Живой

Брок проснулся меж двух огромных горячих тел и некоторое время соображал, что произошло. Слева дрых Роджерс, справа — Барнс, и оба, будучи солдатами с суперслухом, даже не дёрнулись, когда проснулся Брок. Он уже собирался встать с кровати и только перегнулся через лежащего с краю Барнса, как его встряхнуло, рвануло, а потом прижало с огромной силой к большому тёплому телу. Объятия это были или удушение — сказать было сложно. — Командир? — послышался откуда-то сверху непривычно сонный голос. — Привет, детка, — прохрипел Брок в ответ. Барнс, слава богу, отпустил, и Рамлоу смог перекатиться обратно к более безопасному Роджерсу под бок, отчего тот глубоко вздохнул и открыл глаза, просыпаясь. — Доброе утро. Стив был таким заспанным, открытым и домашним, что Брок готов был отдать всё, что угодно, лишь бы видеть его таким каждое утро. Даже делить его с Барнсом вдруг показалось не таким плохим вариантом будущего, если альтернативой было одиночество. Брок достаточно времени просыпался один, чтобы сейчас как никогда остро чувствовать разницу. Будто счастье решило привалить сразу за все годы, и наградило не в двойном, а в тройном размере. Стив моргал, переводя взгляд прищуренных глаз с одного мужчины на другого, а затем рывком потянулся вперёд, к губам Брока, не замечая, что Барнс таращится на это широко открытыми глазами. Рамлоу хотел было остудить пыл Стива и намекнуть, что он играть на публику не нанимался, но сладкий язык лизнул раз, а потом ещё и ещё, и мысли вымело из головы. Очнулся он только от странно неуверенного и напряжённого оклика Барнса. — Командир, — позвал тот, и Брок с сожалением оторвался от желанных губ, чтобы посмотреть на Солдата. — Я… Он замолк, и Брок не без сожаления отпустил задницу Стива, которую успел собственнически помять, и уже внимательнее взглянул на Солдата. — Что? — поторопил он, видя, что Барнс «завис». — Я хочу… — тот попытался снова, но только открывал рот, не способный сформулировать правильно желание, — тепло. Я хочу тепло. И что-то… кого-то… На лице отразилось непонимание напополам с обидой на свою беспомощность, и Барнс сник, замолкая, но Брок уже и так увидел и услышал достаточно. — Ясно. — Ничего же не ясно, — удивился Стив. — А ты ниже посмотри. Брок кивнул на ноги Барнса, скрытые тонким одеялом, и Роджерс покраснел, увидев, наконец, как топорщится ткань на уровне паха. От зрелища чужого поцелуя у Барнса встало так, что дай бог каждому. — Эм, — первым отмер Брок, пока Стив обдумывал сложившуюся ситуацию, — мы тебя сейчас оставим, а ты разберись с… этим. Застывшие светлые глаза посмотрели недоумённо, и Рамлоу снова хватило ума догадаться: — Ты знаешь, что делать? Баки отрицательно помотал головой. Со стороны Роджерса раздался высокий изумлённо-возмущённый полу-вздох, полу-стон, но Брок не обернулся. — Не дрочил ты что ли никогда? — хмуро задал вопрос он, судорожно пытаясь придумать, что делать дальше. Быть в одном помещении с эмоционально нестабильным Солдатом, находящемся в состоянии фрустрации несколько десятков лет подряд, а теперь, по их неосторожности, «дорвавшимся», было опасно. Стало страшно вдвойне, когда Брок вспомнил отношение довоенного Стива к его довоенному Баки. Пусть он и гарантировал, что поводов для ревности нет, но стоит Кэпу увидеть голого дрочащего Барнса — кто знает, как поведут себя два возбуждённых суперсолдата. Ничего Брок не боялся так, как потерять только обретённого Роджерса. Они оба повернули головы и посмотрели на Барнса, ожидая ответа. Тот переводил пристальный взгляд с одного лица на другое, изучая, решая, сказать ли. — Обычно в таких случаях использовали воду, — наконец, произнёс он. — Воду? — недоумённо переспросил Стив. Брок уже знал, что ответ им не понравится. Строчки из Инструкции, раздел «устранение сбоев в работе», всплыли перед глазами за секунду до слов Барнса. — Холодную. — Ублюдки! — Но это не всегда, — утешил вскинувшийся Солдат. — Иногда электрошок. — Пиздец, — резюмировал Брок, стиснув кулаки, чтобы ничего не швырнуть в стену от бессильной злости. — То есть ты не знаешь, как дрочить? Барнс помотал головой. Стив также напряжённо смотрел на Брока и уходить, похоже, не собирался. Как и стояк Барнса, который так и топорщил и одеяло, и ткань спортивных штанов, и бельё. Брок поднял руки, будто сдаваясь, и встал с постели. — Ну, тут как-нибудь без меня. Пятница, проконтролируй этого первооткрывателя, пусть разберётся, что у него, куда и как дёргается, только не переусердствуйте. Стив, — он повернулся к замершему в изумлении Роджерсу, — ты идёшь? Он очень надеялся, что жалкая мольба в голосе ему просто послышалась. Стив молча кивнул и поднялся следом, хотя, Брок был уверен, с куда большим удовольствием остался бы с Барнсом, чтобы разъяснить тому, что, как и куда. Но пока он был с Рамлоу, и если уход Стива — только вопрос времени — Брок будет оттягивать это настолько, насколько сможет, продолжая убеждать себя, что Стиву с ним хорошо. Может, это было и так, но на своего Баки тот смотрел такими глазами, что даже слепой бы заметил, как он его хочет. И не так, как Брока, не только в постель, — Стив хотел Барнса всего, целиком, с телом и душой. Именно так, наверное, выглядело пресловутое «любить». Брок понятия не имел, что будет делать, когда у Стива закончится запас его чести и порядочности, и он наконец-то признаёт, что любит не Брока, а Баки. Не знал, и знать не хотел. Будь, что будет. Потом как-нибудь. О произошедшем в комнате Барнса они не говорили. Брок пошёл на кухню, а Стив — в мастерскую Тони (Рамлоу понадеялся, чтобы раздать пиздюлей), но не прошло и пяти минут, как он снова оказался не один: Баки вылетел из комнаты, взбудораженный, взволнованный и по-прежнему возбуждённый. — Командир! Брок постарался сохранить нейтральное выражение лица, хотя всё внутри хотело броситься навстречу и успокоить Солдата. — Что случилось опять? — Я вспомнил. Внутри всё сжалось от этих слов. Так выглядит пиздец. Брок плеснул в кофе молока из холодильника и насмешливо вздёрнул бровь. — Что, пока дрочил? — Да, — торопливо кивнул Барнс. — Я вспомнил, что делал так раньше. До Гидры. — Делал, да. Я уверен, и не раз. Мне-то зачем об этом знать? — Потому что я вспомнил Стива. Похоже, лицо сохранить не удалось, потому что Солдат нахмурился, глядя на него, но Броку уже было плевать. Если пошло по пизде одно, то об остальном можно уже не беспокоиться. — В каком смысле? — сипло переспросил он, не догадавшись отпить кофе, чтобы промочить горло. И Барнс принялся объяснять, с присущей ему прямотой: — Я был в палатке и трогал себя. А хотел трогать его. Я злился и торопился и очень хотел ещё сильнее и быстрее, и… горячее, но не мог. И я думал тогда о Стиве, — он замолчал на секунду и посмотрел почти жалостливо. — Почему? — Потому что ты его хочешь, — глухо ответил Брок, сам удивляясь, как смог произнести хоть что-то. — Это называется «влюблённость»… Солдат. Но иногда это быстро проходит. Может, ты просто засмотрелся на его накачанные булки? — голос прозвучал комично и натянуто, но Брок снова не заметил. — Ты делал так только один раз? — Трогал себя? Нет. Но тогда был не Стив, — Брок выдохнул. — Тот был меньше и очень похож, но не Стив. — Опиши его? — смог прохрипеть Брок. — Светлые волосы, ниже меня на голову. Слабый. О нём думать больно. Но тогда я думал, и мне было и плохо, и хорошо. Я… дрочил и хотел его, как сейчас — Стива. Вот и всё. Стив любит Барнса, и Барнс любит его в ответ. Не узнать по описанию Роджерса до сыворотки было нельзя, и Брок, как ни пытался себя убедить, знал, что Баки говорит именно о нём. — …важно? — донёсся до ничего не соображающего Брока голос Барнса. — Командир? Тот посмотрел на него, ничего перед собой не видя. — Что ты спросил? — Это важно? Про Стива? Мне сказать ему? — Нет! — вырвалось у него прежде, чем Брок успел подумать. Но остановиться он уже не мог. — Не говори ему. Если снова вспомнишь что-то такое, что-то про него — не говори. — Почему?.. — Это приказ! — Брок рявкнул это, и ужаснулся, но уже не мог вернуть слова назад. — Принято. Голос Барнса звучал металлически-бесцветно. Он даже не кивнул, а просто подтвердил приказ, как будто всё ещё служил Броку, будто они ещё в Гидре, будто он по-прежнему не имеет права на своё мнение. Брок едва удержался, чтобы не пустить себе пулю в лоб. Если Стив узнаёт, хоть о чём-то из этого разговора — он не простит. Значит, узнать он не должен. Брок продержался два дня. За всё это время он измучился так, что готов был хоть на стенку лезть, хоть в Гудзоне утопиться, хоть, и правда, идти и рассказывать всё Стиву. Роджерс ни о чём не подозревал, а Барнс не посмел ослушаться приказа и рассказать, но Брок, который до этого момента считал себя высококлассным двойным агентом, чувствовал, что со дня на день расколется, даже если потом он потеряет Стива навсегда. В том, что он уйдёт, сомнений и быть не могло: Брок, предавший один раз, теперь предал во второй и не сказал о самом, наверное, важном для Стива — Баки. Но если бы он узнал о воспоминаниях раньше, то раньше бы и ушёл от Брока, так что отсрочить неминуемое удалось примерно на три дня, и все из них Брок себя ненавидел. Барнс помалкивал и «восстанавливался»: заново учился говорить, просить о чём-то, чего-то хотеть. Только о предпочтениях он говорил с опаской, но почему — никто не знал. Вспоминал ли он что-то за это время — тоже. Ни Стив, ни Брок, наученные горьким опытом (каждый — своим) с расспросами не лезли. К концу недели Брок понял, что больше не выдержит. Стив всё это время был рядом — взял отпуск или просто «загулял» — и день и ночь проводил с Броком и Барнсом. Рамлоу не знал, как себя от этого чувствует Баки, но сам он уже готов был на стенку лезть, лишь бы не видеть этих голубых глаз, не чувствовать больших горячих ладоней на своей коже, не целовать такие желанные губы, зная, что это всё может быть в последний раз. Когда Стив вернулся из тренажёрного зала, Брока он в их комнате не нашёл, но решил по этому поводу сильно не переживать. Он сходил в душ, проведал Баки, они пообедали, потом из мастерской поднялся Тони, в своей манере пожелал им приятного аппетита и снова ушёл, а Брок так и не появился. Когда Стив наконец смог убедить себя, что он не параноик, не проявляет гиперопеку, и что Брок не будет за это на него злиться, Роджерс ему позвонил. Чтобы через секунду услышать звонок из соседней комнаты. Брок никогда не оставлял телефон дома, если собирался уйти надолго, и никогда не исчезал, не предупредив хотя бы Стива. За короткое время их отношений такая тенденция сформировалась прочно. Стив забеспокоился. — Пятница, ты не знаешь, где Брок? — спросил он, очень надеясь на ответ. — Нет, мистер Роджерс. Хотите, чтобы я поискала его на городских камерах? — Нет. То есть… — Стив замялся. — Пятница, с ним ведь не могло что-то случиться? ИскИн поняла его правильно. — Мистер Рамлоу способен за себя постоять. На этаж поднялся Тони. Второй раз за день, а это было уже странно, но Стиву было не до этого. Старк остановился в паре метров, по-хозяйски осматривая холодильник и, естественно, уже зная, о чём разговор. — Что, Роджерс, парня своего потерял? — наконец, заговорил он. — Мне он всё равно не нравился. Правда, второй у тебя не лучше, но хоть так… — Ты знаешь, где Брок? — перебил Стив. Времени, если что-то действительно случилось, могло и не быть. — Понятия не имею. Зашёл сказать, что новая рука готова. Примерьте, окажите честь. Волнения за Брока пришлось отложить, но Стив пообещал себе, что только до вечера. Может, он и правда волновался зря. Новая рука не отличалась от настоящей ничем: она была такого же цвета, плавно сгибалась там, где и должна была и, похоже, могла передавать ощущения не хуже живой. Баки изумлённо рассматривал новый протез, сгибая пальцы, затем кисть и локоть, и, похоже, остался доволен. — Скажи, если что-то болит. Голос Старка ясно давал понять, что не болит и болеть просто не может, и сказал он это скорее для эффекта, а не для дела. — Спасибо, Тони, — ответил за Баки Стив. Старк кивнул. — Обращайся, Кэп. Если хочешь — мы с Пятницей и тебе чего-нибудь металлического приделаем. Например… — Обойдусь! — Спасибо, — вдруг сказал Баки, когда они уже собирались уходить. А затем он сделал вещь ещё страннее: шагнул к Старку и протянул руку, правую, живую. Тони если и удивился, то только бровями, остальное же лицо осталось невозмутимым. Руку он пожал. — Пятница, поищи Брока по камерам. Рамлоу не было почти целый день, на часах было 11:23, и Стив не выдержал. — Он вышел из башни в 10:12, спустился в метро, вышел через три станции вместе с… — Пятница замолчала, выискивая имя в базе данных, — мистером Роллинзом. — Стив облегчённо выдохнул. Значит, Брок просто зашёл к другу. — Они разделились, и мистер Рамлоу пошёл к дому мистера Роллинза… — Подожди. Пошёл к нему без него? — Верно. Мистер Роллинз снова спустился в метро. — Ладно, где Брок сейчас? — Дом он не покидал. Получив адрес и оставив Тони приглядывать за Баки, Стив рванул за Броком, всё ещё надеясь, что интуиция в кои-то веки ошиблась, и с ним ничего не случилось, но конечно же это было не так. Дома у Роллинза был только Роллинз, а Брок, который «не покидал дом», там даже не появлялся. Джек, чувствовавший себя обязанным Капитану Америке, признался, и довольно быстро, что они запутали следы: переоделись, смешались с толпой и разошлись. Хоть разницы в росте у них было не меньше пяти дюймов, на камерах это было почти не заметно, и Брок смог беспрепятственно раствориться в Нью-Йорке, находясь теперь неизвестно где. — Кэп, прости, но он мой друг. Ему понадобилось по-быстрому съебаться — я помог без вопросов. Где он сейчас — не знаю. В башню Стив вернулся, всё ещё глупо надеясь, что найдёт Брока там, но его, конечно же, не было. Зато был Баки, задумчивый, как обычно, но непривычно ищущий Стива глазами, будто хотел что-то сказать, но не решался заговорить первым. — Что-то случилось? Барнс вздрогнул, будто не подумал, что за ним наблюдают. Становясь человечнее, он всё больше и больше терялся, внимание рассевалось, делая задумчивым. — Нет, — ответил он, правда, довольно неуверенно. — Ты знаешь, где Брок? — попытался Стив снова. — Нет. — Хочешь что-то сказать? Взгляд Баки выражал благодарность за догадливость. — Да. И он снова замолчал. — Баки, что-то случилось? Барнс посмотрел сначала на Стива, хотя, казалось, и так не отрывал от него взгляда, а затем выпалил на одном дыхании: — Командир ушёл из-за меня. — Что? — Роджерс опешил. — Нет. Ты тут ни при чём, Бак. Я даже сам не знаю, кто «при чём», но не ты. — Я виноват, — повторил тот. — Нет же, это… — Я вспомнил… кое-что. Сказал ему, чтобы он… чтобы ему было лучше, — Стив перевёл это как «чтобы он порадовался», — но Командиру не понравилось то, что я вспомнил, и он приказал об этом не говорить. А сейчас он ушёл. Это из-за меня. Стив напрягся. Это уже выглядело правдоподобно и, что греха таить, пугало. — Баки, что ты вспомнил? Но тот только помотал головой. — Нельзя. Приказ Командира. — Бак, если ты прав, то это единственный шанс найти Брока, — он старался не думать, что Брок мог не хотеть, чтобы его нашли. — Скажи мне. — Нет. Приказ… — Брок может быть в опасности, а у тебя информация, которая поможет его найти. Стив ждал, надеясь, что в голове Баки победит желание защитить Командира, а не стремление беспрекословно подчиняться его приказам. — Я… вспомнил, что… хотел… тебя. — Ч-что? Что это значит? — Думал о тебе, пока делал себе хорошо. Пока дрочил. Безэмоциональный голос Барнса звучал в голове Стива и отдавался, казалось, по всему телу. Мысли вымело, но он заставил себя сосредоточиться на самом главном. Хотя бы сейчас. — Когда это было? Но Баки ответить не успел. Телефон в кармане Стива звякнул, оповещая о новом сообщении. Открывая его, Роджерс уже знал, что не увидит ничего хорошего. И не ошибся. «Барнс не расскажет, — писали с неизвестного номера, — но он вспомнил, что давно по тебе сохнет. Прости, что съёбываю, но не хочу смотреть на вашу с ним любовь. Присмотри за своим Баки. Удачи, Стив. Брок.»