Обратная сторона ненависти

      Ветер легонько треплет непослушные волосы принца, пока он с любопытством наблюдает за парадом в его честь. Император не поскупился на солдат и оружие, чтобы во всей красе представить свои войска бывшему противнику, однако единственное чувство, которое он смог вызвать этим представление — любопытство.       Словно завороженный, Бим не сводит с Мингквана глаз, наслаждаясь каждой новой эмоцией на его лице. Благо, принц даже не смотрит в его сторону.       Смотрит и знает — уж Форту это точно известно. Та легкая улыбка, что-то и дело появляется на губах сунирского принца, свидетельствует о полной его осведомленности происходящим. Мингкван отыгрывает блестящую роль равнодушного к окружающим одиночки, и его спектакль имеет успех у зрителей.       Хочется взять Бима за плечи и встряхнуть, заставив опомниться. Объяснить ему, что с ним просто играются, используют его в своих целях. Вот только правду пока говорить нельзя. Да и будет ли брат слушать?       — О чем ты? — он смотрит непонимающе, когда Форт все же пытается вразумить младшего наследника. — Между нами с Мингкваном просто дружеские отношения. Что он выиграет от нашей дружбы?       Вот только эти отношения далеко не дружеские. Форт узнает об этом уже после подписания договора, случайно. Когда застанет Бима в объятиях сунирского принца в той самой беседке… Когда получит возможность лицезреть столь страстные поцелуи, столь нежные объятия, что просто сбежит, даже не попытавшись остановить брата. Сбежит, чувствуя жгучую боль в груди. Форт       Я почти не сплю. Нога адски болит, а ушибленная голова не намного отстает от нее, заставляя меня сходить с ума.       Можно было бы попросить обезболивающее у Мингквана, вот только гордость не позволяет просить о чем-то сунирского принца. Кроме того, ему нужнее. Наверняка этот парень тоже головой ударился, раз вытащил меня из корабля, вместо того, чтобы пристрелить. Может, у него амнезия?       Осторожно поворачиваюсь на бок, чтобы видеть своего спасителя, который мирно спит у погасшего костра, подложив под голову сумку с походным комплектом.       С последней нашей встречи принц как-то едва уловимо изменился. Волосы немного отрасли, лицо слегка осунулось. Виновата тоска по Биму или же бессонные ночи, которыми он вместе со своими солдатами выслеживал имперские корабли? Возможно, Бим был лишь поводом вновь взяться за оружие… Сунира не хотела сдаваться, несмотря на договор и капитуляцию.       В любом случае, будь то бессонные ночи или переживания, они нисколько не испортили красоты Мингквана. От него все так же сложно отвести взгляд. От этого прямого носа, от этих пухлых губ, от этих ярких глаз, которые все еще снятся мне ночами… В кошмарах.       — Дерьмо… — я настолько погружаюсь в свои ощущения, что пропускаю тот миг, когда этот придурок просыпается, и только спустя пару минут понимаю, что он смотрит на меня своим невыносимым насмешливым взглядом.       — Решил подрочить на меня? — в его голосе звучит издевка, а я спешу вернуться в прежнее положение. Так я хотя бы не увижу его рожи… — Наверняка, ты расстроился, что брачная ночь так и не состоялась.       — Мечтай, — пытаюсь издать что-то вроде смешка, но вместо этого с моих губ вырывается стон боли, когда я резко шевелю ногой.       — Что ты, — он тут же подходит ко мне, присаживаясь рядом, и прикладывает ладонь к моему лбу, — в своих мечтах я ломаю тебя на части, оставляя на коже синяки, выбивая из тебя всю твою дурь.       — Я так и знал, что ты чертов извращенец, — пытаюсь увернуться от его ладони, но лишь получаю новый спазм боли, поэтому решаю перестать сопротивляться.       — Извращенец у нас ты, — Мингкван проводит большим пальцем вдоль моего лба, что-то изучая на своем коме. — Именно ты был настолько влюблен в своего брата, что даже решил избавиться от меня, только чтобы не видеть нас вместе.       — Проклятие, я не был в него влюблен, — резко отвожу взгляд, но, кажется, поздно. Принц уже успел уловить ту боль, что на секунду заполонила мои глаза. Боль и кое-что еще… Да, я извращенец. Вот только желал я не Бима…       — Как тебе живется с мыслью, что лично приложил руку к этой аварии? — Мингкван начинает равнодушно разматывать повязку на моей ноге. Неужели не заметил? Или же не захотел замечать? Снова.       — Хреново живется, — выдыхаю, прикусывая до крови нижнюю губу. Боль прожигает насквозь, накатывая волнами, а затем на секунду отступая.       — Что же, хоть это радует, — кивает, сосредоточенно рассматривая мою конечность, а затем накладывает новую повязку, кажется, даже не обращая внимания на мои муки.       — Что дальше? — спрашиваю, когда боль, наконец, отступает. — И правда, оставишь меня здесь?       — Хотелось бы, — вздыхает, даря мне полный сожаления взгляд, — вот только боюсь, что не смогу быстро за тобой вернуться, а сам ты не продержишься.       — Тебя это волнует? — чувствую, как внутри зарождается пока что еще едва ощутимое желание врезать этому поганцу. Он еще и смеет издеваться…       — Да, — встречаюсь с ним глазами, ощущая их тепло, на которое когда-то повелся Бим, — ты все-таки Император. По крайней мере, за тебя выкуп можно получить. Да и тех, кто подбил «Фалэб» никто не отменял. Они где-то на Ясене и, возможно, ищут нас.       — Ты все еще веришь, что это не твои люди? — невольно усмехаюсь, спасаясь от его взгляда.       — Не мои, — Мингкван говорит уверенно, заставляя ему поверить, — более того, раз они находятся на Ясене без разрешения Суниры, то скрываются от нас. Кажется, у нас с тобой появился общий враг, как это ни прискорбно говорить.       — Прискорбно? — выгибаю бровь. Врагом больше, врагом меньше. Что тут скорбеть?       — Да, не хочу иметь с тобой ничего общего, — принц поднимается и отходит, очевидно, чтобы собрать вещи, а я лежу на спине, изучая каменный свод пещеры и испытывая какое-то разочарование после его слов. Кое-что общее у нас с тобой все же есть, Мингкван, как бы ты ни пытался это отрицать.       Да, наверное, я сам виноват, что нам так и не удалось подружиться. Виноват, потому что изначально воспринял эту идею с браком негативно, не дав принцу ни единого шанса… Что же, наслаждайся последствиями, Форт.       — Придется встать, — принц вновь заговаривает после длительного молчания, — и опереться на меня. Вряд ли ты сможешь идти сам. Позавтракаем позже, когда пройдем хотя бы небольшой участок пути. Ком что-то зафиксировал, так что лучше поскорее убраться отсюда.       — Как скажешь, — пытаюсь сесть, тут же охнув от боли, — надеюсь, мне можно сначала отлить? В одиночестве…       — Не переживай, меня не интересует, что там у тебя в штанах… — помогает мне подняться, а затем, подведя к стене пещеры, отходит. Я все еще тяжело дышу после болезненных спазмов, ощущая себя жалким. Да, я никогда его не интересовал…       Постепенно я привыкаю к боли, немного приспособившись к тому темпу, что задает Мингкван. Главное не шевелить ногой…       Нужно отдать должное моему помощнику. Мы с ним уже больше часа пробираемся по джунглям, а он даже ни разу не пожаловался на то, что я являюсь обузой, хотя успел отразить простым ножом нападение на мою императорскую персону очередного полоза, которого сразу же забросил к себе в мешок, и обойти стороной что-то более хищное и крупное. Причем так, что зверь нас даже не услышал.       — Знаешь, лучше бы я остался в корабле, — вздыхаю, после затянувшегося молчания, когда принц в очередной раз обхватывает меня за талию, чтобы помочь перебраться через поваленное дерево. — Теперь я обязан тебе жизнью, и я даже понятия не имею, как вернуть тебе этот долг.       — Не спеши, — Мингкван фыркает, бросая на меня холодный взгляд, — мы еще не дошли до нашей базы. Всякое в пути может случиться. Возможно, ты еще не раз успеешь его вернуть.       — В таком состоянии? — невольно улыбаюсь. Кажется, в своей ненависти этот парень становится еще более милым. — Я даже не смогу ранить вон того суслика, что сидит перед нами.       Принц бросает взгляд в указанном направлении и тут же резко подается назад, едва не бросив мое покалеченное тело… На съедение этому суслику?       Зверек оказывается не промах и, увидев, что его боятся, тут же бросается в атаку, демонстрируя нам пасть, полную острых игл. Кажется, ясенские суслики опасны для жизни…       Мингкван после секундных раздумий решает не проверять свои умения метания ножей, как это делал с полозом, и просто стреляет в тварь из бластера.       — Минус один заряд, — вздыхает с таким сожалением, будто лишился самого оружия, — а еще только первый день.       — Если у вас подобные твари водятся, не удивительно, что ты такой спокойный, — рассматриваю размазанное по земле тельце. — После пары-тройки таких уже ничего не боишься, думаю.       — Это мелочь, — принц прячет бластер и вновь крепко обхватывает меня за талию. — Главное, вовремя заметить, а то потом придется мучиться. Противоядия у нас нет.       — Может, вернемся в пещеру? — начинаю хмуриться, невольно поглядывая по сторонам. — Там хотя бы не было этих зубастиков.       — Останься мы там, и нас уже бы нашли враги, — принц остается неумолим. — Пока мы двигаемся, есть шанс, что удастся добраться до нашей базы.       — Если она все еще существует, — озвучиваю ту мысль, которая последний час не дает мне покоя. — Эти чужаки могли добраться до сунирцев.       — Если смогли найти базу… — Мингкван кивает. — Но у нас все еще есть шанс, что нет. Кроме того, Муан наверняка отправит поисковую экспедицию.       — Что же, тогда давай двигаться дальше, — уверенно опираюсь на сделанный мне принцем костыль, показывая пример. — Как думаешь, тот зубастик засчитается как сотая доля моего долга тебе? Я же первым его заметил.       — Даже как десятая засчитается, — кивает, — хотя, если бы он первым укусил тебя, то я бы просто прирезал его да и от тебя бы, наконец, избавился. Так что, кто знает…       — Ублюдок, — рычу, подавляя желание огреть его костылем. — Тащи свое бремя дальше… Ты сам его взвалил. Поздно отказываться.       — Думаешь, я не пожалел? — хмыкает, тем не менее осторожно помогая мне сделать первый шаг, и я тут же остываю, понимая, что моя злость беспочвенна. Этот парень имеет право меня ненавидеть.       Уже спустя еще один час, когда мы доедаем того самого полоза, которого Мингкван убил по дороге, я делаю для себя несколько выводов. Я понимаю, что, несмотря на всю свою ненависть, сунирский принц не так уж и плох. Кажется, все те каноны, что вложили в него монахи в детстве, сильнее его личных чувств, поэтому, несмотря на личную неприязнь, он все еще остается отзывчивым и заботливым…       И кто я на его фоне? Самовлюбленный эгоист, только и ждущий подвоха от своего врага, который и врагом является лишь условно, учитывая наши узы. Кажется, Император сплоховал в своем суждении. А возможно, просто мои чувства мешают мне здраво рассуждать…