i'm not waiting but i'm willing if you call me up

      Кармен замышляла, как отомстить своему второму мужу, который снова ей изменял, и Зейн почувствовал, что его мозг вот-вот взорвется сам по себе. Он сидел на высоком барном стуле, уткнувшись лицом в локоть и положив его на прилавок. Какая-то дерьмовая бразильская мыльная опера была по телевизору, и Зейн смотрел ее последние 15 минут. Он хотел переключить на что-то другое, правда. Но пульт был далеко, и хотя его мысли превращались в бессмысленное месиво, Зейну было слишком лень двигаться. В основном, это был мазохизм. Зейн этого не заслужил. Он всегда знал, что его лень убьет его.       Работа в пиццерии никак не была близка к мечте, но это было не так уж плохо. Было не так много мест, желающих нанять студентов с перепутанными графиками, поэтому Зейн действительно не мог жаловаться. Или не должен, по крайней мере. Особенно, когда его утренние смены всегда так выглядели. Никто — или почти никто, кроме, возможно, нескольких студентов или туристов — не посещал пиццерию до 17:00. Так что Зейну было абсолютно нечего делать, просто тратить свое время на соцсети, смотреть телик или пытаться не уснуть. И ему за это платили, так что все было хорошо. Однако дерьмовая часть заключалась в том, что ему приходилось работать почти каждые выходные, и что его босс был абсолютным мудаком. Но Зейну нужны деньги, аренда квартиры сама за себя не заплатит, и его сосед по комнате не был слишком полезен с этим.       Зейн не был уверен, был ли он так поглощен сюжетом, но он не заметил, как звенит колокольчик от двери. — Я был бы гораздо меньше разочарован в тебе, если бы застал тебя за просмотром порно, приятель. Зейн обернулся, чтобы увидеть, как Олли закрывает за собой дверь. У него была самодовольная ухмылка на лице, когда он подошел к стойке. — Я включил это, потому что видел, как ты смотрел это вчера, когда я шел домой. Улыбка Олли исчезла из-за этого комментария. — Это очевидное дерьмо. И у тебя мука в волосах — отчеканил Олли. Или, по крайней мере, попытался. — Вау, приятель. Ты действительно знаешь, как отомстить кому-то, — сказал Зейн невозмутимо. — Я никогда не забуду это оскорбление. В ответ Олли поднял руку, чтобы ударить Зейна по голове, но тот увернулся, чуть не упав со стула в процессе. Делая вид, что все было спланировано, Зейн встал. Вслед за Олли, Зейн пошел, чтобы забрать свои вещи, чтобы он мог пойти домой.       Олли работал в пиццерии, когда Зейн только устроился туда. В дополнение к этому, он был действительно хорошим парнем, который показал Зейну все и помог ему привыкнуть к работе и всему, что с ней связано. Он был забавным, спокойным человеком, возможно, слишком незрелым для кого-то, кто почти на 10 лет старше Зейна. Но они хорошо ладили друг с другом. Кроме них, единственной сотрудницей была официантка, Бу. Зейн все еще не был уверен, было ли это ее настоящее имя или просто прозвище, но он никогда не спрашивал ее об этом.       Забрав свой рюкзак из шкафчика в подсобке, Зейн проигнорировал полуобнаженного Олли и направился в ванную. Сначала он был немного застигнут врасплох и смущен, так как у Олли было довольно хорошее тело, но в конце концов он привык к тому, что его коллега мог беззастенчиво находиться в общей комнате в таком виде. Тем не менее, Зейн предпочел не появляться полуобнаженным на людях и всегда использовал ванную комнату. Смотря на себя в зеркало, Зейн понял, что у него действительно была мука в волосах. Она была там, вероятно, с тех пор, как он обслуживал ту пару, которая заходила утром. Он застонал, стряхнул ее и быстро сменил футболку. Было много вещей, которые он любил в пицце, но он абсолютно ненавидел запах, который оставался на его одежде и волосах и на всем, что у него было. Кроме того, он испачкал так много рубашек соусами, соками и другими забавными вещами, что он, наконец, привык приносить каждый раз чистые вещи. Собрав все свои вещи, Зейн вышел из ванной. Он усмехнулся, когда увидел, что Олли занял его место, и что дерьмовая мыльная опера все еще включена. Заглянув под прилавок, Зейн попытался найти пульт. Когда он это сделал и переключил канал, вытянулся «Эээй!» вырвалось изо рта Олли. — Ты поблагодаришь меня позже, приятель, — засмеялся Зейн, оставив какой-то другой канал. — Ты уже в это ввязываешься. — Похоже, у тебя есть некоторый опыт в этом вопросе, — отметил Олли. — Заткнись. Я сейчас уйду, а ты останешься здесь страдать в одиночестве. Вот пульт, если ты захочешь переключить обратно, — сказал Зейн, положив пульт на стойку и пошел к двери. Полностью игнорируя вопли Олли, Зейн ушел.

***

Было 15:00, Дин-Стрит становилась все более и более переполненной вокруг Сохо сквер. Зейн схватился за ремень рюкзака и побежал через улицу, направляясь к своей квартире.       Сохо. Район стереотипно воспринимается как логово всего плохого и неправильного. Люди, похоже, не понимали, что это прекратилось примерно в начале 20-го века. Если бы это когда-нибудь было так. Они все еще думали, что единственное, что можно найти здесь, это аморальное, незаконное или, по крайней мере, социально неприемлемое, и что единственными людьми, желающими жить здесь, были иммигранты, геи и проститутки. Туристы, как правило, были очень разочарованы, когда выяснилось, что посещение этой части Лондона не деморализует их столько, сколько они хотели. Учитывая, насколько мал район Сохо, возможно, секс-шопов немного больше, чем в других частях города. И, возможно, больше гомосексуалистов. Но глазеть на них, как на местную достопримечательность, было не очень любезно. Жизнь здесь была совсем другой. Она шла в своем собственном темпе и ускорялась по выходным. С другой стороны, несмотря на магазины для взрослых, клубы и пабы, здесь было много театров и художественных галерей. Сохо был долгожданным местом для жизни богатых, семей с детьми или бедных студентов. Это место не было плохим. Оно было полным контрастов.       Зейн был уже на полпути к своей квартире. Это редко занимало более 10 минут, что было еще одним огромным преимуществом его работы. Проходя мимо тех же магазинов, которые он видел каждый день, Зейн услышал старую заставку мультика Человек-Паук, которая была его рингтоном. Он вынул телефон из кармана и посмотрел на экран. Его брови нахмурились, когда он увидел, что звонит неизвестный номер. Телефонные разговоры никогда не были слишком приятными для него, но особенно, когда он не знал, кто был на другой стороне. Это просто заставило его волноваться. Но с другой стороны, Зейн был довольно любопытным человеком. После того, как прошла еще секунда, Зейн нажал кнопку ответа в последний момент. — Дружище, я, блядь, ненавижу самолеты. Все дрожит и чертовски громко и типа. Тот факт, что ты в основном заперт в металлической коробке в небе, чертовски пугает. В следующий раз я просто… Я не знаю, переплыву ли я море, чтобы навестить семью, клянусь. О, и еще? Эти ублюдки чуть не потеряли мой багаж? Я ждал целую вечность, и я буквально думал, что я потерял свою гитару. Я мог бы простить другие вещи, но не если бы с ней что-то случилось. Как будто я очень близок к тому, чтобы передумать, может быть, переезд сюда не был такой уж хорошей идеей. Зейн остановился посреди тротуара, моргая в замешательстве. Этот поток слов, который он только что услышал, не был тем, чего он ожидал. У Зейна не было друзей, которые живут за границей или звучат как-то… по-Ирландски? У него могут быть некоторые проблемы с запоминанием вещей, но он не забудет ничего подобного. На линии было короткое молчание, и Зейн подумал, что это его единственный шанс. Кто мог знать, когда парень снова заговорит. — Мне жаль, но… Ты, вероятно, позвонил по неправильному номеру, — сказал Зейн. В ответ Зейн получил еще одну паузу. — Ты не похож на Гарри, — в конце концов растерянно произнес голос. Зейн усмехнулся: — Это может быть потому, что я не Гарри. Ты позвонил не тому парню. — Блять. Я умру здесь, — скулил неизвестный, звуча довольно жалко. — Я впервые один в Лондоне, и у меня даже нет возможности связаться с Гарри. Этот ублюдок, если он изменит свой номер еще раз, я убью его. Как мне теперь добраться до Сохо? Я даже не знаю, на какой улице я живу. Дарби? Дерби? — Д’Арблей в Сохо, — вежливо подсказал Зейн. — О, да, она самая! — незнакомец ликовал, прежде чем застенчиво спросить: — Вы из Лондона? Вы случайно не знаете, как может потерянный ирландец добраться из аэропорта города до Сохо? Смешок вырвался изо рта Зайна. Он понимал этого парня, действительно понимал. Заблудиться в чужом городе было совсем не весело. Пытаясь сформулировать мысль как можно лучше, Зейн объяснил, к какой остановке он должен идти. Ирландец немного запаниковал. Зейну нужно было повторить название каждой станции около пяти раз — что было большим достижением, так как он никогда не обращал на них много внимания — прежде чем незнакомец, наконец, поверил, что он может это сделать. — Ох, я действительно надеюсь, что запомню все это, — вздохнул ирландец. — Может быть… Если я потеряюсь, могу я позвонить тебе снова? Ты буквально мой ангел-хранитель теперь я действительно надеюсь, что ты не бросишь меня, когда я буду умирать в одиночестве где-нибудь по пути? — Ты не умрешь, приятель, перестань волноваться, — сказал Зейн с улыбкой на губах. — Давай, ты в порядке. С другой стороны раздался громкий хохот, и Зейн почувствовал прилив гордости от того, что он сумел развеселить этого парня, по крайней мере, на мгновение. При нормальных обстоятельствах он, вероятно, был бы раздражен, что какой-то случайный парень скулил ему около 10 минут. Но на удивление раздражения не было. Поэтому, прежде чем он смог подумать, Зейн сказал, что незнакомец может позвонить ему, когда ему снова понадобится его помощь. Отблагодарив Зейна несколько раз, ирландец повесил трубку.       Зейн уставился на свой телефон. Это был один из самых — если не самый — необычных телефонных звонков, которые он когда-либо проводил. Как бы странно это ни было, — подумал Зейн с улыбкой, — этот парень казался достаточно приятным для него, чтобы надеяться, что ему в конечном итоге удастся найти дорогу. Забавное совпадение, что незнакомец направлялся в Сохо. На секунду Зайн задумался, не сталкивался ли он когда-нибудь с ним. Это было немного смешно, хотя, здесь было много людей, и даже если Зейн когда-либо наткнулся на этого парня, он понятия не имел, что это был он. Встряхнувшись от своих мыслей, Зейн, наконец, снова начал идти по улице, так как стоять посреди тротуара в течение нескольких хороших минут, возможно, выглядело немного подозрительно. Через несколько минут Зейн, наконец, добрался до старого дома на Уорвик-Стрит. Казалось — и это впечатление было очень точным — не делали ремонт очень давно. Дом был забытым. И просто старым. Однако у него было одно огромное преимущество: арендная плата была достаточно сносной для Зейна, чтобы жить там. Кроме того, внутри все выглядело гораздо лучше. Зейн поднялся по лестнице, немного смущенный тем, как утомительно это всегда было для него. Лестница и Зейн не очень хорошо ладили. Пытаясь успокоить дыхание и найти ключи в своем рюкзаке, он подошел к двери с 13 золотыми мухами на ней. Вера в суеверия не то, что Зейн когда-либо делал, но, честно говоря, его жизнь в этой квартире не была ложем из лепестков роз. Его сосед позаботился об этом. Наконец, вытащив ключи из самого дна рюкзака, Зейн открыл дверь. Как только он вошел в крошечный коридор, он положил свои вещи на низкую перегородку справа от него. Зейн быстро взглянул на кухню с другой стороны, и рычание вырвалось из его рта.       Зейн не был помешан на чистоте. На самом деле, он был довольно далек от этого, в его комнате обычно был надлежащий беспорядок. Тем не менее, он хотел, чтобы его квартира не выглядела, как свалка. К сожалению, Нейт — его сосед по квартире — не разделял эту потребность и очень опытно разрушал попытки Зейна сохранить квартиру на терпимом уровне чистоты. Зейн не заботился о том, как выглядела комната Нейта, он был там только один раз, и он не хотел оказаться там снова. Но он заботился о состоянии, в котором была кухня, и это место постоянно (например, прямо сейчас) забросано вещами Нейта. Стол у них на кухне едва мог поместить на себе две тарелки, и все же сосед Зейна умудрялся загромождать его бумагами, книгами и другим хламом. Даже на стульях висела его одежда. Нейт был талантливым парнем. Бросив рюкзак и куртку в своей спальне в конце коридора, Зейн вернулся на кухню. Он открыл дверь в комнату Нейта и начал бросать его вещи туда. Зейн не бросал книги, он был лучшим человеком, даже если злился. Но он оставил их на полу в спальне своего соседа и закрыл за собой дверь. Возвращаясь на кухню, Зейн бросил кучу грязной посуды в раковину, залив их водой. Стол был покрыт крошками, засохшими дольками помидоров, прилипшими к поверхности, и другими непонятными пятнами. Зейн не хотел знать, откуда они.

***

Зейну потребовалось больше часа, чтобы убрать беспорядок. Во время уборки он постирал вещи и прибрался в своей комнате. Выполнение всей этой работы привело его в чувство, но и утомило его. Зейн снова пошел в — теперь чистую и уютную — кухню. Он схватился за дверь холодильника и вот так, крошечный огонек хорошего, которое у него было, пропал.       Во-первых, холодильник, который у них был в квартире, был довольно старым, и иногда он ломался, но в основном он работал просто отлично, если знать, как с ним обращаться. Например, вам нужно было убедиться, что вы закрыли его должным образом, потому что дверь и резинка на ней были немного изношены. И не имело значения, сколько раз Зейн говорил об этом Нейту, последний все равно любил оставлять его открытым. Почему бы и нет? Это не было похоже на то, что оставить холодильник открытым на целый день было плохо, так? А во-вторых, Нейт съел все остатки вчерашнего ужина Зейна, и единственным предметом в холодильнике была наполовину пустая бутылка кетчупа, немного листьев салата и пустая коробка молока. Иногда Зайн действительно ненавидел свою жизнь.       Вздохнув, Зейн схватил куртку и бумажник, прежде чем выйти из квартиры. После короткой прогулки он дошел до небольшого продуктового магазина. Войдя внутрь, он с улыбкой поприветствовал пожилую даму за стойкой. Пытаясь выяснить, что бы он хотел на обед, и что не требовало бы дерьмовой работы или много денег, Зейн бесцельно ходил по магазину. Наконец, он схватил пачку макарон и банку заранее приготовленного соуса. Может быть, если он добавит туда немного специй, это будет вкусно. Взяв бутылку воды, несколько закусок и прочего, Зейн направился к кассе. — О, милый, ты заболеешь, если будешь продолжать так питаться, — сказала дама, неодобрительно качая головой. — Я буду в порядке, Мисс Харпер, — ответил Зейн, посмеиваясь из-за того, что она щурится, рассматривая этикетку соуса, который только что пробила. — Я только что вернулся с работы и не успел ничего приготовить.       Зейн жил по соседству, а Мисс Харпер проработала здесь достаточно долго, чтобы они смогли хорошо познакомиться друг с другом. Зейн имел в виду, что они болтали немного каждый раз, когда он делал там покупки. Она была очень приятной дамой, и она напомнила Зейну его маму, со всеми этими жалобами на его вредные привычки и другие вещи. — У вас, молодых, никогда нет времени заботиться о себе. Я была такой же, как ты однажды, чем быстрее ты поймешь, что это не так сложно, как кажется, тем лучше. — Я знаю, Мисс Харпер. Не беспокойтесь за меня, со мной все будет в порядке. Он лишь частично обратил внимание на остальную часть ее тирады о том, как такая пища может навредить ему. — Если у тебя нет времени, ты должен найти себе хорошую девушку. Или парня. Чтобы они могли позаботиться о тебе. Но они должны знать, как готовить, потому что если они этого не делают, то в чем смысл? — Мисс Харпер задумалась, пробивая продукты Зейна. — Ты очень красивый парень, но ты не молодеешь, самое время остепеняться. — Мисс Харпер, мне 22, — снова усмехнулся Зейн, складывая продукты в пакет. — Думаю, у меня еще есть время подумать о том, чтобы остепениться. Дама только послала ему неодобрительный взгляд и сказала что-то о последнем шансе, так как ему скоро будет 30. Зейн заплатил за покупки и помахал кассирше на прощание, когда он вышел из магазина. Мисс Харпер была приятной женщиной, но иногда немного сумасшедшей и вмешивающейся в личную жизнь Зейна. Прямо как его мама. И это только напомнило Зейну, что в его жизни давно не было романтических отношений.       Вернувшись в квартиру, Зейн приготовил обед. Пока он варил макароны, он пошел в свою комнату и взял кучу своих заметок по фонетике. Он действительно должен был пройти их немного раньше. Со вздохом он плюхнулся на один из кухонных стульев и попытался понять, на что он смотрит. Почему ему вообще пришлось учиться этому дерьму? Он специализировался на английской литературе, а не на лингвистическом дерьме, которому его пытались научить. Было трудно понять, что он читал. Кроме того, вскоре его мысли были заняты пастой, которую он готовил. Зейн закончил готовку, а затем съел огромную порцию — не такой уж плохой-пасты. Что в дополнение ко всей работе, которую он делал ранее, очень утомило Зейна. Собрав свои записи, он ушел в свою комнату. Лицом вниз, он упал на кровать и некоторое время оставался в таком положении. Только когда ему стало не хватать воздуха, он перевернулся на бок и залез под одеяло. Материал по фонетике с укором смотрел на него, поэтому Зейн сделал единственное, что он мог сделать в такой ситуации. Он взял все это и засунул в ящик тумбочки. С довольным вздохом Зейн удобно устроился на подушке и закрыл глаза.

***

      Когда Зейн проснулся, на улице начинало темнеть. Бросив быстрый взгляд на свой телефон, он понял, что уже 19:00. Его короткий сон превратился в двухчасовой. Однако Зейн не сожалел. Перевернувшись на спину, его мозг начал возвращаться к реальности, и Зейн понял, что разбудило его. Из кухни доносились громкие звуки. Зейн услышал, как хлопают двери шкафчиков, звон тарелок и пение Нейта. Довольно плохое, если вы спросите Зейна, но он может быть немного предвзятым. Он скатился с кровати, направляясь к источнику шума. — Привет, Зейн! — Нейт приветствовал его с улыбкой на лице. Зейн пробормотал что-то себе под нос. Достав йогурт из холодильника, он оглядел кухню. Нейт уже был на полпути, чтобы снова все испортить. — Я только что убрался за тобой, ублюдок. Как ты это делаешь? — Зейн вздохнул. — У меня много талантов, — засмеялся Нейт. Зейн только закатил глаза: — хотелось бы, чтобы хотя бы один из них был полезен. Не будь мудаком и оставь это место чистым хоть раз. И закрой чертов холодильник. Бросив пустой контейнер в мусорное ведро, Зейн вышел, игнорируя крик Нейта «хорошо, мама!». Зная, что этот день уже был потрачен впустую, Зейн принял душ и вернулся в кровать. Это было самое подходящее время, чтобы посмотреть несколько серий. Час был еще довольно ранний, поэтому Зейн надеялся, что на этот раз он уснет не так поздно. Очевидно, он ошибался. Когда он, наконец, задремал с ноутбуком на коленях, было уже 2:45 ночи.