Одержимость

Глава 9

Улькиорра нервничал: датчики, расставленные по периметру пустыни, продолжали регистрировать очаги чужеродной реацу вторые сутки подряд. И если сначала он планировал отправиться в разведку и лично проучить вторженцев, то когда их число перевалило за сотню, а уровень сил вкупе многократно превысил Эспаду, пришлось передумать. Он напряженно сканировал данные на мониторах, пытаясь решить, что делать дальше. Даже если он соберет всех арранкар, которых сможет найти, даже если каким-то чудом ему удастся их объединить, хотя насчет последнего он не был уверен, шансы на победу все равно были минимальны. Кто-то вроде Куросаки Ичиго непременно пафосно заявил бы: «Но ведь не ноль!» - и продолжил бы борьбу. Улькиорра мог лишь ждать, отвергая неоправданный риск. Лучше пожертвовать парой десятков Пустых, чем потерять вообще все. Просить помощи у Сообщества Душ он не мог тем более, и не только потому, что тогда бы пришлось объявить о своем, ломающем представления о смерти, воскрешении, но и потому, что был уверен, - они не помогут, что бы ни произошло. А так была хотя бы небольшая возможность узнать планы врага и подготовиться. И он принялся кропотливо собирать и обрабатывать информацию, лично пытать и допрашивать пойманный Рокой «языков». Он составил грамотный план отступления с определенными взаимными уступками с обеих сторон, чтобы добиться сохранности своего мира и выиграть еще хоть немного времени. Но первый тревожная весточка пришла с поимкой Халлибел. Тогда он впервые увидел лидера врагов и узнал его способность видеть будущее и влиять на него. Точнее сказать, предсказал ее так же, как Яхве Бах предсказывал все движения Трес Эспады в бою. Она ожидаемо отказалась служить его воле, и тот, не церемонясь, приказал пытать ее до тех пор, пока она или не передумает, или не умрет. И тогда же Улькиорра узнал о готовящемся нападении на Сообщество Душ, а позже – и мир людей. Он мрачно расхаживал из стороны в сторону в лаборатории, кидаясь из крайности в крайность, когда буквально в течение трех часов от поимки Трес система наблюдения оповестила о начале наступления на Готей 13. Он застыл, опираясь ладонями на титровальный стол, в холодном спектре цветоизлучения мониторов, совершенно беспомощный теперь, понимая, что ошибся, когда выбрал ожидание и лишь потерял время, а должен был, забыв гордость и предрассудки, предупредить синигами о возможных врагах, он должен был позаботиться об Орихиме хотя бы так и не допустить вторжения. Он, как всегда, был слишком требователен к себе и ставил недостижимые цели, забывая, что в одиночку ничего не добиться. Рока тихонько открыла дверь и прошла внутрь. - Я принесла вам чай, как вы и просили. Но Сифер продолжал молча стоять и, словно загипнотизированный, следить за данными на мониторах. Число жертв среди синигами приближалось к тридцати и в ближайшие часы перевалит за сотню, среди квинси погибших не было. Он всецело, нутром ощущал свое бессилие, глупое безволие и осторожность, гордыня и отчужденность, которые не дали предупредить Готей о врагах. Он сжал кулаки, едва сдерживая гнев, испытывая примитивную потребность в схватке, лишь бы избавиться от гнета рассудительности и смирения, которые никогда не помогали. - Вторжение уже началось? – слегка беспокойно спросила Рока. Улькиорра кинул на нее раздраженный взгляд, как смотрят на отвлекающую жужжанием муху, на мусор под ногами, но никак не на того, кто заботится о тебе. Хотя он прекрасно знал цену этой заботы. Он не верил в бескорыстие. В бескорыстие среди Пустых особенно. Женщина поджала губы и потупилась. - Что вы намерены делать? – спустя минуту она снова робко обратилась к нему. - Нападу на них, - отчаянно и холодно отозвался Сифер. – Уничтожу столько, сколько смогу здесь, а потом отправлюсь в Сообщество Душ. - Вам нельзя так поступать! – вдруг взмолилась Рока, подбегая к нему. Улькиорра равнодушно отвернулся, предугадав ее реакцию. – Это очень опрометчиво! - А у меня есть выбор? – голос его по-прежнему ничего не выражал, но через нити негасьона женщина чувствовала его ярость и смятение одновременно, его беспомощность и гнев на себя. – Я и так потерял слишком много времени, перекладывая стопки бумаг с цифрами и диаграммами, в то время как должен был вступить в бой! - Вы погибнете! Вы ведь понимаете это! – в отчаянии прошептала она. – Зачем сознательно идти на смерть?! Сифер смотрел на нее исподлобья, как и всегда, и продолжал ей казаться недосягаемым. Даже после того, как она фактически даровала ему жизнь, делала все для него, разделяла его эмоции, он по-прежнему в ее представлении застыл идеализированным божеством, требующим поклонения, кем-то, настолько далеким от истинного себя, что, попробуй кто-нибудь образумить ее, открыть ей глаза на реального Сифера, она бы отмахнулась и не поверила, игнорируя, что ему во все времена было плевать на власть, собственную безопасность и навязанные, навязшие в зубах постулаты. - Вы не можете уйти, - заученно, вымученно повторила она. – Прошу вас, Улькиорра-сама. Вы знаете, что произойдет, если вы раскроете себя раньше времени. Конечно, он знал: друзей у него в этой пустыне не было уж точно, зато было слишком много желающих поквитаться за явное высокомерие и надменность, которые он проявлял в Лас Ночес. И это была еще одна причина, по которой он не годился для трона, по которой он проиграл Куросаки и по которой следовало, вероятно, в будущем покинуть это место навечно. Но Рока упрямо продолжала это игнорировать. Конечно, он знал, чем может обернуться эта затея, знал, что, скорее всего, сражаться в Сообществе Душ ему не придется и он погибнет здесь, враги возьмут его числом так же, как было с Секстой. - Меня убьют? – иронизировал он. - Смерть – это меньшее из зол, - вкрадчиво начала женщина. – Пытки и бесконечные опыты – вот что вас ждет! - Абсурд, - механически выдавил он. За всю свою не очень долгую по меркам арранкар жизнь он привык подавлять страх. Страх смерти стал настолько привычным за бесчисленное множество сражений, что, в конце концов, стал отсекаться, как нечто рудиментарное, бесполезное, и атрофировался вовсе. Может, виной тому была бездной разлившаяся пустота, может, маска, покрывающая изначально полностью все лицо, лишая возможности взаимодействовать с миром: ведь когда ты не слышишь, не чувствуешь и не можешь попробовать на язык, страх смерти не атакует тебя так, как других; враг может кричать что угодно, может вести себя как угодно, но тебя ничто не отвлекает, ты всегда сосредоточен, ты читаешь только его движения, а не эмоции, они не важны, на мотивацию наплевать, ты следишь только за его атаками, а не языком. Однако, оказавшись в Лас Ночес, осознав свою «уникальность» и проблемы, которые она создавала, Сифер стал беспокоиться не о смерти, а о невозможности умереть слишком быстро, попав на лабораторный стол к Айзену или Заэльапорро. Пугали не опыты, операции или пытки, а бессилие, неспособность управлять собственным телом, полная зависимость от чужой воли и все то, что он пережил среди сородичей. И Рока прекрасно знала, на что надавить. - Вы прекрасно это понимаете, но все равно продолжаете упорствовать,- она была серьезна. – Я почти закончила рейтай для вас. Через пару дней он будет полностью готов. Он значительно увеличит ваши силы, выносливость, вы станете прежним собой. Если вы пойдете сейчас, то нити негасьона не выдержат вашей мощи и разрушатся, и вы станете легкой добычей для квинси, - она продолжала убеждать его, повторяя очевидное. Сифер и так это знал, но сейчас ожидание приравнивалось к трусости. Улькиорра продолжал смотреть на растущие цифры погибших синигами, словно ждал определенного числа, чтобы начать действовать. И не важно, будет ли общее число трупов кратным пи, удачно ли встроится в последовательность Фибоначчи или нарушит систему чисел Пифагора, он где-то в подсознании понимал, что пока среди них нет подлунной Принцессы, все нормально, еще можно победить, пока она дышит. - Я прошу вас, умоляю вас, - вдруг, осмелев, Рока протянула ладонь и легонько коснулась его плеча, - вы не должны сейчас сражаться, - Сифер не шелохнулся, - поберегите себя. Вы ведь видели данные с регистраторов реацу, враги превосходят по силе даже Эспаду. - Почему ты так волнуешься обо мне? – с легким отвращением произнес он. - Потому что…- она замялась, все еще продолжая касаться его плеча, - потому что вы словно часть меня. Мы связаны нитями негасьона, и я знаю все ваши чувства, ощущения… Мы словно делим одно тело. И я не могу позволить вам так легко потратить бесценный дар жизни, - она говорила заученными фразами, значение которых не вполне понимала, но была убеждена, что Сифер должен прочувствовать, должен был уловить ее настрой, ее искреннее стремление, и, нет, не помочь победить, а оставить его здесь, в Уэко Мундо. – Вы должны править, вы самый достойный из всей Эспады… - Довольно, - отрезал он, передергивая плечами, - эти признания неуместны и даже нелепы, - и мрачно прошелся по комнате. – Прекрати пытаться мной помыкать. Я уже предупреждал тебя об этом, - на ходу добавил он. - Улькиорра-сама, если вы так жаждете умереть, то я сама убью вас, - Сифер искоса глянул на нее, – но не допущу, чтобы вас мучили и пытали до скончания времен. - И что ты предлагаешь? Окопаться здесь и ничего не делать? Ждать, когда одни враги уничтожат других, а потом просто занять сторону более сильного? Отвратительно! – продолжал негодовать он. – Думаешь, они никогда не найдут это место? Думаешь, здесь мы в безопасности? В Уэко Мундо больше нет безопасных мест. Ни для кого. И все потому, что я упустил время, - тяжело вывел арранкар. – Опять. - Вы можете… Вы можете, - она задыхалась от волнения. - Я могу быть вашим связным! – горячо выпалила Рока. – Я могу собирать для вас данные. Вы будете их анализировать, суммировать, я могу передавать их синигами! Это огромный труд, требующий интеллекта, как у вас, вашего опыта и навыков. - У синигами хватает офицеров для подобной работы, - отмахнулся тот. - Тогда я могу стать вашим шпионом! Я на все готова! Это начинало раздражать. Самоотверженность, жертвенность, поддержка и поклонение – связи – это все то, чего он всегда избегал, причина, по которой никогда не набирал себе фракцию, это все то, что бесконечно мешало, обременяло и лишало свободы. И в то же время одиночество в последней важной битве явилось причиной, по которой он проиграл, - тяжело выдохнул он, - он так хотел себе женщину, не ее дружбы или понимания, он жаждал ее всю без остатка, что забыл: бывают моменты, когда отчужденность – проблема, а не сила. Когда Куросаки был один, он с легкостью его одолел, когда тот имел поддержку в виде друзей и цель для защиты, то это внутренности Улькиорры горели в пламени серо, а не наоборот. В конце концов, в одиночку нельзя победить целую армию. - Прекрати это, раздражает, - беззлобно одернул ее Сифер. – Ты ведь просто не хочешь, чтобы я виделся с человеческой девчонкой. Почему? - Вы… Это не так! – Рока округлила глаза и попятилась, почуяв угрозу. Улькиорра замер напротив нее и смотрел презрительно, требовательно, заранее пренебрегая любым ее ответом. – Сейчас вы должны быть сильным. Женщина делает вас слабее, она делает вас уязвимым, - взгляд арранкара становился острее и, казалось, еще немного – и тонким сверхъестественным лучом прошьет насквозь. – Вы сейчас должны думать только о себе. Война – не лучшее время для встречи с ней, - она пыталась изобразить сочувствие. – К тому же у нее есть Ичиго Куросаки, который позаботится о ней, и много других друзей. А у вас есть только я… - словно самую простую истину, заключила она, так и не сумев понять себя и сказать о своих чувствах. Ей все представлялось это невозможным, она ведь Пустой, искусственно созданный организм, она пережила столько боли и унижений, что, казалось бы, нечем привязываться, нечем любить, но не могла объяснить эту тягу к Сиферу на грани зависимости иначе. Но и сказать ему об этом она не могла тоже, заранее зная его ответ. А так, можно было делать вид, что, выполняя его поручения и заботясь о нем, она как будто полезна, приятно обманываться, думать, что значимость и важность имеет, жить в изолированной от внешнего мира идиллии. - Гриммджоу стал сильнее. Я разыщу его и обсужу это... - Гриммджоу-сама поглотил реацу Ямми еще в то время, когда вы были мертвы, - прервала она Улькиорру. – Гриммджоу-сама, скорее, найдет общий язык с синигами, чем станет помогать вам! Улькиорра жестом попросил Року уйти, окончательно устав от ее излияний. Даже Принцесса не утомляла его так. Однако в той или иной степени, но женщина была права. Страх оказаться в заложниках у квинси в качестве подопытного несколько отрезвлял и заставлял быть более благоразумным и собранным, поступать вразрез со своими желаниями. Еще раз проанализировав данные, получаемые из Сообщества Душ, он понял, почему враги побеждают так легко, заметив, как те фактически крадут чужие банкаи, и решил заняться разработкой устройства, способного это предотвратить. Рока благодаря нитям негасьона действительно оказалась полезна и снабжала ценной и уникальной информацией о силах и способностях врага. Уэко Мундо обречен, думал Улькиорра, и он лично сдал его квинси, выбрав пассивный метод борьбы вместо сражения. Но больше он не позволит им захватить ни один мир. Он все еще не мог биться в полную силу, но сражения и оружие никогда не были его сильной стороной, и он всегда открыто это признавал. В конце концов Айзен ценил его вовсе не за боевые навыки, а за интеллект и интуицию. Обдумывая теорию борьбы с кражей банкаев, он решил, что нужно наделить синигами такой дозой реацу Пустых, чтобы остановить действия врага, но не спровоцировать пустофикацию. Изначально он планировал вести расчеты для каждого синигами уровня лейтенанта и выше индивидуально, но затем понял, что это бессмысленно, ибо нужна лишь частица силы Пустого, чтобы отравить и разрушить душу квинси. Вторым звоночком стало нападение и захват Гриммджоу. Он был силен и бился ожесточенно, как и всегда, но квинси взяли числом. Отвратительная, гнусная, бесчестная тактика, раздражался Улькиорра, просматривая бой на мониторах. Это произошло спустя почти четыре дня от начала нападения на Готей 13, разработка устройства еще не была завершена, но времени оставалось все меньше. Сексту сковали и теперь вели в убежище врага под охраной целого отряда из арранкаров-предателей и квинси. Гриммджоу в меру умен и расчетлив, размышлял Улькиорра, познав силу врага, он не станет провоцировать их, приближая собственную смерть, он перейдет на их сторону так же, как сделал это для Айзена. А потом, на руинах чужой битвы за чужие идеалы провозгласит себя королем. Такие, как он, всегда выживают и не гнушаются ничем ради жизни: ни поглощением собственных же товарищей, ни подлой атакой на слабую женщину в бою с Куросаки, ни помощью от врага, ни предательством. Вот с кого следовало брать пример в жизнелюбии, усмехнулся Сифер. А идеалисты вроде самого Улькиорры всегда погибают первыми. И вдруг едва не вздрогнул: датчик и камера, установленные на руинах западной смотровой башни, регистрировали очередное вторжение и открытие гарганты. Он напряженно уставился в монитор. Урахара Киске пришел собирать информацию и привел с собой команду для тренировок. Шихоин Йоруичи, Садо Ясутора и Орихиме Иноуэ. Женщина ступила на землю Уэко Мундо, исполненная нерешительности и печали. И это не укрылось от всевидящих сиферовых глаз. И это стало последней каплей. Он мчался через пустыню, преодолевая встречный ветер, барханы и саму судьбу, словно снова попал в шторм в Наха, в черную пургу в Ноборибецу, и еще минута – стихия, оказавшись неминуемо сильнее, заберет и его волю тоже, оставив одну лишь безнадежность. Он нарушал все обеты, данные Роке, плевал на ответственность перед Уэко Мундо, он не хотел больше ни силы, ни власти, ни жизни взаперти, в безопасности и в отдалении. Он всем естеством отвергал клятву, что дал несколько недель назад Куросаки, он хотел только Женщину. Хотел видеть ее, говорить с ней, знать ее мысли, он хотел ее всю. Плевать, если его обнаружат, плевать, если отыщут убежище, он действовал опрометчиво и наобум, он полыхал жаждой, сокращая расстояние между ними, приближая неотвратимость кармической связи. Он думал, что даже если останется сотая доля мгновенья, он должен успеть взглянуть на нее, разделить с ней переживание встречи, и ничто не способно ему помешать. Издали он заметил отряд квинси и несколько их офицеров, некогда атаковавших Джагерджака. Показалось, те оживленно о чем-то спорили, словно решая, стоит ли убивать пленного сейчас или повременить. Улькиорра подобрался чуть ближе, стараясь оставаться незамеченным, прячась за редкими скалами. И раздался раздирающий горло вопль. Сифер напрягся, ожидая сопротивления со стороны Сексты, но его не последовало. Тот стоял на коленях, окруженный арранкарами-предателями, и бился в цепях, поглощающих реацу, как раненый зверь, не признавая бессилия. Те насмехались, оскорбляли, стремясь если не сожрать его, то замучить насмерть просто из животного, примитивного ощущения власти над более сильным. Улькиорра, конечно, был лишен иллюзий насчет армии Айзена и в целом Пустых, но было в этом что-то особенно отвратительное, оскорбительное, циничное, вызывающее разочарование и тоску. Квинси умны и руками предателей пытают Эспаду, лишая оставшихся членов десятки сильнейших, мотивации, демонстративно обнажая их беспомощность и свое превосходство. Смотри, словно говорят они, ты был слаб и угнетаем Эспадой при Айзене, ты был никем, «мусором», а сейчас сам в силах унизить их и убить. Сифер опустил взгляд, испытывая гнетущее, давящее стремление вырезать все живое в округе, что сумеет найти. Он не любил отнимать чьи-то жизни и никогда не горел жаждой убийства, он всегда предпочитал заканчивать конфликты быстро и по возможности в рамках беседы. Он материализовал в ладони Ланзу де Релампаго, опаляя пустыню ливнем сжиженной, горькой силы. - Прости, Женщина, - прошептал он. По телу медленно ползли языки угольной, ядовитой реацу, привычная белая форма менялась на густую черную шерсть, осколок маски – на два витых рога, за спиной шелестели кожистые крылья. Он сделал шаг вперед, обозначая свое присутствие, по-прежнему не поднимая взгляда, как если бы был ответственен за происходящее. В груди разливалась беспокойная бездна, бесконечно расширяющаяся Вселенная отчаяния и пустоты. – Прости меня, Женщина. И сложно вообразить, насколько тяжело ему дался выбор между тем, что, как всегда, нужно сделать, и тем, чего жаждет сердце. Орихиме была совсем рядом, в паре сотен километров, он чувствовал ее присутствие, и не мог вернуться к ней, не мог простить предателей, как когда-то не смог простить своих сородичей, обрекая себя на бескрайнюю, бездонную, бесчувственную пустоту в груди. Рока когда-то сказала, что Улькиорра-сама всегда делает все необходимое. Верно. Он подчистил концы перед отбытием, сжег все мосты, лишил себя путей к отступлению. Он удалил все файлы с компьютера, он замуровал вход в лабораторию и разрушил ее изнутри, он убил Року, медленно, мягко продавив кадык на ее шее, так, словно это рядовое событие, лишив ее счастья умереть от удара в центр груди. Он оборвал связь с ее телом и нитями негасьона. Он забрал и воспользовался рейтаем. Он позаботился обо всем. Он никогда туда не вернется, он пойдет только за Принцессой Орихиме. Он сделал все, что нужно, все, что должен был. Если квинси обнаружат это место, они ничего не найдут, ничего не получат. Он смотрел, как арранкары насмехались над Гриммджоу – единственным, кто открыто презирал его, и также единственный, кто никогда не отказывал в помощи, - наливаясь стыдом. Стыдно за Айзена и его абсурдное стремление не быть одиноким, стыдно за Женщину с ее глупым сердцем, стыдно за мальчишку Куросаки и его наивность в отношении Сообщества Душ, и даже за Гриммджоу было навязчиво стыдно – тот лез на рожон, не зная собственной силы. Стыдно теперь за предателей. Пустые идут за тем, кто их превосходит в реацу, подчиняясь законам природы. Но присоединяться к кому-то из страха, зная, что тебя используют как пушечное мясо и убьют, было отвратительно низко. Стыдно. Ланза чуть вибрировала в руке. Квинси заметили его и теперь готовились обрушить на него мощь своих атак. Арранкары застыли в изумлении. Секста исступленно заорал: - Уходи! Уходи! – инстинктивно проявляя заботу об оставшейся стае, в которую, верно, Сифер теперь тоже входил; о том, кто его спас. Гриммджоу умел возвращать долги и умел быть благодарным. Улькиорра не слышал его, отпуская, наконец, тяжесть оружия, погребая под взрывом и взмывшим в небо песком противника, используя их замешательство, в сонидо обходя их сбоку и рассекая пополам каждого, до кого мог дотянуться, не позволяя использовать ни иерро, ни блют-вене, игнорируя их хаотичные попытки дать отпор. И если в бою с синигами его питало сердце, с вастелордами – стремление проверить свои силы, то сейчас – только отчаяние, только необходимость вырезать каждого предателя, каждого врага, каждого, кто напомнил Сиферу о былом. Он почти закончил, как вдруг заметил Урахару Киске. Тот словно появился из неоткуда, должно быть следил за их боем, и теперь помогал Гриммджоу освободиться. Улькиорра подошел к ним, волоча огромные, вымазанные чужой кровью крылья. Синигами убрал последнюю цепь и настороженно посмотрел арранкару в глаза. - Ты Улькиорра Сифер, - утвердил Киске, ни сколько не удивляясь тому, что Кватро вдруг жив. - Да, - кивнул бывший Кватро. - Ты похитил Орихиме Иноуэ, - сурово напомнил он. Арранкар не ответил, продолжая сканировать синигами. – Ты пришел за ней? – прямо и без проволочек перешел к делу ученый. - Я пришел устранить предателей, - Улькиорра был абсолютно спокоен. Он предполагал, что бывший враг захочет от него того же, что и Ичиго Куросаки. - Ты должен покинуть это место, - предсказуемо проговорил Урахара. – Ты не можешь появиться перед ней, как ни в чем не бывало, - верно, он уже слышал подобное от мальчишки-синигами, ему уже навязывали заботу о чувствах других и эмпатию. Но Улькиорра Пустой, а значит, берет то, что желает. – Ты сделаешь ее неспособной сражаться, ты разобьешь ей сердца, - с деловым видом говорил он, словно знал все на свете. Джагерджак хмурился, но пока молчал, оценивая ситуацию, решая, стоит ли выбирать чью-то сторону или лучше вернуться в пустыню подальше от войн. – Понимаю, ты, должно быть, хочешь ее защитить, - Улькиорра чуть вздернул бровь, - хочешь сделать ее сильнее, но именно сейчас ты обязан уйти. У тебя нет выбора, - Урахара положил ладонь на гарду меча, - или придется драться со мной. Ты не выстоишь против меня, имей ты хоть бездну реацу. И в отличие от Куросаки я не буду так милосерден и убью тебя. Хотелось сказать, что Ичиго и не думал его щадить, хотелось все бросить и очертя голову кинуться к Женщине, хотелось вновь наплевать на войну, словно не он только что вырезал полсотни предателей, хотелось, как всегда, пренебрегать условностями, правилами и постулатами, написанными не им, не для него и не для Принцессы. Впервые неистово хотелось свободы и жизни вне чуждых ему ограничений миров, которым он не принадлежал. - Эй, - Гриммджоу взял синигами за ворот, - ты охренел?! Улькиорра будет полезен в войне! – вспылил он, выбрав, наконец, сторону. Хотелось смеяться, потому что война ему не нужна. Он заберет Орихиме, вновь похитит ее, сделает пленницей, он сбежит с ней в неизведанный мир, в иную реальность, он навсегда запаяет возможность возврата к друзьям и врагам, и соратникам, и так далее, и так далее. Он поглотит ее из болезненной похоти, из страха ее потерять. - Он ничем не будет полезен, а только помещает, внося сомнения в сердце Орихиме и Ичиго, - чуть раздраженно пояснял тот, убирая ладонь арранкара. – Орихиме должна научиться быть сильной рядом с Ичиго, а не рядом с Пустым, потому, что черпает силу из его реацу, они связаны. Ты ведь это уже понял? – обратился он к Сиферу, тот продолжал молчать, вновь подавляя свою так тщательно взращиваемую душу. – Ты не должен мешать этой связи. Ты должен отступить, - повторил синигами, по-прежнему держа руку на гарде. - Потому что это ваш эксперимент? Потому что вы используете ее и Куросаки Ичиго, как подопытных кроликов? – он позволил гневу чуть проявиться, готовый в любую секунду атаковать. - Тебя это уже не касается, - отмахнулся Урахара. - Чего вы от них хотите? – и казалось, никто никогда не жалел этих бедных детей больше, чем он, не понимал их лучше, чем он, не стремился научить их ничему, а лишь бесконечно использовал. – Чтобы они произвели на свет очередное сверхсущество, вроде Айзена, для нужд Сообщества Душ? – Урахара прищурил глаза. – Это отвратительно. Я заберу Женщину с собой. - Ты меня не понял? Ты способен дать лишь отчаяние, - серьезно проговорил Киске, - а ей нужна любовь и семья. Сифер поджал губы, признавая правоту ученого. Верно, никто из Пустых не способен дать ничего, кроме боли и ненависти, кроме страданий и самой пустоты. Улькиорра не исключение, наоборот, возможно, он даже носитель бОльшего ничто, чем все остальные. - Гриммджоу-сан, буду рад видеть вас на нашей стороне, нам пригодится ваша сила, - притворно улыбнулся синигами. – В свою очередь обещаю вам прекрасный поединок с Куросаки-куном, - он отвернулся от Сифера, словно считая его проблему решенной. Пустыня медленно скрывала кровавые следы побоища. Скоро прибудут другие квинси, гораздо сильнее, и следовало подумать об убежище, если он не хочет попасть в плен. Но он все стоял среди груды тел не в силах пошевелиться и принять проигрыш. Отчаяние сейчас казалось особенно тяжелым, чужим и противоестественным, отвергаемым всей сущностью и сутью его. Он всегда делал все необходимое, только самое нужное. И теперь должен был отступить, уступить, отказаться. Он должен был преисполниться мудрости.