Белоснежка

Чимин протяжно застонал. Все тело простреливало уже знакомой, раздражающей болью. К его руке была подсоединена игла, от которой в голове происходили маленькие ежесекундные взрывы. Двигаться было чертовски трудно, словно все внутренние органы разом заполнили бетоном, а сверху на грудную клетку положили железную плиту, которая размазывала его по койке. — Юнги, я прошу тебя! — голос Сокджина за приоткрытой дверью палаты прозвучал умоляюще. — Нет. Чимин напрягся, услышав резкий ответ уже знакомого альфы. — Всего на несколько дней, пока у него не пройдет приступ, — продолжил Сокджин. — Ты не можешь меня просить. Не впутывай меня в это дерьмо. Голоса звучали приглушенно, но Чимин слышал каждое слово, хотя и не понимал, о чем они спорят. — Я бы никогда не стал тебя просить, но сейчас у меня просто нет выхода. Я не могу бросить мальчика на произвол судьбы. Ему сейчас и так сложно, пойми. Он ничего не знает о себе и своей сущности, у него даже течки не было, ты понимаешь? Чимин совсем еще ребенок, он не справится в одиночку. — Так возьми его к себе, в чем проблема? — Ты знаешь в чем. Ему нужно присутствие альфы, который знал бы, что делать. Чимин снова попытался пошевелиться. Он не хотел, чтобы из-за него ругались. — Очнулся? — раздалось совсем рядом. Чимин вздрогнул и повернул голову. К нему подошел Бэкхён. Парень выглядел неважно — заспанный, бледный и осунувшийся. — Привет, — улыбнулся ему рыжий. — Привет, — облизнув пересохшие и искусанные губы, ответил Чимин. — Где я? Бэкхён, услышав голоса за дверью, закрыл ее и вернулся к нему. — В клинике. Как себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он. — Иглу. Чувствую. — Да? А врачи сказали, что ты ничего не будешь ощущать как минимум еще часов пять. Ну и напугал ты нас, малыш. — Простите. — Это не тебе надо просить прощения, а мне. Прости, что меня не было так долго, я должен был остаться с тобой после той ночи, — с грустью произнес Бэкхён. — Но обстоятельства вынудили меня уехать. — Ты мне не нянька, — слабо возразил Чимин. — Все в порядке. — Нет, Чимин, — отрицательно покачал Бэкхён головой. — Я привел тебя в бордель и должен был проследить за тобой. Знаешь, после всего, что произошло, мне уже начинает казаться, что старикашка Пак был прав. — В чем? — бездумно спросил Чимин. Ему не нравилось виноватое выражение на лице Бэкхёна. Рыжий ведь действительно ни в чем не виноват. — В том, что отобрал моего ребенка. Из меня, действительно, паршивый вышел бы папа, — ломко улыбнулся Бэкхён. Чимин в шоке смотрел на старшего. Ребенок? У Бэкхёна есть ребенок? — Удивлен? — хмыкнул Бэкхён. — Это старая история. Я залетел по молодости. Альфа оказался из богатой семьи, которым не нужен был босой «цветной» омега, шатающийся по клубам. Они забрали у меня ребенка и отдали его кому-то, типа наказали за то, что я испортил их сыночка. Я пытался его отыскать, но без денег и влиятельных знакомых ничего не мог поделать. Когда стал достаточно зарабатывать, нанял детектива. На днях появились первые результаты, и я помчался на встречу с ним. Прости, Чимин. Я должен был остаться с тобой. — Ты нашел его? — спросил Чимин, сглотнув комок в горле. Вспомнился собственный родитель, который бросил, отдал дяде, как ненужную игрушку, не приносящую удовольствия. — Пока только узнали, в какой детский дом его сдали. Ох, черт. Не расстраивайся, малыш, — Бэкхён потянул к нему руки и тут же отдернул. — Нам сказали, что тебя пока нельзя касаться, — ответил он на озадаченный взгляд. — Все хорошо. Я тебе рассказал, чтобы ты не думал, будто я просто сбежал от тебя после той ночи. — Я не думал о тебе плохо, — сообщил Чимин. Он до сих пор был уверен в том, что Бэкхён ничего ему не должен. — Ты хороший мальчик. И довольно-таки популярный, — шутливо произнес Бэкхён, снова надевая маску веселого человека. Чимин понял, что больше о своей настоящей личности он не скажет ни слова. — До сих пор поверить не могу. На тебя запал сам Ледяной принц! Да по Чонгуку все омеги Сеула сохнут! — Хён, — жалобно застонал Чимин, не желая слышать ничего подобного. Черт. Он даже этого Чонгука не хотел вспоминать. — Эй, мы даже не поговорили о твоем первом сексуальном опыте, — продолжил Бэкхён игриво. — И мы не будем об этом говорить. — Хорошо, хорошо. Слышал, Чонгук приезжал сегодня в бордель, спрашивал о тебе, — добил его Бэкхён. — Кажется, ты ему понравился. — Ох. Я не вернул ему пальто, — спохватился Чимин. — Пальто? Боже, Чимин-и, уверен, он переживет такую потерю, с его-то состоянием, — хмыкнул Бэкхён. — Точно не хочешь поговорить о той ночи? — серьезнее спросил он. — Нет, — категорично отказался Чимин. Он хотел спросить о своем состоянии, но ему было как-то неловко и неудобно спрашивать после того, как его нашли со спущенными штанами и отбитой задницей. Но, наверное, он слишком усиленно пытался затолкать свои вопросы подальше, потому что Бэкхён пристально на него посмотрел и спросил: — Что? У тебя что-то болит? — Сейчас нет. Только рука и игла. — Прости, малыш, но это придется потерпеть немного. Доктор сказал, что тебе нужно прокапать витаминки. Судя по тому, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, капали ему в вену отнюдь не витамины. — Хён, скажи мне правду, — попросил он. — Все так плохо? Я болен? — Ты просто взрослеешь. Твой организм проснулся от долгой спячки, и, как говорят врачи, это нормально для Белоснежек. Твоя чувствительность сейчас очень повышена, поэтому тебе вкололи большие дозы всяких разных препаратов, которые должны помочь тебе пережить первую ступеньку твоего взросления. — И так будет постоянно? — Чимин услышал свой дрогнувший голос как со стороны. — Нет, конечно. Ты постепенно адаптируешься. Кстати, ты успел познакомиться с Мин Юнги? Чимин не думал, что ту встречу в кабинете директора и подслушанный разговор сейчас можно назвать знакомством. — Как ты смотришь на то, чтобы пожить с ним недельку-другую? Вопрос был задан обычным, спокойным тоном, но у Чимина все перевернулось в груди. Если бы он мог двигаться, то сбежал бы. В глазах противно защипало, неспособность шевелиться усиливала охватившее его отчаяние. Он не хотел больше так, не хотел быть шлюхой. Лучше… лучше пускай его усыпят, как больную собаку. — Эй-эй, Чимин-и, ты чего? — забеспокоился Бэкхён, пододвинувшись ближе. — Юнги дерьмово ведет себя порой, но он неплохой, сможет позаботиться о тебе и помочь пережить период твоей сверхчувствительности. Йя, малыш, ты чего плачешь? — Я не хочу больше, — прикусив измученную губу, прошептал Чимин. — Я не могу пошевелиться даже. Ему… ему что, хочется заняться этим… с полутрупом? — Этим? — не понял Бэкхён, а когда догадался, о чем говорит младший, его лицо побледнело больше прежнего. — Ох. Ты меня неправильно понял. Юнги не будет заниматься с тобой сексом, ничего подобного. — Тогда зачем вы отдаете меня ему? — Никто тебя не отдает, о чем ты говоришь? Мы просто предположили, что с ним тебе будет легче. У Юнги уже есть опыт общения с Белоснежками. Да и твой организм на него реагирует. Пока ты был без сознания, врачи заметили кое-что. Твои жизненные показатели выравнивались и не зашкаливали, стоило Юнги подойти ближе. Чимин нахмурился и недоверчиво покосился в сторону двери палаты, где предположительно находился альфа. Рассказ Бэкхёна звучал несколько фантастично даже для такого наивного парня, как Чимин. — Не веришь? Давай проверим опытным путем, — Бэкхён поднялся и открыл дверь палаты, Чимин даже остановить его не успел. — Чимин очнулся? — сразу спросил Сокджин. — Да. Минут пять назад. Юнги, ты не мог бы отойти от палаты, чтобы Чимин убедился в том, что обнаружили врачи. — Я тебе, блять, цирковой клоун, что ли — ходить туда-сюда, — раздраженно ответил альфа. Чимин не верил, что присутствие этого альфы на него как-то влияет. Ему, наоборот, только от звука его низкого голоса хотелось забраться под кровать и спрятаться. — Ребенок не верит в очевидное, — терпеливо ответил Бэкхён. — Не мои проблемы. — Шуга, блин, ну сколько можно? Что тебе стоит, а? Сходи, купи нам кофе. Пожалуйста, — произнес Сокджин. — Вы уже задолбали меня сегодня, — ворчливо бросил альфа, а следом раздались удаляющиеся шаги. Сокджин вошел в палату. — Проснулся? Как себя чувствуешь? — Лучше. Спасибо. — Не стоило нам проводить подобные эксперименты, — повернулся Сокджин к вернувшемуся Бэкхёну. — Так он никогда не поймет, в чем дело, — ответил рыжий. — Что-нибудь чувствуешь? Две пары глаз уставились на младшего. Чимин отрицательно замотал головой. — Сейчас почувствуешь, — уверенно произнес Бэкхён, возвращаясь в свое кресло. — Ты почти сутки не приходил в себя, мы очень переживали, Чимин, — произнес Сокджин. Он тоже хотел накрыть его ладонь своей, но в последний момент отдернул руку. — Простите, что доставил вам неудо… Чимин не успел договорить. Его резко бросило в холодный пот, а сердце забилось так нервно и часто, будто боялось куда-то не успеть. Чимин шумно выдохнул и прикрыл глаза. А в следующую секунду на него хлынули запахи — травянистый аромат Бэкхёна, яркий сандал Сокджина, шоколад и корица, отдающие от постельного белья, море смешанных запахов из окна. — Не стоило нам вновь подвергать его стрессу, — забеспокоился Сокджин. — Чимин, дыши медленнее, хорошо? Юнги сейчас подойдет. Чимин смотрел на старших омег в ужасе. От усиливающегося чувства тревоги его начинало мелко трясти. — Он так и будет его бояться, если не поймет, как альфа действует на него, — произнес Бэкхён. — Думаешь, кто в здравом уме вообще способен поверить, что на него может так влиять другой человек? Чимин захрипел. Он хотел прекратить все это, он не знал, куда деться от запахов и накрывающих его эмоций. Собственное тело стало клеткой. — Сейчас все пройдет, — снова стал его уговаривать Сокджин. — Мы уже проверяли это. Шуга привез меня сюда из борделя, и тебе на короткий миг стало лучше. Юнги оставил меня и собирался поехать домой. Но стоило ему спуститься к парковке, как тебе снова стало хуже. Если бы не телефон, который я оставил в его машине, мы бы так и не узнали, что его присутствие может тебе помочь. Юнги принес мне телефон, а доктор Ли подметил зависимость твоего состояния от альфы. Мы проверили еще раз и убедились в этом окончательно. — Если бы этого альфы не оказалось рядом, ты мог впасть в кому из-за какой-то порки, — мрачно добавил Бэкхён. — Твоя проснувшаяся чувствительность не признавала даже прикосновений простых, а тут удар розгой, — процедил рыжий. — Я эту суку Хонсу на кусочки разделаю, как увижу. — Хонсу займется Дио, — жестко отрезал Сокджин. — Он получит то, что заслужил. — Иногда я просто не понимаю, Джин, кто ты — ангел или демон? — обреченно произнес Бэкхён. Чимин слышал омег через слово. В ушах шумело от слабости и учащенного сердцебиения. Он сжимал и разжимал в кулачках простынь, едва уже вынося заскоки собственного организма. А потом он почувствовал запах, пока едва уловимый, но стойкий. Чимин втянул этот запах полной грудью, вытягивая его из воздуха по крупицам. Ему отчаянно нужно было найти этот источник, рухнуть в него с головой и забыться. Чем отчетливее становился этот запах, тем спокойнее становилось сердцебиение. — Это так странно, — произнес Бэкхён. — Он на него как радар настроен. Впервые такое вижу. Чимин не слушал. Он наслаждался в благословенном запахе, который полностью погасил все остальные. Чимин не мог определить, чем пахнет, он просто чувствовал его всем существом. — В жизни всякое случается, — ответил Сокджин. — Юнги уже близко, да? Чимин никак в своей голове не мог соединить эти две составляющие — запах и тот хмурый, пугающий альфа, но он не мог игнорировать тот факт, что его состояние вновь вернулось к отметке «терпимо». Дыхание пришло в норму, липкая тревога ушла, пульс восстановился. Чимин с шумом втянул воздух в легкие прямо в тот момент, когда дверь открылась. Он распахнул глаза, не веря им. У порога с тремя стаканчиками стоял тот самый альфа. Юнги. Чимину снова стало так ужасно стыдно за свое состояние, за то, что он наслаждался минутой ранее запахом альфы. Он в смятении и растерянности смотрел на Юнги, впервые в жизни вообще как-то отреагировав на альфу. — Кофе, — Юнги всучил Бэкхёну и Сокджину по большому стаканчику капучино. В его руке оставался еще один стаканчик, и Чимин жадно на него смотрел. Пить хотелось жутко, но попросить он не осмелился. — Приподняться можешь? — спросил Юнги нейтрально. У Чимина дар речи пропадал, когда этот альфа обращался к нему, поэтому он просто качнул головой.  — Ты не калека. Приложи усилия, — потребовал тот. Чимин не понимал, почему ему грубят, но ослушаться не мог. Он заставил себя собраться и чуть-чуть приподняться. Юнги, на удивление, не стал смотреть со стороны, он подошел ближе, обдавая тем самым классным запахом, от которого хотелось свернуться в комочек и замурлыкать, и поправил подушку, чтобы удобнее было сидеть. Чимин чувствовал, что его щеки запылали ярким факелом, особенно когда Юнги почти впихнул ему под нос стаканчик с трубочкой. Чимин от жажды забыл обо всем, он хотел взять стакан руками, но поднять их никак не получалось, поэтому он просто обхватил трубочку губами и стал жадно тянуть чуть сладковатую воду. От испытываемого наслаждения он готов был растечься лужицей. Юнги не отбирал у него стакан до тех пор, пока он не допил. И только вытянув все до конца, он обнаружил, что на него внимательно смотрят три пары глаз. Чимин окончательно смутился и, как назло, совершенно по-идиотски икнул. — Айгу, до чего же ты милый, — первым нарушил тишину Бэкхён. Юнги отошел к мусорному ведру, чтобы выкинуть стаканчик. — Как себя чувствуешь? — снова спросил Сокджин. — Х-хорошо, — Чимин мысленно ударил себя по лбу. Черт. Он еще и запинаться в словах начал! — Я позову доктора, — вызвался Бэкхён. Юнги тоже не остался, вышел из палаты. Но далеко не ушел, судя по состоянию. Чимину до сих пор было сложно в это поверить. — П-почему я реагирую так на него? — шепотом спросил Чимин, чтобы альфа за дверью его не услышал. — Так теперь будет всегда? — Не переживай. Это временное. Если говорить проще, то ты сейчас как оголенный провод, а Юнги что-то вроде защиты для твоего организма, — пояснил Сокджин мягко. — Когда ты окрепнешь, все пройдет. — Почему именно он? Я… я не понимаю. Должно же быть какое-то объяснение. — Врачи говорят, что такое случается, когда встречаются физиологически совместимые особи, — максимально нейтрально произнес Сокджин. — В смысле истинные? — округлил глаза Чимин. Он точно тогда с моста не спрыгнул? Все знали, что истинность — это просто сказки для малышей! — Истинные пары — не больше, чем красивая легенда. На самом деле, судя по твоей реакции, врачи предположили, что у вас с Юнги просто высокая совместимость, не более того. Чимин все равно не мог понять. На уроках биологии им говорили, что высокая совместимость чаще всего бывает у одного вида. А у Белоснежки и брюнета не может быть никакой совместимости, они, наоборот, как два разных полюса, противоположности, две крайности. — Но… — Послушай. В жизни случаются вещи намного более странные, чем ваша с Юнги совместимость, — прервал его Сокджин. — А если он влияет на меня, то и я… как-то влияю на него? — предположил Чимин. Он сам не понимал, отчего этот вопрос так волнует его. Сокджин замолчал, серьезно задумавшись. — Нет, не думаю, — покачал он головой. Чимин мысленно пнул себя за то, что почувствовал разочарование. Тема совместимости его взбудоражила, ведь если бы был человек, которому он подошел хотя бы на физиологическом уровне, было бы так здорово. — Как тут наш пациент? — с бодрой улыбкой вошел в палату врач-альфа в белом халате. Чимин поднял на него настороженный взгляд. — Говорит, что чувствует себя лучше, — ответил за него Сокджин, уступая место на стуле доктору. — Отлично, отлично. Давай-ка я тебя послушаю, — врач потянулся к его кофте, но Чимин зашипел на него зло, как дикая кошка. Собственное поведение стало неожиданностью для него самого. Ему даже удалось сдвинуть свое тяжелое тело к краю кровати, подальше от рук альфы. — Чимин! — Сокджин оказался тоже немало шокирован поведением омеги. — Это доктор Ли, он не сделает тебе больно. Чимин не знал, что с ним происходит, но ему хотелось рычать, цапнуть мужчину за руку, чтобы не лез к нему. Эти животные замашки пугали и его самого, но доктор безобидно рассмеялся. — Все нормально, — поднял он руки вверх, успокаивая обоих омег сразу. — Он просто почувствовал во мне чужого альфу, не своего. — Не своего? — удивленно переспросил Сокджин. — Но у него нет еще альфы. — А вот сущность омеги внутри него думает иначе, — улыбнулся доктор Ли. — Думаю, тот парень, что сидит под дверью, и является катализатором подобного поведения. Сейчас все инстинкты омеги будут направлены на то, чтобы сохранить себя для своего альфы, он не позволит чужаку прикоснуться к себе. — Звучит как-то по-животному, — нахмурился Сокджин. Чимин был с ним полностью согласен. Он же не зверь, в конце концов, чтобы так вести себя! — На самом деле, — терпеливо продолжил объяснять доктор, — все не настолько страшно. Сейчас омега-Белоснежка находится в особом состоянии. Все его инстинкты вытащены наружу, и они в большей степени им и будут управлять в течение некоторого периода. Постепенно это пройдет, и разумная часть его возьмет верх, как и у всех остальных людей. Не хотелось бы вас пугать, но именно в этот период Белоснежки чаще всего совершают попытки суицида. Неокрепшим молодым особям очень сложно справиться с такой огромной нагрузкой как с психологической стороны, так и с физиологической. Сокджин как-то нервно выдохнул: — И что мы должны делать? Как ему помочь? — Не беспокойтесь так. В случае Чимина нам несказанно повезло. Его сущность каким-то образом выбрала себе альфу, который на биологическом уровне является для него стабилизатором. Я пока сам удивлен этим феноменом, но с участием того альфы, что сидит сейчас под дверью, Чимин сможет без потерь пережить сложный период. Слушая доктора, Чимин задался вопросом — у судьбы вообще есть совесть? Почему Белоснежки должны так страдать? За что? За какие грехи им столько сложностей? — Значит, Юнги нужно быть просто поблизости, чтобы Чимину становилось лучше? — снова спросил Сокджин, всерьез встревоженный состоянием омеги. Чимину от этого было странно. За него никто никогда не волновался так. Он никогда не знал родительской теплоты и заботы. — Пока да, этого будет достаточно. Ну что, Чимин, можно я все-таки послушаю тебя? — снимая с шеи стетоскоп, обратился доктор к нему. — Никакого прямого контакта, обещаю. Твой хён поднимет тебе кофту, а я приложу эту штуку к груди, не касаясь твоей кожи пальцами. Идет? Доктор говорил так спокойно, неторопливо, словно ничего странного и не происходит. Чимин, поддавшись этому настрою, осторожно кивнул. Сокджин в ту же минуту приподнял ему кофту, обнажая худой, впалый живот и грудь, а доктор Ли приложил холодную мембрану чуть ниже левого соска. — Вдохни глубже, — попросил альфа. — Вот так. А теперь выдохни. Еще раз, медленнее. В детстве тяжелые заболевания переносил? — Нет. Чимин точно не знал, что можно отнести к тяжелым. Однажды у него была такая высокая температура, что он упал без сознания прямо на улице. — Грудную клетку словно что-то сдавливает. Переломы ребер были? — Да. — Может, из-за этого. Как на ноги встанешь, отправлю тебя на дополнительные обследования. Организм явно истощен. А еще течки даже не было. Теперь Сокджин перевернет тебя на живот, а я осмотрю спину, хорошо? Чимин старался не нервничать, но лежать задницей кверху ему совсем не нравилось. Даже присутствие Сокджина не помогало. — Прикосновение стетоскопа чувствуешь? — Слабо. — На что похожи ощущения? — Будто жалит кто-то. — Соприкосновение кожи и одежды чувствуешь? — Сейчас нет. — Хорошо. Пока препараты действуют, нужно смазать ягодицы, иначе потом отеки выльются в серьезную проблему. Тебе и без этого хватит ощущений. Согласен? Чимин не был согласен, но вместо него ответил Сокджин: — Делайте, что необходимо. Он у нас сильный мальчик. Главное, чтобы быстрее выздоровел. — Тогда приспустите ему брюки. Чимин, помнишь, что я обещал не касаться тебя? — Угу, — нервно промычал Чимин в подушку, когда Сокджин выполнил просьбу врача. — Не будешь тогда на меня рычать? — шутливо спросил доктор, достав из тумбочки несколько стеклянных баночек. — Не будем звать младший персонал, обойдемся сами. Доктор проинструктировал Сокджина, что делать, и передал ему перчатки и лекарства. Чимин не чувствовал боли от порки, но первое прикосновение холодных пальцев опалило его жаром и жжением. — Рубцы совсем еще свежие, — Сокджин отдернул руку. — Ему больно. Может, сделать еще обезболивающего? — Его организм и так накачан под завязку, — задумчиво произнес доктор. — Чимин, сможешь потерпеть или позвать анестезиолога? А может, позвать Юнги? Чимина в холодный пот бросило. — Нет! — он чуть не выкрикнул это и даже попытался перевернуться, но Сокджин его остановил. — Успокойся, никто его не будет звать. — Не надо… его. — С альфой тебе было бы легче, — предложил доктор. — Он пока стесняется его, — ответил Сокджин за Чимина. — Дело молодое. Ладно. Так как, Чимин, потерпишь? — Да. Да! — несколько раз повторил тот, оторвав голову от подушки. Он вытерпит что угодно, только бы его больше никто не видел в таком состоянии. Да он со стыда сгорит, если альфа будет смотреть на его обнаженный зад со шрамами от порки. Судя по воспоминаниям о той боли во время порки, там у него живого места не осталось. Доктор на его пламенное согласие добродушно рассмеялся. Сокджин начал втирать в него дурно пахнущий гель. Чимин терпел, стиснув зубы и сжимая кулаки. Он и не думал, что простые, осторожные прикосновения окажутся настолько острыми, будто на него сел рой ос, которые жалят и жалят. И это с учетом тех лекарств, подавляющих чувствительность, которые в него уже влили! Чимину даже страшно было представить, что будет, когда действие препаратов закончится. Да он умрет от болевого шока! — Вот и все, — в голосе Сокджина послышалось облегчение. — Как ты себя чувствуешь? — спросил доктор. Он издевается, что ли?! Чимин и ответить ничего не мог, дышал только так, словно пробежал пару километров. — Чимин? — Т-терпимо, — прохрипел он. В голове зашумело, а перед глазами поплыли черно-белые круги. — Ну-ка, поверни ко мне голову. Не теряй сознание только, слышишь? — Что? Что с ним? — забеспокоился Сокджин, стоявший над ним с правой стороны. — Он слишком слаб для любого стресса. Одолжите у альфы за дверью какую-нибудь вещь, запах должен помочь омеге. — Может, его позвать сюда? Чимин, преодолевая тошноту и слабость, зашевелился, чтобы возразить и остановить. — Ему нужно успокоиться, а не нервничать. Вещи будет достаточно, — ответил доктор Ли. Чимин облегченно сдался, распластавшись по койке, как бесформенное желе. — Не отключайся сейчас. Потерпи еще немного. Он уже устал терпеть. За всю свою недолгую жизнь он только и делал, что терпел. Когда ему уже можно будет отдохнуть от этого? Слабость была безграничной, она укрывала теплым одеялом и маняще звала в темноту, ту, где больше не нужно будет ждать новой боли. И она будет пахнуть. Запах. Да. Как вот этот. Чимин, не соображая больше, зарылся носом во что-то, что потрясающе пахло. На краю сознания лишь мелькнула мысль, что неприлично так вести себя и нюхать чужую вещь, но становилось так легко, что Чимин решил забить на все. Он сгреб под себя темную ветровку и снова сунул нос в скомканную ткань. — Это нормально, что он так реагирует? — Я впервые сталкиваюсь с подобным, — озадаченно ответил врач. — Но если ребенку становится лучше, то мы должны использовать эту особенность его обоняния. Чимин пропустил все слова мимо ушей. Он наслаждался запахом.