Бытие и абсурд

Когда Эдди оставлял на окне надпись, то был абсолютно уверен, что никто её не увидит. А если и увидит – то не поймёт. Ну разрушается Мона Лиза, и разрушается, всем плевать. Пусть хоть вся развалится, Хогвартсу до этого нет никакого дела. Он писал это и думал, что такое простое действие ничего не значит, это как записать расписание на стикер и приклеить к спинке кровати. Оно ведь ничего и не значило. Но, медленно и неуверенно, шаг за шагом приближаясь к тому окну, где он оставлял надпись, Эдди нервно сглатывал и думал, что лучше бы он никогда не писал на этом окне и никогда не заходил в этот туалет ночью. "Привет, Эдди." Такая простая фраза. Кто-то вывел её в пыли ровно на том самом месте, где раньше красовалась съехавшая вниз надпись Каспбрака. Как будто те слова превратилась в эти, глупость какая. Но даже пыль не была стёрта. Она будто успела вновь появиться на месте букв предыдущей надписи, чтобы затем быть стёртой чьей-то ещё рукой. Очень ровный почерк. Идеальный. Интересно, кто мог это написать? Нервно зачесав волосы назад, Эдди прищурился. А потом протянул руку и вывел в пыли: "Привет" Внизу, под надписью незнакомца. Или незнакомки. Туалет хоть и не работающий, но ведь женский. Каспбрак с минуту тупо пялился на слова, пока в глазах не начали плясать геометрические фигуры, а когда плечи затекли, то поспешно вышел прочь из туалета. Уже в коридоре он задумчиво посмотрел на свой палец, испачканный пылью. Частички кожи других людей. Мерзость. ●●● – У тебя вид, как будто ты не спал всю ночь. – сообщила Беверли, потихоньку переливая кофе из своего стакана в стакан Эдди. Мысли "терпеть не могу эту гадость" не добрались до мозга, затерявшись где-то в переплетении путаных образов и страхов, отголосков муторных снов, когда он взял в руки едва тёплый стакан и молча выпил чуть ли не половину. Где-то за столом слизеринцев один парень впечатал другому в лицо пакет с кокаином, и над тарелками и стаканами поднялось белое облако. Кто-то упал лицом в стол, то ли просто так, то ли принялся упорно снюхивать с рваной скатерти щедрый дар судьбы. – Знаете, мне сегодня приснилось, что я верблюд. – задумчиво сообщил Эдди слегка обеспокоенному Биллу. – И меня заперли в заповеднике. А я очень хотел курить, и поэтому пытался сбежать. – он посмотрел в бездну коричневого кофе. – А я ведь не курю. Даже не поднимая головы, Каспбрак почувствовал, как Билл переглянулся с Беверли. Наверняка они сегодня опять попытаются всучить ему косяк, уверяя, что в Парагвае, например, травка легализирована, и вообще, ужасно целебна. Вот только травка не поможет избавиться от свалившихся на голову проблем и не сделает сны менее наркоманскими. Но Эдди готов был вернуться в эти смутные сны, потому что тут, за шумным столом Гриффиндора, было ещё тягостнее. На утренней линейке, где весь Хогвартс стоял в Большом Зале по белой линии, а профессора следили, чтобы никто из гриффиндорцев не попытался поджечь чью-нибудь рубашку с помощью самодельной зажигалки, сообщили об ужесточении режима. – Ученики не имеют права покидать свои гостиные после семи часов вечера. – чеканила шаг профессор МакГонагалл. – Ученики младше третьего курса не имеют права покидать свои спальни во всё внеучебное время. – послышался возмущённый рокот, и Эдди отчётливо увидел, как в головах одиннадцатилетних гриффиндорцев формируется план бунта. – Тишина! – рявкнул Филч, но кинутый на него демонстративный взгляд декана Гриффиндора заставил его замолчать. – Она врёт. – Что, прости? – Эдди не без раздражения посмотрел на стоявшего рядом хаффлпафца, который улыбался и перебирал в руках какую-то поделку из желтоватой бумаги. – Она врёт. – Поздравляю. – сказал Эдди. Паршивое утро, паршивый день, паршивый год. Паршивая жизнь. – Хочешь кораблик? – хаффлпафец протянул ему свою оригами, и Каспбрак закатил глаза. Вот только аутиста с его загадочными высказываниями и подарками ему не хватало. Отвернувшись, он продолжил следить за идущей взад-вперёд МакГонагалл, которая, видите ли, врёт. О чём, интересно? Хотя нет. Не интересно. Вот честное слово, плевать с высокой вышки. Пусть хоть она вообще мужиком окажется или тайно варит мет, Эдди так заебался, что ничему не удивится. – Ученики Хаффлпафа временно переселятся в спальни других факультетов, пока в их гостиной будет проводиться тщательный обыск. И ещё кое-что. Убедительная просьба тех, кто хоть что-то знает о произошедшем убийстве, сообщите мне любую информацию. Я обещаю сохранить анонимность. Убит ребёнок. Безусловно, Хогвартс не удивишь постоянными происшествиями, зачастую, не самыми заурядными. Мы сами справляемся с этим, но убийство – это серьёзно. Такого раньше здесь не было, благодаря нашим усилиям. Это первое убийство в этих стенах за всю историю Хогвартса. Очки-половинки Дамблдора блеснули. – Если кто-то из учеников совершил убийство, то это перечёркивает все старания, которые были приложены для открытия этой школы. Подумайте об этом. ●●● – К нам тоже переселят хаффлпафцев? – почти безэмоционально спросил Стэн. – Ко всем, Стэн-Супермен, никто не останется обделённым. – Ричи, протянув руку, забрал из исцарапанных пальцев слизеринца косяк и затянулся. – От каждого – по способностям, каждому – по хаффлпафцу! – Ужасно. – Стэн мрачно уставился в окно, мимо развалившегося на подоконнике Тозиера. Никогда нельзя было понять, это Урис задумался о вечном или просто ловит глюканы. Сидеть в школьном туалете на последнем этаже и курить вместо первого урока за семь неполных лет стало привычным делом. Зелёные стены хранили сотни историй и снов, маленькое окошко, через которое падал на каменный пол квадрат бледного света, никогда не закрывалось, а рама давно пожелтела от вечного дыма. – Да ладно тебе, – Ричи хлопнул Стэна по плечу, и тот пошатнулся. – Найдёшь куда неразумных пристроить. Скажи им, что ты принц древнейшего рода, какой-нибудь Ульрих фон Лихтенштейн, или ещё что-нибудь такое хитровыебанное. Твоя болезненная зеленоватость сойдёт за аристократическую бледность. И командуй ими сколько влезет. Ты ж слизеринец, вы все в таких фишках шарите. – Не хочу я, чтобы в моей гостиной сидела толпа недоразвитых... – Не хочу тебя расстраивать, но тогда тебе придётся выгнать половину слизеринцев спать в коридоре... Мрачно-угрожающий взгляд Уриса мог напугать кого угодно и заодно просверлить бетонную стену, но Ричи только усмехнулся, выдохнув дым в лицо другу. – Ты злой человек, Стэн. Между прочим, есть мнение, что аутизм – нихуя не болезнь, а особое альтернативное состояние. Возможно, именно аутистам суждено впоследствии стать новой ступенью эволюции, необходимой для вступления человечества в утопический мир будущего, где оно объединится под куполом железной логики и эффективности. Так что ты там поосторожнее, – Ричи спрыгнул с подоконника, подхватывая цветастый рюкзак, – может, это они тебя подчинят. Тозиер заметил, как Стэна передёрнуло, когда он, натягивая на руки рукава чёрного свитера под горло, ждал, пока Ричи запихнёт заначку травки подальше за щербатую раковину. – Сменим тему, – сжалился Ричи, пока в пустом коридоре отдавались от стен их глухие шаги. – Что у тебя с той милашкой, как там её? Не помню. То ли Лиз, то ли Лидия... – Гвен. Никак. Стэн терпеть не мог говорить о своей личной жизни. Её, вроде бы, и не было, но знать наверняка никто не мог, потому что читай пункт первый. Порой какая-нибудь страдающая излишним проявлением жалости и заботы особа начинала клеиться к королю слизеринцев, но тот как будто бы и не замечал. Коридор странно пустовал, хотя по идее его должен был патрулировать кто-нибудь из профессоров или Филч со своим кошачьим недоразумением, тем более сейчас, но, видимо, безопасность учеников волновала власть Хогвартса куда меньше, чем о том говорилось. – Надо бы навестить Эдди. – Задумчиво протянул Тозиер. – Извини?.. – почти не способный удивляться приподнял брови Урис. – Такой ворчливый милашка с оленьими глазами. – продолжал Ричи, не совсем понимая, зачем вообще об этом говорит и на кой хер ему навещать гриффиндорца. – Ему сейчас пиздецки несладко, а я его недавно обидел, кажется... Он воспринимает всё поразительно близко к сердцу. – Он дружит с Денбро? – спросил вдруг Стэн, и Ричи кивнул. – Чел, нам надо как-нибудь их вписать, хочу посмотреть, как эта малышка набухается. – Держу пари, он к алкоголю и не притронется. – справедливо заметил Стэн. – Но зови. Хочу посмотреть, как ты попытаешься его набухать. И пускай берёт с собой Денбро. – Это ещё зач... Ё-обаный насвай. – Что?.. Чёрт. – Кажется, мне пизда. – Тебе не кажется. – Теперь я абсолютно уверен, что мне надо встретиться с Эдди.