Обещание

Голос учителя слышался приглушенно, словно телевизор работал на фоне тишины. Ученики, как это обычно бывало на первом уроке, сохраняли тишину, многие усиленно боролись с желанием прилечь на парту. Мако спать не хотелось — она привыкла к соблюдению режима, который нарушался лишь на выходных. Однако, несмотря на бодрое состояние, Макото тоже не вслушивалась в слова мистера Гурио. Мыслями она была в другом месте и времени, вспоминая воскресенье и общение с Масато. Мако грела мысль о том, что на перемене она, возможно, снова увидит его, сможет полюбоваться на прекрасные синие глаза и волевое лицо. Даже мечты о возможной встрече вызывали у Мако трепет и волнение. Как он посмотрит? Что скажет? А вдруг промолчит или вообще не посмотрит на нее? Эти вопросы периодически возникали в сознании, не давая покоя. Кроме того, время от времени в памяти Мако всплывал образ её последней симпатии, парня, что сказал, что ему не нравятся такие высокие и сильные девушки. Одолеваемая такими мыслями, Макото не сразу поняла, что урок закончился, лишь когда класс пришёл в движение, она вышла из своего задумчивого состояния. И в этот момент в кабинет вошёл Санджойн. Душа Мако воспарила от радости, тело стало лёгким, как воздушный шар. От Санджойна веяло уверенностью и каким-то особым спокойствием. Пользуясь моментом, Мако рассматривала Масато — рубашка подчеркивала его широкие плечи и крепкий торс. Белоснежная ткань выгодно оттеняла каштановые волосы и пронзительные синие глаза. Заметив взгляд Мако, Санджойн кивнул и чуть улыбнулся, с его лица исчезла приветливо-вежливая маска. На мгновение Мако показалось, что в его взгляде и улыбке было нечто особенное, обращённое только к ней, но это чувство пропало также быстро, как и появилось. Она слишком много мечтала и фантазировала. — Добрый день, класс! Те немногочисленные ученики, что остались во время перемены в кабинете, поприветствовали учителя. — У меня небольшое объявление: с пятницы на субботу планируется экскурсия к озеру Тюдзэндзи. Оттуда мы с вами сможем понаблюдать за октябрьским звездопадом — орионидами. Ученики стали переглядываться, словно советуясь друг с другом и пытаясь по выражению лиц товарищей понять, стоит ли ехать. Все же искупаться было уже нельзя, а ехать ради любования звездопадом хотелось не многим. Макото, обожающая походы и турслеты, обратилась в слух. — Желающие записаться, могут в течение дня подходить в учительскую. Так как самые активные участники школьной жизни разошлись на перемену, у тех, кто остался сидеть в классе, вопросов не возникло. Макото же решила задать вопросы при личной беседе, и как только Масато покинул кабинет, она вышла вслед за ним, ей удалось настигнуть его в коридоре. — Мистер Санджойн! Остановившись, он обернулся, и Мако успела заметить, как при виде нее лёгкая улыбка появилась на его губах. — Что такое? —от внимательного, пристального взгляда Масато внутри Мако все плавилось, подобно железу в жаркой печи. — Я хочу записаться на экскурсию, — все нужные слова так невовремя покинули сознание, — но не могли бы вы рассказать о ней чуть подробнее? Масато подвинулся ближе к стене, чтобы не мешать проходящим мимо ученикам: — Поездка состоится в пятницу днем, так как именно с пятницы на субботу ожидается самый сильный звездопад. Ориониды. Макото было непривычно поднимать взгляд вверх при беседе. Она раньше и не замечала, что Санджойн гораздо выше её. Смотря на учителя, Мако позабыла обо всем на свете, мир для нее словно замер и сузился, в нем остался только Масато и его бархатистый голос. — Мы проведем на базе у озера вечер пятницы, а в субботу вернёмся в Токио. Все расходы на себя берет совет школы и спонсоры, — Масато улыбнулся и пристально посмотрел на нее, наверно ожидая ответа. Возвращаясь из мира грёз, Мако пару раз моргнула, чувствуя, как щеки горят от предательского румянца: — Как здорово! Тогда запишите меня, пожалуйста. Я хочу поехать. — Вы не будете разочарованы, — Масато чуть кивнул и направился в сторону преподавательской. И почему в его словах Мако слышался подтекст? Дни шли чередом. Макото посещала школу, работала в спортивной секции, что находилась неподалёку от дома, и с нетерпением ждала наступления пятницы. Впервые за долгое время она с желанием шла в на учёбу — только бы поскорее увидеть Санджойна. Пусть мельком, пусть просто в коридоре, но даже эти редкие и короткие мгновения встречи радовали её. Стоит ли говорить о том, с каким нетерпением Мако ждала уроков литературы, но они пролетали быстро, незаметно, как летний день.

***

Масато ловил себя на том, что все его мысли так или иначе сводились к Макото Кино. Когда он планировал урок, то задумывался над тем, как на тот или иной вопрос ответила бы она, какой персонаж был бы ей ближе, и как Мако отнеслась к какому-нибудь повороту событий. Если Масато встречался с родными, в его голову нет-нет да приходили мысли, что Макото отлично бы вписалась в их шумное, дружное семейство. Да и к тому же Бертье интересовалась у дяди о том, куда делась тетя-фея из магазина. На вопросы взрослых о том, почему Мако фея, малышка лишь загадочно улыбалась. Приходя в спортивную секцию, Масато то и дело вспоминал, что этажом выше, возможно именно в этот самый момент, занимается Мако. И ее свободный и неистовый образ снова вставал перед его глазами. Масато стал опасаться, что во время уроков слишком часто смотрит в сторону Мако, а потому старался как можно меньше поворачиваться в сторону парт, расположенных у окна. Это казалось ему нелепым и безумным, но он каждый день ждал момент, когда хоть ненадолго, но сможет увидеть Макото, полюбоваться ей, если она подойдёт чуть ближе, чем обычно, то Масато окутает лёгкий шлейф запаха роз и корицы, а ещё ему станет виден небольшой шрам, переходящий от лба к виску, скрытый густой чёлкой. Санджойн впервые увидел его, когда завязывал Мако глаза во время упражнения. В четверг у Масато было меньше уроков, чем обычно, и потому он решил посвятить этот день встрече с дедушкой Игараси, живущим в окраине Токио. Он давно звал в гости и обижался, что любимый внук не торопится навестить его, не принимая во внимания никакие доводы о работе и занятости. Из небольшой терассы, на которой расположились Масато и Игараси, открывался вид на маленький сад. С старых раскидистых деревьев падали желто-красные листья, пёстрым ковром украшающие землю. Несмотря на теплую погоду, воздух веял осенней прохладой. — Какими новостями ты порадуешь меня? — тихим, но достаточно бодрым для своих лет голосом спросил Игараси. — У меня все по-прежнему, — уклончиво ответил Масато, отпивая чай из маленькой пиалы. — «Все по-прежнему», — передразнил его дед, — позволишь мне умереть, не увидев твою жену и детей? — У меня пока нет никого, кого я бы хотел видеть женой, — в этот момент Масато на ум снова пришла Мако, и от неожиданности он поперхнулся и закашлялся. — А твое тело говорит обратное, — усмехнулся Игараси, и в его глазах загорелся огонёк азарта. — Кто она, и почему ты не хочешь со мной поделиться? Масато с сомнением посмотрел на деда, словно решаясь. Он даже себе не признавался в симпатии, ведь если озвучить мысли, то они точно облекут форму, смысл и… последствия. — Ей всего семнадцать, и она моя ученица. — Когда я встретил твою бабушку, ей было пятнадцать, — Игараси улыбнулся воспоминаниям, — и это нисколько не помешало мне жениться на ней. — Но она не была твоей ученицей, — мягко возразил Масато. — Это все отговорки. Посмотри на себя со стороны — «я не решаюсь ухаживать за девушкой, потому что она младше, а я учитель». Тебя что ли привязали к работе? — Нет, но ей всего семнадцать. — Ей уже семнадцать, она год как может быть женой. А если будешь медлить, то не твоей женой. Всё-таки ты эту девушку спроси. Нет так нет. С тебя не убудет, зато хоть маяться напрасно не будешь. Жизнь слишком коротка для сомнений. — Возможно, ты прав, — задумчиво ответил Масато, он любил разговоры с дедушкой, который умел отметать лишнее. После таких встреч Санджойну казалось, что он и сам смотрит на мир другими глазами.

***

Автобус приехал на базу незадолго до наступления темноты. Ученики, взбудораженные поездкой и возможностью побыть вместе в неформальной обстановке, без умолку болтали и смеялись. Макото, поддавшись общей атмосфере праздника и веселья, тоже активно разговаривала с Асанумой — парнем, что учился в параллельном классе. Он оказался приятным и интересным собеседником. Они как раз подходили к домику, в котором ученикам предстояло ночевать, когда мимо них прошёл Масато. Взглянув на учителя, Мако поразилась его нахмуренности. Что-то произошло? Однако вслух она свой вопрос конечно же не задала. Когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, и на улице стало темно, парни развели на поляне большой костёр, вокруг которого расположили привезённые с собой раскладные стулья. Постепенно все стали собираться вокруг костра. Искры улетали в бескрайнее тёмное небо, чистое и сверкающее от звёзд. Сухие поления, сгорая, издавали тихий треск, вторя шелесту листвы. Постепенно разговоры стали тише — ночью не хотелось говорить громко, а вид танцующего ярко-красного огня завораживал, пробуждая желание молча смотреть на языки пламени и размышлять над вечными вопросами человечества. Наконец Масато прервал беседу с одним из учителей и, посмотрев на огонь, произнёс: — Сегодня мы с вами будем наблюдать ежегодное астрономическое явление — ориониды. Этот звездопад называется так потому, что происходит он из созвездия Ориона. Кто знаком с легендой о нем? — Орион был храбрым охотником и возлюбленным Эос, — поправив очки, сказал Умино. — Орион домогался Артемиды и был убит за это, — вспомнила Соноко. — Он умер от укуса паука, посланного Герой, — возразил ей Асанума. Завязалась дискуссия. Каждый понемногу вспоминал мифы, связанные с Орионом. Макото с улыбкой слушала одноклассников, на душе было так хорошо и безмятежно, словно пламя костра смогло согреть не только её тело, но и душу, ещё никогда она не ощущала такого единства с одноклассниками. Макото исподволь смотрела на Масато, любуясь тем, как пламя отражалось в его глазах, и освещало его каштановые волосы, придавая им необычный оттенок. Масато ворошил костер палкой, и его сильные руки с немного проступающими венами и длинными пальцами были особенно хорошо видны. Неожиданно он поднял взгляд от огня и посмотрел Мако в глаза. Поймал её на наблюдении! Макото стремительно перевела взгляд, чувствуя, как румянец заливает щеки. Однако она ощущала, что он не перестал смотреть в её сторону. Мысленно обвинив себя в паранойе, Мако осторожно посмотрела на Масато и снова встретилась с его пристальным взглядом, но в этот раз она не отвела глаза, отвечая на безмолвный призыв. Так они смотрели друг на друга: синее тонуло в зеленом, зелёное тонуло в синем… — Мистер Санджойн, смотрите, началось! — кто-то из учеников окликнул Масато, показывая ему на ночное небо. Волшебство момента развеялось. Макото тоже посмотрела вверх, в ожидании падающей звезды, она знала, какое желание хочет загадать. На небе было необычно много звёзд — то ли сказывалась удалённость от города с его искусственными огнями, то ли погода решила побаловать любителей метеорного потока. Млечный путь настолько выделялся своей белизной, что его действительно можно было сравнить с молоком Геры. Время близилось к двум часам ночи. Костёр горел чуть тише, но его жар все ещё согревал, хотя Мако все равно накинула на плечи теплую изумрудную парку — от холодных порывов ветра огонь не спасал. Уже почти все ученики отправились спать, утомленные насыщенным днём. Несмотря на позднее время, Макото не хотела возвращаться в домик, желая как можно дольше побыть рядом с Масато. Он тоже сидел у костра, напротив нее, и языки пламени освещали его задумчивое лицо. — Я, пожалуй, пойду спать, — Соноко, широко зевнув, поднялась с места. — Доброй ночи! — Доброй ночи, — Масато вежливо улыбнулся. — Спокойной ночи, — Мако немного огорчил уход одноклассницы — вдруг теперь, когда кроме Макото у костра никого не осталось, Санджойн тоже решит отправиться спать? Какое-то время они сидели молча, слушали треск поленьев в огне и шелест листьев. Мако вдруг поняла, что тишина рядом с Масато не тяготит, с ним было приятно молчать. И осознание этого стало настоящим открытием. — Что вы сегодня загадали? — глубокий голос Санджойна нарушил ночную тишину. Мако почувствовала, что краснеет, и мысленно поблагодарила темноту, скрывающую её лицо: — Не могу сказать, это секрет. А что пожелали вы? — Простого семейного счастья, — Масато тепло улыбнулся, демонстрируя ямочки, столь любимые Мако. — Вам этого не хватает? — осторожно спросила она. — Не могу сказать, что нехватает. Но я чувствую, что уже вырос из той семьи, в которой родился и готов к созданию собственной. Мако подумала о том, что их разговор мало походил сейчас на беседу учителя и ученицы. Он был личным. — Что же вас останавливает? — она затаила дыхание. — Я не уверен во взаимности чувств, и опасаюсь оказать давление, — его глаза странно мерцали. Или тому виной были всполохи огня? — Всегда лучше прямо говорить о своих мыслях и чувствах. Другого случая для этого может не быть. — Вы правы, — Масато перестал ворошить костер, и, подняв голову, посмотрел ей в глаза. — Вы нравитесь мне, Мако. От неожиданности она вздрогнула, не сразу поверив услышанному, а он между тем продолжил: — Вы нравитесь мне настолько, что никакие препятствия не могут умалить эту симпатию. Но я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанной из-за моих слов. Макото все ещё не могла поверить ушам, её сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет наружу. Взглянув в его глаза, она прочитала в них надежду и нежность. На нее ни один человек так не смотрел! — В-в-вы мне т-т-тоже нравитесь, мистер Санджойн, — опустив взгляд, с трудом произнесла Мако, как это с ней часто бывало в ситуации стресса — она начала заикаться. Макото заметила, как изменилось лицо Масато — сначала он замер, а потом его лицо озарила широкая, сияющая улыбка. Она раньше не видела, чтобы он улыбался так. Макото казалось, что происходящее — это один из её снов. Затаив дыхание она наблюдала за тем, как Масато сел на стул рядом с ней. Макото слышала в ушах учащенный стук своего сердца. Ноги стали ватными, а ладони стремительно взмокли и Мако постаралась незаметно утереть их об тёмные джинсы. Пересилив волнение, она взглянула на Масато и пропала… Его синие, почти чёрные от неяркого освещения глаза смотрели на нее пристально, не отрываясь. В этих глазах было столько нежности и восхищения, что Макото на секунду снова усомнилась в реальности происходящего. Полные, чётко очерченные губы Масато были изогнуты в полуулыбке, а на одной из щёк уже виднелась ямочка. Мако почувствовала себя той самой звездой, что стремительно падает с неба, ей казалось, что она летит. — Мистер Санджойн, ваши ученики нарушают дисциплину в домике! — Гурио появился так некстати. Мако заметила, как на мгновение на лице Масато промелькнула досада. — Я уже иду! — крикнул он в сторону того домика, из которого раздавался голос Гурио. — Пойдём, Мако. У нас ещё будет время поговорить, — он улыбнулся, в его голосе появились ласковые бархатистые нотки. — Да, — Мако поднялась с места, чувствуя, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Ещё никогда падающая звезда не выполняла её желание так скоро.