Любить дракона

«Не перенапрягаться» у меня не получалось катастрофически. Особенно если учесть, что первыми посетившими меня после эффектного обморока в Министерстве стали чем-то раздраженный Рон и весьма удрученная Гермиона. – Мало ли что наплел Сметвик! – возмущался Уизли. – Кому, как не тебе, поступать в Академию? Круче тебя в магической Британии вообще никого нет. Да от одного твоего имени преступники начнут разбегаться в ужасе и пачками сдаваться в руки авроров. И потом, мы с тобой уже обо всем договорились! – Рон, как ты не понимаешь, – пыталась урезонить его Гермиона, – Гарри почти лишился магии. Ему нужна спокойная обстановка, чтобы восстановить свой потенциал, а учебные тренировки этому никак не поспособствуют. – Вот только не надо делать из Гарри тряпку и бабу! – зло взглянув на нее, вышел из себя Рон. – Ведь он же всего пару месяцев назад расправился с Волдемортом. Попьет зелья еще неделю-другую и будет в полном порядке. – Ты настоящий эгоист, Рон! Раз Гарри сам говорит, что не сможет, значит, он действительно не сможет. Ты вот отказался идти в тот день на суд и не видел, в каком он был состоянии... – Естественно, отказался! Избавил себя от такого унижения: мой лучший друг заступается за убийцу и Пожирателя смерти Снейпа, да за хорька с его папочкой! Тот еще, наверное, был аттракцион! – Между прочим, этот самый «хорек» спас нам жизнь в Малфой-мэноре, – вмешался я в их перебранку. – Опознай он меня тогда, и Волдеморт изрезал бы нас всех на куски... А в Запретном лесу его мать намеренно солгала Темному Лорду, заявив, что я умер... Я, знаешь ли, никогда не был неблагодарной сволочью... – Получается, про свои долги по отношению к гнусным Пожирателям ты помнишь, – побагровел Рон, – а как насчет долга перед друзьями? Перед Джинни? Или ты уже забыл, что обещал на ней жениться? – Ничего подобного он ни разу не обещал, Рональд Уизли! – раздался звонкий девичий голос, и в палату вошла Джинни рука об руку с Дином Томасом. – Прости, Гарри, я долгое время считала, что люблю тебя, но оказалось, что я принимала детскую влюбленность за подлинное чувство. С Дином у меня – то самое, настоящее... Я догадываюсь, вам в ваших странствиях пришлось несладко... Я думаю – да нет, я уверена – вы находились в смертельной опасности. Джордж с Фредом... – она сглотнула, точно, произнеся имя погибшего брата, причинила себе физическую боль, – об этом постоянно твердили в «Поттеровском дозоре». Только ведь и нам тоже в Хогвартсе было... – Джинни закусила губу, подбирая правильные слова, – ужасно нам было. Кэрроу заставляли нас на уроках отрабатывать пыточное заклятие, а всех, кто противился им – избивали... У ребят то и дело пропадали родственники... Луна не вернулась после Пасхи, и ходили слухи, что ее убили... Мне было немыслимо страшно и одиноко... А Дин... Когда война закончилась, я буквально разваливалась на куски. Я впервые столкнулась со смертью так близко... Дин поддерживал меня. Не давал впасть в отчаяние... Он стал для меня всем. Я старалась быть сильной ради него!  И не смотри на меня так, Рон! – прикрикнула она на брата. – Ты не представляешь, через что мы прошли! Не смей меня осуждать! Рон молчал, явно не находя, что ей возразить. Я глядел на Джинни, такую красивую в своем гневе, с раскрасневшимися щеками и сверкающими глазами, и прекрасно понимал ее. Когда я поцеловал ее в Норе, в день свадьбы Билла и Флер, мне казалось, что мы прощаемся с ней навсегда. Я не знал, чем завершатся наши поиски, и кто из нас – Волдеморт или я – переживет решающую схватку. Поэтому-то я и отпустил ее. – Я рад за тебя, Джин, – сказал я совершенно искренне, – вернее, за вас с Дином. Я уверен, вы будете очень счастливы вместе. Рон открыл было рот, вероятно, чтобы выразить свое неодобрение, но Гермиона дернула его за рукав, и он поспешно выскочил из палаты, не простившись с ней и бросив мне лишь короткое: – Пока! – Не обращай на него внимания, Гарри! – смущенно произнесла Гермиона. – Рону приходится совсем непросто в последнее время. Я имею в виду после смерти Фреда. – Лучше признай, что мой брат ведет себя как законченный придурок. И с тобой в том числе, – отрезала Джинни, гневно тряхнув головой. – Нам всем не хватает Фреда. И мне, и папе, и маме, и Биллу с Чарли, и даже Перси... А вообрази себе, что творится с Джорджем? Они с Фредом... Иногда казалось, что они были единым существом. Конечно, у него случаются срывы, но все же он не позволяет себе кидаться на людей, осуждать их по поводу и без, навязывать им свое мнение. Кстати, когда вы едете в Австралию возвращать память твоим родителям? – Мы... – замялась Гермиона, – мы решили повременить с этим. Рон еще не готов сопровождать меня, а сама я боюсь не справиться. Я заметил, что она сильно взволнованна и расстроена. У них с Роном явно не ладились отношения. Может, это происходило из-за его скорби по погибшему брату, а может, была и иная причина, которая пока ускользала от меня. – Ты, наверное, устал, Гарри. Хочешь, я навещу тебя завтра? – спросила Гермиона, пристально глядя мне в глаза. Она намеренно сказала «я», а не «мы», и я понял – ей необходимо выговориться. *** Впрочем, ни завтра, ни послезавтра посетителей ко мне не допустили. Вечером Сметвик принес очередную порцию зелий, проверил мое состояние и нашел его неудовлетворительным. – Вы – самый несносный пациент, которого я когда-либо лечил, – с тяжелым вздохом посетовал он. – Вам же доступным языком объяснили: никаких волнений! Гарри, поймите, раз вам наплевать на свой магический потенциал, и вы так жаждете превратиться в сквиба, то я вообще не сумею ничем вам помочь. Чего вы, собственно, добиваетесь? Чтобы я посадил у двери палаты аврора и запретил пускать к вам ваших друзей? Мне доложили, что утром тут было не протолкнуться. Вы, разумеется, герой и все такое прочее, но здесь вы – лишь мой пациент! Орден Мерлина не убережет вас от потери магии. Не будете слушаться – посажу под замок до полного выздоровления. – Послушайте, Сметвик, – я покорно выпил все три предложенные им снадобья, – я тут с ума сойду в одиночестве! Позвольте хотя бы мисс Грейнджер изредка навещать меня. Она невероятно дисциплинированна. Уверен, она окажет на меня самое благотворное влияние. – Вы изъясняетесь как настоящий дипломат, – усмехнулся колдомедик. – Давайте договоримся так: завтра я проверю ваше состояние и, если найду его приемлемым, допущу к вам мисс Грейнджер. Но только ее одну! *** Оставшиеся до моего восемнадцатилетия две недели Гермиона появлялась в палате чуть ли не ежедневно. Она в точности следовала предписаниям Сметвика, приходила без Рона и болтала со мной исключительно о всяких пустяках. Она развлекала меня последними сплетнями из раздела светской хроники, смеялась, шутила, а в ее глазах плескалась тоска. Я несколько раз пытался разговорить Гермиону, заставить объяснить, что происходит между ней и Роном, но она, видимо, не желая расстраивать меня, постоянно переводила беседу на другую, менее болезненную для нее тему. Тридцать первого июля запрет на количество посетителей временно сняли. Джинни и Гермиона закатили в мою честь праздничную вечеринку с тортом и вкуснейшими пирожками от миссис Уизли. Рон и Дин тайком от целителей притащили полные карманы уменьшенных заклинанием бутылок сливочного пива. Признаться, я очень надеялся, что улучшение моего самочувствия убедит Сметвика не возобновлять наложенные на меня ограничения, но он, в очередной (как мне казалось, тысячный) раз проверив мою магическую ауру, вынес безжалостный вердикт: – Я весьма вами доволен, Гарри, но полагаю, что еще пару недель абсолютного покоя пойдут вам только на пользу. Именно поэтому серьезный разговор с Гермионой пришлось отложить еще на некоторое время. *** – Мы с Роном расстаемся, – Гермиона сидела на стуле напряженная, точно натянутая струна. Ее губы были плотно сжаты. На бледном лице застыло выражение отчаяния. – Как там выразилась Джинни? Я принимала детскую влюбленность за истинное чувство. Рон изменился... – она закусила губу. – Полностью изменился. Он словно превратился в другого человека. Замкнутого, мрачного. Я пыталась достучаться до него, но натыкалась на глухую стену. Уговаривала его сходить к целителям или к маггловскому психологу, но он лишь отмахивался. Иногда он напивался и говорил мне страшные, ужасные вещи. А три недели назад он отказался поехать со мной в Австралию. Мы уже обо всем условились, заказали межконтинентальный портал до Сиднея. Он пообещал сопровождать меня, а потом... потом вдруг неожиданно отказался. Заявил, что у него нет ни сил, ни желания помогать кому бы то ни было. Даже мне. Я вижу, как он отдаляется от меня. Ему неприятно мое общество. Он утверждает, что я... заумная и скучная. И... – она мучительно покраснела, – недостаточно страстная и раскрепощенная в постели... Однажды он ляпнул это, когда был пьян. Мне кажется, он больше совсем не любит меня. Возможно, мы просто переросли это... – Я не понимаю... – растерянно произнес я, ощущая, как меня захлестывают волны ее отчаяния. Только теперь я осознал, каково ей было держать все это в себе долгие недели лишь потому, что она опасалась нарушить предписания Сметвика. – Я помню, как ты тосковала по нему, когда он ушел, как шептала во сне его имя. Ты любила его и сейчас любишь! Мы слишком много пережили. Мы все. Вам надо успокоиться. Прийти в себя... – Ты стал таким... разумным, Гарри Поттер, – Гермиона протянула руку и погладила меня по волосам. – Нет. Думаю, это здесь не поможет. Мы уже чужие друг другу. Рон хочет поступать в Академию авроров. Он словно помешался на этом. Ты же и сам видел. А я... Я, наверное, вернусь в Хогвартс. Наверстаю пропущенное за последний год... – она старалась говорить как можно беззаботнее, но я представлял, как ей больно строить планы на будущее, в котором не было места Рону. Пусть даже, по ее словам, они оба «переросли» свою любовь. – А как же твои родители? – С этим придется обождать. После того как Рон отказал мне, я потеряла уверенность в собственных силах. Все, что я планировала, теперь кажется мне ребячеством и опасной затеей. Не для меня, конечно. Для них. Полагаю, что, проучившись еще год, я найду способ безболезненно восстановить им память. Так что, может, это и к лучшему! Послушай, а ты не хочешь тоже вернуться в школу? Когда целители наконец выпишут тебя. Ты бы мог заниматься по книгам в библиотеке, пока тебе не разрешат колдовать. – «Заниматься по книгам», «палочки убрать»... – я вдруг вспомнил слова Амбридж, сказанные ей на первом же уроке ЗОТИ. – Звучит невероятно заманчиво! А впрочем, я подумаю над твоим предложением, Гермиона. Правда, неизвестно, как отнесется к этой идее директор МакГонагалл. *** Как выяснилось, мой бывший декан, а ныне директор Хогвартса МакГонагалл тоже ожидала моего возвращения в школу. Дней за десять до первого сентября она внезапно возникла на пороге моей уже порядком опостылевшей мне палаты, все такая же строгая и чопорная, только в обращенном ко мне взгляде светилось непривычное участие. – Я проконсультировалась с главным целителем Сметвиком, мистер Поттер, – заявила она мне, усаживаясь на стул для посетителей. – По его словам, ваше состояние уже достаточно стабилизировалось, но все еще требует определенного контроля извне, который сложно обеспечить, если вы, к примеру, вернетесь в дом на площади Гриммо, 12. Зная ваш... характер, он опасается выписывать вас, справедливо полагая, что вы неминуемо начнете расходовать свой магический потенциал направо и налево и... – Забавно, – горько усмехнулся я, – значит, целитель Сметвик вознамерился держать меня здесь до скончания века лишь потому, что считает меня придурком, способным навредить самому себе? – Не кипятитесь, Поттер! – одернула меня МакГонагалл. – Я тоже не понаслышке знакома с вашей несколько неуемной тягой к приключениям. Я полагаю, будет очень разумным шагом, если вы возвратитесь в школу еще на год: получить диплом и полностью восстановиться после всего, что вы пережили. Постарайтесь принять взвешенное решение. Хогвартс в любом случае ждет вас. – Хорошо, – вздохнул я, – обещаю подумать над этим предложением. – Вот и правильно! – МакГонагалл одарила меня сдержанной улыбкой. – Да, целители отдали мне на хранение принадлежащие вам вещи: мантию, палочку Альбуса и небольшой черный камень, найденный в кармане ваших джинсов. Я не принесла их сюда. После выписки, продолжите ли вы обучение в Хогвартсе или нет, загляните ко мне, и я верну вам ваше имущество. Я тепло поблагодарил ее, и мы расстались. В тот момент я даже не осознал, что стал Повелителем Смерти.