конце концов, когда прекратилось общение с матерью, то прекратились и его приступы, каждый из которых он принимал за маленькую смерть. Что поделать, ему было одиннадцать. И всё же я не хотел, это было случайно, я псих, хоть этого и не выявили, я не убийца... Мысли уже мозолили мозг. Стены неслись мимо него, на душе противно скреблись кошки. Огромная стая огромных кошек с огромными когтями. У Эдди всегда хорошо было развито воображение. Он осознал, что понятия не имеет, куда идёт, когда перед ним возникло огромное окно и в глаза ударило солнце. Опёршись руками об исписанный многозначительным словом "хуй" подоконник, Эдди глубоко вдохнул и порывисто выдохнул. Ничего страшного ведь не произошло, всего лишь его подозревают в убийстве ребёнка... Это всего лишь Ричи Тозиер, чуть не оставивший ему химический ожог в день знакомства, это всего лишь психованный рэйвенкловец в мятой рубашке, воняющей реагентами. Стены как будто сужались. Эдди иногда казалось, что он занимает непозволительно много места в этом мире. Что на него смотрит слишком много глаз, на его аккуратно уложенные волосы, на заправленные в узкие джинсы рубашки, на пастельного цвета свитера, на отсутствие красно-золотого галстука. И стены сужались, стены давили, а на одной из них ухмылялся мерзкого вида клоун. Эдди даже рассмеялся. Нервно и немного истерически. Здесь стены были каменные и по ним тянулись надписи, которые сливались в общее месиво, но рисунок клоуна Эдди почему-то сразу заметил. Такие кровожадные улыбки редко увидишь на красноносом гримированном лице подвыпившего аниматора, скручивающего шарики в щенят. Эдди вновь пробрал смех. Совершенно неуместный. ●●● На истории выяснилось, что ситуация куда хуже, чем Эдди мог предполагать. На него бросали косые взгляды и невзначай старались кинуть потрёпанные рюкзаки, где вместо книг стучали жестью энергетики, на место подальше от него. Не то чтобы в Хогвартсе можно было кого-то напугать тем, что ты потенциальный убийца, просто так было спокойнее и никому не хотелось попасть под подозрение как соучастнику. – Прекрасно. Просто... Прекрасно. – тихо констатировал Эдди, поправляя на плече рюкзак и, сгорбившись, направился за последнюю парту. Билл и Беверли далеко в первом ряду уже обсуждали заданный на дом параграф, как будто делать им больше нечего, только спорить о том, был ли Гитлер лицемером или не был. Сейчас ведь нет никакой разницы. Билла почему-то очень волновал тот факт, что фюрер проповедовал нацизм и убивал евреев, сам не будучи чистокровным арийцем. На место рядом кто-то упал, поджав длинные ноги под стул и опершись острыми локтями о парту. – Вот только тебя мне сейчас не... – Не обольщайся, – широко улыбнулся Ричи, – Все места уже заняты, так что сюда меня привели исключительно безвыходные обстоятельства. – Да, потому что никто не хочет сидеть с человеком, чуть не убившим собственную мать. – развернувшись к рэйвенкловцу лицом и проклиная совместные уроки, проговорил Эдди. Тозиер замер на пару секунд, молча и удивлённо его разглядывая, а потом кивнул на учебник Каспбрака, лежащий на краю парты и аккуратно обёрнутый обложкой. – Не подскажешь, что на сегодня задали, детка? – Меня зовут Эдди. Можно Эдвард. – раздражённо поправил Каспбрак, пододвигая учебник к Ричи. – Параграф семнадцать. И не называй меня деткой. – Без проблем, Эдс. Каспбрак упал лицом на сложенные на парте руки. – Ты альтруист? – А? – Можно я потом перепишу твой конспект? – А ты не обнаглел ли? – отрывая взгляд от тетради и сдерживая ругательства, поинтересовался Эдди. Ричи молча на него смотрел и ждал ответа, пропустив мимо ушей риторический вопрос. – А ты тогда не будешь меня доставать, – шёпотом воспользовался шансом выставить условие Каспбрак. – Замётано. – Ричи расслабился и сразу же принялся его доставать. – Ты можешь достать гашик? Твердя себе, что лучший способ заткнуть рэйвенкловца – это игнорировать его, Эдди зачем-то ответил: – Что в твоём понятии "не доставай меня"? И нет, я не знаю, где это достать, максимум снюс, а за наркотой тебе к слизеринцам. – Я думал, все гриффиндорцы хотя бы нюхают. – А я думал, все рэйвенкловцы могут сделать водородную бомбу. – Я могу. – пожал плечами Ричи. Каспбрак решил не уточнять, была ли это шутка, и вернулся к конспекту. По бело-голубым стенам в просторном классе были развешаны выцветшие агитационные плакаты красных цветов, которые Эдди всегда напрягали и вгоняли в тоску. Большие окна в облезлых рамах преломляли свет неяркого солнца, теряющегося в электрически-мёртвом освещении класса. Старый как мир профессор Бинс довольно нудно говорил на тему лагерей смерти, и иногда Эдди казалось, что он специально мусолит именно эту тему, чтобы ученики-преступники прониклись и решили, что им ещё повезло. – Жуть, да? Не понимаю, зачем Гитлер тратил столько сил и средств на создание концлагерей, только чтобы продвинуть свою фанатичную антисемитскую идею. – прошептал Ричи, и Эдди, закрыв глаза, принялся считать в уме дни недели. – Я думаю, это было жестоко. – Какое интересное и необычное мнение. – Эдди недовольно зыркнул на Ричи, демонстративно сжимая в пальцах ручку. – Как печально, что меня оно не интересует! – Почему ты нервничаешь? – Ну даже не знаю, – Эдди честно хотел прозвучать саркастично, но получилось жалостливо, – может быть, потому что вся школа считает меня убийцей, а ещё меня могут отправить в тюрьму? Тозиер открыл было рот, но потом закрыл, потому что, видимо, спорить смысла не было. А ещё потому что в класс, вежливо постучав, заглянул высокий мужчина в синем костюме и попросил минуточку внимания. – Прошу прощения за беспокойство, мне нужен Эдвард Каспбрак. Профессор Бинс на секунду оторвал взор от своих записей, настолько непонятных, что Эдди иногда думал, что это всего лишь витиеватые линии, сделанные случайно трёхлетним ребёнком, играющим в Марка Твена. То есть, в кого там может играть трёхлетний ребёнок. Эдди вот обычно играл в космонавта, но однажды вылетел из карусели-"центрифуги" и врезался в скамейку, после чего решил, что космос того не стоит. "Надо было становиться космонавтом" – обречённо думал он, когда его выводил из класса мужчина в костюме, а Беверли и Билл что-то неразборчиво шептали ему со своих далёких первых парт. Почему-то Эдди казалось, что они советуют ему "не говорить этим сраным мудоёбам ничего". – Удачи, чел. – шепнул Ричи и, наклонившись и спрятав рот рукой, свистяще добавил, – Похоже, это ФБР. Не ешь ничего, что он тебе даст. И не пей! Эдди поборол желание вскинуть перед лицом Тозиера средний палец. ●●● – Ну что? – Ты как? – Я прекрасно, – мрачно ответил Эдди, не глядя в испуганные глаза Беверли и настороженные – Билла. Они сидели, скрестив ноги, на кровати Билла и играли в дурака на косяк. – Кто был этот мужик? – спросила Беверли, кидая Биллу козырного туза. – Из полиции. – Эдди повёл бровью, пытаясь развязать галстук. – По делам с несовершеннолетними, или как-то так. – Почему он б-был не в ф-форме? – свёл брови Билл. – Дамблдор настоял. – галстук упорно не желал развязываться, и Эдди нервно попытался его просто стянуть. – Он гов-ворил с-с-с тобой? – Дамблдор? Да. Я – главный подозреваемый. – Каспбрак сдался и, просто рванув галстук вниз, чуть не задушил себя. – Но... У них нет никаких доказательств! – возмутилась Бев, собирая карты в стопку. Сигарета уже была у неё за ухом. – Именно. – кровать, на которую Эдди рухнул, закрыв глаза руками, согласно и жалобно скрипнула видавшево вида пружинами. – Хогвартс – изолированное место, попасть сюда незамеченным почти невозможно, а тем более потом так же мастерски уйти или скрываться в замке. Получается, что сделать это могли только профессора или ученики. А у учеников здесь куда более интересное уголовное прошлое. Но им не на кого это всё повесить, потому что следов вообще нет, как будто это не человек сделал, а какое-нибудь привидение. Но приведений не существует. – Мой п-п-покойный брат иногда го-оворит со мной... – начал было Билл, но Беверли его прервала: – Это всё твоя детская травма, никто с тобой не говорит. – Но он считает, что я п-правильно тогда поступил!.. – Ты истинный гриффиндорец, – пожала плечами девушка. Слушая их, Эдди молчал. Он не хотел остаться в тишине, он этого боялся. Тогда он начнёт думать, и думать много, а это подорвёт его и без того шаткое душевное состояние. ●●● Билл уснул последним из пяти обитателей комнаты, отложив книжку про строительство кораблей уже в первом часу ночи. Последним, не считая Эдди. Пялиться в потолок надоело уже через десять минут. Считать сов – на трёхсотой. Читать не получалось, потому что взгляд неизбежно утыкался между строк, заполняя мозг совершенно не той информацией, какой надо было. Ещё этот Ричи... То он верит, что Эдди – жестокий убийца, то совершенно спокойно сидит с ним за одной партой и мирно просит списать конспект. Этих рэйвенкловцев хрен поймёшь. Наверное, пойти прогуляться по школе было не лучшей идеей Эдди, но адски уставшие смотреть в одну точку глаза намекали, что срочно надо хоть немного пройтись. Иначе бы Каспбрак начал медленно, но верно сходить с ума. Он натянул кеды, не зашнуровывая, и толстовку со Звездой Смерти, прям на пижамные штаны в дурацкую полосочку. Темнота упрямо не хотела разгоняться лучом фонарика, пытаясь и его проглотить тоже, но фонарик был упёртый, поэтому всё же кое-какой свет дарил. Ровно чтобы было видно пару шагов вперёд и фрагменты портретов философов вперемешку с плакатами о терроризме вдоль стен. Шнурки уныло волочились следом. Вообще-то, гулять ночью по Хогвартсу запрещено. Но по причине явного сумасшествия Дамблдора, в которое Эдди верил с момента своего появления в этих стенах и по сей день – руководить такой школой мог только законченный псих, коридоры патрулировал только старый вздорный завхоз и кошка. Завхоза никто не боялся, но все старательно делали вид. Эдди вдруг подумал, что очень не против напиться. Он был из тех людей, что на всех вечеринках самые трезвые, такие обычно мрачно наблюдают за остальными, сидя в кресле с красным стаканчиком в руках, из которого не пьют, такие ворчат: "а я говорил, что нельзя ему так много пить!", оттаскивая своего более безрассудного друга от стула, который тот пытается украсть, такие по-тихому сваливают спать ровно в одиннадцать и таких вообще редко зовут на вечеринки. Незаметно мимо пролетел коридор и много лестниц. Эдди моргнул. Он стоял прямо перед дверью в туалет на первом этаже. Внезапно внутри стал давать о себе знать страх, вполне уместный в ситуации, когда ты стоишь в тёмном коридоре с мигающим фонариком в руке, который почти уже и не светит, а только кидает по стенам иррациональные тени. Эдди толкнул дверь с табличкой "не работает". Окна в этом туалете под слоем пыли были замазаны белой краской, но сквозь них пробивался холодный свет луны и фонарей. Ночью здесь оказалось ещё унылее, чем днём. Стук капель, шорох и странное царапанье заставили Эдди резко провести лучом фонаря по углам и стенам, но всё, что там пряталось оказалось хитрее и никак себя не проявило. Каспбрак с щелчком выключил фонарик. Здравая мысль, что надо бы отсюда уйти, почти вовремя закралась в мозг, и он уже сделал пару шагов, когда понял, что кое-что не так. Сердце предательски ёкнуло.