Любить дракона

Вероятно, я все же не сумел совладать с собой, и по выражению моего лица Малфой догадался: сведения о проклятии были нужны мне отнюдь не для «учебного проекта». – С вами все в порядке? – с необычным для него участием в голосе спросил он. – Абсолютно. Благодарю, – я практически не слышал самого себя. Я словно погрузился с головой на дно Черного озера. Мне даже стало тяжело дышать. – Я узнал все, что мне требовалось. «Теперь необходимо только найти человека, способного хладнокровно вонзить мне кинжал в сердце. А впрочем...» – Послушайте, мистер Малфой... Люциус, я ведь могу называть вас так? Мне понадобится от вас единственная услуга, и Долг жизни будет полностью вами уплачен. Я расскажу вам правду, но сперва вы должны принести мне Обет неразглашения. Подстегиваемый любопытством Малфой без лишних раздумий произнес витиеватую магическую формулу. Свечи в канделябрах на миг вспыхнули ярким пламенем, как от порыва ветра, и я понял, что Магия приняла его Обет. – Дело в том... – я на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул, – что дракон, изображенный в этой книге, это... Северус Снейп. Волдеморт за пару минут до своей гибели упоминал, что наложил на Снейпа Проклятие Вечного Одиночества. В пылу битвы я не обратил на его слова никакого внимания... Я и сам считал, что Северуса больше нет. А несколько месяцев назад я случайно нашел его. Я не имею представления, где он заточен, но совершенно точно видел его в волшебном зеркале. – Поттер, – вкрадчиво изрек Малфой, взиравший на меня с жалостью, будто я внезапно сошел с ума, – это абсолютно невозможно. Северус, к моему огромному сожалению, умер. – Я тоже так думал долгое время, – бросил я с горечью. – Я находился со Снейпом в его последние мгновения... После того, как змея Волдеморта разорвала ему горло. Он истек кровью на моих руках, а я ничем не сумел ему помочь. У меня была цель – покончить с Волдемортом. И я оставил Северуса лежать там, в Визжащей хижине, полагая, что он умер, а когда вернулся за телом... Там случился пожар. Адское пламя дотла спалило Визжащую хижину, разумеется, с останками Снейпа. Такую версию я и выдал аврорам, и его сочли мертвым. И водрузили могильный камень над пустым гробом. Но не потому, что тело Северуса уничтожил огонь, а потому, что он – жив. Поверьте мне, Люциус! Я вижу по вашим глазам – вы считаете меня безумцем, но я говорил со Снейпом. Более того, я видел его! Он жив и невероятно страдает. Вы бы смогли провести девять месяцев в цепях? В кромешном одиночестве и без какой-либо надежды на освобождение? – Да, но при чем здесь вы? Даже если я на минуту рискну поверить вам, хотя это звучит прямо-таки абсурдно, я читал про ритуал, с помощью которого можно... освободить дракона. Не хотите же вы сказать, что любите Северуса? – Именно это я и хочу сказать. Только не спрашивайте, как меня угораздило, потому что я и сам не знаю, – ответил я. – Да это и не важно. На Северусе лежит темное проклятие. Снять его можно способом, подробно описанным в вашей книге, и я прошу помочь мне вызволить его. Лицо Малфоя побелело от страха. – Вы требуете от меня невозможного, – прошептал он. – Я не буду... убивать вас. Долг жизни не распространяется на подобные вещи. Вы избавили нас с Драко от заключения в Азкабане, а не... – Позвольте вам напомнить, мистер Малфой, – ледяным тоном процедил я сквозь зубы, – что, если бы не я, ваш Драко превратился бы в кучку пепла. Крэбб устроил в Выручай-комнате чудовищный пожар, вызвав Адское пламя. Не подсади я вашего сына на свою метлу, вам с миссис Малфой и хоронить было бы нечего! Поэтому я не просто, как вы изволили выразиться, «избавил вас с Драко от заключения в Азкабане». Я сохранил ваш род. – И что же станет с моим родом, согласись я помочь вам?! – Малфой вскочил. Его ноздри раздувались от гнева. Глаза, обычно такие бесстрастные, теперь метали молнии. – Да Кингсли сотрет в порошок и меня, и моих близких, когда узнает, что я отправил вас на тот свет! Меня элементарно линчуют. Даже до Азкабана не успеют довезти! А Драко и Нарцисса? Полагаете, им простят, что глава семьи убил Избранного? Пусть лучше я один получу откат от Магии, чем пострадают они. – Успокойтесь, Люциус. Прекратите истерику, – хладнокровно произнес я. В моем нынешнем состоянии праведный гнев Малфоя был мне не страшен. Я чувствовал, что смогу в итоге убедить его, и не собирался отступать. Первый шок после прочтения книги сменился принятием ситуации. Я внезапно начал мыслить на удивление здраво, и в моей голове уже сложился вполне осуществимый план. – Я, разумеется, не намерен подставлять вас. Никто ничего не узнает. Я брошу Хогвартс. Объясню МакГонагалл, что пока не в силах продолжать образование. Сниму деньги со счетов в банке Гринготтс. Может, потом, позже, вы найдете способ передать их Северусу... Анонимно, естественно. Попрошу Министра Кингсли организовать мне односторонний портал в Южную Америку или еще куда-нибудь. Не важно. Лишь бы подальше отсюда. Объявлю всем, что мечтаю немного побыть один. Попутешествовать. Повидать мир. Уверен, меня не станут удерживать. Долг перед магическим обществом я исполнил. Волдеморта больше нет, и я волен жить так, как мне хочется... Я увидел в серых глазах страх и сомнение и решил идти до конца. – Помогите мне, Люциус. Прошу вас! Поверьте, иного выхода нет. – Даже не знаю, что вам сказать, Гарри. У вас было столько врагов... Не исключено, что бравые авроры Министра Шеклболта упустили кого-нибудь из моих прежних соратников. А вдруг кто-то из них вознамерился поквитаться с вами за убийство Темного Лорда таким вот изощренным способом и наложил на вас Заклятие подчинения, чтобы вы вновь вообразили себя героем, призванным избавить от страданий своего бывшего учителя? Вы понимаете, о чем я говорю? – Не совсем, – оторопело отозвался я. – Все предельно просто. Вам могли внушить, что Снейп жив и что только вы сможете его спасти, а на самом деле – он давно покоится в земле, а вот вы добровольно пойдете под нож. – Вы хотите проверить, не нахожусь ли я под заклятием? Так проверяйте! *** Через час семейный целитель, вызванный Люциусом специально для этого, подтвердил, что я не подвергался никаким заклятиям, подчиняющим разум, и действую исключительно по собственной воле. После ухода колдомедика в кабинете, где он осматривал меня, воцарилось молчание. Люциус боролся с собой. Он уже поверил в истинность моих слов, но что-то мешало ему ответить мне согласием. – А вдруг Северус узнает о «маленькой услуге», которую мы с вами ему оказали? – Малфой опустился в кресло и испытующе посмотрел на меня. – Впрочем, Обет о неразглашении защитит меня, даже если он применит легилименцию... Дайте мне подумать. Положим, неделю. – Три дня, – неумолимо отрезал я. – На подготовку моего плана уйдет по крайней мере неделя, а то и больше. Представьте, что на месте Северуса оказался бы, скажем, Драко. Вы бы хотели, чтобы он мучился хоть один лишний день? Сообщите мне Патронусом, когда будете согласны. – Вы страшный человек, мистер Поттер! – в его голосе сквозило нечто похожее на восхищение. – Договорились. Три дня. *** На третий вечер серебристый павлин, появившийся в моей комнате, произнес единственное слово, которое я жаждал услышать больше всего на свете: – Согласен. Теперь мне предстояло обставить свой уход таким образом, чтобы никому и в голову не пришло заподозрить Малфоя. В конце концов, я действительно не собирался подставлять его. Завтра я планировал пойти к МакГонагалл и известить ее о том, что покидаю Хогвартс. Я отлично представлял, как она примется убеждать меня не совершать глупостей и не бросать учебу, ведь до сдачи ЖАБА осталось меньше полугода. Возможно, она даже прибегнет к «тяжелой артиллерии» и натравит на меня Гермиону. Плевать. Я уже принял окончательное решение и отступать был не намерен. Думая о Северусе, я чувствовал лишь беспредельную грусть от того, что никогда так и не узнаю – любил ли он меня. В себе я не сомневался ни единой секунды. За несколько месяцев, прошедших с того мгновения, когда я впервые пересек порог Выручай-комнаты, он стал мне ближе и дороже всех на свете. Я не пытался анализировать, как и почему это произошло. Не пытался убедить себя, что мной движет исключительно сострадание. Я вообще не мучил себя размышлениями о том, как относится ко мне Северус. Я твердо знал, ЧТО испытываю к этому мрачному, одинокому, всеми отвергнутому человеку. Любовь к Северусу согревала мое сердце и не давала ему разорваться от ужаса при одной мысли о том, что мне предстояло сделать совсем скоро. *** Быстро покончив с завтраком (все равно от волнения я не мог проглотить ни кусочка, сколько бы ни старался), я подошел к преподавательскому столу. – Профессор МакГонагалл, у меня к вам довольно срочное дело. Вы не уделите мне пару минут после уроков? Как я и предполагал, разговор с моим бывшим деканом вышел не из легких. Мое решение оставить учебу повергло МакГонагалл в настоящий шок. – Я совершенно не понимаю, почему вы хотите все бросить незадолго до получения диплома, – моя взбалмошность возмутила ее до глубины души. – Профессора регулярно сообщают мне о ваших успехах, особенно в последние месяцы. «Разумеется, – подумал я, – ведь благодаря зелью, которое мне сварили по рецепту Северуса, мой магический потенциал не только полностью восстановился, но я теперь практически свободно владею невербальной и даже беспалочковой магией». – Да, я несколько обеспокоена тем, что вы так отдалились от ваших друзей, – продолжала тем временем МакГонагалл, – но подобное нередко случается, когда люди взрослеют. Тем более что прошлый год выдался очень тяжелым для всех, а для вас – особенно. – Поверьте, профессор, я ухожу вовсе не из-за этого, – примиряюще произнес я, – просто... Как бы вам объяснить... Я устал. Мне хочется немного побыть одному, вдали от магической Британии. Я постоянно делал то, чего от меня ожидали другие. Мне кажется, я заслужил право хоть раз последовать своим собственным желаниям. Вы так не считаете?  – Но как же?.. – опешила всегда уверенная в себе МакГонагалл. – Вы же такая известная личность. А если вам предложат должность в Министерстве? – Вы не поняли меня, профессор. Я не советуюсь и не прошу разрешения. Я ставлю вас перед фактом, – твердо сказал я. – Моя учеба в Хогвартсе окончена. Я бы мог уйти не прощаясь, как братья Уизли, но мне не хотелось бы так поступать. МакГонагалл выглядела так, словно я залепил ей пощечину, но мне было все равно. Конечно, владей она легилименцией, как профессор Снейп, я рисковал бы получить настоящую истерику. Вряд ли директор отнеслась бы с одобрением к моему плану – спасти Северуса ценой собственной жизни. Скорее всего, она даже вызвала бы прямо сюда колдомедиков из Мунго, решив, что я элементарно сошел с ума. Но, к счастью, мои истинные мотивы остались для нее неведомы, и через десять минут я покинул ее кабинет, уже не являясь студентом Хогвартса. На сборы ушло около часа. Я не стал извещать Гермиону о своем уходе. Мне была невыносима сама мысль, что меня снова начнут убеждать одуматься, взывать к моему здравому смыслу. Хотя до часа икс оставалось еще несколько дней, я уже чувствовал себя мертвым, и живые интересовали меня все меньше и меньше. Я жалел лишь об одном: с тех пор как зеркало в Выручай-комнате раскололось, я не мог больше говорить с Северусом, а значит, лишился возможности проститься с ним. Впрочем, пожалуй, это было и к лучшему. Я просто не представлял, смогу ли встать перед зеркалом и беззастенчиво врать ему про свою неожиданно проснувшуюся тягу к путешествиям и новым впечатлениям. Я сумел обмануть МакГонагалл, но Северус, даже будучи драконом, видел меня насквозь и, безусловно, обо всем догадался бы, а я совершенно не желал причинять ему лишнюю боль.