Одержимость

Глава 8

Мир раскололся на две половины, рассыпался, треснул по линии экватора, вдоль позвонков, полушарий, разделился на «до» и «после». И кажется, заснеженное, окруженное лесом и скалами плато Ноборибецу невыносимо походит на монохромный, унылый пейзаж пустыни, кажется, что плазмообразные щупальца тишины оплели, обвили объекты по обе стороны реальности и укрывают под собой вечно голодных рыщущих тварей, и кажется, Улькиорра снова ненароком заглянул в беспощадно холодную, истинную неизведанность, когда бросил лениво, что новое расставание с Генсеем будет приравнено к смерти. Первый день призывно пестрил докладами, переизбытком внимания, чрезвычайным красноречием со стороны полубога и членов лаборатории; как подопытный, редкий и ценный экземпляр, Сифер водил Иноуэ с собой и всем с похвальбой показывал: «Фибромиалгия*», - сообщал он заученно и ударялся в длительные, заумные объяснения, подменяя личность Принцессы латинскими медицинскими терминами так навязчиво и безальтернативно, словно та впредь должна ассоциировать себя только с ними, не возражал против физиологических обследований и отворачивался от жалобных взглядов Химе. И все же в тайне в первый день она была почти счастлива, пусть не за себя, но за Сифера: он вернулся с победой, славно справился с миссией, даже если всем наплевать, даже если Владыка намеренно не выходил на связь, желая доказать равнодушие, ее Сифер вернулся с победой. Еще через сутки, когда ее заключили в привычную лучшую камеру, когда удалили охрану, когда внимание арранкар превратилось в угрозы, эйфория сошла, воспоминание о ней рефреном гудело в ушах, повторяя, что она никому не нужна, ее ценность исчезла. Песок не искрился переливами дальних галактик, метель выла в груди, скулила внутри диафрагмы, горные тропы неминуемо упирались в тупик. Свечей не давали, не выпускали наружу и комнате больше не убирались, Улькиорра не навещал ее уже несколько дней, и та, молитвенно сложив руки, часами стояла напротив оконца под потолком, ожидая погибели. Тревога не съест ее, она не поддастся, предчувствие скорой войны не обескровит, не похоронит под видениями трупов друзей. Уверенная, что Айзен ее не убьет, даже не вспомнит, она могла лишь надеяться, что ее гибель от рук кого-то из нумеросов – это не важно – принесет хоть малейшую пользу товарищам, сожалея отчасти, что обещание, данное Кватро, никогда не исполнит. Осталось три дня от ее заточения. Как только она избавится от тесной физической оболочки, то сразу же постарается улучить возможность и сбежать в Генсей, чтобы увидеться с Ичиго. Она не вспоминала ни о ком так часто по возвращении в свои казематы, не думала о подругах и, словно в отместку за похищенный первый поцелуй, до помешательства желала вернуться домой. Впрочем разве он простит ее, предавшую всех вероломно и глупо. И если она уйдет, ее никогда не простит Улькиорра. Химе ловила себя на мысли, что в стройную систему ее безответной любви закралась ошибка. Все было так просто, так легко, безмятежно, так искренне и понятно – несчастная девочка-сирота полюбила школьного хулигана, о котором мечтала добрая половина всех старшеклассниц. Девочка не надеялась на взаимность, не смела и помышлять об этом и, волей случая оказавшись ближе к нему, могла лишь стать его тенью. Отправляясь сюда, в тайне она представляла себя прекрасной Принцессой, за которой, как когда-то за Кучики-сан, отправится рыжеволосый Принц, но прошло около трех месяцев, и никто не собирался ее искать, и хрупкая девочка – предательница, эгоистка – так вероломно, податливо упала во властные, горячие руки врага. Нельзя, нельзя – запрещала себе она – я не должна думать о нем, как о друге, должна сохранить чистой любовь к Куросаки, потому что это все блажь, иллюзия и проклятие Ноборибецу, это все мое одиночество, - она обнимала подушку и третью ночь подряд захлебывалась слезами, сгорая от стыда. И все равно, кроме высокомерного, надменного, довлеющего над любой волей Сифера, никто не знал ее лучше, не читал ее мысли и чувства, не стремился узнать ее душу. Это просто обман, это никогда не повторится снова, он до смерти останется верен Владыке, это флер подлунных снегов, жар сердца земли, счастье, о котором она столько мечтала. Орихиме рыдала и не находила утешения, потому что это дилемма без верного выбора, где каждое решение взаимоисключающее, взаимоуничтожающее. И, обхватив голову руками, стеная, она больше всего на свете боялась, что товарищи придут за ней, просыпалась в поту, в бреду и уже с остервенением жаждала поскорее быть убитой. В другом крыле замка вечер тянулся неспешно и однообразно, но Сиферу именно это и нравилось, именно это и отличало Уэко Мундо от хаотичного мира Принцессы. Стоило вернуться домой, как мысли прояснились, смятение, сомнения и симпатии остались тлеть среди снежных пустынь восьмым чудом света, ибо взросли на заведомо бесплодной земле. Кватро с прежним уверенным рвением вернулся к обязанностям, сосредоточился на подготовке к нападению, анализе данных от разведслужб и на время даже забыл о женщине, давая себе передышку от сминающих разум импульсивных решений, чужих нелогичных эмоций, а может, усилием воли запретил себе думать о ней, боясь угодить в ловушку, подвести полубога, расстаться с собой. В конце концов после отбытия Айзена-сама пленница останется в его власти, и спешить особенно некуда. Даже если за ней придет Куросаки, вспомнит случайно об украденном солнце, Сифер ему не позволит не то что коснуться, но даже взглянуть на нее, а если придется, убьет ее раньше. Он был абсолютно спокоен, доверяя Владыке и общему благу, ведь план идеально продуман, сбалансирован, выверен, просчитан до самой абсурдной мысли в голове синигами, и нет подводных камней. - Улькиорра-сама? – девушка-нумерос бесшумно возникла позади и позвала шепотом, склонившись над ухом. Собрание посвятили подготовке врагов к вторжению к Уэко Мундо. Гриммджоу, как и ожидалось, выступал за упреждающий удар, остальные слушали равнодушно с молчаливого согласия Айзена, который казался немного скучающим, даже утомленным, словно изнывал от тяжести времени и заранее утвердил бесполезность Эспады или имел личный план действий, не предполагающий выживание никого из присутствующих. Доклады Гина и Заэля шли один за другим, информация висела в воздухе и, не находя отклика, обесценивалась. Сиферу не нужны были доказательства, не нужна была власть или сила, которой так жаждали остальные, он служил просто так, неподкупный, своевольный и слишком разумный, даже опасный для подобного места, и потому удостоился особого доверия, но совершенно не значит, что перестал быть расходным материалом. Его это устраивало: определенная цель, миссия, после выполнения которой он, вероятно, перестанет существовать в той или иной мере, – в отличие от всех он был готов к скорому предательству Айзена и даже считал себя отчасти счастливым, лишенный наивных заблуждений относительно натуры ками. - В чем дело? – Сифер чуть дернул подбородком в его сторону. - Пленница сказалась больной и отказывается от еды, - взволнованно, испуганно зашептала девушка. – Когда я приказала медицинскому персоналу проверить ее состояние, она забаррикадировала дверь и никого не впустила, - голос ее дрожал, и она нервно один за другим отрывала заусенцы на пальцах. Арранкар машинально скосил брезгливый взгляд на ее руки, испытывая нечто сродни тошноте, думая, что следует тщательнее подбирать персонал в служение к Иноуэ. - Улькиорра? – Айзен остановил докладчика и чуть нахмурился. Кватро поймал себя на мысли, что отвык от Лас Ночес. В прежние времена он не замечал никогда деталей внешности посторонних, их тона или привычек, особенностей поведения, считая это чем-то не просто унизительным, но и бессмысленным и даже глупым, всегда погруженный либо в собственные размышления, либо увлеченный работой, лица сливались, оставались в слепом пятне, невыразительные, не имеющие ценности. По возвращении все это бросалось в глаза и раздражало – общая серость, запуганность, безрадостность, нервозность и слабость. Женщина показала ему другой, чужой мир, сияющий до слепоты, чужую жизнь, нелепую и всегда им отвергаемую, но такую простую, желанную, она показала ему дружбу и дом, показала то, чего он жаждал до встречи с Владыкой. - Извините, Айзен-сама, я вынужден отлучиться, - он поднялся и коротко поклонился. - Что-то случилось? – дежурная фраза без интереса. - Ничего, что требовало бы вашего внимания, - и вышел с нумеросом в коридор. – Как давно это произошло? - Около двух часов назад – перед ужином, - девушка семенила за Сифером короткими шажками, обмирая от ужаса. – Утром и в течение всего дня, когда я заходила к ней, женщина выглядела подавленной. Мы не решились ломать дверь, - виновато добавила она, предвосхищая расспросы Четвертого. Дорога до комнаты Иноуэ казалась вечностью. Лабиринты Лас Ночес должны были нести успокоение, а Улькиорре казалось, словно его проглотил огромный Пустой, и ему чудовищно тесно внутри, еще секунда – и он утратил личность, растворится в чужом организме, сознании и воле. Ее реацу по-прежнему ощущалась, но это не означало, что женщина была цела, вполне возможно, она искалечила себя или уничтожила заколки, лишившись надежды на спасение свое и товарищей. Не прикладывая особых усилий, он вышиб дверь, и стол, который та передвинула, стремясь сдержать приход незваных гостей, отлетел к стене и раскрошился, подняв облако пыли. Та вздрогнула и едва не закричала, сильнее обхватила колени и вжалась в спинку дивана. - Что это значит? – не меняясь в лице, произнес арранкар. Орихиме закусила губу от испуга и дрожи и молча потупилась, словно только что поняла свою ошибку. – Я задал тебе вопрос. - Н-ничего, - заикаясь, мечтая провалиться сквозь землю, прошептала она, проклиная себя, что все зашло так далеко. Конечно, когда она задумала эту маленькую шалость, когда, утомленная ожиданием и нападками Пустых, решилась позвать Улькиорру, и, боясь скомпрометировать его, придумала историю с болезнью, то не предполагала, что тот придет сразу, как только обо всем узнает. Она рассуждала, что сначала он должен кого-то послать уточнить информацию, не размениваясь на мелочи, потом, когда будет свободное время, он уделит ей немного внимания. А теперь боялась смотреть ему в лицо, уверенная, что он до невероятия зол. Сифер не произнес ни звука, по-прежнему буравил ее уничтожающим, сминающим любое проявление доброты и заботы взглядом, сжимая кулаки в хакама и чувствуя, что свирепеет. И только Орихиме знала это, только Орихиме отличала его настроения, только у нее получилось приблизиться к арранкару, и это раздражало даже сильнее ее бредовой выходки. Глупая женщина посчитала себя настолько значимой, что посмела отвлечь его ради абсурдной шутки и лжи, поставить в неловкое положение, почти опозорить, обнажив их хрупкую связь, позволила себе думать, что ее ничтожное существование ценнее целей Владыки. - Улькиорра, я… - она запнулась, заметив, что тот напряженно сжимает и разжимает ладони. – П-п-прости… - потянулась к нему, осеклась, наткнувшись на любопытный, пристальный взгляд нумероса, занервничала и скомкано пробормотала так, чтобы только Сифер услышал. - Я просто хотела тебя увидеть, - и окончательно потерялась в смущении. - Все – пошли прочь, - предельно равнодушно произнес тот, успокаиваясь, расслабляясь от парадоксально потрясающей, восторженной мысли на грани ужаса и счастья, что женщина знает его и видит насквозь, чувствует его эмоции, знает, сколько сил ежесекундно уходит на их подавление, знает, что Сифер для всех и Сифер для нее - две разные личности, и знает все его слабости. Для всех он самый хладнокровный и беспринципный последователь Айзена, его правая рука и пример для Эспады, для женщины он друг – его едва не сшибло волной осознания – она видит в нем то, чего никто не замечает, чего он сам в себе не находит, и это не пресловутая душа или связь, это желание жить, такое же, как у нее, настоящее, потому что жажду познания не скроешь, ничем не подменишь, только живое внутри существо стремится к новому, необъятному, далекому. И этот самообман мог бы длиться целую вечность, если б не Орихиме. Та выглядела беспокойной и затравленной, словно ждала наказания. - Когда хочешь меня видеть, просто позови, - произнес он мягче, оставшись наедине, и девушка удивленно захлопала ресницами, стыдясь собственных грубых ожиданий и мыслей, затрепетала и, наверно, в другие времена даже обняла бы его. - Ты был занят, и я не хотела вызывать подозрения, - лепетала она, сдерживая смущенную улыбку. - Ты хотела мне что-то сказать? Что-то важное? – он снова добавил в тон показной строгости, как будто давая ей понять, что все это не по-настоящему, что нужно еще потерпеть, что война, возможно, принесет перемены не только в Генсей, но и для них подготовит совместное будущее. - Нет, я… просто хотела знать, что ты в порядке, - она кивнула и улыбнулась сама себе, окончательно избавившись от смущения. - Ясно. Тогда я ухожу. Поешь. Может быть, я зайду к тебе позже, - бросил он у порога, давая понять, что все же осуждает ее поведение и есть дела важнее несносной Принцессы. Однако Орихиме видит иначе: все, что ей нужно услышать, - это просьба поужинать и обещание скоро вернуться, а значит, Сифер все еще заботится о ней, это значит, что он все еще ее оберегает. И это всегда подкупало, именно это изначально сделало его незаменимым, поставило на первое место после брата, дало основу рассуждениям о душе и желанию до нее достучаться. ___________________________________________________________________ *Фибромиалгия — это комплексное расстройство с распространенной мышечно-скелетной болью, депрессией, нарушением сна, утренней скованностью, усталостью. Для болезни характерно также наличие на теле болезненных участков — так называемых «болевых точек». Женщины более подвержены развитию этой болезни, чем мужчины. Среди всех форм хронических болевых синдромов фибромиалгия является лидером по представленности депрессии, степени дезадаптации пациентов. Причинами заболевания являются многие психологические факторы, такие как сверхнастороженность, мнительность, катастрофизация, а также гормональный дисбаланс (особенно гормонов щитовидной железы); постоянное психическое напряжение, т.е. пребывание в состоянии стресса; периферические болевые синдромы; постоянный прием лекарственных средств. В ходе терапии больному рекомендуется пройти курс массажа, лечебной физкультуры, возможны занятия йогой или пилатесом, плаванием, показано физиотерапевтическое лечение, прием минеральных вод, следует устранить источник стресса, консультации психотерапевта. При медикаментозном лечении, назначается прием местных и/или общих обезболивающих лекарственных средств, антиконвульсантов, антидепрессантов, для нормализации сна назначается прием снотворных препаратов.