***
Её работа у Франкенберга была временной. Когда её спрашивали, чем она хочет заниматься, она не знала, что ответить. «Фотографией», — отвечала им она, а потом добавляла: может быть, или это просто хобби или на данный момент. Тереза чувствовала, что стояла на месте, пока все остальные бодро продвигались вперёд. Или как будто она ждала чего-то: задерживающегося автобуса, друга, который так и не приехал. Её снимки собирали пыль под раковиной. Девушка фотографировала различные виды, разбитые окна, дверные проемы старых богато украшенных зданий. Пустынные улицы в четыре утра, когда она не могла заснуть. — Ты как будто прячешься, — сказал Дэнни, когда речь зашла о том, что он настаивал называть её «портфолио». — Ты всегда фотографируешь людей только со спины, чтобы они не могли видеть тебя. — Ты придаёшь этому слишком большое значение, — сказала Тереза. Она не была уверена, считала ли она так на самом деле или же он действительно был прав. А потом, в один холодный декабрьский день, Кэрол Эйрд вошла в магазин в поисках подарка для своей дочери и изменила всё.***
Тереза не могла перестать думать о ней. В этом не было никакого смысла: они разговаривали только о детях, подарках и игрушечных поездах. Один раз их пальцы случайно соприкоснулись. И на этом всё. Тем не менее, Тереза снова и снова прокручивала в голове их встречу. Она думала о ней перед тем, как заснуть, во время обеденных перерывов на работе или, что самое неловкое, когда её поцеловал Ричард. Она отстранилась от него с внезапно нахлынувшим румянцем, который не имел никакого отношения ни к нему, ни к его прикосновениям, и чувствовала себя просто ужасно. Однажды ночью она проснулась с отчётливым ощущением, что чувствует запах женских духов. Комната была пуста. После этого её знак целую неделю безумно чесался.***
Дэнни поцеловал её. Ему не следовало, но это не заставило её отвернуться. Объективно, это был неплохой поцелуй. Даже хороший. Но Терезу очень быстро охватило то же ощущение неправильности, которое так часто преследовало её с Ричардом. Это не было ужасом или отвращением. Она не ненавидела Дэнни и не считала его физически непривлекательным. Но это чувствовалось так, словно она пыталась втиснуть кусок пазла в неподходящее для него место. — Не надо, — тихо произнесла она. Он остановился. — Это потому, что у меня нет знака? — спросил Дэнни. — У тебя его нет? — удивилась Тереза. Она, конечно, слышала о людях, у которых знак отсутствовал. Девушки в магазине иногда сплетничали о тех, у кого его нет; в их взглядах можно было прочесть сочувствие и даже жалость. Вы можете себе представить? У вас нет второй половинки. Это всё равно что остаться старой девой. Тереза находила их тон пренебрежительным. — Нет, — ответил он и вызывающе вздёрнул подбородок. — Это замечательно, — сказала Тереза. — Хотела бы я, чтобы у меня его не было. Её знак висел над ней как дамоклов меч. Она его не выбирала и не просила. Что, если ей не понравится человек, который разделяет его с ней? Совпадение не являлось гарантией счастья. Да и Ричард постоянно спрашивал и спрашивал… Дэнни изумлённо поднял брови: — Впервые слышу, чтобы кто-то так говорил. — Для меня где-то существует один-единственный человек, — начала объяснять Тереза, — и я не знаю, кто он такой. Я, возможно, даже не встречу его. И что я должна делать, если этого не случится? Просто остаться несчастной? У тебя может быть двадцать пять девушек, и ты всех их будешь любить. — Ого, — сказал он. — Ты делаешь из меня настоящего ловеласа. Мне это вроде как даже нравится. Тереза тихо рассмеялась. — Я просто думаю, что это должно быть здорово, — ответила она и заправила волосы за уши. Порой у девушки возникало желание состричь их, но она сама не знала, какой стиль хочет. Возможно, она решит оторваться и отрежет их коротко, как Одри Хепберн, — иметь такой большой выбор. Однако Ричард возненавидел бы её с короткими волосами. Он посчитал бы, что она похожа на мальчика в юбке. — У всех есть выбор, — заметил Дэнни. — Ты думаешь, что у тебя нет? Тереза пожала плечами. — Почему ты поцеловал меня? — спросила она. «Действительно, почему. Ты же знаешь, что я с Ричардом». Парень на самом деле почувствовал укол совести, так как выглядеть Дэнни стал немного виноватым. Но потом он просто пожал плечами и ответил: — Ты не казалась похожей на того, у кого есть пара. Я подумал, что ты — как и я. — Это слишком смелое предположение, Дэнни. — Я знаю, — сказал он. — Так вы с ним? Пара, я имею в виду? — Нет. Возможно, — замялась она. — Я не знаю. Это вроде как очень нескромный вопрос. — Да, но ты на него ответила, — заметил Дэнни. — Не возражаешь, если я скажу, что думаю, что ты можешь найти кого-то получше? Со знаком или без него. — Он — мой парень, — сказала Тереза. И снова почувствовала этот дискомфорт, подобно неожиданному прикосновению руки незнакомца к своему плечу. — Это не моё дело, — промолвил он, — я знаю. Я не буду больше. — Давно пора, — сказала она, и Дэнни рассмеялся. — Хочешь просмотреть своё портфолио? — спросил он. — Я помогу тебе подготовить его для представления. — Если я решу его представить, — возразила Тереза. Однако она позволила ему рассортировать фотографии и высказать своё мнение. У парня был намётанный глаз — она это признавала. И он разбирался в бизнесе. Она осмотрелась вокруг себя в кабинете, все тёмные углы и переполненные столы, и попыталась представить, что работает здесь. Никаких клиентов, беспокоящих её. Ничего не нужно заворачивать в подарочную упаковку. Испытывать волнение, на самом деле радостное волнение, вставая по утрам. Это казалось невозможным, как будто это было частью будущего, в котором ей никогда не повезёт очутиться. — Сколько у вас женщин-фотографов? — спросила она. — Ни одной. Ты была бы первой. Тереза вздохнула: — Я, первой? Сомневаюсь. — Не понимаю, почему бы нет, — удивился Дэнни. — Кто-то же должен быть.***
Тереза встретилась с Кэрол, чтобы пообедать вместе. В процессе подготовки она трижды меняла наряды, проверяя их перед зеркалом. Она задалась вопросом, следует ли ей сделать что-то особенное со своими волосами. В конце концов, она заставила себя просто пойти — если медлить ещё дольше, то она опоздает. Это не произвело бы хорошего впечатления. Тереза очень, очень хотела произвести хорошее впечатление. Она не знала, что заказать, поэтому последовала примеру Кэрол. Обычно Тереза пила пиво, но здесь это казалось неуместным. Девушка не была уверена, понравится ли ей выбранное женщиной, но, так или иначе, она всегда заказывала напитки, чтобы ей было чем занять руки и рот и иметь возможность при необходимости уклониться от разговоров. Никто не станет ждать, что ты скажешь что-нибудь, если у тебя будет полный рот пива. Это давало ей время подумать, прежде чем заговорить. Коктейль был довольно приличным. Крепче, чем девушка привыкла пить. Может, поэтому она не могла перестать смотреть на Кэрол. На её гладкую кожу, на её нежные жесты, на синеву её глаз. Она была немного похожа на ожившую картину… Нет, — подумала Тереза, — на фотографию из дорогого глянцевого журнала. Тереза слегка улыбнулась, говоря Кэрол, как произносится её имя. Её смешное, звучащее по-иностранному имя, которое никто никогда не произносил правильно. И поэтому люди пытались укоротить его, сделав более нормальным. Ричард называл её Терри. Но Кэрол заставила звучать её имя красиво. Она изменила слова, произнеся их своими губами, вытянула слоги так, что в них появилась какая-то загадка. Когда она заговорила, это было похоже на шлейф ароматного дыма в тёмной комнате. — Тереза Беливет, — произнесла Кэрол. — Какая ты странная девушка. Появившаяся из космоса, — словно это было самой замечательной вещью в мире.***
Тереза приехала к Кэрол в гости. Они едва знали друг друга; она полагала, что нелепо проделывать весь этот путь за город, чтобы просто встретиться. Тем не менее, она чувствовала себя комфортно, наблюдая, как Кэрол заворачивает подарки, пока на заднем плане играла Ринди. Атмосфера была уютной. Интимной. По крайней мере, пока не появился Хардж. Они спорили снаружи: она смотрела на них в окно с включённым радиоприёмником. Как будто каждое недоброе слово было направлено на неё, а не на Кэрол. Когда Кэрол вспыхнула от гнева, то же самое произошло с Терезой; когда Хардж упал, а Кэрол вздрогнула в вынужденном сочувствии, вздрогнула и Тереза. Она не могла знать, о чём они говорили, но ей это было не нужно. Её сердце трепетало, как крылья колибри, когда Кэрол вернулась внутрь. Возможно, это объясняло неконтролируемый плач в поезде. Ответ её вегетативной нервной системы. Неуправляемый, необъяснимый. Лёжа в постели в ту ночь, она представляла, чем занималась в это время Кэрол. Она сейчас одна, — думала девушка с уверенностью, которую не могла себе объяснить. — Возможно, решила выпить на сон грядущий после просмотра телевизора, чтобы успокоиться и расслабиться, сидя в гостиной в своей пижаме. Мечтая о чём-то или о ком-то.***
— Ты когда-нибудь влюблялся в парня? — спросила Тереза. Они с Ричардом шли к ней домой. Он вёл рядом с собой велосипед. Они пытались покататься на нём, как обычно, но было слишком слякотно и скользко. Тереза шла впереди него: она не была уверена, что смогла бы задать этот вопрос, если бы смотрела ему в глаза. — Нет, — усмехнулся парень, и его тон вывел её из себя. — Но ты слышал о подобном, — утвердительно сказала она. — Конечно. То есть слышал ли я о таких людях? Разумеется. — Я не имею в виду таких людей, — пояснила Тереза. Она повернулась к нему лицом. — Я имею в виду двух людей, которые просто… Что, если бы вы были парой? — Что? — Что, если бы ваши знаки совпали? — настаивала девушка. — Что бы ты сделал? Он посмотрел на неё так, словно она потеряла рассудок. — Этого не случится. — Ты только что сказал, что слышал о таком! — Нет, я этого не говорил, — покачал головой Ричард. — Терри, ты же знаешь, что люди подделывают знаки? Это татуировки. — Зачем кому-то это делать? — возразила Тереза. — Это не имеет смысла. Люди не станут — они не ищут способ отличаться от всех прочих таким образом. Особенно, если из-за этого у них могут возникнуть проблемы. Парень остановился и уставился на неё. Его руки крепко сжимали руль велосипеда. — Ты влюблена в девушку? Тереза повернулась к нему спиной. Погода стояла холодная, но её с головы до ног охватил жар: она чувствовала, что её лицо пылает. — Нет. — Тогда почему… Терри, эй! Притормози. Но она уже уходила от него. Её руки тряслись, когда она вставляла ключ в дверь. — Я больше не хочу об этом говорить. — Но это ты начала этот разговор! — Знаешь что? Я бы хотела побыть сегодня одна, — Тереза оглянулась через плечо. — Тебе не стоит подниматься, — она мельком увидела его задетое, сердитое выражение лица через стекло двери перед тем, как закрыла её прямо перед ним. Однако это её не остановило. Они расстались спустя неделю, когда она собирала вещи для поездки с Кэрол. Это было больше похоже на формальность, чем на потерю.***
Они с Кэрол ели в придорожных закусочных. В местах, где подавали жирные, поджаристые гамбургеры с картофелем фри, подгоревшим и потемневшим по краям. Они прочёсывали магазины старых вещей и всякого барахла, смеясь над уродливыми безделушками, которые там находили. Если где-нибудь обнаруживалась какая-то глупая придорожная достопримечательность — двуглавая змея или здание в форме слона — тогда Кэрол непременно хотела посмотреть на неё. — Разве не в этом наша цель? — спросила она, когда Тереза выразила удивление. — Увидеть Америку от начала до конца? Статуя снежного человека в штате Делавэр настолько очаровала её, что она сфотографировала Терезу вместе с ней, обнимавшую её, как будто они любовники. Тереза начала замечать между ними небольшие странности. Она всегда могла сказать не глядя, где именно в комнате находилась Кэрол. Однажды Кэрол ответила на вопрос, который Тереза не задавала вслух. — Ты, должно быть, спросила, — заявила Кэрол, затягиваясь сигаретой. — Как бы ещё я узнала? И они вместе посмеялись, забыв об этом. Терезе никогда не было необходимости спрашивать, устала ли Кэрол и следует ли ей самой сесть за руль: она инстинктивно чувствовала это. — Прошлой ночью мне приснился чудесный сон, — сказала Кэрол, ведя машину в перламутровом тумане прохладного серого утра. — Я плавала в самой глубокой, самой синей воде, которую ты только можешь себе представить. В пределах видимости не было никакого пляжа или берега, только океан. А небо… — Было розовым, — закончила за неё Тереза. — Цвета розовых лепестков, — это казалось невероятным, но у неё был точно такой же сон. Они сравнили впечатления, и лицо Кэрол порозовело. Её глаза светились. — Жаль, что мы не видели друг друга, — произнесла она, и Тереза почувствовала, как её кожу покалывает от невыразимого удовольствия.***
— Так что произошло с твоим парнем? — спросила Кэрол, когда они готовились ко сну. — Он по-прежнему хочет жениться на тебе? Тереза сидела перед зеркалом, расчёсывая волосы. Она опустила глаза и пожала плечами: — Мы расстались. Или это я так понимаю, что расстались: он сказал, что его не будет там, когда я вернусь. Что-то вроде этого. Кэрол положила руки на плечи Терезы. Тепло от её пальцев ощущалось сквозь ткань пижамной рубашки. — Надеюсь, это не из-за меня. «Да», — подумала Тереза. — Не знаю, — ответила она. — Полагаю, дело во мне. Я думаю… Думаю, что мне не нравится… — Тереза, — прервала её Кэрол. — Что тебе приснилось прошлой ночью? Тереза сглотнула. Её ладони вспотели, а дыхание участилось. — Я была с тобой, — сказала она. — Это снова был океан, только на этот раз мы находились не в воде. Мы отдыхали на пляже. Песок под их ногами был белым и горячим. Ни на одной из них не было обуви. Но в песке не встречалось ни осколков стекла, ни острых камней. Только мягкий песок; он выглядел таким прекрасным, как снег. — Ты взяла плоский камень и бросила его… — Он подпрыгнул на воде, — продолжила Кэрол. — Трижды. — Да, — прошептала девушка. Да, и да, и ещё тысячу раз да. Кэрол расстегнула свой топ, пока не открылась кожа чуть ниже её груди. Там, в отражении зеркала, Тереза увидела знак в форме звезды, путешествующей по небу. Знак, который соответствовал её собственному. Наконец она поняла. Она всё поняла.