Обратная сторона ненависти

      Бим улыбается, и глаза его просто светятся счастьем каждый раз, когда он смотрит на принца. Тот знает, несомненно знает, что чувствует младший наследник. Знает и поддерживает Бима в его заблуждении, улыбаясь в ответ, прикасаясь, когда никто не видит… Страстно целуя, когда они одни, жарко обнимая, любя…       Хотя, в последнем Форт сильно сомневается. Да, принц увлекся его братом, но чтобы любить? Если это любовь, то к чему эти улыбки, адресованные Киту, другу Бима. Если это любовь, то почему Мингкван все еще смотрит в небо, словно считая часы до того дня, когда его серебристая «Кальмеги» вернется за ним? Если это любовь, почему он отказывается сменить свою традиционную одежду на имперскую форму? Если это любовь, почему он так и не отказался от предстоящей церемонии? Все ведь еще можно было изменить.       Нет, это не может быть любовью. Форт отказывается верить в подобное. Даже если каждый день ловит страстные взгляды, направленные на Бима, даже если каждый раз замечает переплетенные пальцы, даже если слышит приглушенные стоны по ночам, проходя мимо покоев принца. Это однозначно не любовь… Не может такого быть. Форт       Первое, что я вижу, проснувшись утром, это пухлые губы Мингквана, которые сейчас так близко от меня, что стоит лишь чуть податься вперед, и я коснусь их своими.       Вот только если бы все ограничивалось одними губами…       Немного собрав разбежавшиеся мысли, я понимаю, что близко не только его лицо. Принц спит, прижавшись ко мне всем телом и крепко обнимая меня. Более того, его нога закинута сверху на мой живот, а моя рука сжимает его талию.       Что вчера произошло? Кажется, я не хочу это знать…       — Мингкван, — шепчу, со страхом ожидая того момента, когда он откроет глаза. Что, если под действием лекарства я наговорил лишнего? Но… раз он спит в моих объятиях, если даже и наговорил лишнего, его это не испугало? — Мингкван…       — Ммм? — его глаза все еще закрыты, но он так сладко улыбается, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поцеловать его. К счастью, я умудряюсь собрать всю свою волю в кулак и просто замираю, изо всех сил желая, чтобы эти муки, наконец, закончились.       — Мингкван, просыпайся, — легонько хлопаю его по спине, постепенно начиная паниковать. Мне удалось затолкать назад свое желание поцеловать сунирского принца, но есть проблема, с которой справиться я не смогу. Она внизу живота…       При виде этих губ, с ощущением тепла его тела я начинаю чувствовать к Мингквану такое сильное влечение, что моя плоть моментально твердеет.       — Ты такой удобный, — я едва успеваю сделать глубокий вдох, пытаясь расслабиться, как ловлю на себе томный взгляд и моментально тону в его глубине. — Я впервые за долгое время выспался.       Выспался? Этот придурок издевается? Может, он и выспался, конечно, и я даже удобный, вот только я сейчас наплюю и на больную ногу, и на тот факт, что мы враги, и тогда… ему будет очень неудобно…       — Может, слезешь, наконец, с меня, — выдыхаю, борясь с собой из последних сил, — мне больно.       О да, я просто изнываю от боли… Так сильно я хочу его.       — Прости, — Мингкван резко отстраняется, видать, вспомнив, что у меня поломана нога, — я не хотел тебя придавить…       — Да ничего, когда меня крылом корабля придавило, было тяжелее, — кажется, я пытаюсь шутить, вот только выходит как-то не смешно.       — Как твоя нога? — принцу, очевидно, тоже не до смеха, хотя сегодня в его глазах я не вижу привычной ненависти.       — Кажется, меньше болит, — пытаюсь приподняться, чтобы самому оценить состояние многострадальной конечности, а заодно убедиться, что мой стояк не заметен… — Возможно, начинает срастаться.       — Надеюсь, — Мингкван кивает и поднимается, тут же проверяя, на месте ли бластер. Хотя, кто бы его за ночь украл? Разве что безутешные родственники того зубастика, которого принц пристрелил. — Потому что сегодня нас ждет долгий переход.       Дорога становится лучше и ровнее, так как лес редеет и поваленных деревьев попадается все меньше.       — Надеюсь, мы когда-то выберемся из этих джунглей, — вздыхаю, когда принц помогает мне перебраться через очередной бурелом, — пока мой долг тебе не стал слишком большим.       — Мы не выйдем из леса, — принц «обнадеживает» меня бодрым голосом, — на открытой местности мы являемся легкой добычей, а вот в лес не каждый сунется.       — Почему же? — что-то мне не нравится его радостный тон.       — Слишком уж много здесь ядовитых тварей, — этот придурок еще и улыбается. Оптимист хренов…       — А мы их не боимся? — чувствую дикое желание пришибить этого типа импровизированным костылем.       — Тот, кто стрелял в твой корабль, страшнее, — Мингкван ненавязчиво хлопает меня по плечу, и я понимаю, что костылем скорее настучат мне, учитывая мое состояние.       — Выходит, мне придется идти с тобой в обнимку до самой базы? — морщусь, хотя в целом такой вариант меня вполне устраивает.       — А с чего это ты против? — принц бросает на меня такой многозначительный взгляд, что я спотыкаюсь и едва не падаю. К счастью, у Мингквана крепкая хватка.       — А я должен быть за? — смотрю в его хитрые глаза, а где-то внутри закрадывается подозрение, что сегодняшние утренние объятия были не просто так. Что я ему наговорил?       — Ну, — этот паршивец тянет так томно, что я едва вновь не падаю, — а ночью ты так умолял обнять тебя…       — Это не может быть правдой, — мой голос становится тише, а спину обдает холодом.       — Но это так, — его взгляд настолько невинный, что я почти верю ему.       — И о чем же я еще умолял? — выгибаю бровь, рассматривая его лицо, которое сейчас так близко, что я могу разглядеть все изъяны на его коже.       — Умолять, не умолял, — Мингкван продолжает с гаденькой улыбкой, — но в любви признавался.       — Я? Тебе? — приехали… Проклятое лекарство…       — Да, — кивает, одаривая меня многозначительным взглядом, — так что скажи спасибо, что я этим не воспользовался. У меня, знаешь ли, давно никого не было…       — А хотел? — смотрю на него с невольной надеждой, хотя и чувствую глупое смущение, будто вернулся в те времена, когда мы были учениками храма.       — Нет, конечно, — принц фыркает, а затем хлопает меня по плечу, будто утешая. — Видел бы ты сейчас свое лицо. Расслабься, я догадался, что твое признание адресовалось не мне, но лекарство тебе давать больше не буду. Вдруг, в следующий раз ты еще и целоваться полезешь.       — Не тебе? — чувствую невольное облегчение и в то же время разочарование. Возможно, было бы удобнее разобраться со всем здесь и сейчас. Но разубеждать Мингквана я, естественно, не собираюсь. Нам еще идти с ним шесть дней, как минимум. Лучше обойтись безо всякого драматизма…       — Да, думаю, ты признавался тому, кто приходит в твои кошмары, — принц становится серьезным, — по крайней мере, ты так сказал.       — Что же, успокоил, — вздыхаю. Он думает, что я имел в виду Бима? Должен был… Вот только… Именно ты постоянный гость в моих снах, Мингкван, ты, а не изредка там появляющийся брат.       — Форт, — я чувствую, как его тело напрягается, а меня пробирает мелкая дрожь. Кажется, это первый раз, когда он назвал меня по имени.       — Что? — отворачиваюсь под предлогом того, что осматриваюсь по сторонам. Не хватало, чтобы он прочитал то, что я сейчас чувствую, в моем взгляде.       — Давай заключим перемирие до конца нашего пути, — в его голосе я слышу то ли обиду, то ли боль.       — А ты сможешь? — криво усмехаюсь. Сначала тебе нужно объявить перемирие самому себе, Мингкван. Ведь это в твоей душе ненависть ко мне воюет с желанием позаботиться о старшем брате того единственного, кто тебя волнует… Или все же позаботиться о своем супруге?       — Я постараюсь, — он отвечает не сразу, а в голосе его звучит твердая уверенность. Кажется, принц принял решение.       — Что же, будь по-твоему, — соглашаюсь, едва сдержав рвущуюся наружу улыбку. Кажется, сегодня я в отношениях с этим парнем продвинулся вперед больше, чем за все годы нашего знакомства.