***
Минуло не менее четверти часа после объявления Монокумы, но возле красной двери ожидающих было только двое: Акихико, Абсолютный Путешественник, и Китани, Абсолютная Бунтарка. Юноша неуверенно вертелся на месте, постоянно открывая рот в намерении начать диалог с другой прибывшей, но не будучи в силах подобрать необходимые слова. Китани, в свою очередь, проявляла максимальное безразличие по отношению к Путешественнику, потому что не была настроена на какую бы то ни было болтовню и не могла дождаться начала злополучного суда, чтобы найти правду. Чего, в общем-то, желали все. Только собираться, тем не менее, не спешили. — Ну, как думаешь, кто убийца? — таки выдавил из себя Акихико, нервно посмеявшись, и мгновенно пожалел, что не продолжил играть в молчанку: Файхаэ прошлась по нему холодным взглядом, пронзающим, как остриё шпаги. — Молись, чтобы им не оказался ты. Иначе я лично спущу с тебя шкуру, — был жестоким её ответ. Путешественник отвернулся, почувствовав, как изнутри него всё потухло и перекувыркнулось. Чтобы занять себя как-то ещё, он начал строить теории, могла ли Китани оказаться убийцей, а сейчас просто пытаться отвести от себя подозрения, как вдруг со стороны общежитий раздался гомон и топот. Двоица практически синхронно обернулась на шум и увидела следующее: из соседнего крыла бежал во всю прыть Юкайо, прижимая к себе какой-то хлам, а за ним гнался Макото, которому явно не хватало сноровки, чтобы тягаться в скорости с девятилеткой. Йо визжал, как ненормальный, и его ор, судя по всему, придавал ему прыти, пока отец упрашивал его остановиться и что-то объяснить. Китани прыснула в плечо от этого зрелища, Акихико же непонимающе смотрел на происходящую чехарду, впав в подобие ступора. Когда до двоих ждущих ребят оставалось не больше трёх метров, Юкайо не удержал равновесия на скользком школьном кафеле и со шлепком упал на правое бедро. Тут-то его и перехватил Наэги-старший, мгновенно схватив за плечи и поставив мальчишку на ноги. Начался второй этап их клоунады, в ходе которого Макото всеми силами пытался удержать сына в захвате, а тот неустанно дёргался то в одну, то в другую сторону, стараясь вырваться. — Ты как себя ведёшь! — нравоучительно произнёс Наэги, пытаясь заглянуть в глаза своему ребёнку для пущей убедительности, но тот вертелся с невиданной резвостью. — Прошу прощения за опоздание, — сказал подошедший Рино, выглядя более небрежно и устало, чем обычно. Вероятно, ему тоже не особо удалось поспать этой ночью. — Доброе... утро? Ветеринар в удивлении замер, глядя на борьбу между двумя Наэги. Макото отвлёкся, и Юкайо воспользовался этим, чтобы выскользнуть из его хватки, словно подтаявшее сало, после чего отошёл от него подальше и с гордым видом отвернулся. Абсолютный Везунчик только отмахнулся, поняв, что начинать третий раунд противостояния он уже не в силах. — Ну? — нетерпеливо спросила Аой, появившись следом и желая услышать от Юкайо каких бы то ни было объяснений. — Молчит, партизан, — сказал Макото, глаз не спуская со своего чада. — ... — Аой медленно закрыла глаза и покачала головой. — Семья упрямцев. Сведёте в могилу меня. — А где ваш Ясухиро? — полюбопытствовал Акихико, почесав подбородок. — Хиро... скоро будет. Он сейчас сам не свой, ему нужно дать время, — вздохнула Асахина. — Я заходила к нему, он придет сейчас. Не беспокойтесь. — Тогда, выходит, здесь все, кроме Теодора, — заключил Рино, и его слова были встречены молчанием. Никто не поднял головы, никто ничего не спросил, не издал ни вздоха. Сущая пустота. — Послушай, Хина, игра же окончена, убийца не мог бы... — Макото сглотнул. — ...не мог бы ему ничего сделать! — Я понимаю. Понимаю, что убийца бы ему — ничего. Но что-то мне тревожно подсказывает, что Теодор мог бы что-нибудь сделать с убийцей, — усмехнулась Аой, зная своих детей лучше, чем кто-либо иной. Она вновь развернулась к среднему сыну, который по-прежнему смотрел на окружающих волчонком, и сказала: — Йо, прошу, ради блага Тео, скажи нам, что с ним. Куда он пошёл? Наэги-младший потупил взгляд. С одной стороны, да, его самого уже немало тревожило длительное отсутствие Теодора. Но, с другой, изменили бы его слова что-то? Он же пообещал хранить молчание, он должен доверять Тео! — Эй, — Ясухиро, выглядевший совсем печально, появился в поле зрения остальных, медленными шагами шествуя из общежитий. Он немного помахал в воздухе пятернёй в знак приветствия и остановился возле толпы. — Чёрт, никогда бы не подумал, что буду стоять тут после стольких лет. Как в старые добрые... Провидец осёкся, вспомнив про стальной ошейник, холодным кольцом обвивший его жилистую шею. Вряд ли табу уже было снято Монокумой. —...а почему не заходите? — тем не менее, полюбопытствовал Хагакуре. — Мы ждём... Теодор! — вскрикнул Макото, застыв с широко распахнутыми глазами. Все обернулись и встряли с аналогичными лицами: Теодор Тогами, больше похожий на спасшегося из какой-то антропогенной катострофы гражданина, уверенными шагами шёл прямо к ожидающим его жителям Академии. Подросток весь был перепачкан грязными пятнами, от рыжих до чёрных, штанина в одном месте лопнула и пошла по шву, а ладони покрыты кровавыми разводами. Первой опомнилась Аой, шокированно ахнув и заметавшись на месте, не зная, кинуться ли обнимать сынка или отвесить ему оплеуху за поднятую панику. Тео остановил её на полпути, покачав головой и серьёзно посмотрев ей в глаза: — Со мной всё в порядке, мама, не надо. Извините, что заставил себя ждать. Нам уже пора. Столь сухие, грубые и сосредоточенные речи ещё никогда прежде не доводилось слышать от Теодора. Все словно встретили его альтернативного клона, лишённого свойственной парнише мягкости и доброты. Теодор бегло прошёлся по всем взглядом и так же решительно двинулся к большим красным дверям. Он не хотел смотреть в эти лица ещё хотя бы лишний миг, потому что помнил больную правду: где-то среди них скрывается убийца. Тот, чьи руки положили конец двум жизням, Нобу и Шизуки. Тот, из-за кого его отцу пришлось пожертвовать собой. Тот, по чьей вине Мичи пропал. Этот некто сейчас стоял среди них, и Теодору становилось до тошноты противно от одной мысли о таком жестоком предательстве. Поэтому он решил сдёрнуть занавес для финального акта этой драмы, который положит конец одному из двух: или играм Монокумы... или жизням всех, кто ему дорог. — К чёрту, — прошептал самому себе Теодор и решительно дёрнул на себя двери.***
— Ого, какие технологии, — удивлённо пробормотал Акихико, озираясь в лифте, покуда все собравшиеся заходили в кабину. — Дева Мария, пусть он не упадёт. Пусть он не упадёт, пусть он не упадёт, — шептал подобие молитвы Ясухиро, видимо, опасаясь за работоспособность лифта. Макото, зайдя последним, вдруг почувствовал себя на тринадцать лет моложе. В последний раз, когда он был здесь... когда они все были здесь... нет, сейчас всё было таким же, как и тогда. Будто бы ещё вчера они впятером возвращались на этом лифте после казни Киригири, не будучи уверенными даже в грядущем дне. Каждый раз, погружаясь в дебри Академии перед классным судом, эта кабина была переполнена страхом, недоверием, скорбью, ненавистью... каждый раз она была переполнена отчаяньем. Как и теперь. Двери с грохотом захлопнулись. Лифт дёрнулся, качнулся, погромыхал, будто просыпаясь от долгой спячки, и поехал вниз, сопровождаемый гулом механизмов. Теодор, к кому всё ещё было приковано всеобщее внимание, присел на корточки перед Юкайо, что-то шепнул ему на ухо, отчего тот улыбнулся на секундочку, затем обменялся с ним ещё парой фраз, забрал у него таинственный свёрток и с боевым видом расправился. На плечо Тогами легла чья-то ладонь. Тео оглянулся и увидел, что его приободряюще держит Макото, который смело глядел куда-то вперёд. Блондин уже знал, почему: это была битва не его одного. Сам Наэги бывал в аналогичной шкуре в своё время, проживал всё то же самое, преодолевал такие же препятствия. Он знал, каково Теодору прямо сейчас, поэтому был рядом, чтобы поддержать. Теперь они шли на прежнее поле боя, но уже вместе. Теодор полуприкрыл глаза и кивнул в знак благодарности своему дяде. Лифт, грозно встряхнувшись, остановился, и его двери разъехались. Впереди виднелся недлинный коридор, освещённый только парой тусклых светильничков, в конце которого был проход, занавешенный красными кулисами. — Вот и мы, чёрт возьми, — пробормотал Макото.***
Миновав плотную завесу из кулис, участники последнего суда оказались в просторном помещении с невообразимыми потолками и колоннами. Трём из присутствующих это место было до колик знакомо, за исключением лишь того, что оно за тринадцать лет претерпело некоторые изменения. К примеру, цветовое решение комнаты классного суда Монокума сменил в пользу мрачного чёрного... хотя, быть может, это просто прежние синие обои от времени потемнели и стали выглядеть удручающе. А трибуны, хотя по-прежнему и были выстроены по кругу, но уже не были представлены цельной конструкцией и каждая из них стояла сама по себе. И что Монокума только хотел этим сказать? Продемонстрировать, насколько они разобщились, отстранились друг от друга? Хотя, это всё лирика, может, медведю просто захотелось, и в этом нет никакой подоплёки. Теодор успел лишь мельком сосчитать количество трибун — одиннадцать — как освещение в мгновение ока погасло практически полностью, а следом софиты осветили главную судейскую кафедру, стоящую во главе трибун. Откуда-то стал доноситься знакомый говор, причём то ли эхо здесь было столь сильным, то ли это было наваждение, но каждый слышал речь так отчётливо, будто ту прокручивали на магнитофоне, расположенном в его голове. — Эта история началась очень давно, пу-ху-ху-ху! Тринадцать лет назад, здесь, в стенах Академии Хоупс Пик! У неё могло быть множество финалов, как печальных, так и чудесных, но главные герои моего повествования решили, что будут искать иной путь, пойдут против системы, перепишут авторскую историю своими чернилами! Конечно, обманывались они подобными надеждами долго и упорно, но отчаяние, святое отчаяние никогда не позволит чему-либо столь дрянному восторжествовать! И вот теперь их, прежних героев нашего романа, осталось лишь трое, но доживёт ли хоть один до конца? Узнаем, только если перелистнём страницу дальше! Встречайте, дамы и господа, М-М-Монокума! Любезно представив сам себя, медведь вынурнул из-за судейской кафедры, вскочил на неё и принялся активно кланяться в свете огней. Решив, видимо, что формальностей с него хватит, он занял позицию поудобнее и продолжил говорить. — Добро пожаловать на Большой Суд! Прошу всех занять места в соответствии с приобретёнными билетами, и мы продолжим! Просьба оставаться за своими трибунами в течение всего суда! Большой свет вновь вернулся, и все невольно защурили глаза. Тео, проморгавшись, стал получше рассматривать зал суда, и понял, что они разберутся и без билетов: каждая трибуна была подписана: к их лицевым сторонам были прикреплены деревянные таблички с именами. Но что было куда хуже и повергло некоторых участников в шок, так это следующее: три трибуны из одиннадцати были уже заняты. Но не людьми. Громадные чёрно-белые портреты в мрачных рамках красовались на тех местах. Это были фотографии Нобу, Бьякуи и Шизуки, и от них веяло таким гротеском, таким уродливо-наигранным трауром... хотелось отвернуться и закричать от негодования, что додумавшийся до такого — маразматик и моральный садист. — Какого хрена? — сжал челюсти Абсолютный Ветеринар, увидев транспаранты. Стоявшая подле него Китани потерянно смотрела на фото усопшего брата, а у Теодора закололо в области груди при взгляде на портрет Бьякуи. — Это какая-то очередная шутка от тебя?! — Обижаешь, маленький доктор! Какие шутки! Я же так сильно забочусь о вас, посему хочу, чтобы все без исключения участники игры присутствовали на суде, неважно, живыми или мёртвыми! Это честно, по-моему! Думаю, тот же проныра Тогами очень сильно бы расстроился, если бы после стольких своих жертв не увидел звездный час своего сынка! Сынок не ответил ничего, даже глаз не поднял. Его ноги тряслись, как будто юноша был игрушкой на пружинке, но всё же он делал уверенный вид и шёл мимо трибун, ища предназначенную для него. Наконец, искомая стойка с табличкой "Теодор Тогами" обнаружилась, и он встал за неё. Остальные сделали то же самое, но и тут не без происшествий: Китани, разозлившись от проделки Монокумы с портретами погибших, уже решительно стала шагать в сторону медведя, пока Ясухиро и Акихико общими усилиями не заставили её занять место. Дело было сделано. — Итак, позвольте мне начать с базового объяснения того, как устроен классный суд! Напомню, целью сегодняшнего выпускного экзамена является поиск ищейки, он же убийца, а также раскрытие тайн прошлого! Наш слюнявый малютка Теодор будет сегодня блистать! Если он успешно справится с первой частью суда, завязанной на прошлом, то мы перейдём ко второй, завязанной на настоящем. В случае, коли хоть одна из частей нашего разбирательства окажется проваленной, то все, помимо ищейки, будут мной наказаны в самой жестокой форме! Но если всё же вам повезёт, невоспитанная малышня, то я снимаю полномочия, объявляю вас победителями и дарую то, чего вам так не хватало все эти годы, неблагодарные огрызки! Свободу! Шуруйте с глаз моих подальше, всё верно, вы будете выпущены официально! Но только сначала переиграйте меня в моей же игре! Рискните, попробуйте! Монокума разошёлся в грохочущем смехе. Все ошеломлённо переглядывались, не зная, верить ли услышанному или принять за очередной медвежий блеф. Теодор, крепко вцепившись ладонями в края трибуны, о чём-то напряжённо думал. — Вопросы? — лениво уточнил Кума, надеясь, что всё и так досконально ясно. — Если их нет, то... — Только один, — откликнулась внезапно Асахина и сдвинула брови. — Где Мичи?! — Верно, — ткнул в робомишку пальцем Ясухиро, — что ты сделал с моим сыном, ублюдок мохнатый! Учти, если я узнаю, что... — М? А ты разве не знаешь? — удивлённо склонил голову Монокума, обращаясь к предсказателю. — Я-то думал, твой волшебный шар (или как ты это стекляшку дешёвую называешь?) тебе уже давным-давно всё рассказал! — Д-да? Да! В смысле, да, конечно сказал! — крикнул уверенно Хиро, но потом почесал нос, стукнул кулаком о трибуну и вновь воинственно обратился к мастермайнду. — То есть, нет, не сказал, в любом случае, это не твоих лап дело! Хватит мне пудрить мозги, говори, где Мичи! — Ну-ну-ну, ну-ну, Хиро-Хиро, дружище, ты же знаешь, что суд — не место для детей. Хотя, — Монокума осёкся, вспомнив про присутствующего девятилетнего Юкайо, но небрежно махнул лапой, — знаешь, может, детские суды — не так уж плохо! А, да, правда! Ты подкинул мне идею на миллион, старик! Убийственная игра в детском саду, как тебе? Или лучше брать начальные классы, м-м? — Где мой сын! — тоже грохнула кулаками по поверхности своей трибуны Аой. Кума только поморщился, но язык в трубочку скатал. — Затыкаюсь, всё, только мебель мне не ломайте! Казённое имущество, между прочим... Будь по-вашему, Мичи, живым или мёртвым, присоединится к нам, как только вы успешно преодолеете первую часть суда! — М-м-мёртвым? То есть, ка-ак? — у Юкайо затряслась нижняя губа. — Этот монстр шутит, — поспешил разрядить обстановку Макото, тоже будучи уже изрядно рассержен происходящим трёпом. — Вот только шутит по-плохому, ему же боком выйдет... — Может, и чёрным боком, а может, и белым! — радостно завизжал медведик и закрутился вокруг своей оси, демонстрируя собравшимся то один свой бочок, то другой. — Сколько можно страдать хернёй, — угрожающе низким голосом сказала бунтарка Китани. Её глаза метались с одного участника суда на другого, словно играя в строптивых охотников. — Я хочу знать, кто, мать вашу, прикончил моего Нобу! Мне... мне нужно это знать! Этот мудак лично ответит мне за всё хорошее! — Если только ты сама не грохнула своего брата, — негромко высказался Акихико, видимо, думая, что сказал эту фразу про себя. Гнев непослушницы теперь был обращён на него, и она стала покрывать его бранными словечками и проклятиями. Путешественник, поняв свою оплошность и всерьёз перетрусив, стал поспешно извиняться и предпочёл замолкнуть, сделав вид, что его тут не существует. — Ну, всему своё время, Китани! — поучительно произнёс Монокума, подняв вверх указательный палец. — Ведь сначала Теодор будет разбираться в делах минувших, правда, Теодор? Ну, так что же родители скрывали от тебя все эти годы?! Ну, ну, ну?! — Прежде чем я начну, я хотел бы спросить кое-что насчёт настоящего, — Тео наконец поднял свои умные глаза на медвежонка и говорил, глядя прямо ему в пластиковые глаза. — В этой твоей игре, которую ты нам устроил... Был ли убийца на самом деле один? — Т-Теодор? — опешила Аой, услышав вопрос её сына. — Что ты имеешь в виду — "был ли один"? — О... о, я понял, — протянул Кума с усмешкой. — Ты думаешь, что происходящее творил не один человек? Смелая догадка, интересненько... Тем не менее, спешу тебя огорчить: ищейка в игре был один. Был или была — без разницы. Таковы правила, я их не менял и не нарушал! Лицо Тео сигнализировало, насколько вдумчив он был в этот момент. Пару секунд пожевав нижнюю губу по привычке, он тряхнул блондинистыми прядками и вновь обратился к мастермайнду: — Может, ищейка и один. Но ты ничего не говорил насчёт того, что у него могут быть помощники... вне игры. — Пособничество? — вдруг подал голос доселе молчавший Рино и внимательно взглянул на Тогами. — А верно. На этот счёт не было сказано ровным счётом ничего. — Мх. Мх-х-ха, — давил внутри себя смешки мономишка, видимо, слишком довольный собой. — Что же, подловили. В правилах не было сказано ничего, что запрещало бы союзы и кооперацию убийцы и других игроков. Но, раз ты так хочешь пообсуждать это, я дам тебе шанс позже, уж поверь. Теодор потупил взгляд, ощущая, что другие смотрят на него с очевидным непониманием в глазах. Быть может, он и навёл неуместную смуту раньше времени, но зато сейчас пазл в его светлой голове стал на полшага ближе к тому, чтобы стать цельной картинкой. — Тогда, думаю, не будем больше терять время, — произнёс подросток, задвинув очки поглубже на переносицу. — Я хочу начать суд с извинений. Нет, вы не ослышались. Я должен извиниться перед мамой, дядями и отцом. — Но за что? — изумился Макото, вскинув брови. Тео глубоко вздохнул: — Я вёл себя как конкретный эгоист и дурак с вами. С вами, кому я обязан жизнью, здравием и умом. Говорить своей семье такие вещи, какие говорил я, не просто возмутительно. Это непростительно. И всё же я напрашиваюсь на вашу милость. — О-о, старик, не стоит, — ласково сказал Ясухиро, сердце которого явно растаяло от таких слов. Хотя, чтобы растрогать провидца, много усердий и не потребуется. — Тео... — всхлипнула мать, растроганная своим чадом ещё больше, чем его дядя. — Мы все делаем ошибки, Теодор! Тебе не стоит извиняться, — бодро махнул рукой Наэги-старший. А Теодор будто бы и не слышал того, что говорят старшие. Или же усердно делал вид, что не слышит, чтобы ненароком не сбиться с мысли: — Я бы хотел попросить прощения за многое, но конкретно сейчас — за то, что порицал вас за молчание насчёт Академии. Вы и не могли бы мне рассказать того, что сами не помните. Верно, Монокума? — Бва-а-ах?! — опомнился медведь, когда подросток резко переметнул на него всеобщее внимание. Казалось, он был так зачарован складными речами Тогами-младшего, что не ожидал подобного поворота событий. — Мне кажется, или я слышу претензию на претензии из твоих слюнявых уст? В чём ты сейчас пытаешься меня обвинить, отпрыск несчастный? — Хватит называть меня слюнявым! — воскликнул Теодор, чаша терпения которого в момент закипела, натерпевшись оскорблений со стороны мастермайнда. — В каком смысле "не помните", блин? — озадаченно сощурился ясновидящий. — Я прекрасно помню всё с того самого момента, как мы вступили за порог этой адской коптильни! В деталях, между прочим! Всё началось с того, что... — Хагакуре-е-е, — нараспев сказал Кума, покачав головой. — Не забывайся. Мой подарок на твоей шее всё ещё работает. Пусть мальчишка сам говорит, раз он так уверен в своих догадках. Ясухиро нервно сглотнул. Он и подумать не мог, что запрет на темы прошлого всё ещё имеет силу. Инициативу тут же перехватил Теодорчик: — Я извиняюсь за то, что Китани, Рино и Акихико сейчас будут немного в смятении, но это — разговор, который был начат ещё задолго до моего рождения, как я понимаю. Поэтому и закончится он между теми, кто изначально в нём участвовал: наши родители и Монокума. — Справедливое решение, — кивнул ветеринар, понимая, что тема прошлого Академии не касается их троих. — Напротив, лично мне очень интересно услышать, что же всё-таки тут произошло. — И как мы оказались в тех гробах или как эти хрени называются! — поддакнула сердито Китани. Видимо, она имела в виду анабиозные капсулы. — Споку-уха, сейчас Тео всем вам покажет класс! — довольно сказал Юкайо, которому было совестно влезать в диалог взрослых, но который уж очень хотел принимать участие в судебном процессе. — Монокума задал мне просто непосильную задачу: узнать без посторонней помощи то, что произошло с моими родителями когда-то давно. Он намеренно усложнял свою игру всё больше и больше, чтобы у меня не осталось никаких шансов отыскать правду. Однако Монокума сплоховал, решив, что я в пролёте, если не смогу получить информацию от живых людей. Но он не брал в счёт мёртвых, — многозначительно сверкнул глазами юный Тогами. — М-мёртвых? — испуганно переспросил Акихико, взявшись за поля своей диковинной шляпы. — Только не говори мне, пацан, что ты м-медиум какой и п-призраков вызываешь! — Призраков?! — заголосил Хагакуре, в свои тридцать с хвостиком всё ещё до дрожи боящийся потусторонних сил. — Не волнуйтесь, мне не потребовалось лично связываться с кем-то, кого уже нет среди нас, чтобы выяснить, что произошло. Я нашёл это. Теодор наконец-то обратился к загадочному свёртку, который держал при себе, и вытащил оттуда во всеувидение электронный девайс, обнаруженный накануне ночью. — Вернее, мы нашли его вместе с Юкайо, — исправился он и улыбнулся младшему братишке. — Да ладно, матрёшки-макарошки... — схватился за голову Хиро. — Чей это электронный дневник? — молниеносно спросил Наэги. — Электронный дневник? — переспросил Теодор, почему-то растерявшись. — То есть... вы знаете, что это такое да? А, ну разумеется. Вы наверняка его раньше видели... — Святая простота, — отмахнулся Монокума с пренебрежением, — да они не просто его видели! У них у каждого такой был! Но эти чертята приравняли мои драгоценные хэндбуки к мусору и отвергли, выкинули, повергли в небытие! Гр-р-р-р-рах! — Э, не скажи! Я свой просто потерял лет десять назад, так и не нашёл! — возмутился Ясухиро. — Это уже называется не "потерял", — возмутилась Асахина, припомнив что-то из дней минувших. — Это ещё как надо умудриться посеять дневник, учитывая, что даже Альтер Эго не смог его найти по сети! Ты просто его сломал! — Эй-эй-эй, попрошу! Напомню, мои хэндбуки не так-то просто сломать! — воспринял Монокума слова спортсменки близко к плюшевому сердцу. — Да уж, тут, скорее, планшет самоликвидировался, не желая больше быть во владении Хиро, — съехидничал Макото. — Тео, скажи, это у тебя моя штукенция электронная, правда ведь? — с надеждой обратился ясновидящий к тинейджеру. — Не хочу тебя расстраивать, дядя, но нет. Этот электронный дневник принадлежит тому, кого нет среди нас сейчас. Кёко. Киригири Кёко. Трое Абсолютных практически синхронно вздрогнули, услышав роковое имя бывшей одноклассницы. Дабы не быть голословным, Теодор зажал кнопку питания на устройстве, и его экран зажёгся, представив всем собравшимся имя своей покойной владелицы. На мгновение воцарилась тишина, которую нарушил Макото: — Нет-нет-нет, послушай, погоди. Это не может быть правдой! Это шутка? Тео, не надо так, — неуверенно посмеялся он, выдавая своё бурное внутреннее волнение. — Это не может быть дневником... Кёко... — Только не говори мне, дружище, что ты угнал эту штуку из-под носа Монокумы! — проголосил Ясухиро. — Хм. Так ты нашёл этот несчастный хэндбук этой несчастной девчонки? А я голову ломал, как она умудрилась его запрятать от своего любимого директора! — прохлюпал носом мономедведь. — Что?! Так всё это время у тебя не было её девайса? — решила вступить в бурную дискуссию Асахина. — Ну, не было и не было. Какая разница! Я не обязан бегать и искать по всем углам ваш хлам! Тем более, уверен, что эта проныра нашла какой-то способ, чтобы её хэндбук не нашли вообще! — горячо высказался Монокума, гордо вскинув мордочку. — Что ты имеешь в виду? — не понял Тео. — Хочешь сказать, что планшет был настолько хорошо спрятан? — Пф-фиу! — шумно выдохнул через нос медведь-судья. — Спря-ятан! Умоляю тебя, от мастермайнда в стенах этой школы ничего не спрячешь! Даже если вы решите закопать свой дневник в цветочной кадке, я смогу отследить его без лишних сложностей по внутренней системе навигации. — По внутренней навигации? В смысле, как Альтер Эго? — подросток вспомнил слова матери насчёт утерянного дневника Хагакуре. — Что ещё значит "как Альтер Эго"?! — возмутился Монокума, оскорблённый до глубины души. — Это ваш мутировавший калькулятор беспардонно влез в мои базы данных и получил доступ к системе! У-у-у, как же я рад, что ему пришел конец! — К-конец?! — переспросила Хина испуганно. — Что ты сделал с Альтером, несчастный урод! — Почему несчастный? Мне, в общем-то, не на что жаловаться, так что я более чем счастлив, — широко улыбнулся плюшевый медвежонок, обнажив свой ужасающий оскал. — Выходит, это правда дневник Киригири? — с гнетущей досадой в голосе спросил Наэги, не спуская глаз с устройства. Хотя он находился в одном помещении только с принадлежавшей Кёко вещью, у него создалась призрачная иллюзия того, что она сама стоит рядом с ним. Макото вновь ощутил всю боль, через которую успел пройти после смерти его подруги. Чувства вины и сокрушения слились в единый разрушительный торнадо внутри его души и теперь с безумной силой ранили его изнутри; словно с глубокой раны сорвали образовавшуюся корочку и вновь заставили кровоточить. — Дядя Макото, — с трудом выдавил из себя Тео, потому что в горле встал какой-то неприятный комок, мешающий говорить. — У меня есть для вас кое-что. Я бы очень не хотел вас расстраивать, но... Юноша запнулся и решил, что сейчас лучше показать делом, чем словом. Из известного свёртка он достал послание от Киригири, которое этой ночью ненароком прочёл, подошёл и передал истинному адресату, после чего вернулся на своё место. — Это ещё что? — недовольно спросила Китани, которую и без того приводил в раздражение тот факт, что никто пока что не торопится найти убийцу её брата. Никто не удосужился ответить на её вопрос, а Макото тем временем недоумевающе развернул предоставленный ему листок и стал внимательно читать. — Вслух, вслух давай! — с придыханием наигранно шепнул ему Монокума, вероятно, также заинтригованный содержимым письма. Чем дольше Наэги скользил взглядом по тому, что было написано в послании, тем большая печаль отражалась в его глазах. В нём явно боролись смешанные чувства, но каждое из них затрагивало различные нити души, заставляя сердце всё больше искриться от меланхолии. В конце концов Счастливчик бережно отложил письмо, прижал ладони к лицу и сгорбился над своей трибуной, слегка подрагивая. — О, какое жалкое зрелище! Надо же, вроде уже мужик, а разрыдался! — с презрением высказался Монокума. — Ладно, пока Наэги по непонятным причинам давится соплями... — Это письмо от Кёко, которое она адресовала Макото незадолго до своей гибели, — пояснил Теодор, глядя на всеобщее недоумение. — И где также она рассказала, что её смерть была спланирована изначально. — Теодор! О чём ты говоришь! — прошептала в совершенном мандраже Аой, заледеневшая от ужаса. — Б-быть такого не может... — Будет слишком нетактично с моей стороны влезть в дискуссию... но, прежде всего, мог бы ты пояснить, пожалуйста, кто такая Кёко? — учтиво попросил Рино. — ...да, верно. Что же, благодаря своим находкам, я могу с уверенностью заявить, что Кёко Киригири — подруга юности моих родителей, — Тео внимательно оглядел взрослых, одного за другим. — Когда-то она тоже жила здесь, в Академии, как и мы все. Кроме того, и у неё был талант. При жизни она носила титул Абсолютного Детектива, потому её нахождение здесь не вызывает вопросов. — Д-детектив?! — остолбенел Ясухиро. — Д-да ладно! Быть того не может! Не гони, Теодор! Что вообще, блин, значит "её нахождение здесь не называет вопросов"?! Нахождение любого из нас в этой школе вызывает тучу вопросов! Разве ты не понимаешь?! Теодор с безнравственным лицом внимательно выслушал резкие доводы дяди и покачал головой: — Ты поймёшь всё, но позже. А сейчас я хотел бы догово... — Нет, это всё бред! — расправился вдруг резко Макото. В его глазах застыли мучительные слёзы, так что не оставалось никаких сомнений, насколько глубоко его задело послание. Возможно, именно поэтому он обратил на Теодора скопившийся внутри него негатив. — Я отказываюсь верить, что Киригири могла написать это! — Ч-что? — опешил Теодор, не ожидавший такой реакции. — Н-но ведь... это письмо! Разве... — Письмо — не доказательство! — таким грозным Наэги еще никогда не видели. Казалось, в эти слова мужчина вкладывал весь свой гнев. — Его мог написать кто угодно! Да это наверняка ловушка от Монокумы! — Поддерживаю, — вдруг вскочил в распрю Акихико. — Раз ты сказал, что эта девчонка мертва и вроде как давно, как она могла написать письмо?! — Но... — Слушай, Теодор, — выдохнул Макото, уперевшись взглядом в пол и сжав кулаки. — Я понимаю, ты очень горд тем, что провёл это своё расследование, но это уже слишком. Я не хочу обсуждать судьбу Кёко, а уж тем более отпускать шутки, стоя на её костях! Это глупая шутка от Монокумы, который подкинул тебе этот планшет и как бы послание, но это всё... — Правда! Чистая правда! — вне себя от эмоций выкрикнул Тогами, твёрдо стоя на своём. Изнутри парниша весь дрожал, каждая его жилка взволнованно пульсировала, нервы были напряжены донельзя. Он боялся, что начинает проигрывать, даже не успев начать. А что, если все его доводы впрямь ошибочны?! Нет, он так просто не сдастся. Должно быть что-то... — Нет, я не могу, при всей моей к тебе любви и уважению. Это слишком, — отказывался слушать Наэги. Теодор оглянулся на остальных и почувствовал, словно стоит здесь один на один со своим дядей. Никто не выражал сочувствия или поддержки. Не решался встать на сторону Тео, не хотел защищать его мнение. Ясухиро волновался до того, что его бил мелкий озноб, Аой спрятала лицо за руками, Китани с недоверием смотрела туда-сюда, Рино стоял с прикрытыми глазами и поджатыми губами, Акихико кусал себя за кончики пальцев, пытаясь слиться со своей трибуной. Даже верный Юкайо стоял, обняв себя за плечи, и молчал. Только теперь Теодор в полной мере осознал слова Монокумы о том, что будет суд с ним в главной роли. Потому что никто иной не решался взглянуть на свет истины и протянуть руки навстречу праведным лучам. Они боялись. Но не Теодор. Он больше не будет опасаться и жаться в угол. Подросток взглянул на трибуну, которую увенчивал чёрно-белый портрет его отца. Нет, Тео вовсе не был одинок, ведь у него была вера, которую ему даровал Бьякуя. Он справился раньше, а теперь — цветочки на финишной прямой, которые осталось только сорвать и сплести себе лавры победителя. — Письмо не поддельное, что я могу доказать! — решительно выдал блондин, сунув руку в конверт и начав там шарить. — В письме говорилось о двух вещах, которые тебе оставила Кёко: свой планшет и это! Тогами одним резким движением вытащил ключ мастермайнда на всеобщее обозрение, и тот привлекательно сверкнул в свете многочисленных софитов, которые освещали мальчишку, будто он был главным актёром в какой-то драматической пьесе. Все с недоумением взглянули на очередную предоставленную улику. Все, кроме Макото, который по-рыбьи беззвучно шевельнул губами, как если бы ему пришлось дышать исключительно ртом. — Ну и чертовка! — воскликнул вдруг Монокума, недовольно поведя носиком. — Мало того, что нахально угнала у меня ключ, пользовалась им, так ещё и, как выясняется грёбаные тринадцать лет спустя, спрятала его не пойми где! Это бы потянуло на наказание... нет, на три наказания сразу! Будь она ещё жива, конечно... пу-ху-ху! — Видишь, дядя! Монокума в глаза не видел этот ключ, значит, и планшет тоже. А я нашёл всё вместе! С письмом! — настырно доказывал Тео. Он прицелился и мягко кинул ключ в сторону Наэги, и тот со звоном упал под ноги Макото. Счастливчик с отрешённым лицом поднял ключ, повертел в руках и убедился, что бутафорией это не было. Когда-то его милая Кёко в самом деле выкрала у мастермайнда этот ключ и использовала в своих целях, стремясь приблизиться к разгадке тайн Академии. После её казни ключ, вестимо, пропал, будто его никогда и не существовало. Но теперь... — Я не понимаю, — сиплым голосом сказал Макото. — Ключ, планшет, записка... ты сказал, что это всё она оставила для меня, но... почему я так и не нашёл? — Очевидно же, ёлки! Монокума спрятал у себя вещи Кёко, чтоб нас с носом оставить! — изрёк Ясухиро, указав пальцем на мишку. — Да сколько бездоказательно можно меня обвинять в чём ни попадя, чёртов пень?! — оскалился Монокума, сложив лапы крест-накрест. — Нет, здесь он правда ни при чём, — высказался в защиту медведя Тео. — Дядя Макото не получил весточку от Кёко, потому что её получил за него мой папа. — Бьякуя был в сговоре с Монокумой! — закричал испуганно Ясухиро. — А потом, прямо как в криминальных фильмах, напарник убил напарника! — Заткнись, дебил! — шикнула на него Китани. — Глупости. Просто отец, судя по всему, нашёл свёрток раньше, чем Макото. Случайность, совпадение, удача — не могу сказать. Но так получилось. — Тогда почему Бьякуя не отдал Макото то, что по праву должно было достаться ему? — озадачилась Асахина. — Тео, ты уверен, что твой папа вообще причастен к этому? Тео ответил кивком: — К вещам прилагалась не только записка Кёко, но и адресованное мне послание от него. Он извинился за то, что помешал Макото получить прощальную весточку от Кёко и пояснил, что "смалодушничал". Но что на самом деле мотивировало его — не понимаю... — Я, кажется, понимаю, — сказал Макото неожиданно, почесав озадаченно щёку. — Кёко написала, что я должен двигаться дальше и завершить её начинания. А Бьякуя не хотел этого. — Как?! — ахнула Аой. — Разве вы не помните, с чего всё началось? — нахмурился Макото. Монокума этичным кашлем напомнил, что для данной темы ещё рано, если только он не боится смертельного разряда тока. Наэги осёкся и мягко сменил курс: — Бьякуя... э-э, хотел держать нас вместе, чтобы не произошло больше никаких... Кхм... — Ты хочешь сказать, он боялся, что его план сорвётся, если мы станем разгадывать тайны, как Киригири? — уловила ход чужих мыслей пловчиха. — Именно. — Какой план? — не понял Теодор. — Боюсь, ты знаешь, какой, — улыбнулась Асахина своему сыну. И тот в самом деле знал, ведь был ключевым звеном этого плана, сам того не осознавая. — Погодите, да, скажем, старик Тогами схитрил и сделал заначку тайком, это понятно. Но где? Неужели мы бы за столько лет не нашли его клад? — сощурился Хагакуре, пытаясь выстраивать логическую цепь. — Мне кажется, мистер Тогами был из тех, кто умеет утаивать что угодно от чужих глаз, — усмехнулся Рино. — Не думаю, что было бы непосильной задачей в столь громадном здании спрятать небольшой свёрток. Достаточно выбрать укромное место. — Верно! — щёлкнул пальцами Теодор. — И он выбрал. Ведь я нашёл вещи Киригири в комнате самой Киригири. Отец спрятал их там и оставил мне подсказку перед самой своей смертью, помните? — Точня-я-як, — протянул провидец, с деловым видом закивав головой. — Что-то про право и про Кёко. Я так и не понял, если честно. — Но... разве спальни не закрыты? Я имею в виду те, что... свободны, — сложила руки в замок Асахина и с виноватым видом взглянула на других. — Да. Ты не можешь попасть в закрытую спальню, пока у тебя нет ключа. Но он был у Бьякуи, — напомнил Макото то, что всплыло в его памяти. — Помните? Он забрал его у Кёко. — ...я и забыла! — легонько хлопнула себя по лбу Хина. — Тео, отец дал тебе ключ от спальни? — Он... нет, не дал. Спальня была открыта, так что я просто вошёл. Но сейчас я вспомнил, что в замочную скважину был вставлен ключ с обратной стороны! — Кажется, всё сходится, — решил подвести итог Ясухиро. — Бьякуя, перехватив почту для Мака, много лет скрывал это, а потом решил помочь Теодору ценой своей жизни и указал на то, где спрятаны вещи Кёко! Слушайте, а довольно иронично, что её шмотки у неё в хоромах и были, не? — Ладно, разобрались. Это всё не подделка, нас не водят за нос и прочее. Кёко правда хотела, чтобы мы не сдавались и... — Макото запнулся. Хотя он уже давно расслабился по ходу беседы и от былой злости не осталось и следа, теперь им овладела обыкновенная человеческая грусть. Киригири верила в него, в него и ему. Как никому другому. Поэтому она оставила для него, а не кого-то ещё своё завещание. Наэги скучал по ней все тринадцать лет, каждый день и каждую минуту. Кёко никогда не покидала его сердце. А теперь он убедился, что аналогично успел стать для неё чем-то значимым. Пусть она и унесла это с собой в могилу, пусть уже никогда не скажет о том вслух... Макото и не было нужно оного. Он просто почувствовал себя радостным дураком благодаря Киригири. — Пап? — слабо подал голос Юкайо, чья трибуна располагалась рядышком. — А ты любил эту девочку, да? Наэги в ответ молча улыбнулся, счастливо и печально одновременно. Радостный дурак. — О-о-ох, как это мило и слащаво, я сейчас лопну от перенасыщения соплями! — начал иронизировать Монокума, качаясь из стороны в сторону. — Но, может, хватит уже перетирать кости старой-доброй Киригири? Это ску-у-учно! — Да, в общем-то... возвращаясь к теме планшета Кёко, я хотел бы сказать, что на нём я нашёл множество интересностей, — снова стал исполнять обязанности рулевого Теодор. — В том числе — информацию обо всех вас. Вас и ваших друзьях. — Не может того быть, — сложила руки на сердце матерь семейства. Вновь активировав девайс, тинейджер принялся искать там что-то, спустя полминуты торжественно выпрямившись и начав зачитывать список из пятнадцати студентов, расположенный в ранее изученной им вкладке "Табель успеваемости". — ...номер пятнадцать, Чихиро Фуджисаки, СУСШ программист, — завершил юный Тогами свою речь. Трое взрослых смотрели на него стеклянными глазами, выражая совершенную отрешённость. Тео вздохнул и с камнем на сердце продолжил: — На девяти фотографиях этих людей была надпись "Покойник", я думаю, очевидно, почему. Они все умерли. Причём, осмелюсь предположить, что не абы когда, а во время нахождения в этой Академии. — Минуту, — обратился Абсолютный Ветеринар к юнцу, — если я верно расслышал, ты назвал пятнадцать имён, так? Но сказал, что девять из них помечены как усопшие. Допустим, оно так. Получается, другие шестеро значатся как живые? — Шестеро? Ш-шестеро?.. — опомнился удивлённо Макото. — Всё так. Подобная надпись отсутствует на портретах моей мамы, отца, Ясухиро, Макото... самой Киригири и Токо Фукавы. — Че-е-е-его, блин?! — вскрикнул Хиро. — Невозможно! — опроверг его слова Монокума и со всей силы ударил судейским молотком о поверхность трибуны. — Этого быть не может! — Но это так и есть, — спокойно сказал Тео, поправив съехавшую оправу очков. — Я-я-я не догоняю. Это чё, выходит, на самом деле вас, стариков, не трое, а шестеро?! — всплеснула руками Китани. — Да блин, даже если бы эти бабы, как их там, были живы, то очкарик умер тогда на ваших глазах! Чё-то тут лажает! Или этот ваш планшет, или... я даже не знаю, сами разбирайтесь! — "Планшет" не может лажать! — завизжал мономишка. — Это вам не тамагочи китайский! Вся информация на нём точна до тысячных долей и обновляется централизовано, то бишь, мной! — Даже сейчас? — спросил Теодор. — Ну конечно, да! — фыркнул мохнатый мастермайнд. — Пусть вы плевать хотели на мои хэндбуки, я их в дальний ящик откладывать не стану, не радуйтесь! Каждый из того списка, кто отсутствует на Большом Суде, обозначен соответствующим образом! — Тогда, значит, клеймо покойников должно стоять ещё на троих! — на удивление ловко сообразил Акихико. — Но раз оно не стоит, а Монокума утверждает, что его штуки работают безотказно... — пробормотала Асахина, заправляя выбившуюся из хвостика прядь за ухо. — Как такое возможно? — Я соглашусь с теорией, что Кёко хакнула систему, хах... — неуверенно посмеялся Хагакуре. "Может ли это быть правдой? — озадачился мысленно Тео, пока остальные начали предлагать множество сомнительных вариаций произошедшего. — В конце концов, Кёко ведь была детективом, а не программистом... Так! Секундочку..." В памяти что-то кольнуло, и Тео стал листать содержимое планшета, пока не наткнулся на досье Чихиро Фуджисаки. Бинго! — Монокума! — Тогами обратился к медвежику. — Ты утверждаешь, что у Альтер Эго был доступ к базе данных твоих хэндбуков, так? — Не заставляй меня дважды заикаться об этом позоре, — огрызнулся медведь. — А мог бы он распоряжаться информацией, которая поступает на девайсы? Как распоряжаешься ты. — Не понимаю, к чему ты клонишь, но... да, чисто теоретически, пожалуй, мог. — Тогда, может быть, он сделал так, что планшет Кёко больше не обновлялся с какого-то момента? — высказал догадку Теодор. — Чепуха, зачем ему обрубать связь между планшетом Киригири и сервером? — покачал головой Хиро. — Вероятно, самому Альтеру это и ни к чему, — согласился Тео, — но, быть может, он выполнял чужую просьбу. — Я совсем запутался! — завыл несчастный ясновидящий. — Ты говоришь, что некто стал просить Альтер Эго, чтобы он взломал канал связи с дневником Кёко. А смысл?! — Чтобы понять мотивы, нужно обратиться к первоисточнику, — заключил мягко Рино. — Лучше всего будет определить, кто непосредственно был инициатором просьбы. — Смею предположить, что очкарик, — поделилась с остальными Абсолютная Бунтарка. — Он и так воды успел намутить, так что наверняка и тут замесил чан с помоями. — А разве это был не дневник Кёко? Может, она сама и попросила, — задумалась Аой. — Ну, нет, наверняка без Монокумы тут не обошлось, — стоял на своём Хагакуре. — Эй, ты, приёмный внук бабки Ванги, мы с тобой уже обсуждали лживые обвинения в мой адрес! — Монокума угрожающе потряс кулачком в воздухе. — А ведь и правда, — проговорил вдумчиво Теодор. — Если мы будем опираться на информацию из девайса, то поймём, что выживших на тот момент было шестеро, не беря в счёт Монокуму. Значит, кто-то из этих шестерых обратился к Альтер Эго с соответствующей просьбой. Но также нам известно, что дневник всё время был у Киригири, пока она его вместе с ключом не оставила для дяди Макото. Так что наверняка сама Кёко попросила провести какую-то манипуляцию над своим дневником. — Сама... Кёко? — повторил следом Макото. — И мы даже знаем, какого рода манипуляцию, — присоединилась Асахина, чьи мысли оказались верными. — Во-первых, данные на дневнике перестали обновляться с того момента. Во-вторых, дневник больше не отображался в навигационной системе, и Монокума не смог его найти! — Точно, — подтвердил Тео. — Осталось только понять, чего она хотела этим добиться... — На мой взгляд, это идеально вписывается в её план, — высказался Наэги. — Её целью было в случае своей смерти наставить меня на верный путь, чтобы я продолжал искать правду. Поэтому она, прежде всего, оставила нам планшет с теми данными, которые были действительны на тот момент, зная, что наши девайсы обновятся... после... Неважно. А чтобы настырный медведь не нашёл её завещание вместе с пожитками, она отсоединила его от внутренней навигации Академии. — Скорее всего, Альтер Эго просто отключил планшет от сервера, в результате чего он как бы отпочковался, — дополнила Аой. — Это всё имеет смысл, — почесал подбородок Акихико. — Но, нет, подождите. Почему эта Кико отпочковалась именно тогда, а раньше? Раз она такая умная, могла бы перестраховаться заранее... — Она Кёко, — поправил его Теодор с серьёзным видом. — Меня тоже сначала смутил этот факт, она будто бы в спешке оставляла свои подсказки. Почерк в письме размашистый, как если бы писали впопыхах. Мне кажется, она просто до последнего момента оценивала обстановку под другим углом, а потом решила перестраховаться. Потому что знала, что впереди её ждёт ловушка. — Л-ловушка? — испугался Юкайо, вцепившись в край трибуны, словно речь шла о нём самом. — Если выражаться метафорически, то она попала в капкан, который её убил. Но на самом деле её ожидал классный суд. Пятый, если быть точнее. Сборная из матери и двух дядь Теодора шумно ахнула, услышав пренеприятнейшие напоминания о прошлом. В воздухе остался висеть негласный вопрос "Откуда мальчику известно это?", на который блондинчик поспешил дать ответ: — Киригири упоминала об этом в своём письме, говоря, что пятый суд был ловушкой, чтобы вывести её из игры. — Пятый суд? — выпучила глаза Китани. — То есть, та херобесина, в которой мы сейчас принимаем участие... были другие?! — Именно. Беря во внимание ещё и упоминания некой игры, можно прийти к выводу, что Монокума не из воздуха слепил правила происходившего с нами безумия. Он уже говорил об этом, когда случилось первое убийство, — Тео с осторожностью взглянул на бунтарку, надеясь, что не задел её чувства лишний раз. — Хм. Точно, что-то про новый уровень убийственной игры, если не ошибаюсь, — утвердительно прибавил Рино. — Это даёт право полагать, что все те девять учеников, обозначенных в дневнике как "покойники", действительно погибли, но не своей смертью, а участвуя в твоих игрищах, Монокума! — смело сказал Теодор, пронзив взором мономедведя. — Какие громкие, чёрт побери, слова! — клацнул зубками мастермайнд. Ему явно начинал нравиться тот раж, на который вышел его Суд. — Но чем ты докажешь их правоту? — Электронный дневник Киригири, помнишь? — хитро улыбнулся Тогами и демонстративно открыл на упомянутом устройстве раздел "Пули правды". На экране тут же появился список из множества пунктов, начинающийся с "Файла Монокумы №5". Теодор нажал на данную вкладку и принялся вслух зачитывать всплывший текст. — Из-за взрыва личность жертвы неизвестна. Тем не менее, жертва была мертва ещё до взрыва. Жертву единожды пырнули в живот при помощи ножа, который прошёл насквозь. Также пострадавшему нанесли удар в черепную область чем-то толстым, вроде металлической трубы. Тело было покрыто множеством прочих ран, которые, тем не менее, были несвежими. Ясухиро сполз под свою трибуну, Асахина и Макото нервно переглядывались, видимо, будучи вне себя от поражения. У Тео не осталось ни единого сомнения, что им всем уже знакомы эти слова. — Это только начало. Там дальше ещё больше занимательных улик касательно данного убийства, но моё внимание привлекла больше всего одна, названная "Показание Монокумы". Там сказано следующее: "Очевидно, что убийственная игра началась с шестнадцатью участниками — всеми студентами. Это предполагает, что Мукуро Икусаба была шестнадцатым студентом..." — Шестнадцатым? — приподнял брови Рино, заметно оживившись. — Разве ты не говорил, что в списке было пятнадцать человек? — Это правда сбило меня с толку, — опечаленно покачал головой подросток. — Я думал об этом всё время до Суда, но пока не могу дать конкретного ответа на сей счёт. — Я могу, — благоучтиво вызвался сам Монокума ко всеобщему удивлению. — Ты неплохо пока справляешься со своей задачей, малец, поэтому, так и быть, я протяну тебе лапку помощи! Пу-ху-ху. Мукуро Икусаба действительно была шестнадцатым учеником, не представленным в изначальных списках по осо-о-обым причинам. Но это, конечно, не имеет значения, потому что, как твои суетливые предки уже выяснили когда-то, той неизвестной жертвой на пятом суде была именно Мукуро Икусаба! — Как?! — замер Рино, даже более бледный, чем обычно. — Ты утверждаешь, что мисс Икусаба была настолько незначительной в твоей "игре", что её даже не было в списках, но при этом она стала жертвой?! — Ты чего так взъелся-то, чел, — хмыкнул Акихико, глядя на взбудораженного ветеринара. — Потому что это очевидно: Монокума пытается запудрить нам мозг своими россказнями! — указал на мишку ладонью врач, глядя с помесью недоверия и презрения. — Нет, не пытается, — подавленно произнёс Макото, глядя в пол. — Всё, что Монокума говорит... непреложная истина. — О-ой-оюшки, вы гляньте, народ! Наш Большой Мак, кажется, вкусил чувство вины! Грустно тебе, малыш? А хочешь, станет ещё грустнее? Усилиями нашего дорогого счастливчика был найден убийца загадочной Мукуро... — Кёко Киригири, — бесцеремонно перебил Монокуму Теодор. — Это была Кёко. И именно на пятом суде случилась её казнь. Всё сходится. Её планшет был отключен от сервера прямо перед пятым судом, поэтому она значится как живая. — Но не только она, — встряла буйная Файхаэ, сложив руки на груди. — Ты упоминал ещё кого-то, кто помер, хотя в той хреновине этого не написано. — А-а... Ты о Токо Фукаве? — понял её резон юноша и достал из кармана свой верный записной блокнотик. — На этот счёт у меня тоже заготовлен ответ. Напомню, что моё расследование началось с того, что я нашёл подкинутые мне документы с досье тех самых шестерых выживших. И там было указано вот что: "Посмертно принимала участие в Школьной убийственной игре. Планировала после казни Кёко Киригири остаться в стенах школы, но покончила с собой из-за эмоционального выплеска эмоций". — Это у тебя в твоей книжонке написано? — сощурилась Китани. Теодор ответил ей кивком и продолжил: — Таким образом, мы можем установить, что Токо погибла, но уже после пятого суда. Честно говоря, только не могу понять её мотивов. — Опять же, спешу тебе на помощь! — проголосил Кума. — Только, боюсь, ответ тебе совсем не придётся по вкусу. Ведь причиной суицида Токо Фукавы стал ты, ты и один лишь ты! — Я?! — Теодор едва не потерял равновесие, пошатнувшись от нежданности. — Не смей так говорить! — крикнула медведю Асахина, сжав кулаки. — Мой мальчик тут ни при чём, гад! — Разве? — притворно изумился мастермайнд. — Ну, не знаю. По-моему, это новость о том, что ты обрюхачена Бьякуей, в которого Фукава была так пылко и безответно влюблена, привела её к такому финалу! — З-захлопнись! — поджала губы девушка, сдерживая подступивший слёзный позыв. Теодор, основательно шокированный таким откровением, почувствовал у себя в груди невидимую пробоину размером с крупное яблоко, сквозь которую туда-сюда шнырял воздух. Неужели это правда? По его вине погибла невинная девушка, а он жил, даже не зная об этом? И сможет ли жить дальше, пожираемый нескончаемой ненавистью к своему существованию, от которой, казалось, только сумел избавиться? — Тео! — остервенело позвала его Аой, возвращая в реальность, в здесь и сейчас. Тогами печально взглянул в материнские глаза, такие нежные, такие любимые. Глаза Асахины — первое, что он увидел после рождения на свет. Её голос — единственная музыка, которая окружала его все девять месяцев в утробе. Но всю жизнь он был укрыт маминой любовью, опекающей его, как никто и никогда не опекал. — Мам, — тихо сказал Теодор, всхлипнув. Он почувствовал, что изнутри вдруг стало горячо-горячо, глаза мгновенно стали мокрыми и он слабо заплакал, подавленный нахлынувшими эмоциями. Подросток ничего не мог поделать с собой, понимая, что это неподходящее время и место для сантиментов, просто стоял и глядел на Асахину, не видя никого вокруг, словно они оказались здесь совсем одни. Разве мог Монокума быть прав? Разве могло его рождение стать причиной чьей-то погибели? Разве могли отношения между его родителями быть выращены на почве чьей-то ревности и зависти? Разве это была его вина? В голове поплыли цветные картинки-урывки былых воспоминаний из его детства. Первые шаги, сделанные под подбадривающие речи отца. Его трёхколёсный велосипед, на котором он гонял туда-сюда, набивая себе шишки и врезаясь то в стены и цветочные горшки, то в нерасторопного Ясухиро. Первая встреча с малышом Юкайо, после которой он стал братом в первый раз, а несколько лет спустя — во второй, благодаря появлению в его жизни Мичи. То, как они с мамой играли в ферму игрушечными фигурками зверей, и как в родео — с папой; Бьякуя катал его на спине прямо в своём лучшем деловом костюме. Как они с Юкайо делали коктейли из шампуней, а потом дружно дегустировали их и так же дружно отравились. Как по вечерам они всей семьёй устраивали или театры теней, или ставили небольшие сценки. Как Макото учил его надувать пузыри при помощи соломинки. Как они всегда были вместе, четверо взрослых и трое так быстро выросших деток. Если это не любовь, то что вообще можно называть любовью? — Ну уж нет, — решительно сказал Теодор, вытерев лицо рукавом. — Ты не смеешь меня обвинять, мохнатое чудовище! Ни меня, ни моих родителей, ни кого бы то ни было! Во всём произошедшем виноват только ты один, и ты за это ответишь, слышишь! Ты трус, ты пытаешься сбить меня с толку своими пустыми речами, потому что боишься! — Что-о-о?! — взвизгнул возмущённо Монокума, по-видимому решив, что паренёк перешёл дозволенную грань. — Да как тебе только хватает дерзости говорить такое мне! — Трус! Ты боялся, что Кёко тебя переиграет, поэтому сделал так, чтобы все решили, что она убийца, хотя это не так! А теперь хочешь, чтобы я тоже заплутал и попал в твою ловушку! — едва ли не рычал Тео, вкладываясь в эти слова целиком и полностью. — Да что за бредни, ты, мелкий засранец! Киригири была убийцей, это было правдой тринадцать лет назад и до сих пор останется, потому она и понесла заслуженное наказание, — выпустил когти Кума и совсем угрожающе смотрел на юношу. Но на лице того и мускул не дрогнул. — Я не собираюсь больше молчать! — ударил ладонями по трибуне Макото. — Хватит с меня! Я знал это тогда и до сих пор уверен: Кёко не убивала Мукуро Икусабу! Это была твоя фальшивка, на которую мы купились из страха! — Бунт на корабле! — взвизгнул Монокума. — М-мы казнили невинного человека?! Это то, чего Небеса никогда не простят мне, всё из-за тебя, чёртов медведь! — поднял кулак в воздух Ясухиро. — Ты столько лет водил нас за нос, потому что ты кусок лживого дерьма! — не выдержала Аой, поставив руки на пояс в знак полной решимости. — Нарушил собственные правила и макнул нас в ведро с... не буду говорить, чем! — продолжил Макото. — Х-хватит! Заткнитесь вы, все! — пытался перекричать толпу Монокума, но едва ли его кто-то слушал. — А твоя главная ложь ещё даже не раскрылась, не так ли? — прошептал злобно Теодор, достав из своего конверта тетрадь в чёрной обложке и принялся её тщательно пролистывать. — Что это? — задал напрашивавшийся вопрос Акихико-путешественник. Тео только таинственно усмехнулся. Остановившись на какой-то странице тетради, он легонько покашлял и стал громко зачитывать, заменяя грязные словечки более-менее нейтральными: — Восемнадцатое марта. Сегодня я прогуливал химию, шляясь в тц вместе с Маком и Тогами. Ржака, да? Наследничек напросился с нами, типа, чтобы узнать, как, цитирую, простолюдины вроде нас проводят досуг. Лмао, боюсь, он больше с нами никуда не попрётся, потому что его неху... кхм, нехило пронесло после уличного корн-дога. — К-кого... — Наэги не понял, что происходит и почему его в это нечто приписывают. — Двадцать первое марта. Проср... профукал все карманные Селес в картишки. Чёрт, теперь я гол как щегол. Родаки до следующей среды ни копья не отвалят, а я уже обещал этому барану Хагакуре, что пойду с ним в кино на третьесортную комедию, слепленную из го... грязи и палок. А чё? Это не моя воля, я ему проспорил вчера, когда мы считали, сколько раз за день та девчонка из семьдесят седьмого класса грохнется кверху ж... юбкой. — Да-а-а?! — выкатил зенки провидец, с напряженным до чёртиков лицом пытаясь вспомнить, когда произошло в его жизни что-то хоть отдаленно напоминающее описанные события. — Двадцать пятое марта. Ёб... упал в фонтан. Это, бл-л-лин, нифига не смешно. Какая-то мелкая... кхм-кхм, мелочь с резервного потока толкнула меня прямо в него! Это было отвратно, словно я ходил в труханах, кишащих лягушками. Благо, наша Асахина-рыбонька обеспечила меня сменными плавками, которые отрыла где-то в раздевалке (надеюсь, их до меня никто не носил??? я нюхнул, вроде не пахли). Там в бассейне с ней и чиллили, пока мои шмотки сохли. — Да что это, мамочки... — взволнованно сплела свои ладони вместе Аой, аналогичным образом не понимая, о чём идёт речь. — Тео, что же ты такое читаешь?! — Ну, ничего особенного, ма, правда, — пожал плечами Тео, отложив в сторону тетрадь. — Это всего лишь дневник вашего друга, Леона Куваты. — ЛЕОНА?! — прокричал Ясухиро, запустив пальцы в свою причёску. — Ни-ифига! Такого быть не может! — Н-нет, — отпрянул Макото, массируя правый висок. — Невозможно, вот это точно подделка. — Я знал, что вы не поверите, — губы Теодора изобразили едва заметную улыбку. — И всё же это настоящая тетрадь, я уверен более, чем на сто процентов. — Милый, ты же прекрасно понимаешь, что мы ни при каких условиях не могли бы взаимодействовать с Леоном так, как написано... там! — развела руками пловчиха. — А теперь вернёмся к тому, с чего я и начал. С вашего молчания, — проговорил юнец и внезапно развернулся к бунтарке. — Китани, что произошло с тобой в Академии? — Я-я? — широко распахнула глаза девчушка. — Э-э... ч-чего пристал, ты же меня уже спрашивал об этом! Ну, когда со своей несчастной камерой ещё прилипал! Я не помню, что было после того, как мы с Нобу добрались в эту сраную Академию! — Вот, — кивнул Теодор и обратился теперь к Макото. — А что было с тобой, дядя? Я знаю, ты не можешь ответить из-за табу Монокумы, но наверняка твой ответ был бы таким же — что ты помнишь только как приехал сюда, а затем очнулся уже тут, внутри. Разве у тебя при этом не возникает ощущения, что при этом ты перешагнул какую-то до невозможности широкую пропасть? — Что тебя смущает? — прищурил один глаз Акихико. — Ведь мы же ничего не помним из-за побочного эффекта этого анабиоза, не? — Вероятно, — согласился Теодорчик. — Но кто сказал, что подобное не было проделано с моей семьёй? — Чел, ну, это безумие какое-то! — выпалил огорошенно провидец, совсем загнанный в угол после всех этих выводов. — Я чётко помню, как в первый же день... — Тебе может казаться так, — опроверг его слова юноша. — Понимаешь, ты не понял бы, если бы забыл какой-то период своей жизни. — Так и работает амнезия, — подтвердил слова Теодора Рино, внимательно глядя на лица остальных. — Как будто из вашей стройной цепочки воспоминаний выдернули фрагмент, а затем сгладили все неровности. Вы не ощущаете этого, просто идёте дальше. Хотя при этом у вас могли забрать память о десятках прожитых лет... — Х-хух... Х-х-ха... БВА-ХА-ХА-ХА-А! — разразился уродливым хохотом Монокума, схватившись за пузико. Он смеялся долго, громко и удручающе злобно, а его голос, как прыгучий мячик, отскакивал от потолка и стен, быстро перемещаясь по залу суда. — Это не может быть правдой, — ссутулилась горестно Хина, приложив ладони ко лбу. — Мы забыли... что-то между первым визитом сюда и нашим знакомством? — еле шевеля губами, проронил Макото. — Не что-то, судя по всему. Мы забыли целый период своей жизни! — оторопел Ясухиро. — Целый период, пу-ху-ху-ху! Да я больше скажу, из ваших скудных умишек начисто стёрли воспоминания про целых два года обучения в Академии! — поддал жару чёрно-белый мишка. — М-минуту... два года?! Это мне, получается, все тридцать пять сейчас?! — заключил Хагакуре и обречённо взвыл: его лучшие годы явно остались в прошлом. — Х-хрена себе поворот, — прокомментировал происходящее Абсолютный Путешественник, прикидывая, сколько тогда ему самому лет. — Да уж, драма на драме! — грустно согласился Монокума. — Только подумайте: у вас отшибло столько воспоминаний о двух прожитых годах с вашими дорогими одноклассниками! Как жаль, что большая их часть уже не может удивляться этим новостям вместе с вами... — Мразотный медведь, — прошептал Наэги, глядя на мастермайнда с невероятной ненавистью. — Ты отобрал у нас воспоминания, заставил биться друг с другом, как подопытных насекомых, оставил на добрые тринадцать лет взаперти, и теперь тебе хватает наглости сидеть и гоготать! — О-о! О, о, о! Я вас оставил взаперти? Я заставил? Я-я-я-я?! — искренне поразился его словам медведь. — Хочешь, открою тайну, милый Макото? Вы оказались здесь по своей воле. Наедине друг с другом, запертые, загнанные... охваченные отчаянием! Мастермайнд затрясся всем телом, распираемый от непонятных эмоций. — Если ты говоришь о том, что мы решили остаться здесь ради выполнения плана Бьякуи, чтобы прекратить твои игрища, да, это была наша воля! — разгорячённо принялась защищаться Хина. — Но это было принуждение с твоей стороны! Ничего этого не было бы, если бы ты нас тут не запер! — Прошу прощения, но... нет, — робко встрял в разговор Теодор. Было заметно, как нелегко ему даются слова в этот момент. — Опять же, Монокума не лжёт. Вы пришли в эту школу добровольно, добровольно здесь учились... и добровольно остались. Я нашёл кое-что в директорском кабинете. Тогами-младший достал аккуратно сложенный пополам файл с листом А4 внутри и стал негромко читать то, что было на нём указано: — Для Министерства образования, культуры, спорта, науки и технологий. Кабинету министров. От директора Академии Хоупс Пик. Тревожно спешу сообщить, что ситуация вышла из-под контроля. Этот так называемый "вирус отчаяния" разрастается с немыслимой скоростью, ни я, ни вы не знаем, чего от него ожидать. Пока Абсолютное Отчаяние на свободе, ни одно место в стране (а может, и на всей планете) не может считаться безопасным. Боюсь, настали худшие времена для Академии, поэтому мы вынуждены закрыть её двери, чтобы уберечь оставшихся в живых учеников. Правительственные силы нам сейчас не помогут. Академия станет убежищем для класса 78 до лучших времён. Прошу оставить отчёт без ответа. С уважением, Джин Киригири. Без слов отложив письмо, юноша взглянул на обескураженные лица участников суда, не решаясь больше произнести ни словечка. Казалось, их и без того было слишком много, отчего голова шла ходуном и в ней отстукивали бойкий ритм воображаемые часы с кукушкой, отмеряя время до того, как мозги присутствующих расплавятся окончательно. Первым опомнился везунчик Наэги, даже не зная, какой из застывших в уме тезисов произнести первым: — Я охреневаю, — мужчина схватился за голову с диким выражением лица. —Абсолютное Отчаяние? Убежище? Класс 78? Джин Киригири?! Это... это... — Безумие, самое безумное из всех безумий, — дрожащим голосом добавила Аой. — Разве это не прекрасно?! — восторженно кричал Монокума, которому не сиделось на месте, отчего он стал радостно подскакивал на своей трибуне. — БВА-ХА-ХА! Отчаяние, самое прекрасное из подвластных человеку состояний, охватило в кратчайшие сроки всю планету! — Получается, директор Академии замуровал нас здесь, а мы ничего не могли поделать?! — истерично причитал Хагакуре. — Замануха! Шарлатаны! Мазохисты! — Всё не так, дядя Хиро! — воскликнул Тео. — В письме же было указано, что он пытался защитить вас от того, что начало происходить вне стен школы! — Но, как ты видишь, что-то не особо он защитил нас! — продолжал орать прорицатель. — Мы дохли тут, как мухи, и продолжаем дохнуть! — Разве ты не понимаешь, что директор здесь ни при чём?! Во всём виноват Монокума! А вернее, мастермайнд, который затеял эту убийственную игру! — А что мешает директору быть мастермайндом?! — всхлипнул Ясухиро. — Прежде всего, директор — это Джин Киригири, отец Кёко! Я был в его кабинете и нашёл множество подтверждений этому факту, в том числе — их совместные фотографии! Я сомневаюсь, что отец стал бы привлекать к участию в чём-то столь кошмарном свою дочь, тем более, учитывая, что он подставил её на пятом суде и казнил! — Да мало ли отцов на свете дерьмовых, всякое случается! — не сдавался упрямый Хиро. — Нет, дядя, настоящий убийца Мукуро Икусабы — это мастермайнд личной персоной, который просто хотел избавиться от Киригири! Будь это её папа, намного выгоднее было бы им друг с другом сотрудничать, разве нет?! Тем не менее, Кёко лично боролась против мастермайнда! — Тогда где по-твоему директор, ну?! Что-то я его не вижу! — У-у-у, старик Хагакуре, если бы ты мог встретиться с Джином Киригири, я бы приписал тебе шизофрению! Ведь мёртвые не разговаривают! — глухо посмеялся Монокума. — Д-директор Академии мёртв? — остолбенел Макото. — Да-а-а, и причём так давненько, что я уж и забыл, как он выглядел! Старый-добрый Джин, хм-хм-хм... Нет, знаете, не обманывайтесь, уж это я скажу вам точно: ни директор, ни кто-либо ещё не замешан в нашей с вами игре! Эта игра началась между шестнадцатью подростками и только. — Пятнадцать учеников из списка, плюс Мукуро Икусаба, которая уже мертва, — озадаченно произнёс Теодор. — Ты хочешь сказать, что... мастермайнд... тот, кто управляет этой игрой... кто-то из этих шестнадцати человек?! — ВА-А-АХ! ЭТО НЕ Я, — взвыл, заломив руки за голову, Ясухиро. — Естественно, это не ты, тупица! — фыркнула Китани. — И не кто-либо из нас всех! — Ума не приложу! Ведь все, кто не присутствует здесь, они... мертвы, — заключил невесело Макото. — Если только кто-то не сынициировал свою смерть, — подметил Рино. Тайн и непоняток с каждой минутой становилось всё больше, а ответы на них не спешили всплывать. Нужно было что-то делать. Срочно. Даже если бы это означало пойти ва-банк... Теодор неустрашимо поднял глаза на Монокуму. Тот, в свою очередь, не отрываясь смотрел на парнишу. — Эй, Монокума! — возгласил блндинчик, уперевшись ладонями в трибуну. — Как жаль, что ты уже проиграл! — Ах-ха-ха-ах! То есть... как? — не понял медведь. — Видишь это? — Тогами ловко вытащил из заднего кармашка компакт-диск и слегка покрутил в руках. — На этом диске вся информация про мастермайнда! Её записал туда Альтер Эго перед тем, как ты его уничтожил! Так что для меня не составит никакого труда обличить тебя перед всеми... — ...что за вздор?! Отдай мне этот чёртов диск! — выкрикнул Монокума и так свесился с трибуны, что едва не упал с неё на пол. — Ну-ну, что ты, не бойся, ничего страшного, если я расскажу всем про твою истинную личину, Монокума... или мне будет корректнее назвать тебя Леон Кувата? — Ч-ч-что! — заорал как безумный медведь. — Да, надо сказать, я правда впечатлён тем, как ты собрал себе армию из отчаянных! И это при том, что ты всего лишь мировая звезда бейсбола... — К-как ты см-м-меешь говорить подобную чушь! Ты, ублюдочный, недоросший, жалкий... — Не рассыпайся на комплименты, Леон. Они мне ни к чему. Ведь счёты твоей игры уже сведены. Жаль, что ты так и не стал рок-звездой! — Хватит! Заткнись! Закрой свой рот! — провизжал Монокума, а в следующий миг раздался оглушительный взрыв. Всё помещение заволок седой едкий дым, из-за которого никто дальше своего носа ничего не видел. Теодор закашлялся, пытаясь понять, что произошло. Тем временем туман оседал так же быстро, как ранее заполнил зал суда. Все увидели за судейской кафедрой вместо Монокумы высокий человеческий силуэт, который всё больше приобретал женские черты по мере рассеивания дыма. Наконец, когда смог окончательно осел, оставшись лишь тонкой периной у самого пола, перед выжившими предстала женщина лет двадцати пяти-тридцати, выглядящая как рядовая домохозяйка. Тускло-розовые волосы с отросшими едва ли не на пять сантиметров красными корнями были забраны в два высоких конских хвоста. Тюлевая рубашка, изрядно поношенная, обнажала солидное декольте. То здесь, то там на область груди были приколоты многочисленные брошки с изображением Монокумы. Короткая и явно изрядно маломерящая юбка едва прикрывала широкие бёдра. На лакированных сапогах местами потрескалось покрытие, что делало внешний вид обуви как минимум непрезентабельным. Маникюр, предполагавшийся быть изящным, пооблупился, а некоторые ногти были и вовсе обломаны. Тем не менее, девушка стояла перед ними всеми со столь царственным и горделивым видом, словно была, по меньшей мере, мисс Галактики. — Это... это же... Э-а-а, а кто это? — не понял Ясухиро, усердно вглядываясь в лицо появившейся леди. — Постойте, кажется, мы её где-то видели... — неуверенно сказала Аой. — Какие же вы все ничтожные! — торжественно провозгласила девушка, надменно фыркнув и обвела взглядом участников суда. — Я, Джунко Эношима, также хорошо известная как Абсолютное Отчаянье, посеявшая хаос по всему земному шару, сейчас стою перед вами! — ...Джунко Эношима? — с недоверием переспросил Наэги, глядя на девушку. — Стрёмная тёлка какая-то, — отмахнулась Китани. — Не смейте бросать на меня такие тупые взгляды! По вашей милости, я уже не та ослепительная модель с обложки! Может, у меня обвисли сиськи и волосы сыплются с немыслимой скоростью, но это не меняет того факта, что весь мир перевернулся с ног на голову благодаря мне! — громко заявила девушка и целиком обратила своё внимание на смятённого Теодора. — А ты, соплежуй, ещё смел приписывать мои заслуги какому-то жалкому рыжему бейсболисту! Тео тут же самодовольно улыбнулся и посмеялся: — Только это был блеф, на который ты купилась. Я не знаю, что на этом диске, у меня не было возможности его посмотреть, — парень убрал упомянутый CD обратно в карман и выжидающе изогнул бровь. — Засранец, чёртов засранец, достойный Академии отпрыск, — прошипела Джунко, усмехнувшись. — Такой же дотошный утырок, как отец. — Я знаю, — ещё шире улыбнулся Тогами, с теплотой взглянув на траурный портрет отца. — Мне все так говорят. — Эй-эй, дамочка, я не понял! — обратился к Джунко Хагакуре. — Это что получается, если ты на самом деле Эношима, то... кто умер тринадцать лет назад?! Типа, я помню, ты на наших глазах саму себя... проткнула теми кольями... Что за нахер! — Х-ха, хах, ха... Что же, тогда специально для умственно отсталой гадалки, я расскажу вам чудесную сказочку про Академию Хоупс Пик, её бестолковых учеников и moi! — Джунко удобно опёрлась локтями о свою трибуну и с хитрым выражением личика принялась рассказывать. — Когда-то эта школа цвела и пахла, год за годом штампуя пачками одарённых студентов. Те тут же становились залогом успешного будущего для своей страны, её "вечным двигателем". Куда ни пойдёшь — тотчас же наткнёшься на какого-то выпускника Академии, будь он супер-пупер офигенный визажист или дохрена талантливый актёр. Ученики Академии заполонили жизнь обычных людей, неся в мир что? Ну, угадайте! На-деж-ду. Самое, мать вашу, отвратительное, слащавое, мерзкое, что только мог выродить этот ублюдочный мирок! О, как же было скучно смотреть на эту мыльную оперу! Но тогда мне пришла сенсационная идея: хэй, а почему бы не разбавить эту гадкую надежду неповторимой волной отчаяния! Хе-хе, вот только мой гений просчитался и не ожидал, что всё пойдёт как нельзя лучше, в результате чего шалость переросла в НАСТОЯЩУЮ ГРЁБАНУЮ ЭПИДЕМИЮ ОТЧАЯНИЯ! — женщина разошлась в психованном, заливистом смехе. Юкайо стало настолько не по себе от такой сказки, что он почти целиком скрылся за своей трибуной: торчала одна лишь только макушка и пара перепуганных глазок. — Люди убивали, разрушали, перекраивали мировой порядок! Началась новая эра, аналогичных какой человечество ещё не знало! Внутри Академии начался сущий кошмар, студенты кромсали друг друга, сводили счёты с жизнью... Вот тогда-то Киригири и решил спасти уцелевших талантливых подростков, чтобы впоследствии они подняли мир с колен и отстроили его заново на руинах прошлого! Семьдесят восьмой класс забаррикадировал себя в стенах этой Академии, думая, что они правда спаслись... и это было бы правдой, если бы вы, простофили, знали, что Абсолютное Отчаяние уже было среди вас! — Ты... — процедил злобно Наэги. — О, да, верно! Я. Но не я одна. Из шестнадцати студентов двое носили этот титул. Нас называли также Сёстрами Отчаяния, меня и мою любимую старшую сестричку-двойняшку Мукуро! — Мукуро Икусаба твоя сестра?! — подавился слюной Ясухиро. — М-м, угу. Мы придумали план, ничего особенного. Пока я рулила игрой, как настоящая королева, она в моём обличьи шныряла среди вас, пока наша с ней задумка набирала обороты... Жаль, она не может сейчас вместе со мной порадоваться нашим достижениям. Она же совершенно мертва! И её убила я, я! Свою родную сестрёнку, которая так меня любила, — зачарованно вздохнула Джунко, обняв себя за плечи. — Я так хотела подарить ей отчаяние в чистом виде — лучшее, что я могла ей дать! Я так хотела подарить вам всем отчаяние! Ведь я вас так люблю, мои дорогие одноклассники! — Стрёмная и больная, — поморщилась Китани. — Не хочу говорить об этом, но я целиком и полностью согласен с ней сейчас, — кивнул бунтарке Макото. — Как ты можешь говорить такие вещи! Из-за тебя мертвы почти все наши одноклассники! Т-ты даже собственную сестру прикончила, а потом свалила всю вину на бедную Кёко! Ты устроила революцию, основанную на хаосе! Ты ужасна! — Знаешь, милый Мак, — застенчиво сказала Джунко, крутя на длинном пальце локон волос, — я сначала думала, что ты представляешь громадную угрозу для моих планов. Но сейчас, узрев происходящее, я могу тебя заверить: твоё время утекло. Твой шанс быть героем фьить — и улетел! Ведь теперь у меня появилась угроза куда хуже, — женщина взглянула с неприязнью на Теодора. Тот, серьёзно нахмурившись, ответил: — И верно, что ты боишься, ведь я справился со своей задачей! Тебя смог одолеть обыкновенный подросток! — Обыкновенный? Трижды "ха"! Ты в самом деле ещё не понял, Тео-Тео-Теодор? — хищно улыбнулась ему Эношима. — Ты думаешь, я бы позволила принимать участие в убийственной игре бесталанной мелочи?! Увольте, сударь! — Бесталанной? Но у меня же впрямь нет таланта... — Тео взглянул на свои руки, перепачканные и исцарапанные. Он был простым ребёнком, без способностей и особых навыков. Наоборот, Теодора можно было бы даже порицать в некоторых делах и начинаниях, но хвалить за что-то и даже называть талантливым? — Напряги же извилины, пацан! Плюс на плюс всегда даёт плюс! У талантливых родителей не мог родиться бездарь. Твоя мать — одарённая спортсменка, твой отец — потенциальный наследник одной из величайших корпораций мира... Ну, или, вернее сказать, бывший потенциальный наследник, ведь имя Тогами уже мертво, как и сам Тогами! — Н-нет! — крикнул Тео. — Не говори так! Имя Тогами будет живо, пока жив я сам! Джунко глухо посмеялась, дивясь самоуверенности этого тринадцатилетки. — Ты можешь сколько угодно с пеной у рта мне кричать свои воодушевляющие лозунги, но, пока твой запал не пропал, предлагаю всем нам немножко погрузиться в отчаяние и перейти ко второй части суда, — Эношима щёлкнула пальцами, и свет в помещении погас, как по волшебству.***
Сыну Бьякуи показалось, что вместе с темнотой наступила и неизбежная глухота. Всё, что он слышал — это гулкое биение собственного сердца, заполняющее собой воцарившийся вакуум вокруг парня. Это будто бы была короткая передышка, чтобы Теодор вспомнил, что пройдена половина пути, горькая, болезненная половина, но остаток дороги будет ещё труднее и душераздирательнее. Ведь кто-то из собравшихся здесь стал причиной гибели двух талантливых подростков, во что было трудно поверить. — Ах да, чтобы не быть пустословной, — раздался голос Джунко из мрака. Свет зажёгся через мгновение, и все узрели, что на руках женщина держала целого и невредимого Мичи, который недовольно пытался проморгаться от ударившей по глазам яркости. — Мичи! — радостно вскрикнул Ясухиро и протяжно облегчённо выдохнул. Его нервное напряжение явно пошло на спад. — Пл'ивет, — совершенно добродушно помахал всем ладошкой кроха, словно они виделись добрые несколько часов назад, а не пару дней. Обведя собравшихся взглядом и увидев всхлипывающую от счастья маму, Мичи бесцеремонно отпихнул от себя Джунко и вырвался из её рук, добежал до Аой и прыгнул ей в объятия. — Боже, сынок, — прошептала взволнованно пловчиха, прижимая к себе младшего ребёнка. Расцеловав его в макушку, она тут же начала осматривать Мичи, чтобы убедиться, что её малыш в полном порядке. — Ты живой, братишка! — ликующе выдал Юкайо, на чьей совести всё ещё оставалась потеря Мичи. — Конечно, живой, — фыркнула пренебрежительно Джунко, поправляя на себе съехавшую рубашку. — Каким ему ещё быть? Его даже союзником не сделаешь, он же сахарный малолетка! Скажите спасибо, что я вообще соизволила с ним возиться! Вы нарожали, а воспитывать так мне?! — Никто не просил тебя отбирать у нас ребёнка, чтобы потом ныть! — съязвил Хиро, на что Эношима обернулась к нему с максимальным негодованием в лице. — То есть, по-вашему, это я вашего огрызка в вентиляцию запихнула и к себе отправила?! — Вентиляцию?! — оторопела Аой, выпучив глаза. — Я не в курсе! — с ходу оправдался Йо. — Мам, я с этой тётенькой л'исовал и ей даз'е понл'авилось! А ес'ё мы ели завал'ную лапшу! — в восторге поведал Мичи. — Заварную лапшу? Ну, теперь ясно, откуда такая жопа, — хмыкнула Китани, поглядев на прибавившую в весе Эношиму. — Рот закройте, — гневно произнесла Джунко, постучав ногтями по трибуне. — Да вам попросту неизвестно, насколько это тяжко: тринадцать лет питаться сущей лабудой, сидя в одной и той же комнатёнке целыми сутками и наблюдая за вашей развратной бытовухой! Не-е-ет, я не была обделена терпением, я ждала, ждала и снова ждала, пока хоть кто-то из вас удосужится вспомнить про старую добрую убийственную игру. Хер там! Снюхались, как дворовые собаки, стали дружными и любящими... — Поэтому ты ввела в игру пятерых новичков, чтобы это нас спровоцировало? — догадался Макото. — О... о... Это в очередной раз доказывает, насколько мой план был безупречен! — Джунко восторженно прижала ладони к щекам. — Он предусмотрел все возможные и невозможные варианты развития событий! Узнав, что Джин Киригири закроет школу и это будет превосходной возможностью для моей игры, я разослала пять фальшивых пригласительных писем абитуриентам, которые в базе данных Академии были записаны как рассматриваемые на грядущие наборы... — Т-так это было подделкой?! — взвизгнул Акихико, закрывшись руками. — Мне пришлось отказаться от экспедиции по Сибири ради поступления сюда! А это было... обманом! — Мерзкая сука, — стукнула кулаком по трибуне Китани. — Я с самого начала знала, что это всё херня! Но Нобу... Нобу... Она взглянула на портрет усопшего брата и потеряла мысль, потому что её разум вновь захватила беспощадная тоска. Рино же не сказал ничего. Он молча смотрел на Джунко с нескрываемой злобой с того самого момента, как она появилась. Кажется, слова ему для выражения своего негодования вовсе не были нужны. Либо он боялся сорваться. — Да-да, да-да, мне очень приятно выслушивать ваши комплименты, — Джунко присела в реверансе и показала знак мира правой рукой. — И всё же, оставьте восторги на потом, сейчас самое время для хорошего детективного раунда! Пуф! — По-моему, очевидно, что никакого убийцы среди нас нет! — отчеканил Макото с совершенной неустрашимостью. — Ты позволила себе когда-то нарушить правила игры, подставив бедную Киригири! Так что мешало тебе поступить так и на этот раз?! Я уверен, что это ты убила Нобу и Шизуку, и никто иной! — У-у-у, — грустно протянула Джунко, всем видом показывая, как сильно она расстроилась. — То есть, вы всё-таки не оставляете попыток спихнуть на мою совесть свои грязные проступки? Драматично облокотившись о трибуну, Абсолютное Отчаянье задумчиво посмотрела в потолок и замерла так. — Знаете, — слезливым голоском сказала она, шмыгая носом, — так грустно, знаете. Я же для вас всё делала, терпела любые ваши выходки и прихоти... И вот он, ваш бумеранг добра. Говорите, что я тут шутки ради убиваю молодёжь... Не понимая, что, будь у меня на то прихоть, я бы перерезала вас ещё давно! Эношима самодовольно и едко засмеялась, как настоящая антагонистка своего дела. И тут голос подала Аой, которая к тому моменту усадила Мичи на трибуну, и он сидел там, болтая ножками и думая о чём-то своём. — На самом деле мне кажется, что сейчас Джунко не врёт, — робко сказала пловчиха, хоть ей были и неприятны эти слова. — У неё правда ведь было столько шансов, она могла в любой момент убить нас... Но в итоге даже Мичи она не тронула. Понимаете? — Большая мамочка права, — Китани вдруг выразила свою солидарность с мнением Аой. — Но я всё равно не догоняю: зачем кому-то понадобилось убивать Нобу! Зачем какому-то ублюдку вообще потребовалось убивать! — Ну-ну-ну-ну-ну, маленькая вредная девочка, повремени с мотивами! Если тебе так интересно, ты сама сможешь спросить у нашего ищейки, зачем ему или ей потребовалось устраивать резню! — подмигнула Джунко и устремила взор своих небесных зрачков на притихшего Теодора. — Что скажешь, умник? — М? — тот как будто бы выпадал из реальности и только-только в неё вернулся, когда всеобщее внимание стало обращено на него. Всё это время он скрупулёзно пролистывал свою записную книжку, выглядя, скорее, как школьник, который решил повторить параграфы учебника перед важной контрольной. — Да не робей, что ты, — широко, но при этом ничуть не дружелюбно улыбнулась ему Джунко. — Я же знаю, ты уже двести раз выяснил, кто убийца, чёртов папкин гений, а?! — ...не то чтобы, — пожал плечами Теодор, прочистил горло и с трудом начал свою речь. — Будет глупо сейчас брать и тыкать пальцем в случайном порядке, говоря:"Он виноват!" или "Это она убийца!", потому что... проще будет пойти от обратного. В большинстве детективов следствие отталкивается от алиби, с этого я и хочу начать. Наэги показал племяннику большой палец в знак поддержки, но Тео ничего не ответил на этот жест. — В тот день, когда случился пожар... всё началось именно тогда. Поэтому мне нужно, чтобы каждый рассказал, где он был в тот момент, когда зазвучала сирена, — попросил ровно Теодор. — Начну я, — вызвался вдруг Акихико, качнув головой. — Просто чтобы в мою сторону не было никаких подозрений, ясно? Потому что я уже говорил, что в тот момент спал... — Акихико, не нужно, — остановил его блондин. — Проблема в том, что мы всё ещё не нашли подтверждения для твоей... странной истории. — Так оно и есть, я не желаю больше слушать бредни о том, как ты типа спал и ничего не слышал, придурок, — недобро огрызнулась Китани. — Между прочим, это правда! — обиженно бросил путешественник. — Сама-то ты где была? — Только не пытайся сейчас сказать, что это я убила своего брата! — выкрикнула нервно Файхаэ, еле сдерживаясь, чтобы не броситься с кулаками на парня. — Я вместе с очкариком и мамкой была в столовой! — Подтверждаю, — кивнула Аой. — Мы сидели там вместе: я, Бьякуя и Китани... и ещё Мичи. Да, и Ясухиро забегал, но с нами его не было. В том плане, что... когда заблокировались все двери из-за сигнализации, он остался снаружи, в коридоре. Мы общались через дверь. — Эта агрессивная девчонка попросила меня, чтоб я пошел и поискал её брата, — стал говорить сам за себя Хиро. — Поэтому, когда зазвенела сирена, я был на втором этаже, а потом заволновался и спустился обратно, чтобы убедиться, что все в порядке. — Я был в медпункте, как обычно, — наконец произнёс за долго время что-то Рино. — Я и Шизука. Мне больше нечего дополнить. — Не, не было тебя там! — заявил вдруг Акихико. — Как это понимать? — обернулся на него ветеринар, немало удивлённый брошенной фразой. — Так... не было! Я же сначала в медпункт вообще зашёл. Ну, хотел выпить чего-то от башки, а то она разболелась к вечеру. Только тебя там не было. Монашка та только спала на кушетке. Ну, я ждать не стал, какого-то анальгина бахнул... первое, что нашёл. А потом пошёл в комнату, думал, пройдёт... и уснул! — Во-первых, твои обвинения в мой адрес совершенно беспочвенны, — возразил Рино. — Я не понимаю, что такого в том, что я вышел из медпункта в тот момент. Не при дамах будет сказано, но у всех свои потребности. К тому же, речь шла конкретно про тот момент, когда сработала пожарная тревога, а тогда я находился в санчасти, на своём привычном посту. Ты же тогда, исходя из твоих утверждений, спал. Во-вторых, какое право ты имеешь проявлять самодеятельность, рыться в моих лекарствах и глотать препараты наобум! То-то в тот день меня и смутило, что часть коробок была раскидана как попало. — П-пардон? — почесал затылок путешественник. Он явно не хотел рассердить медработника своей самостоятельностью. — Значит, отец, мама, Китани и Мичи были в столовой. Акихико спал в своей комнате. Дядя Хиро пошёл на второй этаж. Рино пребывал в медпункте. Там же спала Шизука... — проговаривал вслух Теодор. — Я бы сильно удивилась, если б монашка НЕ спала, — ухмыльнулась Китани. — Понятия не имею, что у них в этих соборах за уставы такие, но она постоянно вырубалась ближе к ужину все те дни, пока я валялась овощем в медпункте. — Каждый день? — удивился Теодор. — Ладно... а что насчёт тебя, дядя Макото? — Мы с папой были на третьем этаже в комнате отдыха и рубились в бильярд! — ответил за Макото его сын. — Но не смогли потом оттуда выйти, пока не открылась дверь. — То есть, на третьем этаже. Понял. Ну, а Нобу, я так понимаю, не был ни с кем из вас? — Конечно же нет, потому я и попросила пальмоволосого найти Нобу и позвать вниз, — довольно энергично произнесла Китани, но потом вновь поникла. — Тогда мне было просто лень идти и искать его по всей школе, а сейчас я понимаю, что, быть может, это спасло бы ему жизнь... — Ой, такая грустная история, слушайте, — принялась обмахивать себя ладонями Джунко, будто ей резко стало душно. — Какая трагедия, боже-боже! — Тогда получается, что на втором этаже не могло быть никого, кроме Нобу... и дяди Ясухиро, который, не найдя Нобу на втором этаже, вернулся на первый, когда зазвонила сирена... Но это всё совершенно не сходится с моими показаниями, — заключил Теодор, сверяясь с записной книжкой. — Да ладно тебе, по-моему, достаточно достоверно. Может, несчастный фигурист вообще сам себя грохнул от скуки, — испытывающе посмотрела на подростка Эношима, коротко посмеявшись, когда со стороны Китани послышалось яростное рычание. — Я был в библиотечном архиве, когда услышал шум в библиотеке. Он был нарастающий: сначала едва различимый шорох, а потом... не знаю, как будто бы звуки борьбы и грохот. А затем зазвучала сирена. Когда я вышел в библиотеку, всё уже полыхало. Аой в ужасе ахнула, услышав, в какой опасности был её ребёнок. Но кто мог знать, что этот поход в библиотеку обернется для мальчика страшным роком? — И, как я предполагаю, именно в этот момент произошло убийство. Я не уверен, мои воспоминания как в тумане, но мне кажется, что всё было так. Я услышал очень гул в коридоре. И всё. После этого я вышел туда, но не увидел ничего, кроме... Нобу, — Тео сглотнул, вспоминая произошедшее как невозможный кошмар. — Твой рассказ подразумевает, что на втором этаже на тот момент было как минимум двое людей: жертва и убийца, так? — последовал чужим рассуждениям Рино. — Кто-то соврал и на самом деле не был там, где сказал, что был! — пришёл к мудрому умозаключению Йо. — На самом деле, меня смущает не только это. Меня смущает сам пожар. То есть... всё выглядело, как поджог. Я был в библиотеке, чтобы ещё раз проверить всё, и нашёл, с чего началось возгорание: в мусорном ведре лежали обгоревшие бумаги и сожжённая спичка. Но это были не просто бумаги, это... это были мои досье. Мои улики. Кто-то нашёл их и решил избавиться. — Зачем кто-то станет сжигать твои анкеты? — удивилась Хина. — Кто-то может и не станет. А убийца — да. Это было в его интересах, чтобы сбить меня со следа. Вернее, может, одних досье было бы недостаточно, чтобы моя теория оказалась верна. Но ещё я по возвращении в архив обнаружил, что моя камера сломана. Камера, на которую были сняты все те интервью. — Ой, Тео, мне так тебя жалко, — посочувствовал ему Юкайо, помятуя, как важны были для его брата все те видеофайлы. — Нет, Йо, не нужно. Может, видео у меня и не остались, зато я сохранил все материалы из досье в рукописном виде, — Тогами помахал в воздухе своим верным блокнотом. — И это то, на что убийца не рассчитывал. Так что весь его поджог был, по сути, бесполезен. Тем не менее, как я упоминал, есть ещё кое-что, тревожащее меня. Возможно, сирена прозвучала совсем не из-за пожара. — Чё за бред, — недовольно высказалась Китани. — Из-за чего пожарная тревого может сработать, кроме пожара?! — Нет, я не спорю, что датчики среагировали на огонь. Но я сейчас не об этом. Кто-то активировал ручную сигнализацию, которая расположена возле бассейна. Мне кажется, это и стало причиной, почему зазвонила тревога изначально. — И чего ты прикипел-то к этой сигнализации? Мало ли, когда ею пользовались, — возразил Абсолютный Путешественник. — Нет, тревога никогда не срабатывала раньше. И после этого инцидента тоже. А у ручной сигнализации была откинута крышка, чего прежде, опять же, не было. Ей явно воспользовались тогда! — Не хочу встревать, но соглашусь: эта сигнализация всегда была нетронутой, — подтвердила слова Теодора единственная постоянная посетительница бассейна. — Хорошо, Теодор, мы поняли твою точку зрения. Ты хочешь сказать, что сигнализация сработала изначально благодаря ручному включению, — следовал его мысли Рино. — Но, кроме того, ты сказал, что сигнализация зазвучала в тот момент, когда ты слышал звуки присутствия нескольких человек в библиотеке. Значит ли это, что, пока как минимум двое неизвестных находились в читальном зале, кто-то ещё активировал сигнализацию снаружи? — В этом и дело. Смею предположить, что борьба в библиотеке происходила между убийцей и Нобу. Но кто тогда третий? — задался риторическим вопросом юноша. — Поэтому я и спросил у Монокумы в самом начале, был ли в игре на самом деле один ищейка. — О, боги! Заладил ты... Мои правила не-пре-лож-ны! — отчеканила по слогам Джунко. — Это значит, нарушать их непозволительно как для вас, так и для меня. — Тринадцать лет назад тебе это не помешало, — тихо прошипел Наэги. — Было сказано: один, единственный, одинокий киллер. Это значит, что мы имеем дело с одним, единственным, одиноким киллером. А если кто-то ещё решил заняться народным творчеством и помочь убийце, это его проблемы. Verstehst du mich? — Ферштейн, — неуверенно ответил Теодор и скривил рот. Ситуация сгущалась в ключе, который ему ничуть не нравился. — Тео, послушай. Ты же сам не уверен в своих показаниях. Может, не было никакой борьбы в библиотеке, просто твоё воображение... ну, так запечатлело в памяти случившееся, — ласково сказала сыну Аой. — Не хочу прерывать, но вам не кажется, что намного важнее разобраться сейчас в сцене убийства? — мягко предложил Рино. — Отставим пока что разглагольствования о том, что случилось в библиотеке, раз Теодор запутался. — А чё это мы должны откладывать рассуждения про библиотеку?! Вполне возможно, что там в ходе махыча этот мудак и грохнул моего Нобу! — нахмурилась бунтарка. — По-моему, Теодор ясно сказал, что слышал соответствующий звон в коридоре, — приподнял брови Рино. — Или это было вообще не на втором этаже? — подумал вслух Юкайо. — Нет, это точно: убийство произошло в холле второго этажа, — опомнился Теодор. — Я нашёл на стене в коридоре кровавые пятнышки. След начинается немного дальше входа в библиотеку и тянется до того места, где лежал Нобу. Вспомните, в каком состоянии мы его нашли. Удар был настолько сильным, что он прошёл пару метров, после чего, судя по всему, упал замертво. Если бы его убили в библиотеке, а потом перетащили в коридор, остались бы следы. Китани медленно закрыла глаза и стала что-то злобно шептать про себя, видимо, еле сдерживаясь, чтобы не спустить полкана. Тео представлял, насколько неприятно ей, должно быть, слушать такие чудовищные подробности о смерти брата-близнеца, но ничего не мог поделать: нужно было продолжать суд. — Да, этот ваш убийца, должно быть, тот ещё качок, — хмыкнул Акихико. — Это же какую силищу надо было приложить, чтобы черепушка... — Не обязательно, — прервал его Рино, пока тот не вошёл во вкус и не начал при детях и дамах описывать в подробностях раскуроченное тело фигуриста. — Достаточно, чтобы предмет был тяжёлым, ведь человеческий череп — очень хрупкое явление. — Да, верно. Орудие преступления — огнетушитель, — осенило Тогами. — Он был неиспользованным, поэтому очень тяжёлым. — И почему именно огнетушитель? — скептически заявил Хагакуре. — Это могло быть что угодно, любая тяжёлая побрякушка! — Огнетушитель был найден прямо на месте преступления, — напомнил Теодор. — Звон, который я услышал в коридоре, очень схож с тем звоном, какой получится, если мы постучим по жестяному корпусу огнетушителя. Его взяли из пожарного шкафа, который располагается на втором этаже. — Если убийца такой умный и всё просчитал, то почему бросил орудие преступления прямо там? — надула щёки в задумчивости Аой. — Вероятно, у него просто не было времени, чтобы скрыть улики, — пожал плечами Теодор. И тут нечто смутило его, отчего он нахмурился и, погрузившись в мысли, стал кусать губу по привычке. — Э-это всё ч-чушь! — заявила Китани и рассекла ладонью воздух. — Как вы, мать вашу, можете стоять и лалакать про какой-то сраный огнетушитель вместо того, чтобы искать убийцу?! Да вы все тут... все тут сговорились, нахрен! Просто прикрываете зад виновника своим пустым пиздежом! — Китани! — ошалело воскликнула Асахина и кинулась прикрывать уши Мичи. Будь её воля, она бы всем своим сыновьям сейчас уши прикрыла, но у неё было лишь две руки, а не шесть. — Н-не надо м-меня з-з-затыкать! — схватилась за голову бунтарка. — Не надо меня у-успокаивать! Вы все лицемеры! Отстаньте! Я ничего не хочу, мне не нужны ваши утешения, просто отвяньте, свалите, исчезните! Мне н-нужен только мой брат-тишка, мой ж-живой б-брат! Мой Нобу! Её дребезжащий, срывающийся на нечленораздельный визг голос пронзал прелый воздух зала суда. Она была похожа на маленького белого тигрёнка, загнанного в угол клетки; тигрёнок рычал изо всех сил, царапался и вырывался, но всё же был заложником ситуации, одичалым от своего тоскливого одиночества малышом. — Пожалуйста, успокойся, — предприняла ещё одну попытку утихомирить бунтарку Асахина. — Сейчас главное — не кричать, не нервничать, а с холодным умом выяснить, кто убил Нобу... — Нобу никому ничего не делал! — отчаянно кричала Файхаэ. — Вообще! За всю жизнь н-никакого зла н-никому не причинил! Так за что его убили?! Почему моего милого брата постигла такая участь?! Я... я не знаю! Почему он?! — Мне кажется, дело не в Нобу, — произнёс Теодор, вернувшись из размышлений. — Он... он был случайной жертвой. — С-с-сл-л-лучайной?! — повторила непонимающе Китани. — Мне кажется, что убийца не ожидал, что в тот момент встретит Нобу. Возможно, Нобу застал убийцу в библиотеке, у них началась драка... — Нобу н-никогда не стал бы кого-то бить! — ...дело не в этом, а в том, что... у убийцы словно был какой-то план, который он не смог выполнить, потому что ему помешал Нобу. Понимаете? На пожарном шкафчике, откуда взяли огнетушитель, вырван замок, словно кто-то к нему приложился грубой силой, в спешке пытаясь открыть. Огнетушитель был брошен прямо на месте убийства. Виновник не позаботился ни об одной улике, просто оставил всё, как есть. Убийство Нобу было спонтанным, поэтому киллер растерялся. — Так, — произнёс Макото, желая целостно восстановить картину произошедшего, — получается, у нашего убийцы был некий план, который пошёл совершенно иначе, чем было задумано... примерно с появления Нобу? То есть, если согласовываться с показаниями Теодора, с того момента, когда в библиотеке стало шумно. — Значит, нужно понять, каков был план у убийцы изначально, — высказался Рино. — Пожар... — прошептал Тео и уже громче сказал: — Помните, ищейка пытался уничтожить улики? Может быть, он желал не просто сжечь досье, а в самом деле намеревался устроить возгорание. — Минуту... — выпучил глаза Наэги. — Но тогда получается, что на самом деле... его целью был... — ...я? — закончил чужую мысль Теодор и почувствовал, как внутри него что-то со звоном разбилось.***
— Пу-ху-ху-ху, какая ирония! — интонацией Монокумы произнесла Джунко. — Отпрыск Тогами чудом выживает в пожаре, но по его вине при этом гибнет талантливый немой фигурист! Пу-ху-ху! — Не может быть... — шепнула Хина, глядя на поникшего Теодора. — Если... если это правда и дело было совсем не в досье, не в уликах и прочем... Получается, убийца знал, что я в архиве и хотел, чтобы я... погиб в огне, — с трудом говорил Тео, стеклянными глазами смотря куда-то вперёд. — А мой брат просто оказался не в том месте и не в то время, — с болью произнесла понурая Китани. Кажется, теперь Тогами понял её чувства, когда она говорила, что лучше бы оказалась на месте убитого брата. Джунко сказала, что это чудо, но... разве можно назвать чудом то, что твою роковую судьбу на себя перенял другой человек? Но, более того, если убийца понял, что Теодор выжил, почему не попытался снова его убить? — Знаете, это странно, — пробормотала Аой. — Я имею в виду логику преступления. Мы пришли к выводу, что у убийцы и Нобу была потасовка в библиотеке, но... тогда почему Нобу был убит в коридоре? Выглядит так, словно он просто шёл по своим делам, а потом ему нанесли удар в спину. Разве он стал бы так спокойно идти прочь в то время, как за его спиной горел пожар и разгуливал убийца? Это... правда бессмысленно! — Вы правы, — согласился с раздумьями пловчихи Рино. — А что, если мы смотрим на ситуацию не с той стороны? — А с какой надо? — сощурился Ясухиро. — Может быть, на самом деле никакой потасовки вовсе не было? Ищейка и бедный Нобу действительно встретились на втором этаже, но... их взаимодействие имело более нейтральный характер? — Хм. А что, если это так? Вдруг Нобу увидел пожар, побежал звать на помощь или около того... может, он и убийца даже не пересеклись вовсе! — предположил Макото. — Тогда, наверное, нападение со спины имело смысл! — Ты думаешь, Нобу бы не ощутил чужого присутствия? Не увидел, не услышал? Он немой, но не глухой или слепой! — твёрдо заявила Китани. — Во время тревоги погас почти весь свет, так что было достаточно темно. Он мог просто не увидеть! — Есть в этом всём ещё одна странность, — неуверенно сказал Тео. — Как вы все знаете, на время пожара заблокировались все двери. Я успел выйти из архива, пока дверь туда не закрылась, а из читального зала не успел. То есть, я бы оказался заперт в библиотеке, если бы... — Е-е-если бы? — протянула заинтересованно Джунко, которая так сильно наслаждалась происходящим шоу. Она жалела лишь об одном: что у неё не было в руках коктейля и попкорна. — Если бы не стул. — Стул? — изумился Юкайо. — В дверной проём был вставлен стул, который мешал двери закрыться. Благодаря ему я и выбрался наружу, но... очевидно, что стул оказался там не случайно. Его оставили там намеренно. — Получается, Нобу, прежде чем уйти, вставил стул, чтобы дверь не захлопнулась? — переспросила Асахина. — Не думаю, что это был Нобу. Я уверен, что он не знал, что я в библиотеке, иначе бы точно принялся спасать и всё такое. Он же был альтруистом, — вздохнул подросток. — Единственный, кто, как мы выяснили, знал о моём нахождении там, это киллер. — А на кой чёрт убийце оставлять стул в проёме? Не, я не спорю, это спасло тебя и всё такое... но разве он не хотел тебя грохнуть?! Он же убийца! — вскинула руки Китани. — Вот я и не возьму в толк, — нахмурился Теодор. — Всё так запутанно... — А что насчёт третьего? Ну, который ещё включил сигнализацию? — напомнила Асахина. — Вообще-то, я подумал... Если следовать тому, к чему мы пришли на данный момент, то становится возможным, что убийца и активировал сигнализацию. В тот момент, когда он был занят этим, Нобу пришёл в библиотеку, увидел пожар... Попытался его тушить, может быть? Отсюда и шум. В то время погас свет, убийца незамеченным прокрался к огнетушителю, подловил момент и ударил Нобу? — состряпал Теодор картину преступления. — Да, звучит... неплохо? — одобрил Наэги такую теорию. — Осталось только определить, кто убийца, — бойко высказалась Китани. — А, нет, что же это я... ведь нам и так ясно, что это придурок в шляпе с его дурацким оправданием, что он спал! — Что-о-о?! — оскорблённо завопил Акихико. — Я сто раз сказал, это правда! Почему вы вообще не рассматриваете вариант, что Нобу был убийцей! — Хлебало завали! — показала ему кулак Китани. — Нет, если Нобу — ищейка, то кто тогда убил Шизуку? — в задумчивости сказал Макото. — Точно! Тогда, может, это монашка убийца?! Сначала Нобу грохнула, а потом самовыпилилась! — не сдавался путешественник. — Я же говорил, что мисс Шизука была в это время в медпункте под моим присмотром. А мы ищем того, чьё алиби не будет достоверным, — произнёс нравоучительно Рино. — Я уже сказал, что был на втором этаже только сначала, а потом спустился сюда! — истерично крикнул Ясухиро, усиленно почёсывая кончик носа пальцем. — Ну, знаешь, нас тоже там не было, но тогда никто не виноват! — заявила Китани. — Погоди, дядя Хиро, — взглянул на него изумлённо Теодор. — Ты же был на втором этаже, когда зазвонила сирена? — Да-а-а? — неуверенно подтвердил пророк. — Но, если что, я не видел ни убийцу, ни фигуриста! — Дело совсем не в этом, дядя, — покачал головой Тео. — Повтори, и что же ты делал на втором этаже? — Н-ничего... я же пошёл искать Нобу, но потом... э-э, когда зазвенела эта шняга, я заволновался и вернулся к столовой. — Дядя Хиро, — грустно сказал блондин, смотря в глаза тому. — Ты же знаешь, что всегда трёшь нос, когда врёшь? Хагакуре застыл и с ошеломлением отодвинул палец от носа. — Как ты мог попасть на первый этаж, если во время тревоги закрылись все переходы между этажами? Ты же сам и сказал об этом, — Теодор скрестил руки перед грудью. — Ну, там... как дело было-то, хе-хе... Я только поднялся, как только решётка стала опускаться, я юркнул под низом, и всё... — Но, значит, ты видел, как кто-то нажал на ручную сигнализацию? — Н-н-не-е, не-е видел, — мужчина был так сконфужен, что, кажется, был готов, как страус, зарыться головою в песок. — Дядя Хиро, не юли! Где ты был?! — Х-Хиро? — разбито произнёс Наэги, пытаясь заглянуть в покрасневшее лицо Ясухиро. Тот не отвечал, просто стоял, поджав губы, и трясся, как осиновый лист. — Ну же, Хагакуре, расскажи нам, где ты был, — легонько похихикала Джунко, цепко приковав свой взгляд к ясновидящему. Хиро, увидев её пристальное внимание, рухнул на колени и закричал, сложив руки, как при молитве: — КРИШНА, УСЛЫШЬ МЕНЯ, ПРОШУ, ПОМОГИ, БОЖЕ МОЙ! ГОСПОДИ! — Где ты был, Ясухиро! — крикнула испуганно Аой. — Я-я-я сказал! Я был н-н-на втором этаже! — орал провидец, вцепившись в свои волосы и раскачиваясь взад-вперёд. — Я-я там был и... — Дядя Хиро, зачем ты врёшь... — Это я включил сирену! — взвыл Хагакуре и лёг в позу младенца, сотрясаясь всем телом. — Хиро! — ахнула Аой, а следом за ней зашумели и другие. Одна лишь Джунко оставалась донельзя довольной и спокойной. — Зачем... зачем ты... — не находил нужных слов Теодор. — Так это ты... ты, лохматое чмо... ты убил Нобу! — рассерженно выдала бунтарка, уже будучи на низком старте, чтобы перепрыгнуть через свою трибуну и пойти душить голыми руками Ясухиро. — Но... разве Ясухиро не приходил к нам на первый этаж почти сразу после того, как зазвучала сирена?! — огорчённо сказала Асахина, запутавшись в происходящем. — Он бы не успел напасть на Нобу! — Я сделал это ради тебя, Хина! — прокричал убито Ясухиро. — Р-ради меня?! — отпрянула пловчиха. — Ради тебя и нашего ребёнка! — Но при чём тут Мичи? — не поняла Аой. — Не Мичи! Я говорю про нашего нерождённого малыша, которого ты вынашиваешь! — Нашего?! Хагакуре Ясухиро, ты что, обалдел?! Я беременна, но не от тебя! — Ты беременна не от меня?! — взвопил Хиро. — Ты беременна?! — прогорланил следом Макото. Множество внимательных пар глаз устремились на Аой, и та недовольно сдвинула брови: — То есть, на четвёртый раз вас это смутило?! А первые три — так нормально? — Н-ничё се... Нет, Хина, ты не подумай ничего дурного, но... — Макото многозначительно переглянулся с Хиро, а тот только непонимающе покачал головой. — От кого? Хина поджала губы, посмотрела вниз и ласково коснулась живота, словно это было какой-то незримой путевой нитью-связью между ней и кем-то далёким. — Мне очень жаль, что он так и не узнал об этом, — тихо сказала Аой. Теодор поражённо прижал ладони ко рту. Он не знал, стоит ему сейчас удивляться, радоваться или грустить. У его родителей будет ещё один ребёнок, но... Бьякуя так и не увидит своего второго малыша. Одна лишь мысль об этом заставляла сердечко сжаться. — Д-да... да как такое, блин, возможно! Я же помню... — говорил в смятении ясновидящий. — О чём ты помнишь, Ясухиро! — недовольно произнесла девушка. — Как я... пару недель назад... мы с тобой!.. — Что! — Я же проснулся в твоей кровати! — обречённо крикнул Хиро. — Хагакуре, несчастный ты болван, думай, о чём говоришь при окружающих! — шикнула на него Асахина. — Чуть больше недели назад ты припёрся ко мне пьяный в хламину, ввалился в комнату, видимо, перепутав со своей, и там и задрых! Я не смогла даже тебя растолкать! — А... а... х-хех? Н-ничего не было?! — округлил глаза ясновидец, кажется, всё ещё не будучи в силах сложить картину случившегося воедино. — Боже, какой позор... — прикрыла покрасневшее от стыда лицо пловчиха. — Погодь, я немного не догоняю. Когда это случилось и с чего ты взял про беременность?! — помотал головой Макото, шокированный последними новостями не меньше (а может, и больше) остальных. — Н-ну, мы тогда с вами сидели в гостиной. Вечером. Я, ты, Мак, Хина и Тогами. Обсуждали всякую всячину... прошлое вспоминали. Ну, на меня нахлынуло и я намахнул чутасик потом... — "Чутасик"?! От тебя перегаром несло, как от заядлого выпивохи! — сурово произнесла Аой. — М-м-м-гм... не суть важно. Короче, видимо, хе... я перебрал... Но про беременность ты мне сама намекнула! — Ч-что! Как я могла тебе намекнуть, если сама узнала только в тот вечер об этом! — раздосадованно сказала Хина. — Я нашёл тест в туалете! На следующий день! Я думал, ты мне специально оставила... Асахина обессиленно шлепнула себя ладонью по лбу и промычала что-то нечленораздельно рассерженное. — Б-боже, Хиро! Если бы это был твой ребёнок, ты думаешь, я бы стала подкладывать тебе свой тест... в мужской туалет, господи! — Да... нет?.. Не знаю! Женщины сложные! — взвыл Хагакуре. — Тем более на тесте стоял срок — больше трёх недель! — продолжила спортсменка, с каждой секундой всё больше негодуя. — ...я в таких мелочах не разбираюсь! — Значит, курсы акушера ты проходил и в этом ты разбираешься, повитуха несчастная, а читать тебя не учили?! — Ты роды принимал? — искренне удивился Акихико. — Р-ребят, давайте не ссориться, — решил устроить брейк Наэги. — Гораздо важнее сейчас узнать, как тест попался на глаза Хиро и что он делал в мужском туалете. Ответом ему был заливистый хохот Джунко, которая даже согнулась пополам от смеха, попутно пробуя что-то сказать, но из неё выходили лишь воздушные порывы. — Опять ты! — злобно бросила Аой. — Ну-у, надо же мне было как-то смотивировать дружочка на исполнение предначертанной ему роли, — муркнула розоволосая Эношима. — Всё, что для этого потребовалось — ласково нашептать ему на ухо лабуду, что его ребёнок в опасности. — В какой опасности?! — перепуганно отшатнулась Хина, закрыв руками свой живот. — Она... То есть, Монокума... сказал, что, если я не сделаю, как он велит, он активирует этот чёртов ошейник и... тогда... — Боже, Хиро, — вздохнула грустно Асахина. — Это... это того не стоило! Зачем ты решил обменять мою жизнь на жизни неповинных людей?! — Я?! Но я... я... — Так всё-таки, в итоге, получается, что это ты грохнул моего братишку! — Китани встала в боевую стойку. — Чтобы спасти беременную! Как будто у тебя не было выбора, ублюдок! — Постойте... вам не кажется, что мы слишком зациклились на убийстве Нобу? Шизука тоже была убита, — напомнил растерянный Теодор. Его дядя... его дядя правда оборвал жизни двух подростков из-за угрозы мастермайнда? — О чём тут говорить! — озлобленно махнула рукой бунтарка. — Разве не очевидно, что этот олух и её уложил?! — она резко повернулась к дрожащему пророку. — Ну давай, скажи нам, где ты был, когда умерла монашка! Хиро ничего не ответил, а вот Теодор стал вспоминать тот злополучный денёк: он подслушал разговор взрослых в столовой, в ходе которого не выдержавший Хагакуре выбежал и направился куда-то в сторону второго этажа. Всё складывалось. Неужели ему тогда подвернулся шанс и он убил Шизуку?! Ведь в тот день Ясухиро услышал, что его сын пропал. Наверное, из страха лишиться ещё и нерождённого ребёнка он принялся действовать. Звучало очень правдоподобно, но... — Здесь всё намного сложнее. Не будем торопиться, — произнёс Теодор. — Ведь для нас до сих пор является загадкой, как именно умерла Шизука. — На что это ты намекаешь?! Ты же видел её трупак, этого должно быть достаточно, чтобы к чему-то да прийти! — буркнула Китани. — В этом и проблема. На её одежде, лице, кистях не были совершенно никаких следов. Как и в самой комнате. Ни улик, свидетельствовавших о драке... Ничего, ровным счётом! Словно она просто пришла... и умерла. — Теодор, прошу меня извинить, но как ты обнаружил тело раньше остальных? Своего рода случайность? — проявил любопытство Рино. — Нет, ничуть. Мы с ней встретились возле медпункта, поднялись на второй этаж и договорились увидеться чуть позже. Она пошла в классную комнату в дальнем конце коридора, а я — в библиотеку. Но, когда я пришёл к ней буквально минут двадцать спустя... она уже была мертва. — Занятно, — кивнул врач. — Спасибо за пояснение. — Удивительно, как только этой кудрявой гниде удалось прокрасться мимо тебя дважды! — фыркнула Китани, подразумевая под своими яркими высказываниями Ясухиро. — Вот в чём и вопрос: как? Потому что я уверен, что никто не проходил мимо библиотеки. А иначе попасть в тот класс бы не получилось. — Тайный ход! — ударил кулаком по ладоши Акихико. — Что-о? Нет, ну... даже если и так. То тогда при помощи чего убили Шизуку? Ведь в коридоре была совершенная тишина. Она наверняка бы кричала или вроде того... да и, опять же, следы бы остались. — Впрямь квест какой-то... Ладно, хватит с меня этой херни! Признавайся, как ты убил девку! — крикнула Китани ясновидцу, и тот жалобно простонал. — Возможно, тут важно не то, как она была убита... а где и когда? — призадумался Макото. — Что ты имеешь в виду, дядя? Разве мы не знаем эту информацию? — Мы знаем лишь кусочек правды. Но не знаем начала. Может быть, её смерть была иного калибра. Её не убили на месте, но она умерла там, потому что уже понемногу приближалась к смерти. — Не вдупляю я эти чёртовы шарады! — недовольно булькнула Китани. — Мистер Наэги, вы подразумеваете, что организм мисс Шизуки на момент встречи с Теодором уже медленно умирал? — расшифровал Рино. — Это, я думаю, вопрос по твоей части. Ты проводил с ней времени больше, чем кто-то из нас. И уж тем более был в курсе насчёт её здоровья, — доброжелательно произнёс Макото. — Хм... Сердечно извиняюсь, но не могу сказать что-либо на сей счёт. Её состояние было довольно стабильным, если не считать ментальную составляющую. В любом случае, ничего, что бы свидетельствовало мне о приближении её гибели, я не обнаруживал. — А знаете, я вспомнил кое-что, — сказал вдруг Теодор. — Поведение Шизуки в момент нашей встречи показалось мне странным ещё тогда. Она была... взбудоражена чем-то. Я раньше не замечал в ней такой энергичности. Она ещё и с каким-то подозрением оглядывалась по сторонам постоянно... — Наверное, подозревала, что её скоро грохнут, — предположил Акихико. — Ты думаешь, если бы она знала, что ей крышка, то стала бы так миролюбиво шляться и назначать посиделки Теодору? — скривилась Китани. — Э... ну... нет? — И ещё кое-что. Она постоянно кашляла и как-то сипела. У неё точно не было простуды? — спросил Теодор у Рино. — Как я уже и говорил, нет, ничего подобного. Но, может быть, это какой-то побочный эффект от препаратов? — пожал плечами Рино. "Побочный эффект? — призадумался Теодор. — Шизука жаловалась на горькие микстуры, которые ей вечно приходилось пить..." — Какая в задницу разница, кашляла она или чихала, все эти беседы не имеют смысла! Мы же давно добились чистосердечного от этого полудурка, он подтвердил, что это его рук дело! — гаркнула неуемная бунтарка. — Виновен! — Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ! — выкрикнул Ясухиро и резко развернулся к Джунко, без тени страха в больших карих глазах. — Делай со мной, что вздумаешь, да простит меня Шива, но я устал ссаться по углам и молчать! Да, меня заставили поучаствовать в этом бедламе, но Монокума велел только активировать сигнализацию! И всё! Я никого не убивал! Это правда, я клянусь! Джунко разочарованно закатила глаза и цокнула язычком. — Е-если ты хочешь, можешь убить меня! — заявил Хиро и постучал пальцем по надетому на нему ошейнику. — Но я не позволю, чтобы моя чистая карма была оклеветана! — Какой же ты тупо-о-ой, Хагакуре, — усмехнулась Эношима, улыбаясь ему одними галзами. — Ты пытался обмануть лжеца, крошка. Мне просто было интересно, сколько ты продержишься на своей жалкой фальши. Ты правда думал, что я не узнаю, что ты так и не нажал тогда на кнопку и не выполнил своей части уговора? Ясухиро схватил ртом воздух и замер в ужасе: — Т-ты знала? Н-н-н-но... — Почему я не стала убивать твою Абсолютную Беременную? — спокойно подхватила его слова мастермайнд. — Это было не в моих интересах. Тогда бы ведь мы все не увидели этого чудесного шоу, которым все вместе насладились! — Ты не стал подыгрывать Монокуме? — глухо произнёс Макото. — Почему? — Я устал, — вновь повторил жалобно Хиро. — Сколько помню нас здесь, я всегда был объектом насмешек и издёвок. Меня раза три пытались подставить! Это, блин, не круто. И я не хотел больше быть марионеткой в чьих-то руках. Хватит меня использовать. — Слышишь, смуглянка? Это ему вот так "не всё равно" на тебя и псевдо вашего ребёнка, — хмыкнула Джунко. — Неважно, мой это ребёнок или не мой! Какая ж ты циничная дура, если думаешь, что я стану больше переживать за жизнь своих детей, чем за ребёнка моих лучших друзей Мака или Бьякуи! Королева Отчаянья медленно прикрыла глаза и какое-то время простояла так, дыша полной грудью и ничего не произнося. Затем она запустила руку в небольшой кармашек на юбке, вытащила оттуда небольшой пульт с множеством крошечных кнопок и что-то на нём нажала. Раздалось звучное "Би-и-ип!", после которого последовал непонятный металлический грохот, и Теодор сначала даже не понял, что этому поспособствовало. На пол упали три Ожерелья тайны, которые в течение многих дней держали под прицелом жизни Макото, Асахины и Ясухиро. — Ч-чёрт... — ощупал свою шею Наэги, вдруг почувствовав себя вольным, как никогда. На коже остался красный след от ошейника — естественное последствие длительного ношения — но он ничуть не смог умалить ту радость, которую вмиг ощутили участники суда. — Мы свободны! — выдохнула Асахина счастливо. Мичи, который к тому времени успел задремать на её плече, встрепенулся и стал сонно оглядываться. — Не обольщайтесь, — мрачно сказала Джунко. — Я только убрала с вас мои драгоценные подарки, потому что они больше не имеют смысла. Суд продолжается! — Я чё-то не догоняю... так Пальма-кун, выходит, невинен, как младенец?! — нахмурилась Китани. Она теперь даже и не знала, в чей адрес направлять свой гнев. — У меня тоже назрел вопрос. Теодор сказал, что он собирался о чём-то разглагольствовать с монашкой. О чём они вообще могут говорить вдвоём? — решил спросить Акихико. — Она хотела рассказать мне что-то про свой приезд сюда. Что случилось после того, — пояснил Тео. — ...не поняла щас. В каком смысле?! Разве мы все не потеряли память из-за анабиотической хреновины? — почесала висок Китани. — Так и есть, но Шизука сказала, что вспомнила всё, что тогда случилось. И что-то мне подсказывает, что не одна она, — расплывчато ответил Тео. — У меня сейчас нет с собой камеры, ведь она была благополучно уничтожена. Но мне и не пригодится. Я засмотрел свои видеофрагменты до дыр и теперь точно могу вспомнить, что кое-кто тоже заблудился в собственных показаниях. Тогами медленно поднял глаза и вперился в Рино, обращая ему последнюю произнесённую фразу. — Прошу прощения? — недоумевающе взглянул на Тео ветеринар. — Ты сказал, что приехал сюда, чтобы увидеть свою старую знакомую, но так и не встретил. Ты не называл причину, но явно её помнишь, как и всё то, что происходило с тобой здесь до анабиоза. Ты всё помнишь, но никому не сказал об этом. Почему? — ...я не понимаю, Теодор. Что за вздор? — неуверенно посмеялся Рино. — Но это ещё не всё. Ты знал, что Шизука тоже всё помнит. Она тебе рассказывала, потому что доверяла. А ты держал её в поле зрения, боясь, что она сболтнет лишнего другим. Я прав? — Зачем ты сейчас кроешь меня этой клеветой, Теодор? — вздохнул Игараси, крутя пуговицу на своём медицинском халате. — Сколь низким человеком надо быть, чтобы творить такое? Ты же знаешь, я не смог бы. После того инцидента с кроликом я на всю жизнь себе пообещал, что буду нести в мир что-то доброе. Лечить людей, а не калечить. — Какого инцидента? — осторожно проявила интерес Асахина. — В детстве я ухаживал за кроликом, который родился голым и слепым, в отличие от братьев и сестёр. Кролик не выжил. Это вдохновило меня стать ветеринаром, — вкратце поведал Рино. — О. Извини, мне очень... — желала выразить сочувствие Аой, но тут, на удивление всем, голос подал самый маленький участник суда, Мичи: — Пос'ему кл'олик? — спросил он удивлённо. — А почему нет? — не понял его Рино, совсем удивлённый поступившим от малыша вопросом. — Кл'олики не пуф'ыстики, кл'олики голики! — произнёс совсем уж странную фразу Мичи, которая смутила всех. Всех, кроме Теодора, который понял, что его братишка хочет сказать. — Если бы не Мичи, я бы и не вспомнил, — улыбнулся Теодор. — Не вспомнил бы что? — спросил Наэги. — Кролики всегда рождаются голыми. Мичи, которому тогда исполнилось чуть больше трёх годиков, сидит, прильнув к старшему брату, и внимательно слушает сказку. Двенадцатилетний Теодор, на самом деле читавший учебник по зоологии, пока ему мама не всучила братишку с поручением уложить того спать, на ходу сочиняет какую-то нескладную историю, глядя на картинки и схемы и попутно приплетая туда фразы из параграфа. Мичи легонько тыкает пальцем на фотографию зайца-русака: — Кто? — М-м-м... — задумывается Теодор. — Его зовут Джим. Он любит клубнику и ходить к друзьям в гости. Он всегда приносит им подарки. — А 'десь? — мальчонок указывает на изображение с Вислоухим кашмирским кроликом. — А... а это Карл, его лучший друг. Его домик расположен в гигантской тыкве, и он боится грозы. — Как они встл'етились? — задает один вопрос за другим любопытный Мичи. — Познакомились... в детстве. Э-э... — Теодор в поиске спасения сканирует глазами таблицу "Различия между дикими зайцами и домашними кроликами" и говорит: — Дело в том, что кролики рождаются слепыми и голыми, а зайцы — зрячими и пушистыми... — Не кл'олики, а голики! — посмеялся в ладошку малыш. — П-почему голики? А, типа, голые... ну, пусть голики. Ну, короче, Карл постоянно замерзал из-за этого и плакал. А однажды его плач услышал Джим, пришёл, обнял своего будущего лучшего друга... И Карлу стало так тепло, так хорошо от этих обнимашек... И... даже когда Карл уже вырос и оброс мехом, Джим связал для своего друга тёплый свитер, чтобы тот никогда больше не мёрз! Вот. Теодор был готов поклясться, что сочинил самую никчёмную из всех существовавших в мире сказок, но глаза его братишки сияли так счастливо, что у юного Тогами не осталось сомнений: ничего лучше тот в своей жизни ещё не слыхал. — Ты случайно не хочешь спать? — с надеждой спросил Теодор. Мичи энергично помотал головой. — Л'ассказ'ы ес'ё пл'о них! — кроха снова показывает на фотографии кроликов в учебнике, а Тео со вздохом набирается сил для новых историй... — Ба-а-а, да не может такого быть! — воскликнула Джунко, изобразив шок. — Абсолютный Ветеринар, который не сумел отличить кролика от зайца?! На ком только современная медицина держится! Рино стоял, не глядя ни на кого, только усиленно поджав губы. — Какой-то недоучка получается! — похихикала главная антагонистка всего происходящего. Молчание. — Рино, зачем же ты молчишь? — жалобно спросила Аой. — Ну, Игараси, давай, окружающие ждут твоей истории! Или я могу рассказать за тебя? Рино поднял голову, что-то шепнул одними губами и направил взгляд на Джунко. — Что ж, что ж, что ж! Раз мальчик молчит, будет говорить тётя. Кхм-кхм, молодой человек, которого вы видите перед собой, впрямь прошёл через мно-о-огое. Он рос в искренней ненависти к своей семье, к друзьям, которых у него толком не было, да ко всем людям в принципе. Он ненавидел человечество во всех проявлениях. Маленький, забитый волчок решил, что свяжет свою жизнь с медициной... но знаете, что? Право, это смехотворно! Его выгнали на первом же курсе. Тогда он окончательно проникся идеей мизантропии и связался с плохими ребятами, благодаря которым он обрёл новую, замечательную на его взгляд семью. Семью таких же, как он. Хладнокровных, жестоких убийц. — Боже мой, ч-чел, о чём эта баба говорит?! — промямлил Акихико. — Какие ещё нахрен убийцы?! Пепельный блондин, на кого были обращены оробелые взгляды всех собравшихся, по-прежнему ничего не отвечал. Вдруг он глубоко вздохнул, отодвинул ворот у своего врачебного халата, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и обнажил белоснежную кожу. Чуть ниже правой ключицы на его теле красовалась татуировка в виде волчьей головы в восьмиконечной звезде. — Я принадлежал к группе наёмников, известной в мире под названием Фенрир, — произнёс Рино, тут же запахнувшись, чтобы скрыть татуировку. — Наёмническая группа Фенрир?! — нахмурился Ясухиро, пытаясь что-то вспомнить. — Э-эй, а разве это не та организация... — Точно. Мукуро Икусаба тоже была её участником! — удивлённо воскликнул Макото. — Она была моей подругой, — кратко ответил Рино и склонил голову, будто бы опуская её на плаху. — Вот ради кого ты сюда прибыл, Рино, — с горечью сказал Теодор, чувствуя, как у него пылает всё изнутри от досады. — Но если ты не ветеринар, то... какой у тебя талант? — Рино Игараси, долгое время провёдший время среди военных-наёмников, однажды решился пуститься в свободное плаванье. Тогда он и начал вести соло-бизнес и зарабатывать себе талант Абсолютного Киллера! — оповестила всех довольная Джунко. — О, мамочки! — охнула Хина и крепко прижала к себе Мичи. — Только не говорите мне, что убийцей всё это время был реальный убийца, чёрт! — издал вопль Хагакуре. — Ты... — прошипела с ненавистью Китани, смотря на псевдо-врача. — Но откуда он тогда знает столько этих медицинских научных прибамбасов?! — не мог взять в толк Абсолютный Путешественник. — Осмелюсь предположить, что знание того, как устроен человеческий организм, очень помогает в работе убийцы. Вот и медицина пригодилась, да? — злобно сказал Теодор. Рино абсолютно поразился, услышав столько неприязни в голосе Тогами. Их взгляды встретились, но киллер ничего не получил в свой адрес, кроме немого презрения. — Получается, монашка была с ним заодно? — спросил Акихико. — Почему ты решил так? — вскинул брови Наэги. — Ну-у... этот лекарь бедовый и мастермайнд наверняка были на коротком поводке. А Шизука постоянно крутилась вокруг него. Значит, она была в курсе происходящего! — Нет, не постоянно, — возразил мерным тоном Теодор. — Рино что-то давал Шизуке, в результате чего она каждый день засыпала под действием этого вещества. Может, это было простое снотворное. А может, и нет. Правда лишь в том, что Акихико, когда нагрянул в медпункт с головной болью, принял то, что предназначалось для Шизуки, поэтому он в тот день так внезапно и крепко уснул. — Я-я-я-а-а?! — поразился путешественник. — Ты прикалываешься?! Ничего я у него не принимал, я же сказал, только анальгина таблетку... — А запивал ты её чем? — Ну... там стоял кувшин с какой-то байдой, выглядело, как простая вода. Я отпил... — Видишь, — всё так же спокойно сказал Тео. — Х-ха? Ну... допустим! А если Монокуме что-то потребовалось бы сказать срочное?! Как бы он стал отдавать команды?! — не унимался вояжер. — Ты сам знаешь ответ на свой вопрос. То приспособление, которое ты нашёл в коридоре, сейчас при тебе? Рино задумчиво пожал плечаими и стал рыться в карманах. Наконец, он обнаружил там искомое и вытащил микронаушник. — Это? — Да. Я полагаю, что именно его ищейка использовал, чтобы получать указания от Монокумы. Рино мог обронить его и не заметить, а ты подобрал. — А почему я оглох, поносив эту хрень?! — Извини, мальчик, — решила ответить ему сама Джунко, — но микрогарнитура подключена к единому каналу связи. К тому же, по которому транслировалось сообщение о пожарной тревоге. Ой, кажется, сирена звучала слишком громко, и твоё ушко сильно-сильно пострадало... — Я практически оглох из-за какой-то грёбаной тревоги, которую по итогу даже не услышал?! — взвыл Акихико и в сердцах швырнул наушник о пол. Тот, не выдержав импульсивной подачи, разлетелся на множество деталек. — Хватит небрежно обращаться с моими вещами! — взвизгнула Эношима. — Теперь всё встаёт на свои места, — кивнул Тео. — Вот как всё было... Акихико в тот день зашёл в медпункт. Не застав Рино на месте, он немного похозяйничал и вышел. Шизука же в этот момент уже спала, а Рино отправился осуществлять свой план, главной целью которого было убить меня. А попутно и избавиться от улик. В этом ему должен был поспособствовать Ясухиро, которому Монокума велел активировать сигнализацию вручную, чтобы сбить с ходу следствие и мы ошибочно приняли его за виновного. Тем не менее, в последний момент дядя Хиро отказался участвовать в этом. Как результат, он остался заперт на первом этаже. Там же, но в столовой, находились мама, Мичи, Китани и отец. Дядя Макото и Йо были на третьем этаже. А вот Нобу по несчастью оказался на втором этаже. Он увидел бушующий огонь, отправился звать на помощь, и в этот момент его подкараулил Рино, который, в общем-то, и был зачинщиком пожара. Чтобы фигурист не мешал ему, он нанёс ему фатальный удар в голову, а затем сделал следующее: откинул крышку сигнализации, дабы создать видимость её использования и подставить дядю Хиро. В этот момент я оказался в коридоре и потерял сознание, увидев тело Нобу. В царящем мраке я мог с лёгкостью не заметить притаившегося убийцу. — А ведь верно! Когда я пришёл на второй этаж сразу после деактивации решёток на лестнице, я застал тебя в обмороке и тусующегося там Рино. Я тогда и не обратил на это внимания... — припомнил Хагакуре. — Бьякуя был прав, — произнесла сквозь зубы Аой. — Когда не доверял этому ветеринару или кто он там! — А что насчёт Шизуки? — Скорее всего, Рино, опять же, подсунул ей что-то под видом лекарства. Яд или его аналоги. Когда я нашёл её тело, у неё пена изо рта шла. Может быть, мгновенная остановка сердцебиения из-за химических веществ? Я не уверен... — Какой же ты догадливый, Теодор, — холодно сказал Рино, но следом улыбнулся и трижды коротко хлопнул в ладоши. — Мне не нужны твои комплименты, лжец! — резко выдал Тео, сжав кулаки. — Ты убийца, ужасный, мерзкий убийца! Ты убил невинного Нобу, ты убил Шизуку, которая тебе доверяла! И... хотел убить меня! — Для меня не имеет значения, кто является целью. Я просто выполняю свою задачу, — беспристрастно ответил Киллер. — Тогда зачем ты столько времени выхаживал Шизуку?! Зачем тогда хотел ввести ей адреналин, когда боялся, что она не проснётся?! Если она тебе только мешала, ты мог в любой момент её... Рино усмехнулся: — Искренне прошу меня извинить, но я собирался ещё тогда положить этому конец. Тот укол должен был вызвать передозировку адреналина в её организме и последующую смерть. Всё выглядело бы как несчастный случай, а мои руки были бы развязаны. Но жизнь сложнее... сложнее, чем мы рассчитываем её видеть. — Какой ужас... — прошептала Асахина. — За что так бедную девушку?! — Каким-то образом к ней вернулась память. Постепенно, конечно, но позволить этого я ей не мог. Поэтому незадолго до встречи с Теодором она под видом сиропа приняла пять миллиграммов Стрихнина, сама того не осознавая. Яд вызвал у неё систематические симптомы, вроде удушающего кашля или паранойи, увиденной Теодором. — Ты так безразлично рассказываешь о таких жутких вещах! — рассердился Тогами. — Всё очень просто, Теодор: когда это не первая, не десятая и даже не сотая твоя жертва, тебе становится всё равно. Я прибыл сюда с осознанной целью: мне поручили возродить убийственную игру, если план Джунко бы провалился. Так и случилось. Я выполнил свою часть сделки, не больше. — Но... почему тебе было не всё равно на меня?! — подавленно выкрикнул Теодор. — Почему тогда ты не убил меня?! Рино взглянул на него глазами, полными чуждых эмоций. Это были словно две чаши с каким-то неизвестным содержимым, тягостным, совсем незнакомым. В его глазах отражалась в тот короткий миг его душа, которую никто так и не смог разгадать. — Ты другой, Тео. Ты не похож ни на кого из тех эгоистичных сволочей, что мне встречались в этой гадкой жизни. Ты светлый мальчик. Я не нашёл в себе сил, чтобы убить тебя, — негромко, но отчётливо сказал Рино и отвернулся. — Пожар начался в библиотеке по нелепости. Нобу застал меня в тот момент, когда я избавлялся от досье. Одно моё неаккуратное движение — и урна оказалась опрокинута на пол, а пламя быстро поползло по помещению. Нобу не понял, что произошло. Он подумал, что это все случайность, принялся унимать огонь... но тщетно. Я схватил огнетушитель, вернулся в библиотеку. Нобу жестами показал, что собирается на первый этаж. Выбежал из библиотеки, надеясь, что я пока займусь пожаром. Но я не мог допустить того, чтобы многоуважаемый фигурист обличил меня в моих деяниях. — Получается, это правда... ты тогда оставил стул в проходе, потому что тебе стало меня жаль. Ты хотел, чтобы я спасся... А затем... ты догнал Нобу и насмерть ударил его огнетушителем. Нобу, который ничего не подозревал, потому что доверял тебе! Лучше бы ты тогда не проявлял никакого милосердия по отношению ко мне. Мне не нужны от тебя никакие подачки! — твёрдо сказал Тео. Рино глухо посмеялся, но то был смех ничуть не весёлый и нисколько не радостный: это был смех одинокого, потерянного человека, у которого ничего в этом мире и не осталось, кроме саркастичности и самолюбия. В этот самый момент случилось то, чего никто не ожидал, но что само собой напрашивалось уже давно: Китани с подобием боевого клича кинулась на псевдо-ветеринара, совершенно забив на запрет покидать свою трибуну до окончания заседания суда. Игараси среагировал мгновенно: он молниеносным движением вытащил из внутреннего кармана халата небольшой парабеллум и направил его на бунтарку. Та замерла буквально в пятнадцати сантиметров от мушки, в ужасе уставившись на пистолет. По суду пронеслось многогласное "АХ!", и каждого обуял смертельный страх. — Не надо дёргаться, — холодно сказал Рино, щёлкнув рычажком затвора. — Если миледи не хочет пострадать, настоятельно советую вернуться на своё место. Китани сделала шаг назад. Затем ещё, и ещё. Наконец, вжавшись поясницей в свою трибуну, она в оцепенении смотрела, как юноша опустил оружие и выпрямился с абсолютно смиренным видом, словно ничего и не было. — Э-эй! — недовольно нахмурилась Джунко. — Пугать участников суда — моя привилегия, знаешь! Никакого оружия без моего разрешения! Эношима лениво поморщилась, вздохнула и обратилась к Теодору: — Знаешь, пацанёнок, как бы мне ни было неприятно это сейчас говорить, но-о... твоя взяла. Должно быть, ты совсем крутым себя чувствуешь, ага? Победил Абсолютное Отчаяние, спас мир... ну же, — скучающим голосом сказала некогда икона стиля и моды. Теодор внимательно осмотрел её и произнёс такие слова: — Перед тем, как умер папа, он сказал, что ты во власти предсмертной судороги. Знаешь... я согласен. То, чем ты стала, чем стали твои игры и интрижки... это всё — конвульсии, агония. Ты умираешь. — Мьех! — пренебрежительно махнула ладонью Джунко. — Все вы любите эти героические и торжественные речёвки. Никчёмыши... Впрочем, чёрт с ним. Сейчас эту уже неважно и может называться, как вы пожелаете. Намного важнее вот что. На своей вытянутой ладони она продемонстрировала всем стальную коробку с одной-единственной красной кнопкой. — Вы, может быть, будете удивлены, но в этой кро-о-охотной штучке — ключ к вашей желанной свободе... или что бы там ни было! Нажатие этой кнопки деактивирует охранную систему школы, но вместе с ней и всю систему жизнеобеспечения внутри Академии. Иными словами, вам будет прописан один только путь — к чертям отсюда! Но сперва... — Джунко заинтригованно посмеялась. — Виновник получит по заслугам! Специальное наказание, приготовленное для Абсолютного Профессионального Убийцы, Рино Игараси, начнётся... — Нет, — непоколебимо прервал её речь Рино. — Никаких больше игрищ, Джунко Эношима. Никаких наказаний, убийств, предательств. Конец есть конец. Молодой человек вновь поднял парабеллум, но на сей раз направил его дулом на Абсолютное Отчаяние. Женщина подпрыгнула на месте от неожиданности и громко-прегромко захохотала в привычной манере. — Только не говори мне, что ты правда решил угрожать МНЕ своим... У всех разом заложило уши от грянувшего выстрела. Аой панически закричала, прижав к себе младшего сына. Джунко Эношима с гигантским расплывающимся алым пятном в области диафрагмы криво усмехнулась и вцепилась в края судейской кафедры, потому что её колени резко задрожали. — Ч-что ты себе позволяешь, п-парень... — продолжала она слабо и нервно смеяться, с каждым смешком выдавливая из себя и кровавые сгустки. — Ах. Как неловко. Промазал, — цокнул языком Рино и перезарядил пистолет. — Н-не надо! Зачем ты так её! — прокричал Макото в сердцах. — Мукуро всецело любила тебя, Джунко. Но всё, что ты сделала — подарила своей сестре бесславную смерть, — презренно проговорил наёмник и ещё раз нажал на курок. Теодор, в спешке прижав к ушам руки и зажмурившись, услышал очередной раскат пальбы и глухой стук, который издала Эношима, рухнув оземь. Когда подросток поднял веки, увидел, что Рино уверенно шагает к трибуне Джунко. Он нагнулся и поднял с пола частично заляпанный в красных разводах пульт управления и с усердием нажал на красную кнопку. Бесчисленные софиты вмиг погасли, погружая зал суда в темноту. На пару секунд мир вокруг перестал существовать: каждый слышал только собственное сердцебиение и кашель Джунко, которая пыталась что-то произнести, несмотря на то, что захлёбывалась. Часть лампочек вновь зажглась, освещая помещение, пусть и не так ярко. Полумрак в любом случае казался идеальным решеним для воцарившейся мрачной атмсоферы. Юный Тогами взглянул на лица друзей и родстенников — их всех поглотил шокирующий ступор. Что дальше? Что делать? Каково правильное решение? — Что вы стоите? — не глядя бросил Рино, стоя по-прежнему возле судейской трибуны. Тео мог зреть лишь выглядывающую левую руку Джунко, перепачканную в крови и бесцельно хватающую воздух. Но отчего-то он был благодарен, что не видел остального тела. — Идите. Не волнуйтесь, я не пойду. — ...т-ты-ты! Убийца братьев, монашек, безумных тёток! — озверело вскрикнула Китани, и Теодор заметил, что она навзрыд рыдает и трясётся, словно обездоленный бездомный котёнок в непогоду. К бунтарке подошёл Ясухиро, выглядевший совершенно разбитым, взял её под локоть и потащил к выходу. Тут же опомнился Акихико, следом за ними в спешке помчавшись к арке, занавешенной кулисами. Следом отмер Макото, крепко взяв в свою ладонь ладошку сына. Они подошли к морально уничтоженной Асахине, после чего Наэги взял испуганного Мичи, перехватив его свободной рукой, что-то ласково шепнул на ухо Хине, и та, досадно кивнув, обернулась на Теодора: — Тео! Идём! Мальчик не шелохнулся. До его слуха в этот момент добрался слабейший шёпот Эношимы: "Отчаяние в чистом виде безупречно". После этого Джунко замолчала навсегда. Вдруг к Теодору пришло расплывчатое, странное осознание. Рино, который отрёкся от семьи и уверял юношу, что в этом мире нельзя ни на кого опереться, будь то даже родня. И Китани, которая вселила в него веру и напомнила про любовь к близким как самое ценное в жизни благо. Эти двое будто бы были олицетворёнными антонимами друг друга, совершенно разными личностями... но Теодор только сейчас понял, что это мотивируется только одним: Рино был всегда одинок, а у Китани был её любимый брат, как второе солнце, обогревающее её душу. И в тот самый момент Тогами словно ощутил на своей коже тот морозный холод сиротливости, которой жил Игараси, и ему стало настолько не по себе, что Теодор вздохнул и сделал несколько неуверенных шагов навстречу Рино. Тот, заметив это, поднял голову и покачал ей: мол, даже не думай. — Не надо, Теодор. Иди, пожалуйста. — Ты предал меня и нас всех, но я хочу тебе помочь, потому что ты несчастный! — произнёс Теодор, сдерживая подкативший к горлу ком. Рино взглянул на подростка и искренне улыбнулся. Возможно, это была его первая поистине откровенная эмоция за всю жизнь. — Как я уже говорил, ты необыкновенный парень. Береги себя. В обойме было три патрона, так что всё в порядке, — без капли печали в голосе произнёс Рино и приставил ствол пистолета к подбородку. — Убийца получает заслуженное наказание, ты слышал все сам. — ... — Теодор не нашёлся, что ответить. Или, возможно, не смог произнести вслух. Он просто глубоко вздохнул, резко развернулся и побежал к ожидавшим его членам семьи. Без оглядки. Когда они все уже шли по тёмному коридору к лифту, до них донёсся ещё один шумный выстрел.***
— Вы слышите? — прошептал Макото, когда они все оказались на первом этаже Академии. — Ш-шум какой-то? — неуверенно сказал, прислушавшись, Акихико. — Наконец-то здесь не стоит эта бездушная тишина, — добавила Асахина. Юкайо сорвался первым: он побежал по холлу куда-то в сторону главного входа, откуда доносился грохот. — Йо! — Наэги не успел в порыве беспокойства ринуться за ним, как Мичи, перекочевавший уже на руки к Ясухиро, спрыгнул на пол и с радостным писком побежал следом. — А ну, хватит! Мальчики! — Аой предприняла тщетную попытку схватить своего младшего сына, но тот умело проскочил мимо. — Боже, что за дети! Один Теодор усидчивый... Тео поднял на неё свои голубые глазки, задумался... А на его лице тут же появилась хитрая усмешка: — Ты уверена?! Он ринулся с места и помчался во всю прыть вслед за братьями. Где-то позади раздался хохот мужчин, за которым последовали два шлепка от Асахины и строгое веление идти следом за детьми. Когда Теодор пришёл ко главному входу, он не поверил глазам. Входные двери, всегда напоминавшие ему громадный сейф, теперь будто бы вовсе исчезли из главного холла: вместо них в стене зиял гигантский проём, наконец-то открытый после стольких лет. А за ним... Нет, это не могло быть правдой! Это же всё сон, да?! Какая-то вырезанная сцена из старого чёрно-белого кино. Серые, заволоченные непогодой небеса, кругом — руины погибшего города, всё столь покинутое, застывшее где-то давно в истории, убитое человечеством в ожесточённой эпидемии отчаяния. Это всё было пугающе прекрасным и прекрасным до испуга. Со своей эстетикой, своей нерассказанной биографией, манящее неизвестностью и пахнущее свободой. Теперь — совсем близкой свободой. Теодор перешагнул порог, встав рядом с братьями, замеревшими в таком же немом восхищении, как он сам. В троих мальчишек с силой подул пронизывающий ветер, своими неровными порывами сдирая с детей покрывало того печального прошлого, в котором они доселе жили. Сдирая с них оболочку плацебо. А с неба лил дождь. Большущими, холодными капляли он осыпался с неба, мгновенно намочив братьев с головы до пят. Каждый из них смотрел ввысь, ничего не понимая, дивясь без слов, желая ощущать всё больше дождевых ручьёв на своём лице, опасаясь, что этот миг призрачен и всё вокруг через миг улетучится, лопнет, испарится в ничто. Но оно не улетучивалось, не лопалось и не испарялось. — Господи Иисусе, — прошептал заворожённо Хиро, подоспевший следом. Он рухнул на колени, и встревоженная вода из лужи обрызгала его всего, как поросёнка с фермы. А предсказатель даже не заметил этого, продолжал стоять на коленях, как вкопанный. И смотреть. — Я никогда не была так рада видеть дождь... — тихо произнесла Асахина, подставив ладони к небу. Рядом в таком же зачаровании застыли Макото и Китани. — Это купальный дождь, — экспертно заявил Акихико, запрокинув голову. — Его ещё окатным называют... Аой сложила руки корабликом и дождалась, пока вода заполнит её импровизированную чашу до краёв, а затем резко плеснула водой прямо в лицо Хагакуре и голосисто рассмеялась, видя, как тот подскочил от неожиданности и начал чертыхаться. — Т-ты чего!!! — прокричал он, в отместку желая аналогично облить водичкой подругу, но та в последний момент увернулась, и провидец по итогу на свою беду попал в Китани. — Ты точно охренел! — взвилась бунтарка и со всей силы прыгнула в лужу, окатив Хиро всего в дождевой водице. Тут уж не выдержали все, и разошлись в дружном хохоте, пока Хиро отплёвывался от ила и дорожной грязи. Если вы взглянёте на эту картину со стороны, можете ошибочно подумать, что увидите перед собою троих детей, троих взрослых и двух подростков. На самом деле, там и тогда, радуясь обыкновенному летнему дождю, веселясь, как годовалые карапузы, греясь в лучах собственной радости, на улице перед главным входом Академии Хоупс Пик стояли трое детей и пятеро подростков. Просто они навёрстывали упущенное. Между тем кое-где совершенно недалеко, в тёмной, заполненной мониторами комнате, произошёл диалог между двумя неизвестными мужчинами следующего содержания: — Чел, ты мне скажи, меня совсем зрение к старости обманывает или... — вместо дальнейших пояснений один из них ткнул пальцем в экран, на котором в режиме прямого времени транслировалось, как выжившие брызгаются друг в друга дождевой водой, промокшие до нитки, но невероятно счастливые. Его напарник, едва не опрокинув от неожиданности кружку с горячим американо прямо на новые рабочие брюки, выругался и с недоверием взглянул в монитор. — Да ну, херня какая-то, — с недоверием ответил кофеман, думая, может ли трансляция быть чьей-то обманной шуткой. — Как знаешь, а я звоню Мунакате! — вскинул руки первый наблюдатель и потянулся за стационарным телефоном.