Темная звезда

      Кеноби довольно мягко подтолкнул юношу к стене, вжал в нее, притираясь к паху Энакина уже почти вставшим членом, одновременно с этим втянул его в глубокий поцелуй, чтобы поймать все тихие рваные вздохи.       Наконец сорваться, оставить принципы и перестать подавлять желания — как же хорошо…       Какой нежный, теплый, послушный.       А главное — влюбленный. Словно бы не было его побега, становления Дарт Вейдером, словно еще не совершили они так много ошибок.       «Приласкай я его вот так в тот день, возможно, он и не сбежал бы», — подумалось Оби-Вану, когда он провел кончиками пальцев по щеке юноши и поймал первый стон.       Энакин дрожит, в нем сохранились все воспоминания и чувства, он помнит, что даже во время первой мастурбации, не особо приветствующейся вообще, он представлял именно своего учителя.       Он помнит, что годами ловил любые касания, взгляды, а дороже всего ему была улыбка учителя и редкие, но теплые объятия.       — Мой хороший, послушный, любимый мальчик, — прошептал Кеноби в приоткрытые губы падавана, оглаживая его бедра, вклинивая колено меж них.       — Я… приласкаю тебя, не бойся. Просто приласкаю, — еще тише шепнул рыцарь, видя, как покраснел Энакин.       Да, в будущем он станет жестоким и циничным, но пока перед джедаем стоял едва ли не подросток: невинный, хоть и желающий страсти всей душой, робкий, прячущий это за нарочитой храбростью, до безумия чувствительный и нежный.       — Я просто поглажу тебя вот здесь, — магистр провел кончиками пальцев по истекающей смазкой головке падавана, — и вот здесь, — коснулся рефлекторно сжавшегося колечка мышц, затем ненастойчиво поглаживая чуть выше.       — Да… прошу вас, master! — рвано выдохнул Энакин, чуть раздвигая ноги и со стоном потираясь о колено, не дававшее ему закрыться от дразнящих пальцев.       Он немного боялся мужчины, так нежно и властно касавшегося его сейчас. Чуял, что еще чуть-чуть, и они перейдут ту самую границу, черту, после которой все изменится навсегда.       «А не все ли равно?» — мысленно спросил Энакин себя, чувствуя сладкую дрожь во всем теле, тугой ком удовольствия и желания в паху.       — Вы… приласкайте меня еще, учитель. Я хочу еще, — прошептал юноша, глядя прямо в золотистые глаза ухмыльнувшегося мужчины.       — Конечно, мой юный ученик. Хотя… попроси еще. Я хочу слышать, как ты это делаешь, — проурчал Оби-Ван, гладя горячий член любовника уже настойчивее, толкаясь коленом грубее и с особым удовольствием сжимая тонкое запястье юноши, срывая с нежных губ вскрик.       Как же от него вскружило голову!       — Кричи еще. Кричи, мой нежный, — с легкой усмешкой приказал Кеноби, впиваясь клыками в изящную шею жертвы, крепко сжимая пальцами бедра юноши и силой разводя их еще сильнее, вынуждая Энакина обвить руками шею своего насильника, чтобы удержать равновесие.       Падаван действительно вскрикивал, сладко, высоко, этим только возбуждая сошедшего с ума магистра еще сильнее. Юноша хотел своего мастера, хотел подчиниться ему без остатка, хотел от него боли и удовольствия, хотел, чтоб его сжимали, царапали, грубо трахали, кончили на лицо, потом в него, потом…       «О, Сила, пусть бы это длилось всю жизнь…» — подумал Энакин, специально закрывая лицо ладонями, желая разозлить партнера.       — Так не пойдет, мой сладкий. Я свяжу тебя и буду касаться тебя столько, сколько и чем захочу. Но это потом. Сейчас я хочу слышать тебя, — угрожающе прорычал ситх, приставляя головку к сжатому анусу юноши и кусая розовую бусину соска, оттягивая ее зубами, посасывая, снова кусая, уже до крови.       — Вот, уже лучше, — проурчал мужчина, вслушиваясь в громкий крик выгнувшегося падавана, с ухмылкой наблюдая, как он вертит задницей, пытаясь насадиться на член, и слегка скулит, когда он, Оби-Ван, резко отстраняется и выразительно проводит ладонью по своему органу, недвусмысленно объясняя, как попросить о большем.       Энакин лихорадочно облизывает губы, почти падает на колени и покрывает поцелуями живот, бедра, пах мужчины, нерешительно целует соленую от смазки головку, аккуратно проводит губами по всему стволу, надавливая языком на особо выступающие венки, пораженно останавливается, слыша стон.       — Swallow, my little, swallow…* — хрипловато рассмеялся Оби-Ван, рывком за волосы притягивая жертву ближе и заставляя принять в себя весь орган.       «Ласточка?.. при чем тут маленькая ласточка?..» — подумал Энакин перед тем, как похоть полностью овладела им и все его мысли поглотило желание.