Самое прекрасное в братьях — то, что, даже несмотря на наши ошибки, они все равно нас любят. "Доктор Хаус"
Чем обычно заняты дети в свои состоявшиеся четыре года? Смотрят любимые передачи и мультфильмы. Лепят из пластилина. Малюют акварельными красками на листах. Возятся с бесчисленными игрушками. По наставлению родителей — учатся читать или считать. Мичи делал всё это. Но он был первым четырёхлеткой, которому пришлось участвовать в убийственной игре. Малыш даже не осознавал этого. Он просто стал бояться с какого-то момента. И не мог прекратить. После того, как он пытался спрятаться от ужасного шума сирены в маминых объятиях, все его друзья и любимые изменились. Уже вот три дня никто больше не смеялся и почти не разговаривал друг с другом. Везде было тихо-тихо, грустно-грустно. Пугающе. Но мальчик был и впрямь смекалистым: он понял, что все вокруг стали заложниками какой-то тёмной магии. И тот вой, который его напугал, определённо был своего рода заклинанием. Как хорошо, что мальчик уцелел и не попал под чары! Малыш верил — нет! он знал наверняка, что спасёт всех. Вернёт улыбки на родные лица. Все снова будут счастливы. — Теодол'! — вне себя от радости, воскликнул Мичи, войдя в свою комнату и обнаружив там старшего брата. Он сидел на своей кровати, сгорбившись и подобрав ноги. Сквозь свесившиеся блондинистые волосы лица было не разглядеть, но Мичи знал, что он сейчас тоже печальный. Сирена изменила и его тоже. Ответом было молчание. Его брат даже не шевельнулся. Мичи испугался, что теперь все ещё и окаменели, и тревожно стал трясти блондина за предплечье. Теодор дёрнулся и резко повернулся на малыша, выглядя по-настоящему изумлённым. Кажется, он даже не слышал, что его звали. — А, — расстроенно бросил он и отвернулся, снова спрятавшись за волосами . — Ты. — Я, — не понял сути его претензии Мичи и испугался, что брат сейчас снова перестанет реагировать. Посчитав, что время кардинальных мер пришло, он разбежался и запрыгнул на высокую кровать Теодора, к несчастью, тут же начав соскальзывать с края. Усердно пыхтя, он стал цепляться за покрывало и ползти вперёд. Тогами даже не помог ему. Будто малыша не было рядом. Мичи ничуть не обиделся. Он же боролся со злым колдовством. И не такие испытания мальчик готов был пройти. Наконец забравшись целиком, он уселся поудобнее и обнял Теодора со спины, так крепко, как только мог. — Мичи, пожалуйста, уйди, — тихо сказал Тео. — Неть! — фыркнул маленький рыцарь и ещё сильнее прижался к чужой спине. И снова гнетущее молчание. Почему тишина и человеческое безразличие обладают самой губительной силой на свете? — Поигл'ай со мной, позалу'ста, — жалобно попросил Мичи. — Никто не игл'ает. — ... — Я хотел позвать Нобу, но его так нигде и нет, — подавленно сказал ребёнок, и ощутил мощный толчок в области груди брата: он сделал глубокий, дрожащий выдох, услышав болезненное имя. Мичи-то ничего не знает. Мичи ничего не понимает. Мичи легко. Но как же Тео ошибался! Мичи не было легко. Он ощущал, как с каждой секундой пропасть между ним и братом становится всё глубже. Это чувство давило на него с чудовищной силой, и он никуда не мог деться. Мог только исцелять объятием. — Поигл'аем? Моз'но в с'арады или кал'точки! Или нет... давай в бегалки? Чул', я догоняю! Ой, нет... я хос'ю в... — Я не хочу с тобой играть, — жёстко сказал подросток, и малыш от неожиданности отнял руки. Резкость слов обожгла его похлеще кипятка. — Мичи, сдристни! Уй-ди. — Н-неть... — уже неуверенно возразил младший брат. — Тео, не л'угайся. Это не ты говолис'. Тебя пл'окляли! Бол'ись с этим! Тишина. — Вас всех пл'окляли! А Нобу... похитили! И дядю Б'якую! — не унимался младшенький. — Помоги мне спасти всех, Тео... Прежде чем он успел сказать ещё хоть что-то, одним неожиданным толчком его скинули с кровати. Копчик тут же заныл обжигающей болью, потому что Мичи приземлился на таз. Он смотрел своими большими глазами на Теодора и не понимал, что произошло. Брат только что столкнул его на пол? Его любимый старший брат только что приложил к нему физическую силу? Хагакуре-младшему стало больно не только в тазе, но и в сердце. Теодор, сжав кулаки, смотрел на него с такой чистой неприязнью, с какой никогда и ни на кого не смотрел. — Они оба мертвы. Они умерли! Их нет! — рявкнул блондин. — Твои глупые игры нам не помогут, но ты не можешь даже помолчать хотя бы пару секунд! Пошёл вон! Теодор часто-часто дышал. Мичи сидел, застыв, будто окаменевший. Он икнул и сильно-сильно сжал губы, стараясь не разрыдаться в голос, хоть это было и неизбежно. — Т-ты не заколдован, ты пл'осто злой! — закричал отчаянно что было сил Мичи и подскочил на ноги. — Лут'с'е бы ты пл'опал! Теодор будто бы отрезвел от своей внезапной агрессии и ужаснулся самого себя. Глядя на плачущего малыша, которого он только что обидел до глубины души, чувствуя себя последним монстром... Кем он стал? — М-Мичи, прости меня! — опешил Тео. — Я не... Мичи не слушал; он выбежал из спальни, хлопнув дверью.***
— Пл'ивет, — робко поздоровался Мичи, теребя в руках свой очередной рисунок. На нём были изображены двое: черновласая девочка (это можно было идентифицировать по розовой юбке) и большой белый медведь, скорее похожий на раздутую дворнягу. Мальчик стоял возле больничной койки, на которой уже четыре дня в бессознательном состоянии лежала Китани. Кажется, теперь она не жила, а лишь существовала в этом мире. Рино с сожалением предупреждал, что в худшем случае бунтарка так и не начнёт реагировать на окружающую среду. — Тебя замол'озили, — вздохнул Мичи. — Я стал'аюсь, с'тобы спасти вас всех! Кто-то же должен. — Я знаю, с'то Нобу укл'али, — испуганным шёпотом сказал мальчик, подойдя ближе и стараясь заглянуть в глаза девушке (что было довольно затруднительно, ведь макушка мальчика едва торчала из-за кровати). — Но ты не бойся, хол'ошо? Я нал'исовал вас! Мичи с усилием протянул вверх рисунок, до этого так бережно сжимаемый им в ладошах, и положил на прикроватную тумбу. — Выздол'авливай, — шепнул грустно мальчик и осторожно коснулся ладони азиатки. Его глаза широко распахнулись, потому что Китани медленно повернула свои зрачки на него. В этот момент в коридоре раздался приглушённый говор. — ...я не хочу казаться нетолерантным, но, будь добра, оставь меня хоть на минуту! — с нескрываемым раздражением высказался Рино. — Прошу прощения, — несмело ответила ему Шизука, — но я не думала, что ты будешь против. — И какой же повод я дал, чтобы ты изволила думать таким образом? — Н-ну... я... решила, что ты захочешь уединиться со мной... — промямлила монашка. Ветеринар тяжко вздохнул и, по-видимому, покачал головой. —Ч-что? Просто... я была уверена, что это... ну... — Шизука-чан, прошу, оставь эти неумелые заигрывания. Я не испытываю к тебе романтического влечения. — Я... я... я думала, ты клонишь к этому! — хрипло пробормотала сестра-звонарша. — Рино, ты даже не отпускаешь меня из медпункта, хотя я себя прекрасно чувствую. — Я держу тебя под наблюдением, потому что наблюдаю за твоим состоянием. Не физическим. Ментальным. — Я не псих, — оскорблённо заголосила девушка. — Я уже даже стала вспоминать, как мы все встретились... В этот момент они оба зашли в медпункт и застали там недоумённого Мичи. — Ты что здесь забыл, молодой человек? — улыбнулся Рино. — Мама не потеряет? — Н-н-н... — забормотал малыш и посмотрел на Китани, но та уже снова уставилась в потолок. — Извините... Сын Хагакуре пришибленно направился к выходу, провожаемый неодобрительным взглядом Шизуки.***
Асахина мягко расчёсывала непослушные пряди своего младшего сынульки, умело проводя по ним круглой расчёской. — Тебе помочь с чем-то? — ласково спросил Макото Наэги, присев рядом с ней на диван. В ответ пловчиха отрицательно покачала головой, поджав губы. Наэги неловко положил ей руку на смуглое плечо. — Эй... Хина, ну поговори со мной. Нам всем сейчас тяжело. Девушка озлобленно обернулась на него, не выдержала и громко всхлипнула. Вся её импульсивность в момент переменилась на беспомощную тоску. — Я бы хотела, Макото, но я не могу, — сказала она размеренно. — Я боюсь. — Ты боишься всего этого или меня? — уточнил Счастливчик. — После всего, через что мы прошли вместе, я не могу бояться тебя, — неуверенно улыбнулась Аой. — Но и не могу не бояться. Девушка вернулась к прихорашиванию Мичи, который, в свою очередь, нетерпеливо попискивал каждый раз, когда зубцы расчёски больно застревали в его прядях. — Ты же не думаешь, что я могу быть причастен к этому? — Да что ты заладил со своими вопросами! Я не заложница, чтобы ты меня допрашивал! — вдруг снова вспылила мать семейства. "Первый триместр," — мелькнула мысль в голове Макото, потому что он не замечал таких резких перепадов ее настроения с последней беременности. Эта мысль позабавила мужчину, но всё его веселье испарилось, стоило ему снова взглянуть на недовольную собеседницу. — Монокума сказал: кто угодно может! Хоть ты, хоть Ясухиро... — безвыходно буркнула Асахина. — С каких пор ты внимаешь науськиваниям этого медведя? — удивился Наэги. — Если следовать такой логике, то и Бьякуя мог... — Бьякуя не мог! — громогласно произнесла Асахина, и Макото захотел исчезнуть. Но девушка снова стала мягкой и расстроенной. — Я понимаю, как это звучит, Макото... но Бьякуя не мог быть убийцей. Он пожертвовал собой ради того, чтобы помочь Теодору и спасти нас всех. Он настоящий герой и самый смелый из всех, кого мне доводилось встречать в жизни. Поэтому я не хочу, чтобы его память очернялась нашими глупыми теориями. — Да, — кивнул печально Макото. — Не мог. Извини. — Ты меня извини. И давай закроем эту тему. Наэги понял, что девушку лучше не тревожить, поэтому поспешил удалиться по своим делам. — Ма-ам? — Мичи обернулся через плечико на Асахину. — Поигл'аес' со мной? — Не сейчас, — отказала ему та. — Позови кого-то из братьев. Мичи в ответ только фыркнул и надулся. Утренний инцидент с Теодором неприятно щекотал его память. — Я сам пойду! Пос'ему мне незя пойти самому? — взмолил малыш. — Потому что... это... потому что нельзя! — строго наказала Асахина. Она категорически отказывалась отпускать детей странствовать по Академии одних после того, как началась эта странная игра. — Юкайо с папой сейчас вернутся, пригласи его в игру. Мичи разочарованно кивнул. Он не был уверен, что эта идея достаточно хороша, потому что Йо не особо любил играть с ним в силу возраста и обзывал пупсом. Но ничего иного не оставалось. — И ещё, Мичи, — ласково сказала Асахина, отложила расчёску и бережно обняла сына, словно обхватив его крыльями. — Не сердись на нас... И не бойся. Всё хорошо. Нам просто нужно быть сейчас осторожнее, понимаешь? Мальчонок медленно кивнул. Как бы его ни злило происходящее вокруг, маму он не мог расстраивать ни при каких раскладах. — Ты же моё золотце, — Хина легонько поцеловала нос сына, чем заставила того невольно улыбнуться. Рядом с мамой ему ничего не было страшно. — Ма-а-ам! — капризно сказал Юкайо, в сопровождении ясновидящего вернувшийся в столовую. — Что за фигня? Я теперь даже самостоятельно до толкана не схожу? — Юкайо! — строго напомнила ему об этикете Асахина. — Мы не общаемся на туалетные темы! — Ну, блин, почему дяде обязательно было стоять вплотную к кабинке и ждать, пока я закончу?! — не прекращал канючить тот. — И почему же дяде обязательно надо было стоять вплотную к кабинке? — претензионно посмотрела на Ясухиро девушка. Провидец сконфуженно потянулся и почесал за ухом. — Ну, ты сказала: "Следи в оба". Я следил в оба... Пловчиха тяжело вздохнула и засмеялась. Её лицо тут же расцвело, как тринадцать лет назад, будто бы время вернулось вспять. Смех Аой был недолгим, совсем мимолётным, будучи вынужден исчезнуть под влиянием не прошедшей скорби, но его хватило, чтобы наполнить сердца присутствующих чем-то щебечуще радостным. — Какой же ты дурачок, — без доли оскорбления сказала спортсменка. Мичи спрыгнул с материнских коленей и подошёл к среднему брату, сложив руки в замок перед грудью. — Йо, позалу'ста, поигл'аес' со мной немноз'ко? Под пристальными взглядами Ясухиро и Асахины у девятилетки, в общем-то, не оставалось выбора, кроме как согласиться на предложение малыша. — Ла-адно, но только чуточку, — по-деловому протянул Юкайо, и Мичи порывисто прижался к нему. — Э-эй, не так крепко! Задушишь! Мичи отлип от брата и стал тянуть его за край футболки в коридор. — Молодёжь! — крикнул вслед Хиро. — Только вместе держитесь. — Дальше первого этажа — ни ногой! — добавила Асахина, уже занявшись готовкой ужина. — Слышали меня оба? Услышав в ответ вялые звуки согласия, она приободрилась и полностью сосредоточилась на нарезке овощей. Хагакуре присел рядом за стол и стал заглядывать ей в лицо с любопытством. — Что? — не отрываясь от кулинарного процесса, вопросила Аой. — Ты красивая, — ответил провидец. — Я тебя умоляю, Хиро, отстань, — поморщилась хозяюшка. — Что на тебя нашло в последнее время? — Ничего такого, — поднял ладони в знак невинности Ясухиро. — Ну, просто, гм-м... Как там настроение у тебя? Как себя чувствуешь? — Сейчас ты получишь сковородой по заднице, и я спрошу у тебя, как ты себя чувствуешь, — сощурилась Асахина, сделав вид, что уже тянется за кухонным приспособлением. Это выглядело достаточно убедительно, так что провидец молча отодвинулся подальше. — То-то же. — Я всего лишь побеспокоился за тебя! — Да с какой радости я вдруг стала тебя заботить? — воскликнула непонимающе пловчиха. — Пристал, как банный лист... — М-м-м! Просто! — выпалил неоднозначно Хагакуре и отвернулся. "Мужчины," — устало подумала Аой и мысленно вздохнула.***
Мичи остановился возле A/V комнаты и с ожиданием уставился на брата. — Сыгл'аем в пл'ятки? — Прятки? Здесь? Тоска! — отмахнулся Юкайо. — Здесь места почти нифига, где прятаться-то? — Тогда... — Хотя не, постой-ка. Пошли. Юкайо потащил брата за собой вдаль по коридору. Младшенький неуверенно плёлся следом, но совсем упал духом, когда Йо с азартом стал подниматься по лестнице. — Мама запл'етила туда! — напомнил с серьёзным видом Мичи, остановившись, будто бы в знак отказа идти наверх. Сын Макото промычал изнемождённо и свесился через перила. — Ну ты чё такой зануда?.. Настоящий пупс! — Да пос'ему я пупс! И вовсе я не пупс! — обиженно закричал Мичи. Юкайо хитро улыбнулся, поняв, что взял его на крючок. — Пупс! Любой, кто не хочет со мной подняться по лестнице — пупс! Мичи сердито запыхтел и завертелся на месте. — Неть! — Как знаешь, пупс, я пойду один, как крутой парень... — Я не пупс!!! Я-я тоз'е кл'утой пал'ень! — не выдержал Мичи и стал в ускоренном темпе догонять брата. Тот ликующе усмехнулся и продолжил подниматься, но уже в более медленном темпе, чтобы младший успел за ним. — Я сещ'ас обгоню тебя, и тогда ты будес' пупсом! — Сначала догони, — пропел в нос Юкайо, уже преодолев пролёт и почти дойдя до 2 этажа. Мичи так торопился подниматься по ступеням, что не удержал равновесия и грохнулся, стукнувшись подбородком. Мальчик мужественно сдержал свои слёзы и продолжил быстро-быстро семенить за Йо по лестнице. — Пупс! — торжествующе ткнул брата в бок Хагакуре-младший, поравнявшись с ним. Наэги стоял и задумчиво оглядывал холл второго этажа. Главной его целью попадания сюда было посмотреть, что случилось здесь четыре дня назад, но коридор был совершенно пустым и чистым. Юкайо не заметил лишь мелкие алые крапинки, намертво впитавшиеся в обои — единственное, что свидетельствовало о произошедшей трагедии. Парниша был немного расстроен, потому что хотел воочию понять, что за чертовщина происходит вокруг. — Мы будем игл'ать здесь? — вопросительно сверкнул зенками Мичи. — М-м... Нет. Тут тоже скучно. Погнали на третий, там точно можно спрятаться, ты никогда меня не найдешь! Курчавый малыш озадаченно пожевал губы. Он очень боялся расстроить маму, ослушавшись её наказа. С другой стороны... Юкайо же рядом, что может случиться? И оба мальчика стали подниматься ещё на этаж выше. — Фу-ух, — утомлённо произнёс Мичи, когда они закончили подъём по лестнице, и с интересом завертел головой. Хотя он уже четыре года существовал в стенах Академии, прежде ему доводилось едва ли пару раз бывать на других этажах, кроме первого и второго. И он всегда очень завидовал братьям, которым позволено было гулять, где они хотят. Раньше, как минимум. — Ладушки! — довольно сказал Юкайо, уже придумав с десяток козырных мест для прятанья. — На правах новичка, разрешаю тебе первым от меня скрываться. Я всё равно уверен, что смогу тебя отыскать быстрее, чем за минуту! — Ну неть! — махнул головой сын предсказателя. — Я хол'ошо пл'ячусь! Юкайо пожал плечами. — Забились. Считаю до ста. Тут же закрыв ладошами лицо, юноша стал по порядку называть числа: — Оди-ин... два-а... три-и... Мичи пискнул и заметался из стороны в сторону. Куда податься?! В конце концов, его выбор пал на левую часть коридора. Он побежал вперёд, не разбирая дороги. Остановиться? Затаиться в какой-то из комнат? Бежать дальше? — Двадцать восемь... Тридцать один... Тридцать пять... Юкайо явно злоупотреблял тем, что его братишка умел считать только до двадцати. В ушах у малыша громко стучало сердечко. Он бежал, но понимал, что не может скрыться от своего брата нигде. По сравнению с Йо он и впрямь был пупсом-неумёхой. Но, боги, как не хотелось проигрывать! — Пятьдесят четыре-е... Пятьдесят восемь... Взгляд Мичи зацепился за какую-то привлекательную маленькую дверцу в стене. Подойдя ближе, мальчик понял, что это была вовсе не дверка, а решётка, установленная у самого пола. Не раздумывая малец дёрнул на себя решётку, и та покорно поддалась, оставшись в руках у Мичи и обнажив скрываемую за собой темноту. "Ух! — подумалось ему. — Как страшно интересно! Там братишке меня ни за что не найти!" Мичи осторожно опустил ногу в темноту и нащупал какой-то выступ. Уперевшись в него, он опустил в неизвестность и вторую ногу. Пошарив во тьме ладошкой и нечаянно вляпавшись в мерзкую грязюку, мальчик обнаружил подобие поручня и схватился за него одной рукой. Помогая себе второй, он целиком прополз в дыру в стене и оказался внутри одной из аварийных шахт Академии. — Я иду искать! — торжественно оповестил Юкайо где-то далеко, настолько, что его голос едва был слышен. Мичи в очередной раз обрадовался своей находчивости, но тут увидел лежащую на полу плашмя решётку. "Непорядок! Братик сразу поймёт, что я спрятался тут!" Свободной рукой он с трудом дотянулся до решётки и стал подтягивать к себе. Опорная нога предательски дёрнулась, и мальчик едва удержался от того, чтобы полететь вниз, в темноту. Но малыш даже не осознавал, что только что избежал печального конца, и просто продолжил тянуть на себя решётку. Наконец завладев ей, он мягко поставил её в вертикальное положение перед дырой, не сумев плотно закрыть с этой стороны. Оказалось, этого было вполне достаточно. Тут же раздались торопливые шаги Йо по холлу. Он звал по имени юного братца и тщательно осматривал комнату за комнатой, теряясь в догадках, как же малышу удалось так хорошо скрыться. Наконец, Юкайо прошёл совсем рядом с вентиляционной решёткой, не обратив на неё внимания. Мичи еле сдержался от того, чтобы расхохотаться, а ещё — чтобы чихнуть, потому что в старой шахте было невыносимо душно и пыльно. Йо прошёл дальше по коридору в поисках, а в голове младшего брата заиграла дурацкая мысль: что, если его местечко всё же не так надёжно, как он думает? Не зря же Юкайо так хвалился своим мастерством вождения в прятках! Мичи в панике огляделся. Глазки успели немного привыкнуть к сумраку, и он смог различить, что держался руками и стоял ножками на металлических широких перекладинах, уходящих вверх и вниз. Хотя мальчик впервые столкнулся с таким видом лестниц, он понял, что по этим штукам можно здорово карабкаться. Недолго думая, Мичи пополз вверх по лестнице, совсем не заботясь о возможных последствиях.***
Уже спустя несколько минут упорного лазанья, мальчик понял, что сильно устал. Руки и ноги едва держали крошку, дрожа сильно-сильно. Всё же такая нагрузка оказалась тяжеловатой для него. К счастью, впереди виднелся проблеск света, значит, ползти оставалось недолго. Мичи увидел перед собой такую же решётку, как и на третьем этаже, но за ней горел лишь синеватый приглушённый огонёк. Это выглядело так таинственно, что мальчик вообразил себе, будто нашёл тайный ход в логово злобного дракона или около того. Из последних сил толкнув ладошкой решётку (эта далась ему намного труднее, чем предыдущая), Мичи наконец выбрался из забытой шахты и оглядел помещение, в котором оказался. Его взору предстала крохотная комната, размером даже меньше их детской спальни. Синеватый свет исходил от бесконечного множества мониторов, расставленных вдоль стен. Кроме многочисленной техники, большого кожаного кресла и заваленного разным хламом стола, здесь не на что было смотреть. Мичи подумал, что это очень скучная комната. — Ба! А ты не заблудился ли, деточка? — раздался за его спиной незнакомый женский голос. Мичи испуганно обернулся, и последнее, что он успел увидеть, прежде чем его схватили — лакированные чёрные сапоги на шпильке.