Колебательные метки

2064 г. Спустя сутки после операции Считать стыки плиток на потолке оказалось занятием утомительным, но Радау упорно продолжал, заходя уже на четвертый круг. "Тридцать три. Тридцать четыре". Ожидание неизвестности отравляло. Оно напоминало действие так любимого силовиками газа-парализатора - медленно и упрямо растекалось по телу, один за другим отключая нервные синапсы. Рано или поздно тело переставало подчиняться и каменело. Разум еще агонизировал какое-то время, пытался бороться, усилием воли понуждая конечности сдвинуться хоть на миллиметр, - но потом всё равно смирялся и отключался, падая в летаргию, как в глубокий колодец. Радау слишком хорошо знал, как это работает, и поэтому не бился на койке пойманной в сети рыбой, а спокойно продолжал считать и пересчитывать, в попытках занять себя хоть чем-то. Вдобавок, доходя до конца очередного ряда плиток, он мазохистично дергал пальцами, каждым по очереди. Это простое движение вызывало мимолетный электрический всплеск, простреливающий от ладони до плеча. "Сорок восемь. Все еще чувствую боль. Сорок девять. Все еще живой. Пятьдесят. Пятьдесят один. Сучий имплант". Почему-то вдруг вспомнилось, как, сидя часами в засаде и порядком измотавшись от бездействия, он однажды проковырял ножиком в ноге небольшую дырочку, и периодически тревожил её кончиком лезвия. Пинговал болевой порог, чтобы не терять сосредоточенности. Но с этой ситуацией, впрочем, это не имело ничего общего. Эта треклятая интерактивная система, "Симбионт", - она напоминала ему подселенного в организм паразита, червя, подтачивающего внутренние органы. Не успеешь оглянуться, как станешь его живым ресурсом. Его рабом. Разумеется, становиться донором для встроенной в позвоночник машины Радау не собирался. Еще не хватало - потакать прихотям военных в попытках сделать из него подопытного кролика. От этой херни необходимо было избавиться. Другой вопрос - как. Он не питал лишних иллюзий - отключение системы скорее всего его убьет. Эта перспектива не пугала и, по большому счёту, даже не волновала особо. С самого начала сотрудничества с военными он только и делал, что танцевал по лезвию, заранее готовый к тому, что в любой момент может соскользнуть. Но, если он правильно понял Сайкса, этот кибер-червяк не даст так просто себя вырубить. Более того, легкой смерти тоже не будет - система настроена на активную поддержку жизнедеятельности, и будет всячески препятствовать её искусственному пресеканию. Значит, придется воспользоваться плохим методом. "Шестьдесят девять. Семьдесят". Прикрыв глаза, Радау тихо хмыкнул и сдвинулся поудобнее, чтобы стягивающие ремни не так сильно давили на грудную клетку. Через пару минут он уже спокойно спал, и только нехорошая, злая улыбка, словно косой разрез продолжала искажать его лицо. *** Ему снилась чужая земля под ногами - иссушенная, покрытая рыжеватой от примесей железа коркой. Бесплодная земля полосы отчуждения - такой он её запомнил. Носком тяжелого ботинка он катал в пыли острые камешки, дожидаясь, пока вооруженная группа разместится под брезентом грузовика. Высушенный воздух горчил, оседая в гортани неприятной пленкой. Хотелось кашлять. Хотелось курить. Хотелось поторопить неповоротливых ублюдков, чтобы те пошевеливались. Хотелось хоть какого-то действия. Он молчал и всматривался вдаль. Там, в малиновом дрожащем мареве, виднелись остатки противопехотных препятствий, ободранные сигнальные флажки и у самой границы горизонта - громады буро-серых ангаров, отсюда казавшиеся не крупнее булавочных головок. Старое минное поле, когда-то бывшее испытательным полигоном, а ныне бесхозное и позабытое за ненадобностью. Целью группы были ангары. Если верить наводке, в них размещался склад самопальных боеприпасов и какие-то жалкие остатки повстанцев ультра-правого толка. И то, и другое не представляло особой угрозы, но командование откуда-то разжилось сведениями, что там собирали прототип ядерной магнитной бомбы, а это было уже на порядок серьезнее. Радау относился к достоверности этой информации с изрядной долей скепсиса. Допустим, повстанцам действительно удалось незаметно вынести откуда-то генератор импульсного разряда, но к нему нужен еще и ядерный прецессор, а сконструировать его вне лабораторных условий и с минимумом материалов, - всё равно что собрать адронный коллайдер на коленке. Хотя, умельцы везде находились, черт бы их побрал. Скорее всего, это была очередная "пустышка", на которую он зря потратит время. Впрочем, неважно. Театр боевых действий уже давно превратился в цирк-шапито. Клоунов бы еще давали посообразительнее. Его коротко окликнули из грузовика. Бросив последний взгляд на поле, которое предстояло пересечь и автоматически наметив маршрут между флажками, он забрался в кабину. Вытянул ноги, не спеша достал из бардачка пачку сигарет, подцепил одну и, зажав фильтр зубами, с наслаждением прикурил. За его спиной звенела в ожидании приказа тишина. Наконец, выпустив колечко дыма, Радау обернулся: - Значит, так, - он равнодушно обвел глазами сидящих позади напуганных, но отчаянно храбрящихся рекрутов, - В ритме вальса - проходим поле, по достижении складов выгружаемся малыми группами и рассредотачиваемся по территории. Зачищаем. Если приборы обнаружат электромагнитные возмущения, сообщаете мне. Все просто, справился бы и младенец. - Вопрос можно? - слева дрогнула рука. - Валяй, жги, - он перекатил тлеющую сигарету в угол рта. - Если противник появится, стрелять сразу на поражение? Радау подавил вздох. "Просил же клоунов поумнее". - Нет, встретить их с распростертыми объятиями и засунуть в дуло по ромашке. Еще желающие высказаться? - Почему мы должны тебя слушаться? - протянул чей-то недовольный голос, - Ты же девиант. И к тому же - конченый отморозок. Прищурившись, он без труда нашел его обладателя. Бритый юнец, едва ли старше самого Радау. Смотрит с вызовом. Новобранцы, до того обсуждавшие детали миссии, испуганно притихли. Он качнул головой и внимательно уставился на парня. Спокойно, насмешливо. - Ты сам ответил на свой вопрос, - левый уголок губы потянулся в ухмылке, и он вкрадчиво произнес, - Именно потому что я конченый отморозок. Более того, конченый отморозок, командующий твоим отрядом. - А если я не стану подчиняться? А? Что тогда? - тот все не унимался. - Тогда мы сыграем в игру. Очень... - ухмылка сменилась хищным оскалом, - занимательную игру. Называется "Следуй за белым кроликом". Выходи, объясню тебе правила. Первым, что сделал Радау, с сожалением выбросив в окно недокуренную сигарету и спрыгнув из кабины на землю, так это обездвижил вышедшего к нему своевольного рекрута. Задержав дыхание, отточенным движением выброшенной вперед руки он пережал пару нужных нервов в районе шеи, так что солдат замер столбом на полушаге, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Двинуться парень не мог, равно как и пошевелить мускулами лица, поэтому стоял, ссутулившись и бешено вращая глазами. Из-под брезента донеслись звуки возни и высунулось несколько любопытствующих голов. Пошарив по карманам куртки и штанов и, видимо, не найдя там искомого, Радау развернулся к кабине грузовика, попутно хлопнув неподвижного мальца по плечу со словами "Никуда не уходи", - и влез внутрь. Услышав вслед что-то, похожее на "пистолет" и "нет, колесами переедет", усмехнулся краем губ и начал с осмотра походной сумки. Нужная вещь нашлась в боковом отсеке. Насвистывая, он, не торопясь, выбрался обратно. Мимоходом отметил, что зрителей прибавилось. Сел на корточки и потянулся к ноге парня, который начал что-то возмущенно мычать сквозь стиснутые зубы. - Смелость похвальна, в отличие от неподчинения приказам. Ты будешь нашим бравым разведчиком, - с этими словами он застегнул на его лодыжке магнитный браслет с прибором, - Пробежишься по полю, проверишь, остались ли неразорвавшиеся мины. Семи минут хватит? Радау с неприкрытым наслаждением наблюдал, как выражение глаз юнца меняется: ярость сместило непонимание, где-то в глубине уже мелькнул страх. "Неужели дошло наконец?" - Это, - он пощелкал пальцами по дисплею, - маленькая импульсная бомбочка. Типа тех, которые встраивают в шею всяким конченым отморозкам, - он поставил мстительное ударение на последнем слове, - Только с функцией подсчета шагов и таймером. Отзвук страха перерос в полноценную панику, парень, вряд ли слыша себя, тонко заскулил. - Если ты успеешь..., - теперь Радау, прерывая монолог паузами, увлеченно тыкал в кнопки, выстраивая цифры на экране в нужный ряд, - Если успеешь за семь минут покрыть расстояние до конца полигона, она отключится сама. А если нет - ну тогда ой. Знаешь, - он задумчиво посмотрел на дисплей и зажал кнопку, отматывая время назад, - Тебе хватит шести минут и тридцати секунд. Посмотрим, как хорошо ты сдавал норматив по "стометровке". Радау удовлетворенно цокнул языком и под писк новобранца, превратившийся в обреченные всхлипывания, запустил обратный отсчет. С хрустом выпрямившись, он вновь ткнул несчастного в шею, запуская его двигательный аппарат: - А теперь беги, наш белый кролик. Беги так быстро, как только сможешь, - и он отрывисто и холодно засмеялся, провожая взглядом лихо стартанувшего парня. Просунув руку в открытое окно кабины, Радау на ощупь нашел брошенные там сигареты, и, чиркнув зажигалкой, затянулся. Потом обогнул капот машины и прислонился бедром к бамперу, заинтересованно наблюдая за удаляющейся одинокой фигурой, в панике мечущейся от одного флажка к другому. Надо же, в самом деле похож на кролика - маленького, взмыленного, удирающего от оравы голодных псов. Боковое зрение уловило, как подтянулись остальные члены группы. Напуганные и деморализованные, в прямом соответствии с намеченным им планом. Он выдохнул облачко дыма. - Он ведь мог побежать в другую сторону. В противоположную, - сбоку раздался придавленный шепот. Радау кивнул, не поворачивая головы: - Мог бы. - Но почему... - Потому что дебил. Про себя он вел свой отсчет. Рано или поздно тот напорется на мину. Почему-то в неизбежности этого события он был уверен; вопрос лишь во времени. Ну, и в удачливости их "разведчика". Он был неудачником. Через две минуты пятнадцать секунд грохнул взрыв, и кровавые ошметки, бывшие когда-то живым человеком, разлетелись по полю, как маленький мясной фейерверк. Радау оторвался от бампера и скучающе произнес: - Кино окончено. Пакуйтесь обратно, мы и так прорву времени потеряли, - и, не оглядываясь, вернулся в машину. Усевшись на сиденье, он перехватил зубами поудобнее фильтр сигареты. Сощурился, глядя в лобовое стекло. В его голове несуществующий голос несуществующего gps-навигатора мелодично отрапортовал: "Маршрут построен". Только он положил ладонь на ключ зажигания, как был остановлен вопросом. - А там, в бомбе... Там действительно был вмонтирован счетчик шагов? Похоже, опять тот "почемучка". Если не заткнется, пойдет в расход следующим. Радау мельком взглянул в зеркало заднего вида: - А ты много знаешь бомб с таким устройством, а, новичок? - Нет... - неуверенно протянули в ответ. - Вот и я - нет. Мотор, утробно рыкнув, завелся, и грузовик в воцарившемся молчании медленно двинулся вперед. Они крались по полигону, делая остановки каждую пару метров. Возможно, излишняя предосторожность, но Радау, выворачивая руль и объезжая очередной отмеченный флажком холмик, решил, что лучше перестраховаться. Разорвавшийся на глазах рекрут служил весомым доказательством того, что древние снаряды не растеряли своей боевой мощи. Он бы мог провести отряд и пешком - и они бы пошли как миленькие - но терять в численности больше не хотелось. И без того придется катать лишний отчет командованию по поводу произошедшего инцидента. Бумажная волокита, именуемая "бюрократическим аппаратом", раздражала гораздо сильнее необходимости работать нянькой при десятке взрослых лбов. Глядя в боковое окно и внимательно отслеживая траекторию движения колес, он неосознанно потер ладонью шею. Пальцы натолкнулись на чип, задумчиво пробежались по поверхности. Отключен. Не весь, разумеется, - gps-система продолжала исправно пеленговать его координаты. Оно и понятно - командование, конечно, поставило его главным группы, но тем не менее не доверяло и предпочитало держать на коротком натянутом поводке. Так что, согласно вышестоящему указу, деактивирована была только импульсная бомба. Вообще, если вдуматься, это было даже забавно. Общество больше нуждалось в девиантах, чем они - в нем. При удобном случае и чипированием, и хваленой лоботомией пренебрегали, хоть и обставляли всё так, словно иного выхода не было. Все дело было в психологии. Так уж вышло, что люди, здоровые homo sapiens, отказывались просто так убивать друг друга. Даже при наличии хорошей и действенной агитационной программы. Даже в условиях войны. Что-то щелкало в голове, срабатывал механизм сохранения популяции или еще какой подсознательный резон, - и в нужный момент они не могли решиться. Им нужен был внешний триггер. Тот, который бы на своем примере сделал бы убийство из гипотетического - возможным. Этим триггером и стали девианты особого профиля. Они, лишенные морально-этических колебаний, так сильно отклонялись от поведенческой нормы, что казались ориентиром, "путеводной звездой" отрицательного свойства. Ученые ломали голову, но не смогли выяснить, что побуждает рядовых солдат следовать за подобным субъектом. Но факт оставался фактом: боясь, презирая, даже искренне ненавидя, они всё равно шли за ним. В самое пекло боя, бездумно и отчаянно, словно загипнотизированные Гамельнским дудочником крысы. В этом и заключалась главная военная тайна: на каждую группу пропитанных долгом рядовых солдат должен был приходиться один неадекватный психопат. "Смешать, но не взбалтывать", - хмыкнул про себя Радау, удерживая руль одной рукой. До конца минного поля оставалось метров двести, ангары приблизились уже настолько, что были видны расползшиеся по их крышам пятна ржавчины. Дальше мин не будет. Радау бросил последний взгляд на безрадостный пейзаж за окном - и непроизвольно дернулся. В поле одиноким шпилем возвышалась высокая темная фигура. Он видел только абрис, остальные детали скрадывало расстояние. Налетевший ветер трепал полы длинного плаща. Пугало. Одна рука его была вытянута в сторону, словно указывая на что-то - и Радау, в странном оцепенении, зачем-то повернул голову в том направлении. Там, в тени ангаров, стоял на одном колене человек, судя по заношенной одежде непривычных цветов, вряд ли из "своих". На плече он держал переносную ракетницу. - Блять, - со вкусом ругнулся Радау. О том, что повстанцы способны на сопротивление, он как-то не подумал. И с какой-то удивительной безучастностью он наблюдал, как жерло раструба извергло сноп искр и дыма. А после его привычный мир распался на несвязные куски, соединенные в замедленной съемке. Силовой волной выдавило стекла, его окатило осколками. Множество впилось в лицо и руки. Грузовик сначала тряхнуло; потом он, презрев законы гравитации, поднялся вверх, разваливаясь в воздухе по частям. Повсюду слышались вопли, но как-то приглушённо - в уши словно натолкали ваты. Радау основательно приложился грудной клеткой о торпеду. Внутри что-то хрустнуло, дыхание сразу стало трудным и клокочущим. В следующий момент его отбросило в сторону, пробивая дверь кабины. Импульс протащил его по сухому, колючему грунту, оставив позади неровную колею. Глухим ударом в спину его настигло что-то увесистое, судя по всему, одна из деталей двигателя, - и он тяжелым кулем повалился набок. Отплевываясь от набившейся в рот земли и крови, он с усилием перевернулся, осознавая, что не чувствует нижнюю половину туловища. Боли пока не было. Радау знал точно - она придет после. Он надеялся, что она его убьет, и сделает это быстро. Когда сознание уже угасало, к нему пришла обескураживающая своей логичностью мысль, и он запоздало удивился, как она не посетила его раньше. "Откуда быть пугалу на минном поле". Он судорожно пытался найти ответ, но так и не сумел - непроницаемая безвоздушная тьма настигла его раньше.