Мир меняется, меняемся и мы

У дверей, ведущих в кабинет командора Смита, вот уже пятнадцать минут стоял Эрен Йегер, но дверь ему никто открывать не торопился. — Эрен, время позднее, возможно, командор уже лёг спать. А может и вовсе, отсутствует в штаб-квартире, — попыталась остановить Эрена, Микаса. — Как ты не понимаешь? Я должен поговорить с ним, он должен выслушать меня! Они совершают ошибку, предлагая сотрудничать с вражескими солдатами. Я не намерен дружить с этими ублюдками, — распалялся парень, пиная дверь. — Но ты же слышал, что ты нужен Марли, как и Хистория. Почему ты всё время рискуешь? — спросила Аккерман. — Тогда спрошу в ответ, какого чёрта ты их защищаешь? Разве ты не обещала быть на моей стороне? — Я на твоей стороне, Эрен. Но ты должен прекратить вести себя, как ребёнок, разве, командор не сказал, что они ведут охоту на тебя? — Ну и что с того, Микаса? Как в детстве, сдашь меня? — он с силой встряхнул девушку за плечи. Аккерман упрямо покачала головой. — Им нужен не только ты, они нуждаются в ресурсах. — Что ты хочешь сказать? — Я хочу сказать, что Марли сами придут сюда, независимо от твоих действий, поэтому, прошу тебя остаться дома. Ты нужен разведке, ты нужен Хистории…ты нужен мне, — закончила она, глядя в спину удаляющегося парня. Микаса тяжело вздохнула. Всегда он так. Для Эрена в мире было два мнения: неправильное и его. Во многом, идеалы Йегера сходились с идеалами командора, но за командором стоял жизненный опыт, помноженный на ответственность и выдержку, которой, так не хватало Эрену. Аккерман, с удивлением заметила, что ноги принесли её в столовую, где, несмотря на позднее время сидела Ханджи Зое, в компании Моблита. — О, Микаса, привет. Не спится? Добро пожаловать в клуб полуночников. Эрен не с тобой? — бодро поприветствовала девушку Ханджи. — Ханджи, не галди. Как ты умудряешься и поздороваться, и замучить вопросами одновременно, — вздохнул Бернер. Эти двое всегда удивляли Аккерман: рассудительный, спокойный Моблит и взбалмошная, импульсивная Ханджи, смотрелись на удивление гармонично. То, чего не было в учёной, было с лихвой у её мужа. Микаса легко улыбнулась глядя на них. Вот бы и у неё в жизни всё было бы так. Ей нужен был кто-то, способный понять её душу. — Садись, Микаса. Чистоплюй, как раз, за добавкой пошёл. На улице холодно, так что, не грех и вином погреться, да байки потравить, — подмигнула ей Ханджи, пихая локтем в бок Моблита. — Ай, Ханджи, больно же… — Это тебе, за вечное занудство, совсем не изменился… — Порой я диву даюсь, сколько в тебе выдержки, Моблит. Терпеть это чудовище в очках, столько лет и не сойти с ума. Моё почтение, — негромко произнёс вернувшийся Леви, ставя кастрюльку, с подогретым вином на стол, — о, я вижу, нас стало больше, — добавил он, заметив Аккерман. Девушка, почему-то смутилась, вспомнив драку за сыворотку, в разрушенной Шиганшине. Она хотела было встать, чтобы уйти, но капитан схватил её за руку. — Останься, я же не прогоняю тебя. Выпей, погрейся. Сама не зная почему, девушка подчинилась. Былая неприязнь к капитану, давно сменилась уважением, но ей, по-прежнему было неловко сидеть с ним рядом. Время летело незаметно, горячее вино было вкусным, общение — лёгким. Ханджи, вспоминала разные истории, некоторые из которых не знал даже Леви, попавший в разведку позже. — Однажды, в такую же мерзкую зиму, как сейчас, правительство закрутило нам болты потуже, не выделив денег, на питание для солдат и на закупку дров, для отопления. Вот жопный год был… ты помнишь, а, Моблит? — спросила Зое у своего мужа, на что тот кивнул. — Такое и правда было? — спросил Леви. — Ааа, ты же ещё не служил тогда, точно. Тогда ещё Шадис командором был. Как раз, Николас Лобов, давил на совет, чтобы нам не дали денег. Это, кажись, тот самый, что тебя, коротышка, нанял, чтобы Эрвина прихлопнуть? — Да, меня нанял именно Лобов, — раздражённо кивнул Леви, съедая, «коротышку», в присутствии Аккерман, почему-то, не хотелось проявлять характер. — Капитан, вы хотели убить командора Эрвина? — выдавила из себя, удивлённая девушка. Командор был единственным человеком, с чьим мнением считался сильнейший воин человечества, об этом в разведкорпусе знали все. — Да, было дело. Иногда, я даже, жалею, что не сделал этого, — буркнул Леви, — тебе, четырёхглазая, спать пора, в мешки, под твоими глазами уже Эрен, в облике титана поместится. Моблит взглянул на капитана с благодарностью, по всей видимости его наставления жена, как и прежде, игнорировала. — Надо же, а я-то думала, что ты преувеличиваешь, Моблит, уговорили, пойду спать, — учёная устало вздохнула, и, неожиданно посерьёзнев, поднялась на ноги. За ней, опираясь на костыли встал Бернер и мягко сказал: — Всем спокойной ночи, Леви…спасибо тебе. — Тц, да веди уже, своё сонное чудовище в постель, а то, не приведи боги, про Сони и Бина вспомнит, тогда и мы обзаведёмся такой красотой, под глазами, — небрежно бросил Аккерман, отчего Моблита передёрнуло. Когда шаги Ханджи и Моблита стихли, Леви бросил хмурый взгляд на сидящую рядом девушку. — Эй, с тобой всё в порядке? Выглядишь паршиво… Аккерман удивлённо приподняла брови. — Чего смотришь? За километр видно, что Эрен, снова начал творить ерунду. Прёт на пролом, как Колосс на ворота Шиганшины. Вроде бы повзрослеть должен. — Нет, сэр. Всё в порядке, правда. Дело, не в Эрене. Просто ситуация в целом… угнетает. Мы пытаемся выкроить кусочки мирной жизни, цепляясь за прошлое, а будущее давит нам на плечи, заставляя решать быстро и опрометчиво. Леви смерил собеседницу тяжёлым взглядом. В порядке, как же. Он также был заложником, обречённым следовать за одним человеком, но он, хотя бы мог высказать Эрвину, всё, что он думал о нём. Аккерман же, предпочитала страдать от выходок Эрена, молча. Можно сказать, что ему повезло больше. У Эрвина — была Лисет, способная вправить ему мозг на место, у Микасы же, похоже, к сводному братцу были и иные чувства, кроме преданности. Он ещё раз посмотрел на неё. Кукольно-красивое лицо, казалось сделанным из фарфора, настолько белой, была её кожа. По ней многие вздыхали, да и сам Леви находил девушку приятной, но для неё всегда был только один мужчина, который вёл себя, как дитя. — В порядке значит… то-то, он такой злющий был. Мимо меня пролетел, бубня под нос что-то. То ли действительно, возраст тяжёлый, то ли ты, Аккерман, врёшь. Ладно, чёрт с вашими дрязгами, пошли уже спать, а ситуация, в которой мы оказались, как и наше будущее, всё одно неизбежны, — сказал он наконец, поднимаясь, из-за стола, — идём, я тебя провожу, хватит философствовать на сегодня. В особняке Холф царила тишина, все обитатели давно погрузились в сон. Фредерик и Эрвин, разговаривали до поздней ночи, пока усталость, не взяла своё. Лисет спала на спине, положив тонкие запястья поверх одеяла, дыхание было тихим и глубоким, что свидетельствовало о крепком сне. Эрвин уже и не помнил, когда у неё было такое спокойное лицо. Обычно Лисет хмурилась, даже во сне. Часто разговаривала, звала кого-то, иногда плакала. Она, наутро, даже не вспоминала об этом, но он видел, как она страдает, не показывая этого никому. Во сне же, страхи настигали её и загоняли в угол, пытающееся отдохнуть сознание. Он лёг с ней рядом, легонько подтягивая к себе. Нежно гладя её плечи, он вспомнил, как несколько дней назад, ночью поднялся сильный ветер, пронизывающий до костей, остужающий и без того, не сильно тёплые казармы разведчиков. В эту ночь, он и сам спал плохо. Приснившийся сон, несмотря на холод, заставил покрыться его холодным потом, а пустующее место жены на кровати, заставило испугаться, ещё раз. Эрвин, вскочил с кровати и увидел Лисет, стоящую у окна. Он, кинулся к ней, в поисках тепла или защиты, сам не зная, что нужно было ему в тот момент, едва не падая, путаясь в своих собственных ногах и липком страхе, что опутал его паутиной. Не говоря ни слова, прижался к её спине, прикрытой тонкой тканью его рубашки, чувствуя биение её сердца, тихо радуясь, что, то, что он видел, всего лишь — бред, воспалённого сознания. А она, с тихим шорохом поворачивается к нему, и мягко перебирает его волосы, шепча, что-то, успокаивающе-нежное, будто бы он маленькое дитя, нуждающееся в матери. Она, всегда, всё понимает правильно, и это качество, делающее её прекраснее всех женщин, что живут на земле. — Эр… вин… — донеслось до него, прогоняя воспоминание. Он посмотрел на Лисет, но та, лишь перевернулась на бок, уткнувшись ему в рёбра своим тонким носом, вызывая улыбку. Утром, она, наверняка, устроит выволочку и ему, и своему отцу за подсунутый коньяк, но сейчас она трогательно сопит у него под боком, заставляя его мягко улыбаться, погружаясь в сон. Это завтра, вернувшись в штаб-квартиру, он будет строгим командором Эрвином, сегодня он — обычный любящий мужчина.