***
Вновь Эрих оказался в своей комнате в одиночестве. Он долго не мог заснуть, вспоминая откровенный разговор с Витторио. Оставалось только удивляться безупречной порядочности бессмертного, который больше ничего не скрывал от него и предоставлял полную свободу выбора. Благородство высокородного аристократа не покинуло герцога, осталось при нём, пусть даже Вентурини утратил человеческую сущность и стал вампиром. «Это неправда, всё то, что написано в книгах — что носферату не способны чувствовать и любить. Вито яркий пример тому. Я в жизни не встречал никого честнее и искреннее…» Фон Кролок сидел в кресле, задумчиво прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он спит. На самом деле было совсем не так: Эрих в который раз вспоминал свою жизнь, настолько безрадостную и пустую все последние годы, словно он и не жил вовсе. Вновь и вновь задавая себе вопрос, что могло бы его удержать от рокового решения, он с каждым разом всё быстрее и увереннее отвечал себе: никто и ничего. «Я совсем один. Если вдруг исчезнет Витторио, останется только наложить на себя руки. Вокруг твердили бы, что я не вынес тоски и умер от любви. Нет, я умер бы от бесконечного одиночества». Вообще-то у графа фон Кролока был сын, но… Герберт после смерти матери стал невероятно далёк от него. Эрих совершенно искренне считал: сыну без него (или, если смотреть правде в глаза — ему без сына) будет лучше. Графу было достаточно знать, что с юным фон Кролоком всё в порядке. Угрызения совести совсем не мучили его. «Он, в отличие от меня, не одинок. У Герберта есть друг — дядя, который заменил ему и отца, и старшего брата. И потом, он так молод. Еще пара-тройка лет, мальчик остепенится и женится, заживёт со своей семьёй, в которой мне не окажется места. Сын будет счастлив, у него обязательно родятся дети, много детей. В замке начнёт раздаваться звонкий смех и топот детских ножек. Мариус тоже непременно женится, соберётся большая, дружная семья. Я был бы в тягость для них, словно призрак, несущий смятение и тоску, — Эрих глубоко вздохнул. — Я могу быть спокоен: родословная фон Кролоков продолжится в веках, не прервется. Моим уделом будет наблюдать за ними издалека и помогать, если надо». Мужчина настойчиво убеждал себя в собственной ненужности, в бессмысленности такого существования. Именно существования, а не жизни. Он считал себя лишним, не желая понять, что сам создал огромную пропасть, разделившую его с единственным дорогим и близким существом, с Гербертом. Эрих не задумывался о том, что сын может страдать от его холодности и невнимания. «Моя душа умерла вместе с Габриэлой, я давно стал мертвецом. С той лишь разницей, что хожу, принимаю пищу, разговариваю… но при этом я мёртв. Лишь Витторио зажёг во мне угасший интерес к жизни. Если я чего и хочу, только быть рядом с ним. Именно о таком друге я мечтал всю жизнь. Какая ирония: желание жить мне вернул носферату, — усмехнулся мужчина. — Но я совсем не чувствую этого. Я слишком долго страдал, а теперь вновь хочу жить, хочу любить! Пусть и в ином обличии, я обязательно буду счастлив». Эрих улыбнулся и стремительно встал с кресла. Ему вдруг стало очень легко и спокойно. Появилась удивительная ясность ума и полнейшая уверенность в правильности того, что он собирался сделать. Все сомнения казались ложными и надуманными. Граф фон Кролок больше совсем не хотел думать о прошлом. Мысли его приняли совсем иную направленность: Эрих был в предвкушении следующей ночи. Должно было произойти то, чего долго ждали оба.***
Беседы о высоком искусстве и мифологии, рассказы о жизни великих творцов были семенами, давшими в душе фон Кролока благодатные всходы. То, что раньше казалось диким и безобразным, стало в его понимании абсолютно нормальным и естественным. Отношения между двумя мужчинами имели право на существование, также, как и отношения мужчины и женщины — Эрих не просто свыкся с этим, попав под дурманящие чары, он желал близости с прекрасным герцогом Вентурини. Фон Кролок вновь и вновь вспоминал моменты, когда Витторио проявлял явный интерес к нему. Постепенно недоумение Эриха переросло в понимание прозрачных намеков и, к собственному удивлению, нашло у него горячий отклик. Как первый поцелуй, неожиданный не только для фон Кролока, но, похоже, для герцога также. Память услужливо помогала то оказаться в Помпеях, когда Витторио откровенно ласкал плоть обоих, то являла сумасшедший полусон-полуявь, после чего утром постель была влажной от спермы, а воздухе витал едва слышный, но всё-таки различимый аромат бергамота и можжевеловых ягод. Пусть немного случилось таких эпизодов, они были очень понятными. Сердце Эриха часто забилось, а внизу живота появилась ставшая такой привычной за последнее время тянущая, утробная боль. В голове вновь появились мысли о том, как может выглядеть близость с мужчиной. Конечно, общие понятия у Эриха имелись, но в огромной библиотеке palazzo Вентурини он не нашёл книгу, которая помогла бы ему приоткрыть завесу неведомого наслаждения. Гостеприимный хозяин сам почему-то не предложил ничего на эту тему, а спрашивать щепетильный граф не стал. Пока же воображение рисовало картины одна откровеннее другой, правда, один момент очень смущал Эриха. Будучи мужественным и гордым, он был готов оказаться в принимающей роли — ведь Витторио был гораздо опытнее и искушённее его. И всё же… «Не будет ли это воспринято как свидетельство моей слабости? Не пропадёт ли чувство равенства между нами?» — сосредоточенно думал граф. Но стоило вспомнить умелые пальцы и страстные поцелуи, касания тел и прерывистый шёпот, как сразу мысли об условностях исчезли. Хотелось слияния тел и полной отдачи, хотелось почувствовать бесстыдные ласки и стонать от сладостного, пока неизведанного наслаждения. Эрих вдруг ощутил себя неопытным юнцом, для которого только начинают открываться тайны телесных удовольствий. Мужчина словно помолодел и вновь превратился в подростка, срывавшего поцелуи молоденьких служанок. Тогда же он получил первый в жизни сексуальный опыт с воспитанницей его матушки-графини (нет, не с дочкой католического пастора, как вы могли подумать). Раньше графа не посещали настолько откровенные и пошлые мысли, но после знакомства с Витторио произошла удивительная метаморфоза: серьёзного и строгого мужчину точно подменили. Желание словно отключило мозг и, напротив, пробудило древние, как мир, инстинкты. Жар, который разжёг бессмертный, изменил Эриха до неузнаваемости. Стыдно признаться, но его мысли, помимо воли, вновь и вновь возвращались к картинам воссоединения самым греховным образом. Желание почувствовать идеальное тело, испробовать запретный плод сладострастия переполняли мужчину, воображение рисовало картины одна развратнее другой, напрочь убивая в голове остатки здравого смысла. Эрих полулежал в кровати, упираясь локтями в подушки. Он больше не мог терпеть эту пытку. За считанные секунды разбуженное непотребными мыслями естество напряглось до предела. Ощущения в паху не были приятными и будоражащими, мужчина чувствовал невероятную тяжесть своей плоти, словно гранит, давящей его. Он больше был не в силах терпеть адский жар. Рука его потянулась к возбуждённому, будто окаменевшему члену и напряженным тестикулам. Плотно обхватив ствол и резко, быстро двигая рукой, он представлял совсем другие руки, его преследовал и не отпускал взгляд колдовских карих глаз. Кусая губы и запрокинув голову назад, прерывисто и громко дыша, Эрих довел своё возбуждение до разрядки и со стоном, в изнеможении упал на подушки. Самоудовлетворение принесло не удовольствие, а временное освобождение от чудовищного желания близости, лишь чувство облегчения. Он настолько обессилел, что не мог даже подняться и взять полотенце. «Сумасшествие какое-то. И ведь это уже не в первый раз, — заторможенно подумал фон Кролок. — Раньше такого со мной не происходило…» Он так и заснул — поверх одеяла, полуодетый, на влажной подушке и с мокрым от пота лбом.***
Витторио прекрасно понимал, как Эриху трудно сдерживать себя и свои желания. Хотя вампир обладал гораздо большей выдержкой, чем смертный, ему тоже было непросто: герцогу хотелось поддаться порыву и удовлетворить давнее намерение. Но разум вновь возобладал над зовом плоти: слишком многое зависело от того, как произойдёт долгожданное соитие. Бессмертный должен был действовать наверняка, чтобы фон Кролок окончательно запутался в искусно расставленных силках обольщения. Человек должен был отбросить последние сомнения в выборе дальнейшей судьбы. О собственном удовольствии, разумеется, вампир тоже не забыл. Витторио еще накануне отдал все необходимые распоряжения и теперь дожидался Эриха. Обычно они встречались по вечерам в библиотеке, где на небольшом столике ожидал ужин (или завтрак?) для фон Кролока. Дни были короткими, темнело рано, и дружеские беседы затягивались надолго. Это стало привычным, но тем вечером Эрих задерживался. Витторио постукивал пальцами по столу — именно так выражалось его нетерпение. Обычно отчётливые звуки звучали приглушённо, почти не слышно: ногти металлического цвета, острые и прочные, словно камень, были коротко подстрижены и подпилены. Герцог встал и принялся нервно расхаживать от окна до двери. — Ну наконец-то, — вместо приветствия произнёс Витторио, когда вошёл фон Кролок. — Я уже начал волноваться. Вид у Эриха был совсем неважный: он осунулся, под лихорадочно блестевшими глазами залегли тёмные круги. — Всё в порядке? — не-мёртвый обеспокоенно посмотрел на графа. Тот лишь неопределённо пожал плечами: он вовсе не хотел рассказывать о том, что с ним произошло. Граф считал самоудовлетворение постыдным и недостойным взрослого мужчины («Ну не мальчишка же, в конце концов!») поступком. — Ты не выглядишь отдохнувшим, это меня огорчает. Выпей немного вина, — Вентурини налил в бокал тёмно-красный ароматный напиток и протянул фон Кролоку. — Благодарю, — тот лишь пригубил и отставил бокал в сторону, к еде он тоже не притронулся. Повисла неловкая пауза, которую прервал Витторио. — Я приготовил небольшой сюрприз, надеюсь, тебе понравится. Но для этого придётся немного пройтись. Эрих кивнул, соглашаясь. Герцог повёл гостя через незнакомую тёмную галерею, откуда мужчины быстро вышли. Оказавшись перед широкой каменной лестницей, они поднялись вверх. Стены и ступени были выложены из белого мрамора, на значительной высоте горели масляные светильники. Витторио молчал, Эрих же с интересом разглядывал зал с мраморными колоннами и мозаиками на полу. Становилось очень тепло, почти жарко. — Ничего не напоминает? — спросил Витторио. — По-моему, похоже на Помпеи, — удивился Эрих. — Да, домашняя купальня, наподобие Стабиевых терм. Только, конечно, гораздо меньше. — И не разрушенная, — слегка улыбнулся фон Кролок. Витторио пояснил: — Мне очень понравилась идея римлян. Увидев древние термы, я увлёкся и решил соорудить что-то подобное. Здесь неподалёку есть термальный источник, вода из которого подаётся в котёл в подвале, нагревается и по трубам внутри стен разводится в разные помещения. Для этого пришлось частично перестроить дворец, но результат того стоил. Расчёты я сделал сам, потом их проверил Леонардо, и вот что получилось в итоге. Впрочем… это было давно, в прошлой жизни. Герцог показывал Эриху разные помещения, немало поражая собеседника размахом инженерной мысли. — Не буду утомлять латынью, расскажу проще. Здесь есть раздевалка и три тёплых помещения с постепенным подъёмом температуры. В первом прогреваешься, расслабляешься, готовишься к более радикальным процедурам и удовольствиям. Во втором, более тёплом, человек прогревается еще сильнее, в условиях высокой влажности омывается и затем идёт в парную. Особенное удовольствие ты испытываешь в тот момент, когда после парной погружаешься в прохладу бассейна. У римлян бассейнов было два. Изнеженные тела сначала попадали в теплую воду, и лишь затем падали в контраст холодной. Интересно? — герцог рассказывал спокойно и подробно, словно был человеком, часто баловал себя подобным образом и мог в полной степени насладиться прелестями термы. — О, да, конечно! Не мог себе представить, что вся эта роскошь может быть воспроизведена наяву. Витторио, кивнув, продолжал: — Затем следует пойти в помещение, предназначенное для массажа. Отдохнув и помолодев, там можно оставаться на много часов, имеется комната для приема пищи и спортивный зал. Друг мой, предлагаю почувствовать себя древнеримскими патрициями. — Вот мой сюрприз, — Витторио с довольным видом распахнул двойные створки дверей, Эрих увидел бассейн. Пусть небольшой и неглубокий, но самый настоящий бассейн, налитый почти до краёв горячей водой. Фон Кролок понял: именно отсюда шло тепло, которое он ощутил ещё на лестнице. Голубые стены помещения были выложены мозаиками с растительными и геометрическими орнаментами, с бытовыми сценами на полу — точными копиями тех, что Эрих видел в Помпеях. На бортике бассейна лежали мочалки из люффы и фигурные куски мыла. В тёплом, прогретом воздухе витал душистый аромат. Перехватив взгляд фон Кролока, Витторио поспешил объяснить: — Чудесное мыло из новых мыловарен Неаполя, на основе оливкового масла, душистых трав и цветов. В воду также добавлены отвары трав. — Неожиданно и очень заманчиво, — только и мог ответить Эрих. — Отсюда сразу попадаешь в комнаты для отдыха, — продолжал рассказывать и показывать герцог. — И ты предлагаешь… — Искупаться в бассейне и отдохнуть. Кстати, можно не идти в раздевалку, а оставить одежду здесь.***
Мужчины прошли в небольшую смежную комнату, вдоль стен которой стояли лавки. Витторио, чтобы не смущать графа, отошёл в сторону и разделся, Эрих последовал его примеру. Оставшись без одежды, он, по примеру герцога, обмотал бёдра полотенцем. Мужчина слегка вздрогнул, ощутив прикосновение холодных пальцев к плечу, и развернулся. — Позволь, я помогу тебе, — в руках бессмертный держал костяной гребень. Ловко скрутив длинные, прямые волосы фон Кролока в жгут, Витторио закрепил на затылке изделие индийского мастера. «Он дёрнулся от холода моего тела, значит, не стоит спешить. О, Тьма, как же он растерян», — вампир медленно пригладил и заколол гребнем каскад своих густых, вьющихся волос. Герцог предложил выпить вина — рядом с бассейном стояли удобные лавки со спинками и накрытый столик. В этот раз Эрих не отказался и осушил полный бокал, хозяин последовал его примеру. От вина ли, от жары, или же от смущения под жадно изучающим взглядом, но граф почувствовал, что сердце забилось чаще, ему стало жарко. Эрих глубоко вздохнул и посмотрел в глаза замолчавшего собеседника. Витторио понял: время пришло, час настал. Его чуткий слух различал частое биение сердца, выдававшее волнение человека. Не-мёртвый в натопленном помещении перестал ощущать себя глыбой льда; кожа его, хотя и не порозовела от жары, но уже не была пугающе холодной. Встав с лавки, бессмертный подошёл к Эриху и взял за руку. Вампир испытывал истинное наслаждение, глядя на растерянного, прекрасного мужчину, который был полностью в его власти и напрасно пытался скрыть смущение. — Эрих, наконец-то… — взволнованно произнёс герцог, притянув к себе фон Кролока. Тот пылко обнял Витторио, уже не почувствовав холода белоснежного тела, лишь лёгкую, приятную прохладу. Казалось бы, в жаркой купальне это должно было успокоить разгорячённого графа. Но произошло наоборот: он затрепетал, тесно прижимаясь к мускулистому обнажённому торсу, чувствуя плавно скользящие по плечам и спине пальцы, и, наконец, ярко-алые губы накрыли его рот. Витторио много раз представлял, какими будут их ласки, как легко и нежно он подарит человеку дразнящий, возбуждающий поцелуй. Вампир хотел медленных, плавных объятий, сладостных, тягучих ласк, неспешного пробуждения чувственности у желанного мужчины. Однако уставший от долгого ожидания Эрих (вернее, его тело) спешил, словно боялся, что всё может прекратиться, оказавшись сном. Фон Кролок сжал пальцами сзади шею вампира, притягивая к себе. Его губы, казавшиеся обманчиво мягкими, сделались жёсткими и настойчивыми, язык требовательно раздвинул зубы и напористо проталкивался в рот Витторио, с каким-то отчаянием наскакивал на его язык, прихватывая зубами, затягивая в свой рот. «И кто кого соблазняет? — пронеслось в голове удивлённого бессмертного; конечно, ему не надо было намекать дважды. — Пусть будет так, как он хочет…» Витторио очень польстили горячность и пылкость, мысли о деликатных ухаживаниях он моментально отбросил. На память пришёл поцелуй в Помпеях, когда Эрих вёл себя с исступлением и отчаянием, словно управляемый дикой, животной страстью. Тогда объятия стали очень тесными, в ответ Вентурини был почти грубым. И сейчас происходило то же самое: оказавшись рядом с ним, мужчина не контролировал себя. Витторио понимал, что именно он довёл Эриха почти до безумия, держа на отдалении и искусственно сдерживая его желания. Сам он словно оживал рядом с человеком, жар разгорячённого тела обжигал не-мёртвого. Ему даже показалось, что в жилах быстро побежала кровь. Пальцы ощупывали и тесно прижимали подрагивающее тело, оглаживали спину и ягодицы. Одним движением он сдернул полотенце с Эриха, затем — с себя. Фон Кролок застонал, почувствовав, как касается восставшим членом возбуждённого достоинства партнёра. Витторио отстранился и принялся покрывать требовательными поцелуями плечи и грудь Эриха, болезненно втягивая кожу и оставляя множественные красные отметины. Он старательно избегал области шеи, не смотрел на пульсирующую жилку: бессмертный не хотел, чтобы всё оборвалось, не успев начаться. Хотя клыки, конечно же, выступили и легонько царапали бархатистую, разгорячённую кожу. Не сдержавшись, вампир глубоко прикусил сосок партнёра. Эрих, учащённо дышавший, вскрикнул, испытывая удовольствие сквозь боль — и это было только начало. Выступила кровь, и вампир нетерпеливо слизнул хмельную каплю. Теперь уже бессмертный терял голову — ему было мало тела человека, хотелось ЕГО горячей крови, сладкой, словно амброзия и дурманящей, как крепкое вино. Надо было отвлечь себя… нет, не от неутолимой жажды, Витторио не был голоден, а от желания полного обладания. Оно оказалось столь же сильным, как желание близости — не-мёртвый хотел тела и крови ИМЕННО ЭТОГО человека. Вампир, пытаясь заглушить не вовремя возникшее стремление, с удвоенной страстью целовал Эриха, оставляя дорожку ярко-алых пятен от груди к паху. Тело человека обжигало желанием и манило все сильнее, хотелось раствориться в его тесном тепле. Витторио прервал поцелуи и потянул фон Кролока к бассейну. Легкий всплеск — и мужчины стояли в горячей воде. Бессмертный опустился на колени и не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться могучей статью обнажённого красавца. Витторио видел раньше его возбужденное состояние, но мельком, и сейчас настоящий знаток совершенства неспешно наслаждался чудесным зрелищем. Крупная головка, увлажнённая прозрачной каплей, венчала мощный мужской орган. Член налился и подрагивал от сильного желания, рельефно выделялся ажурный рисунок венок. Крайняя плоть сдвинулась, открывая не только головку, но и уздечку, яички приподнялись и притянулись к стволу. Витторио не выдержал долгого созерцания, слизнул каплю предсемени, ощутив терпкий вкус ожидания близости. Влажные пальцы огладили головку и быстро пробежались по стволу, к основанию и тёмным завиткам волос — бессмертному хотелось почувствовать совершенство на вкус и на ощупь. Увлажнив губы слюной, он аккуратно обнял и облизал головку, язык заскользил по нежной кожице вниз, повторяя рисунок венок, обвёл яички и вновь устремился кверху. Эрих, запрокинув голову назад и прикрыв глаза, прислушивался к незнакомым ощущениям своего тела. Не надо было слов — инстинкты были гораздо красноречивее и подсказывали, как вести себя дальше. Когда Витторио вновь прикоснулся губами к чувствительной плоти, фон Кролок положил ладони на затылок бессмертного, и тот стал действовать смелее, проводя головкой по внутренней поверхности щёк, лаская языком и погружая горячий орган глубже в рот. Вентурини блаженствовал, чувствуя себя почти живым, почти человеком, обнимая мужское достоинство горлом, всасываясь в него, забирая тепло внутрь себя и согреваясь водой бассейна снаружи. Витторио двигал головой, то насаживаясь до корня и утопая носом в курчавых волосах, то почти отпуская член; и вновь погружал в рот, плотно обхватывая и наслаждаясь тесным, чувственным контактом. Эрих, ладони которого по-прежнему лежали на затылке вампира и плотно держали его голову, подавался навстречу всё быстрее и быстрее. Почувствовав приближающуюся разрядку, он хотел отстраниться, но Витторио не отпускал, вобрав ствол до основания и с силой сжав ягодицы партнёра. Эрих громко вскрикнул, чувствуя, как член, напрягшийся до немыслимой степени, пульсировал и разряжался. Партнёр удерживал его, заглатывая действительно живительную для не-мёртвого влагу, чувствуя тепло любовного напитка, разливавшегося внутри тела. Опустив руки и, наконец, отстранившись, Витторио встал с коленей, с улыбкой облизал губы, и посмотрел на любовника шальным взглядом. Покрасневший граф прикрыл глаза ладонью. — Вито, извини, так получилось… — прозвучал смущённый голос. — Ты сам не знаешь, насколько хорош, — бессмертный отстранил ладонь Эриха от лица. Губы их встретились, последовал тягучий поцелуй. Мужчина впервые попробовал солоноватый вкус собственной спермы. — Я ждал тебя целое столетие, — вкрадчиво шептал герцог, проводя кончиком языка за ухом и прихватывая легонько мочку. Пока что вампир справлялся с соблазном по-настоящему укусить человека, доводя до обращения: он переключил все свои мысли и желания на занятие любовью — тем, чего он так долго ждал и представлял в своих мечтах. Неискушённая наивность и одновременно чувственная пылкость фон Кролока покорили его окончательно. Герцог не лукавил: действительно, такого спутника он мечтал найти все свои бессмертные годы. А ведь они едва начали НАСТОЛЬКО близкое знакомство. Изучив в немалой степени характеры друг друга, эти двое теперь открывали новую грань отношений. Эрих, освободившись от сводившего с ума напряжения, почувствовал неловкость из-за собственной несдержанности. Витторио положил ладонь на плечо партнера и с силой надавил, без слов подсказывая, что надо делать. Мужчина опустился на колени и с интересом разглядывал достоинство аристократа. Конечно же, у утончённого герцога всё должно было быть гармонично и совершенно, Эрих не сомневался в этом. Ровный, гладкий, словно точёный ствол, на котором венки не выделялись крупным, рельефным рисунком, а лишь слегка проступали под бархатистой кожицей, пропорциональная головка, потемневшая от прихлынувшей крови — возбуждение Витторио выглядело очень откровенно и недвусмысленно. Эриха удивил абсолютно гладкий лобок и крошечное золотое колечко, закрепленное на головке, чуть повыше уздечки. Не имеющий опыта фон Кролок несмело провёл пальцем сверху к основанию члена: никогда раньше он не занимался подобным с другим мужчиной и, конечно, был совсем не уверен в себе. — Не смущайся, — Витторио нагнулся, легко поцеловал его в губы, положил ладонь партнёра на свой член и сжал его пальцы. Плотно обхватив ствол, Эрих не стал двигать рукой, сначала он плавно погрузил в рот головку. Это было абсолютно новое ощущение — почувствовать гладкость нежной кожи и терпковатый вкус другого мужчины. Необычно, волнующе, и… ему это понравилось. Кончик языка, конечно, потянулся поиграть с колечком, и бессмертный сильно вздрогнул — настолько возбуждающими оказались невесомые, на первый взгляд, прикосновения. Подняв глаза, Эрих посмотрел на Витторио, тот ободряюще улыбнулся, а затем нагнулся к нему. Последовал медленный, чувственный поцелуй — так герцог подбадривал мужчину, лишь начинающего постигать неведомые ласки. — Продолжай, — отстранившись, хрипло произнёс бессмертный и положил ему ладони на затылок. Эрих решился: как-никак, в последнее время он неоднократно занимался самоудовлетворением. Фон Кролок вновь сжал пальцами идеальный ствол, двигая рукой, то натягивал, то отпускал кожицу. Ему было приятно это делать, а главное — он понимал, что нравится не только ему. Бессмертный глубоко и хрипло задышал — явный атавизм, привычка выражения возбуждения и страсти из прошлой жизни. Эрих вновь вобрал головку в рот и сначала медленно, словно боясь в чём-то ошибиться, а затем смелее принимая член и втягивая щёки. Ему не хватало воздуха — несколько раз он прерывался, жадно дышал открытым ртом, вновь и вновь насаживался до основания, наращивая темп. Не удержавшись, в запале, он выпустил божественный отросток изо рта и чувствительно, всасывая кожу и кусая, поцеловал в паху, оставляя чёткую, яркую метку, заявляя права на герцога Вентурини. Вампир опять получал наслаждение той ночью — теперь его член сверху обволакивало тепло от тесного касания щёк и горла вожделенного человека, а поцелуй, больше похожий на укус зверя, дарил волшебную смесь сладостного томления и легкой боли. Эрих вновь испытывал желание, лаская партнёра, который тоже был в крайней степени возбуждения. И опытный любовник позволил быстро наступить финалу греховной, бесстыдной игры, хотя это была лишь прелюдия. Но долгое воздержание тоже сыграло с ним свою шутку; впрочем, Витторио совсем не возражал. Громко рыкнув, он резко оставил даривший страстные ласки рот и стремительно изливался, белыми перламутровыми струями рисуя на лице Эриха хаотичный рисунок. Помогая себе рукой, вампир полностью разрядился и опустился на колени, оказавшись лицом к лицу с опешившим и недоуменно хлопавшим глазами мужчиной, на ресницы которого попала капля семени. Смущение при занятиях любовью не было одним из достоинств или недостатков бессмертного аристократа. Он, проведя по лицу партнёра, погрузил пальцы ему в рот, заставляя почувствовать, какова на вкус разбуженная страсть — солоновато-терпкая, приятно-прохладная, с легким мускусным запахом. Эрих, позабыв о приличиях, со стонами и непристойной жадностью принялся облизывать длинные пальцы герцога и только потом с удивлением понял, что он и есть источник этих звуков, а Витторио, собрав пальцами остатки спермы с лица, вновь отправил ему в рот, и вновь фон Кролок, забыв все приличия, ненасытно слизывал семя. Но не в правилах Вентурини было, насладившись самому, забыть о партнёре. Положив руку на воинственно стоящий член и искусно работая пальцами, он добился быстрой разрядки, наслаждаясь звучащими вскриками и тёплыми белёсыми каплями, попавшими на его живот и стекающими по пальцам. Витторио был приятно удивлён неутомимости Эриха, дважды испытавшего оргазм за короткое время.***
Любовники долго полулежали в бассейне, расслабленно даря друг другу поцелуи, наслаждаясь негой и теплом после первого и очень бурного НАСТОЛЬКО близкого «знакомства». — Ты должен отбросить условности, им не место между нами. Самое главное — чтобы тебе и мне было хорошо, остальное не имеет значения. Чужого мнения для нас не существует, — мягко внушал герцог, лениво гладя любовника по плечу. Витторио забыл, когда ему в последний раз было так хорошо — теплый бассейн и присутствие рядом Эриха, казалось, оживили его. Он прикрыл глаза и в видении вернулся на столетие назад, в прошлую жизнь. Туда, где юный Вито лежал на мелководье, на дне из белого песка, под палящими лучами солнца и, прищурившись, смотрел в лазоревое небо родной Коста-Бланки. Туда, где, словно обычный подмастерье, гулял с приятелями по городку Вильяхойоса… Что-то болезненно кольнуло в груди: давным-давно умершее сердце неожиданно напомнило о себе. «Сентиментальность? Как странно, не хватало начать жалеть о смертном прошлом, — шевельнулось в голове. — Ох, Эрих, что же ты ещё способен со мной сделать? Стряхивая ностальгическое и такое неуместное наваждение, Витторио предложил сменить обстановку. Он вылез из бассейна и подал Эриху руку, помогая выбраться. На мраморный пол с разгоряченных тел стекали ручейки воды, волосы обоих напитались влагой и свисали мокрыми прядями — гребни выскочили во время жадных ласк. Витторио взял с лавки сложенный большой кусок шёлка и встряхнул его, набрасывая на плечи Эриха. Фон Кролок обратил внимание на яркий цвет ткани. — Ты заметил? Пурпур — цвет власти и величия, — улыбнулся герцог. — Я же говорил: мы должны почувствовать себя патрициями. Даже тоги у нас есть, — герцог помог Эриху аккуратно расправить мягкие складки шёлка и после этого ловко завернулся в такой же кусок ткани. — Не просто патрициями, — усмехнулся Эрих, — мы словно Цезарь и Марк Антоний. Не хватает только… — и замолчал. — Клеопатры, ты хотел сказать? Не думаю, что она нам нужна, — слегка скривился герцог. — Или ты считаешь иначе? — Нет, просто вырвалось. Сам не знаю, зачем сказал это. «Скоро ты забудешь о нелепицах», — Вентурини был слегка раздосадован, но вместо этого произнёс: — Приглашаю тебя в лавариум, в комнату отдыха, для массажа и… — на мгновение запнулся, подбирая нужные слова, — разных процедур.***
В лавариуме тоже было очень тепло, почти жарко. В центре комнаты возвышалась высокая, жёсткая кушетка и небольшая тумбочка с множеством фигурных флакончиков. Около стены стояла обтянутая бархатом широкая оттоманка с наброшенным бархатным покрывалом и множеством маленьких подушечек, рядом с ней — два кресла и небольшой стол с винами и засахаренными фруктами и ягодами. Витторио настойчиво предложил Эриху выпить вина и хотя бы немного перекусить. Граф согласился: у него не было во рту ни крошки со вчерашней ночи. Сам Вентурини повернулся к нему спиной и выпил крови, промокнув рот салфеткой. — Выпей первым, Эрих, затем я выпью из твоего бокала. Давай скрепим наше единение этой ночью, чтобы оно осталось в памяти навсегда. За то, чтобы мы вечно были вместе, — абсолютно серьёзно сказал Витторио. В этот раз вино крепко ударило в голову графу, он даже подумал, не добавлено ли туда какое-то зелье, но мысль быстро исчезла, стоило герцогу, наклонившись через стол, нежно провести пальцами по его щеке и подбородку. Витторио поднялся с кресла, не отрывая взгляда от глаз Эриха, и тот встал, словно выполняя незримое указание вампира. Бессмертный подталкивал мужчину к кушетке, ловко разматывая шёлк накидки и ни разу не запутавшись в ней. Лёгкая ткань соскользнула с плеч, царственный пурпур тревожным облаком оседал на мраморный пол, напоминая и о втором значении цвета — символе греха и дикого, необузданного желания. Помогая Эриху, герцог сдернул ткань, любовники оказались обнажены. И вновь природа и естество говорили доходчивей любых слов: могучий член Его Сиятельства гордо торчал вверх, мужское орудие Витторио не менее воинственно требовало воссоединения. Сладостное томление вновь овладело любовниками. Эрих обхватил оба члена, прижимая плотно друг к другу, проводил по головкам, двигал пальцами по стволам то легко и плавно, то резко до болезненности. Опытному сластолюбцу оставалось удивляться, как мастерски действовал неискушённый в искусстве телесных ласк мужчина. Это было так откровенно и бесстыдно, это было так прекрасно! Витторио поспешно вылизал шею, опускался ниже, прихватывая болезненно напрягшиеся бусины сосков, добавляя к оставленным раньше красным отметинам поцелуев новые, безжалостно клеймил, оставляя на теле человека следы преступной страсти. Фон Кролок, с сожалением отпустив ствол партнёра, продолжал ласкать свою возбужденную плоть, мелко дрожа и постанывая, выбивая остатки здравого смысла из головы бессмертного. Мелькали лишь жалкие обрывки мыслей: «Хорошо, что я выпил крови… я бы не сдержался… как ему нравятся поцелуи сосков…» Влажная дорожка спускалась все ниже, Вентурини действовал энергичнее. Наконец, решив, что пора начать новый виток подготовки, герцог выпрямился, развернул фон Кролока спиной к себе и, нагнув, решительно подтолкнул вперед, на кушетку. Эрих продолжал ласкать самого себя, тогда как партнёр положил ладони ему на ягодицы и, то сжимая и сдвигая их, то решительно разводя в стороны, прокладывал дорогу к основному источнику удовольствия. Член медленно двигался в ложбинке между идеальными выпуклостями, даря незнакомые до этой ночи ощущения и заставляя ждать большего. Сомкнутые мышцы, казалось, не давали никаких шансов, но вампир не собирался останавливаться. Звонко хлопнув Эриха пониже спины, он словно побуждал развести ноги пошире; самое удивительное, что партнёр его понял. Витторио на мгновение замер, любуясь картиной нетронутого взрослого мужчины, но терпение давно было на исходе. И тогда… «О, Боги!» — хотелось кричать фон Кролоку, но он лишь громко и хрипло стонал, чувствуя, как влажный язык вылизывал промежность, пытался немного размять, самым кончиком легко, дразняще касался закрытого входа, и опять широкая, влажная дорожка спускалась вниз. Вновь следовали НАСТОЛЬКО откровенные поцелуи и ласки, о существовании которых сорокалетний мужчина даже не догадывался, но этого всё равно было ничтожно мало! Зарываясь лицом между ягодиц, старательно работая не только языком, но и всем ртом, бессмертный, наконец, добился результата: сжатые мышцы стали мягче и податливее, вязкая слюна, увлажняя, помогала кончику языка входить внутрь, размыкая запертый вход и приближая к заветной цели. Распластанный на кушетке мужчина вздрагивал и услаждал слух любовника волшебными стонами и вскриками. Внезапно Вентурини отстранился. Эрих, повернув голову, с непониманием посмотрел на него. Герцог взял с тумбочки резной флакон причудливой формы и открыл притёртую крышечку. По лавариуму распространился восточный аромат — пряный запах пачули и сандала. — Милый, ты же не против массажа? Это замечательное масло с афродизиаками, — Витторио воззрился откровенно блудливым взглядом и капнул самую малость на спину любовника. Нежные, лёгкие касания чередовались с тягучими растираниями и похлопываниями. Всё-таки герцог Вентурини обладал волшебными пальцами! Эрих чувствовал приятное расслабление спины и шеи, одновременно напряжение внизу живота вновь становилось нестерпимым. Он со стоном подавался бёдрами навстречу партнёру, соприкасаясь с его членом, Эриху хотелось побыстрее воссоединиться в единое целое, ожидание становилось просто нестерпимым. — Всё, всё, прости, — бессмертный ловил мельчайшие нюансы настроения человека; руки, смилостившись, покинули спину и спустились ниже. Плавными, скользящими движениями пальцы легко раздвинули ягодицы и, едва касаясь, поглаживали расслабленное мышечное кольцо. Витторио приходилось действовать предельно осторожно и аккуратно, ведь он имел дело с нетронутым бутоном и не хотел причинять даже малейшее неудобство. Палец скользнул внутрь на фалангу и замер. Эрих в нетерпении подался навстречу и… — Шшшш… — он совсем не подумал о том, что в первый раз может быть некомфортно и даже больно. — Не спеши, я всё сделаю сам, — низкий голос вампира выдавал его волнение. Стараясь быть нежным, Витторио вновь вошёл на фалангу и повернул палец, остановился на мгновение и еще немного погрузился внутрь. Как же непросто было герцогу быть деликатным, чувствуя жар желания восхитительного живого тела, такого узкого и горячего внутри. Капнув еще немного масла, он вошел смелее, вращая пальцами, углубился уже на две фаланги, с усилием заставив себя остановиться, не погрузившись до упора. Эрих стонал, бессмертный входил двумя пальцами, стараясь действовать аккуратно. Но нетерпеливый фон Кролок вновь подался навстречу и, дернувшись, сжал пальцы внутри себя из-за пронзившей боли. «Так вот оно какое, запретное удовольствие. Боль как часть нечестивого содомского греха», — метнулось загнанным зверьком в голове. — Ааахххх… — Расслабься и не мешай, это не должно быть мучительным для тебя. Ооо, Эрих… Свободная рука бессмертного поглаживала ягодицы человека, помогая расслабиться, губы вновь шептали слова успокоения. Низко склонившись, Витторио покрывал поцелуями спину любовника, ощутимо покусывал ягодицы, отвлекал, не позволяя поддаться панике и передумать. Старания, хотя и не быстро, увенчались успехом — Эрих вновь расслабился. Два пальца входили внутрь, мягко скользя в нетронутом до этого момента теле и заставляя ждать продолжения. Третий палец вошёл ощутимо болезненно: узкий проход с трудом принимал вторжение, несмотря на мягкость и неспешность подготовки. Но Эриху не хотелось прекращать, напротив, хотелось ещё и ещё: неприкрытая похоть овладела человеком. Витторио, с не меньшим волнением чувствуя свои пальцы внутри, где так сладостно-тесно и горячо, смелее поворачивал их, разминая и подготавливая любовника к соитию. Он нащупал выступающий бугорок и слегка задел его, с удовлетворением глядя, как Эрих предсказуемо прогнулся от незнакомого ощущения, как напрасно старался сдержать рвущийся рык, прикусывая губы, раскрываясь сильнее. «Нет, дружок, потерпи немного, — бессмертный не стал повторно дарить наслаждение, а, напротив, раздвинул пальцы внутри, — настоящее блаженство ты получишь не от рук». Боль после короткого удовольствия оказалась настолько неожиданной, что Эрих судорожно дёрнулся и сильно прокусил губу. Кровь струйкой потекла на подбородок. Пальцы замерли, оказавшись сжатыми в тесном, горячем плену. Член бессмертного, напряженно подрагивающий, с вновь выступившими прозрачными капельками смазки, умолял о полноценном соитии, а обострённое обоняние уловило запах крови, источавшей аромат греха и желания фон Кролока. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Вентурини — даже его выдержка не могла быть бесконечной. Потянув за волосы, он заставил Эриха подняться и, развернув к себе, слизнул алую струйку, бегущую по подбородку. Бессмертный прихватил губу человека, с удовольствием высасывая кровь из глубокой ранки и не кусая сам; вновь старательно разминал, расслаблял изнутри строптивое, но жаждущее запретных ласк тело и, наконец, освободил пальцы. Эрих как-то по-детски всхлипнул, лишившись чувства заполнения. — Ты слаще лучшего вина, — с придыханием сказал Витторио, потянул партнёра на широкую, низкую оттоманку и уложил на спину. После жесткой массажной кушетки фон Кролок ощутил мягкость подушек и нежное касание бархатной обивки изысканной мебели. Последние остатки выдержки бессмертного ушли на то, чтобы не войти одним резким движением на всю длину. Но, нависнув сверху и глядя в бездонные синие глаза, словно светившиеся изнутри, он понял, что не станет причинять боль, если её можно избежать. Капля масла, нанесенная на головку, позволила Витторио войти. Он, словно первооткрыватель, проникал в непознанные глубины. Горячие, нежные стеночки обволакивали могучий член бархатистым жаром чувственного желания. Медленно, не останавливаясь, мужское орудие входило без проблем, однако, едва проникло на глубину, не подготовленную пальцами, как Эрих вскрикнул вновь. Партнер остановился, но не покинул тело. Придавив возлюбленного сверху, Витторио, успокаивая и одновременно распаляя, касался горячих губ и скользил по подбородку, оглаживал скользкими от масла руками восхитительные рельефы мужественного тела. Эрих вновь бесстрашно устремился к апогею страсти, вскрикивая от боли и удовольствия. Войдя до самого основания, Витторио замер, не спеша продолжать, давая время свыкнуться с незнакомым ощущением заполненности. Лёжа сверху, он чувствовал напряжение горячей плоти, зажатой между телами, и в этот момент отпустил себя. Медленно погрузившись, а затем неспешно, почти покинув врата соблазна, он вернулся и, опираясь на ладони и опять нависая, стал двигаться в другом темпе. Вновь налились и стали каменными тестикулы, низ живота напрягся немыслимым образом. Эрих стонал, извивался; наслаждение от тесного контакта пересиливало неизбежную боль первого соития. Его партнёр перестал осторожничать: Витторио жадно утолял голод плоти, вторгаясь в пылавшее страстью нутро; фон Кролок подавался навстречу с громкими криками. Не сдерживаясь, они стонали в унисон, это был великолепный дуэт чувственности и идеальной гармонии. Жаркая близость порядком измотала обоих, но Витторио, долго и бережно готовивший любовника, брал реванш. Эрих недовольно заворчал, стоило бессмертному покинуть его разгорячённое тело, но тот, отстранившись, перевернул мощного любовника на живот. Фон Кролок понял его, приподнял бёдра и широко раздвинул колени, являя собой зрелище, перед которым невозможно было устоять: раскрывшийся, подобно цветку, вход зазывающе пульсировал, приглашая довести до финиша марафон единения и полной отдачи. Во рту Эриха пересохло, он уже не мог ни кричать, ни стонать; лишь рука по инерции двигалась по стволу в неистовом темпе, еще немного, вот-вот, и… Витторио, волшебник и кудесник, который всё чувствовал не хуже самого фон Кролока, почти рыча, исступленно терзал возлюбленного, яростно и несдержанно брал его сзади, и, наконец, немного отклонившись, безошибочно нашел центр сосредоточения грешного удовольствия, стараясь не просто касаться, а проводил колечком, так удивившим Эриха немного раньше. — Вито… ДА, ДА!!! — хрипел мужчина, щедро орошая покрывало семенем и продолжая метаться, как в бреду. Эриха накрыла волна сладострастия, пиком которой стали импульсы, поступавшие в каждую клеточку тела, вырывающие человека из реальности и возносящие на неведомые ранее высоты наслаждения. Эрих изливался снаружи и пульсировал внутри, сжимал в своих теснинах член бессмертного, дарил горячее тепло и не сразу почувствовал, как сам наполняется соками любви. Он едва не разрывался надвое от одновременного освобождения могучей энергии и наполнения жизненным эликсиром возлюбленного и едва ли что-то соображая. Бессмертный любовник отдал все силы безумному соитию, щедро даря удовольствие и наслаждаясь сам. Оргазм Витторио был мощным. Даже излившись, он продолжил плавно ослабевающие толчки, и, наконец, медленно покинул источник удовольствия, получив поистине королевскую награду за свои старания — страстное воссоединение и чувство единоличного обладания девственным телом.***
За стенами palazzo забрезжил рассвет, но в тишине и тепле лавариума всё также горели светильники. Отсутствие окон позволяло не беспокоиться о времени суток. Обессиленные любовники лежали молча. Витторио смотрел на уставшего Эриха, который, казалось, пребывал в прострации. Зардевшиеся щёки и учащённое сердцебиение выдавали ещё не стихшее волнение, на губах играла счастливая улыбка, а глаза сияли, словно видели что-то прекрасное. — Сaro amico, тебе было хорошо? — вопрос был задан так, словно мужчины беседовали в библиотеке и обсуждали очередную научную новинку. — Да-да, — рассеянно прошептал Эрих, — что, прости? — голос фон Кролок сорвал основательно, и, похоже, надолго. — Мой дорогой, — мягко продолжал герцог, — ты подарил мне незабываемые минуты и сделал меня счастливым. Я благодарен тебе. Но если ты захочешь уйти… всё остаётся в силе… Эрих дёрнулся, словно от удара хлыстом. — Было так хлопотно, что ты решил избавиться от меня? — синие глаза смотрели совершенно непонимающе. — Когда ты проснёшься, всё покажется совсем не таким, как было сегодня. Не знаю, захочешь ли ты вообще говорить со мной. Но пока мы здесь, я хочу сказать: ты изменил и перевернул моё существование. Я полюбил тебя. Такими словами не бросаются, поверь. Мной двигала не похоть, а искреннее чувство. Что бы ты не решил, я приму твой выбор и не стану принуждать тебя. — Вито, откуда такие мысли? Я не давал никакого повода тебе… По-прежнему, нет, даже сильнее, чем раньше, я хочу быть вместе с тобой. Как говорят — в горе и в радости я не оставлю тебя. Витторио встал и пошел к бассейну. Ничего не понимающий Эрих поднялся вслед за ним и почувствовал наступившую расплату за необузданную похоть — поясницу прошило острой болью. Витторио заботливо приобнял любовника, а в воде помог ему смыть следы неистовой страсти, но делал это как-то обречённо, словно знал: сказка закончилась. — Ты пойдёшь к себе? — спросил герцог, а Эрих изумлённо вскинул брови. — Конечно, нет. Я останусь с тобой. А что, должен? — Извини. Я не хотел тебя обидеть. — Скажи, это потому, что я вел себя неправильно? Но ведь любой опыт приходит со временем. Я дикарь, деревенщина, да? — сорванный голос звучал растерянно. — И слишком доступный к тому же. Я, кажется, понял… Витторио ласково посмотрел на трансильванца и провёл кончиками пальцев по его щеке. — Ты самый лучший, и я люблю тебя. Они легли на оттоманку, оказавшуюся немного узкой для двоих, но тесные объятия делали это ложе желаннее огромной кровати с балдахином. — Спать, любимый. Поговорим завтра… — последовал нежный поцелуй, поставивший точку на безумной ночи.***
Эрих быстро заснул, прижавшись щёкой к обнаженной груди бессмертного, он действительно потратил слишком много сил. Витторио перебирал пряди волос возлюбленного и размышлял. Замыслив страстную ночь, он не предполагал, с какой неожиданной стороны раскроется граф фон Кролок. «Он непременно потребует от меня взаимности. И будет совершенно прав — такой мужчина не может только подчиняться. Неспроста Эрих вспомнил о Клеопатре… Намёк, очень прозрачный: таким он видит моё отношение к нему… А ведь сначала я подумал, что ему нужна женщина». Герцог за вековое бессмертие имел немало любовников — и смертных, и носферату. Все они дарили наслаждения, он был неизменно благодарен своим партнерам и отвечал взаимностью, к общему удовольствию. Но за столетие Витторио НИ РАЗУ всерьёз не посетила мысль о том, чтобы отдаться самому. Но и никогда у него не было такого необычного любовника и друга, как Эрих фон Кролок — мужчины, равного ему во всех отношениях. Вспомнилось, как донимал его Чезаре, претендуя на нечто большее, чем быть пассивным партнёром, как злился и плёл интриги, лишь бы Вентурини позволил быть в постели равным ему. При этом Борджиа ни капли не любил своего создателя, им двигало только уязвлённое самолюбие папского отпрыска, не привыкшего к отказам. Именно из-за этого произошёл окончательный разрыв у любовников. Вспомнил Витторио и о кольце, подаренном ему первородным Клаусом Де Винтером. «Создатель чётко сказал: «Ты поймёшь, когда появится твой спутник на все времена». Я уверен, что кольцо обретёт своего хозяина в ближайшее время. Если Эрих решит остаться, конечно. А если нет?» — Витторио надолго погрузился в размышления, думая, как ему поступить. После произошедшего ночью он ещё сильнее захотел видеть фон Кролока рядом с собой. Но не всё зависело только от него. «Как поведёт себя Эрих, вновь обретя способность мыслить трезво? Как он вёл бы себя, не будь добавлено в вино снадобье из Нового Света? Вито, Вито, всё же ты пройдоха и плут, а ведь такой высокородный кабальеро, — герцог, не заметив, мысленно стал разговаривать и даже спорить со своей совестью. — Ставка слишком высока, и это меня оправдывает. Я сделаю ВСЁ, чтобы он остался. Даже если придётся поступиться своими принципами? Да, в первую очередь ИМЕННО ЭТО». События могли пойти не совсем так, как рассчитывал хитроумный бессмертный, но при этом пока развивались вовсе не плохо. Медовая ловушка затянула фон Кролока и не оставила ему иных шансов. Но в эту же ловушку попал и увяз в ней её создатель. Чувство, зародившееся в бессмертной душе Витторио, можно было назвать только одним ёмким словом — ЛЮБОВЬ.***