***
После первой ночи, проведенной в “Рогах и копытах” мне требовалось заняться поиском работы, а что важнее — социализацией. Напиться и лечь спать в местной забегаловке мало чем походило на эту самую социализацию, скорее уж таким образом я создавал не самое лучшее впечатление для завсегдатаев. Хотя… может, этим они каждый раз и занимались… Проблема трудоустройства терзала тем, что я не понимал, кем я являюсь и на что способен. Будто бы отчаявшийся выпускник школы, не знающий чего сам хочет, и регулярно становящийся жертвой психологического давления со стороны родителей, я решил, что первым делом стоит задуматься над примитивными физическими работами. В этом-то моих сил должно было быть предостаточно, как я думал. Рост и наличие двух манипуляторов позволяло мне без особых трудностей заниматься работой для неквалифицированных рабочих. И хотя мышечной массы мне не доставало (похоже, в прошлой жизни я не очень-то и занимался собой), я все же находился на уровне среднестатистического пони, проживающего в городке. Что насчет отношения пони ко мне? Ничего толком и не ответишь. Одним было практически наплевать на то, кем я являюсь, и считали меня очередным причудливым порождением заморской природы. Другим же было крайне интересно узнать, кто я таков и с какого дерева свалился. Я скромно отвечал на вопросы этих индивидов, однако пытался не сболтнуть лишнего, ведь раскрывшаяся правда могла изрядно подпортить как план принцесс, так и мою жизнь. В целом меня удивляла открытость общества к таким, как я. По сравнению с моим миром, где какие-то жалкие 30-40 лет назад царила ксенофобия, это место являлось раем для всех странных и ненормальных. Впрочем, в семье не без урода, в чем я потом не раз убедился…***
Мне очень повезло с тем, как этот город был устроен. Он удивительным образом воздействовал на органы чувств непередаваемой палитрой красок: и сейчас я говорю не только о визуальной составляющей. Понивиль пестрил разнообразными культурами, традициями и устоями. Однако каждый житель этого города следовал негласному правилу: “Мы все — одна семья”. Именно поэтому дружелюбная атмосфера праздника положительно сказывалась на мне каждый раз, когда я окидывал взглядом очередную мелкую улочку и замечал мирно беседующих пони, чьи лица не выражали ни злобы, ни страха. Такое зрелище навсегда впилось в подкорку сознания, запустив процесс адаптации. С того самого момента, как я устроился грузчиком на складе некоей конторы, занимающейся транспортировкой товаров, я успел подцепить много тонких моментов мышления пони, их культуры и проблем, что меня окружали. Например, выяснилось, что в Эквестрии во всю нарушен баланс полов, отчего мужская часть населения составляла лишь 25-30% от общей популяции. Изучая книги, так или иначе касающиеся этой темы, мне удалось разузнать, что данное смещение уже становится тенденцией, из-за которой процент мужского населения сокращается с каждым годом. Кто-то твердил о проклятии, кто-то — о вирусе, кто-то — еще о чем, вот только действующего решения так никто и не нашел, что ставило под угрозу само существование расы пони. Это возымело эффект и на построении семейных отношений, из-за чего стала преобладать матриархальная система. Это навело меня на некоторые мысли…***
— Похоже, моя работа выполнена, — выдохнул я с облегчением. — Вижу, вижу, — ответила темно-мандариновая пони, смотрящая мне прямо в глаза. — Удивительно… — Что-то не так? — с тревогой спросил я. — Как раз таки нет, все идеально! — воскликнула она. — Я хотела сказать, что редко когда вижу такую качественную работу! — Мм... знаете, не думаю, что стоит разбрасываться такими эпитетами при оценке работы грузчика. Это как-то неловко… В ответ пони рассмеялась. — Не пойми неправильно! Просто обычно только единороги славятся таким ответственным подходом к работе, а значит, и качеством. Вот только беда в том, что большинство из них брезгует работать на подобных предприятиях… — А-а, понимаю. Хотя… Мне кажется, что и копыт тут было бы достаточно, мэм. — Так и есть, Станислав, так и есть. Но телекинез единорогов в любом случае окажется гораздо эффективней. Впрочем… я только что убедилась, что можно справиться хорошо и без него, — улыбнулась пони. А ведь мне говорили, что она непробиваемая. — Что же, — замялся я. — Мисс Солид, мы с ребятами план на сегодня уже выполнили, так что… может, вы могли бы отпустить нас пораньше?.. — Конечно! Какой резон мне держать вас здесь на складе? Тем более, раз такое дело, и вы поработали достаточно хорошо, вы можете идти. Рабочий день закончен. — Безмерно благодарю вас! Тогда я пошел. Счастливо. — Счастливо! Я до сих пор поражался тем, как здесь все просто. Накопленный десятилетиями опыт общения тут оказался нежизнеспособным. Собравшись, я вместе с остальными своими коллегами покинул здание. Друзьями назвать нас было сложно, но вот приятелями, пожалуй, да. Немного поболтав, я попрощался и направился в совсем иную сторону. Многих удивляло, в каких условиях я живу. Мое новое пристанище являлось чуть ли не копией комнаты из того постоялого двора, увеличенной в несколько раз, да и находилось у черта на куличках. Зато, сэкономив на жилье, я получил возможность тратить оставшиеся деньги на то, что действительно меня интересовало: современные издания интересующих меня книг и качественная пища (в том числе и морепродукты, частично удовлетворяющие мою потребность в животной пище). Первое позволяло совершенствовать познания об окружающем мире и повышать квалификацию, а второе — восстановить какой-никакой, но баланс в рационе. Конечно, старой доброй говядины порой хотелось снова вкусить, но я понимал, что в этом городе меня за это могут, в худшем случае, вздернуть, а в лучшем случае, изгнать далеко и надолго. Я брел по улочкам Понивиля. Солнце скрылось за густыми тучами, норовящими вот-вот обрушить на меня бесчисленный поток воды, чего мне совсем не хотелось. Идти предстояло довольно долго, поэтому я развлекал себя, как мог. За изучением фасадов зданий и размышлениями над предстоящим днем можно было провести многие часы и даже дни. Ведь внутри каждого человека живет свой собственный внутренний философ и планировщик, жаждущий выразить все накопленные за долгое время идеи в виде долгого и затягивающего диалога с самим собой. К большому сожалению, эта человеческая особенность никак не отменяла еще одной особенности — лени, из-за которой большинство планов и расписаний рушилось в мгновение ока. Так мы устроены, ничего не поделать. Наконец, мои опасения подтвердились, ослепляющая молния рассекла небо на две части, после чего первые капли дождя ударили по голове и плечам, растекаясь по телу. Постепенно они наращивали темп и падали уже с заметно возросшей скоростью, заставившей задуматься о том, что неплохо бы приобрести зонт или дождевик. Впрочем, бежать сломя голову мне не хотелось, что-то останавливало меня от этого поступка, вынуждая мокнуть под холодным ливнем. Большинство пони попрятались по домам, забегаловкам и магазинчикам, дабы самим не стать ходячими губками с водой. По этой причине с моего ракурса город казался безжизненно пустым. Проклятый дождь вперемешку с нагнетающей атмосферой пустоты и серости давил на мозг так, как никогда. И снова нахлынули воспоминания первых дней. Вновь передо мной предстала та зловещая фигура, смотрящая на меня сквозь свои ядовитые зрачки, разинувшая пасть, состоящую из тысячи зубов, дабы пожрать меня всего целиком. И я ведь даже не знаю, является ли эта субстанция олицетворением всех моих переживаний и утрат прошлого или реально существующим чудовищем, с коим мне пришлось столкнуться когда-то давно. Я ни в чем не уверен после того, как в мою голову врезались воспоминания моих безумных припадков, во время которых мои руки становились куда большим чудовищем, приносящим боль и страдания людям, которых я даже не знаю. Я никогда этого не забуду, даже учитывая, что я желаю этого всем сердцем. Но вот смогу ли я искупить свои грехи?.. Может, таким, как я, и нет прощения, но я сделаю все, чтобы меня запомнили с другой стороны. Мои блуждания по дождливому Понивилю не вели ни к чему хорошему. Шаг за шагом я погружался все больше во тьму, разочаровывая сам себя. И почему я не могу принять себя таким, какой я есть, и жить нормально? Я подобрался к небольшому мосту, нависшему над быстро текущей речкой. Перейдя его, я добрался до своего логова. Дом располагался в довольно скудной на разумных обитателей области где-то в черте города. Дальше уже шел дремучий лес, у входа в который стояло бесчисленное количество предупреждающих табличек и знаков. До сих пор я не понимал, почему бы просто не срубить это место или организовать адекватное патрулирование хотя бы вокруг леса, дабы уменьшить количество несчастных случаев. Я уже было вставил ключ в замочную скважину, как вдруг почувствовал что-то неладное. Легкая головная боль заставила меня замереть на месте и зажмуриться, потирая лоб. Затем я повернул голову чуть левее и заметил кое-что необычное… В некоторых местах вокруг дома трава была будто бы скошена, причем, неравномерно. Также можно было заметить наваленные клочки земли и грязи, будто бы кто-то что-то копал. Все эти следы вели куда-то вглубь зарослей леса, отчего у меня подкосились ноги. Я и понятия не имел, какие существа могут обитать там, ведь легенды гласили, что до сих пор нет точного списка всех животных Вечносвободного леса, так как он является пристанищем для такого большого числа живых организмов, что и сосчитать нельзя. Да и я слышал о том, что у них очень хорошо развиты способности к маскировке. Нервно сглотнув, я резко осмотрелся, подсознательно боясь, что это существо все еще здесь. К счастью, ничего такого я больше не заметил. И тут до моих ушей донеслось что-то мало различимое. Невероятно тихий звук, почти на грани восприятия, доносился из глубины леса. В нем перемешались треск сучьев, шелест листьев и чей-то… крик? Я убрал ключи и сделал несколько шагов в сторону звука. Страх прокатился мурашками по телу, однако я не мог просто стоять в стороне, пока там происходило что-то совсем не спокойное. Я прищурился и на миг мне показалось, что свет луны, пробивающийся сквозь кроны деревьев, слегка мерцает… Быстро осознав всю опасность, я вновь судорожно вытащил ключи, открыл дверь и ворвался к себе. Я окинул взглядом комнату, сделал рывок и схватил прислоненный к печке топор. Затем, недолго думая, я выбежал и направился на крик. Пробираясь сквозь грязь, воду и кусты, я приближался к цели. Всяческие мелкие насекомые ползали по моему телу. Ветки больно ударялись в лицо, грудь и плечи, вынуждая меня замедляться. Внезапно моя нога провалилась куда-то вниз, и я оказался по колено в воде. Каждый следующий шаг давался мне все сложнее и сложнее, но я знал, что мне нельзя останавливаться. Только так я смогу искупить свои грехи — сквозь жертвы и борьбу. В один момент я сумел отчетливо расслышать крик, исходящий откуда-то спереди. ...Это был детский крик… Сердце ушло в пятки, а мозг продолжал кричать: “Не смей останавливаться! Иди, пока не стало слишком поздно!”. Я понимал, что теперь я не могу повернуть назад, ибо это стало бы окончательным вердиктом, подтверждением того, что я ничем не отличаюсь от того безумца, коим я был раньше. Я увидел вдалеке маленькую пони с желтоватой шерсткой и большим красным бантом. Она замерла на небольшом островке с высоким стволом дерева на нем. Ее пустой взгляд был направлен куда-то в сторону, а изо рта вырывался уже увядающий крик. Казалось, что она находится в состоянии глубокого шока и не осознает, что вообще происходит, и продолжает кричать на автомате. В какой-то момент я заметил, как неестественно быстро сужаются и расширяются ее зрачки, а мышцы конечностей, похоже, парализовало. Я вырвался вперед, изо всех сил пробираясь сквозь воду и увидел нечто кошмарное напротив этой маленькой пони… Из воды поднялась огромная темная масса, из которой во все стороны исходили не то длинные щупальца, не то огромные клешни, не то цепкие лапы. Голова существа была покрыта несколькими маленькими глазами-бусинками преимущественно зеленых и желтых цветов. Несколько острых клыков, торчащих из пасти чудовища, меркли на фоне его многочисленных острых, как бритва, зубов. От него исходила странная комбинация звуков, напоминающая треск битого стекла, глухие удары и металлический скрежет. Тусклый свет луны таинственным образом быстро мерцал, вынуждая меня сначала зажмуриться. Распахнув глаза, я взял всю свою волю в кулак и закричал во все горло, пытаясь привлечь это существо. Вздрогнув от неожиданности, эта темная масса повернулась в мою сторону и завизжало так громко, что я схватился за уши и чуть не потерял равновесие. Оно обхватило щупальцем ту пони и затем швырнуло куда-то в сторону. Затем чудище бросилось под воду и, на мое удивление, полностью исчезло там, не оставив на поверхности и следа своего тела. Оказавшись довольно тонким и способным на растяжения, оно выпрыгнуло на меня из воды, навострив несколько щупалец. Я закричал и, замахнувшись топором, нанес рубящий удар, отсекая два-три щупальца. Однако тварь все равно налетела на меня огромным снарядом и сбило с ног, повалив в воду. Я открыл глаза, но вода была слишком мутной, чтобы что-то разглядеть. Изо всех сил отбиваясь, я пытался встать, но это никак мне не удавалось. Затем это существо схватило меня оставшимся набором конечностей, подняло и со всей силы ударило о дно, заставив меня заорать в толщу воды. К счастью, этот небольшой водоем был слишком мелким. Когда чудище вновь меня подняло, я замахнулся топором и рубанул по тому отростку, из которого исходили оставшиеся щупальца. Существо взвизгнуло и отшатнулось. Я еле как сумел встать на ноги и увидел, как это чудовище остановилось и замерло на месте. Оно выпучило свои маленькие глаза и посмотрело на меня пронзительным взглядом, доходящим до самых дальних уголков души. Оно медленно раскрыло свою пасть и зашипело, словно змея. Я зарычал и понесся на него с топором, готовясь нанести сокрушительный удар. Когда я уже успел замахнуться и ударить… на месте чудовища уже ничего не было… Я осмотрелся. Поблизости не было ничего, напоминающего эту тварь. В траве ползали жуки, над ухом гудел комар, а где-то вдалеке пролетела сова. Только сейчас я смог осознать, насколько маленьким было то существо, с которым я сражался, а ведь ещё совсем недавно, когда я его увидел, оно казалось довольно большим и опасным. Я отдышался и вышел из этой огромной лужи. Затем я медленно побрел по округе, взглядом ища ту самую пони, на крик которой я и пришел сюда. Сделав несколько шагов, я услышал тихие всхлипы, идущие откуда-то из-за камышей. Пройдя насквозь, я увидел маленькую желтую пони, прижавшуюся к земле и закрывшую голову копытами. — Все хорошо… Все хорошо… — дрожащим голосом говорил я. Пони убрала копыта и подняла на меня взгляд. У нее были красные от слез глаза и заплаканное мокрое лицо. Она ничего не сказала мне в ответ. Тогда я положил топор в сторону, подошел ближе и присел. Она выглядела ужасно. Похоже, что ее душевное состояние находилось над пропастью бездны. Я осторожно потянулся к ней. Было сложно сказать, понимает ли она полностью, что происходит. Такая маленькая пони, как она, никогда не должна была попадать в подобные ситуация. Страх, что ее психика навсегда пошатнулась, пробежался по моему телу. Она же все еще ребенок. Недолго думая, я обнял ее и прижал к своей груди, словно родитель — дочь. Дождь, холод, страх — все это заставляло ее дрожать, также как и меня. Мы просидели несколько минут молча. Я боялся что-либо сказать и лишь вслушивался в тихие всхлипы...