Faded

Я заметил, что Наша жизнь как шапито: Утром ты взлетаешь ввысь, К вечеру мечты разбились.

      Максин Колфилд натура романтичная. Бегает с полароидом, как маленький ребенок, старается захватить весь огромный мир на крохотную фотокарточку. У нее в голове мечты о родственной душе распускаются каждый чертов день цветком ярким. Где-то в глубине она представляла своего соулмейта. Наверное, он похож на нее саму: тихий, сосредоточенный, слегка живущий в своем мире. Возможно, милый паренек с веснушками и блестящими от восторга глазами. И Макс даже думать не могла, что ее ждет такая подстава.       Нейтан всю эту Вселенную в гробу видел. Невидящим взглядом наблюдает за тем, как тлеет сигарета в тонких пальцах. Кто придумал эти родственные души? Очевидно, Сатана. Ему бы сейчас одинокой птицей из Аркадии Бэй прочь, на встречу лучшему миру. Миру, где нет этих чертовых прописанных на ладонях заранее судьбах. Миру, где его не тронут эти чертовы прохожие, что так не к месту видят в нем всего лишь мальчишку. Мальчишку, потерявшего надежду. Нейтану кажется, что Вселенная специально не наградила его соулмейтом. Ну так, шутки ради. Показать, что он в чем-то совершил ошибку. И никакая девушка его не ждет. Возможно, это самое большое его заблуждение.       Макс подскакивает посреди ночи, когда горло сдавливает крик. Она не сразу понимает, что произошло и не хочет признаваться себе в том, что ее соулмейт, наконец, дает о себе знать. В темноте видны лишь слабые силуэты мебели, а луна закрыта тучами. У девушки уходит какое-то время, чтобы смириться с неизбежным, тем более резкая боль в груди никак не утихает. Колфилд опускает ноги на холодный пол и включает настольную лампу. В этот миг в комнате раздается резкий крик. Под глазами у девушки залегли тени, белки покраснели, а в уголках рта засохла кровь. - Что с ним происходит вообще? – прошептала девушка, бросаясь в ванную.       В мужском общежитии было тихо. Только в комнате Прескотта горел слабый свет настольной лампы. Парень едва сдерживал надоедливый кашель, стараясь не сдохнуть прямо в собственной спальне. Врачи не помогали, а Нейтану иногда становилось настолько хреново, будто он мертв уже несколько лет. Все дело в той сучке, которая ему предписана еще до рождения. Он обещает себе, что проживет до их встречи. Обещает себе, что даже не будет злиться и обязательно поцелует ее. Он обещает.       Макс еще долго не может уснуть. Глупо пялится в потолок, думая о своей родственной душе. Она ведь даже не представляет, что может происходить сейчас с парнем и почему он буквально умирает внутри. Неужели их встреча действительно может спасти ему жизнь? Правда, что встреча родственных душ-лекарство от смерти? Пальцы Колфилд быстрыми движениями вбивают в поисковик заветное «соулмейты» и совиными глазами ищет малейшую зацепку. «При первом касании родственные души чувствуют легкое покалывание в конечностях…» Не то. «При близком контакте соулмейты чувствуют разряд тока…» Снова бесполезная статья. Есть ли хоть какие-то плюсы, кроме того, что тебя шизданет? «Первое время после встречи существенных изменений не будет. Возможно, соулмейты даже не смогут сразу принять друг друга. Однако их связь поддержит в них жизнь, если один из пары болен. Минус в том, что заболевший должен найти своего соулмейта за несколько месяцев, иначе их связь оборвется и он умрет…» Серо-голубые глаза вспыхнули страхом. У нее есть всего несколько месяцев, прежде чем она потеряет свою родственную душу навсегда. Но как же понять, где он находится? У Макс Колфилд нет права на ошибку, нет лишнего дня. Она не может дать умереть тому, ради кого должна жить. Если он, конечно, не хочет этого сам. Видимо, ее соулмейту было совсем нехорошо, ведь стоило Колфилд встать из-за стола, как она чуть не потеряла сознание из-за сильного головокружения. Кое-как добравшись до кровати, она быстро провалилась в сон. Из сновидения она помнит лишь тонкие пальцы, крепко обнимающие талию.