Без лишних слов

      Хината училась вязать с нуля. Основы ей показала Ханаби, а так приходилось учить интересные узоры из книг. В первое время не получалось, спицы просто смотрелись в руках неестественно, но со временем стало получаться лучше. Обиднее всего, когда провязал несколько рядов, и только тогда видишь ошибку в начале. Но Хината терпела все несправедливости судьбы, и как только делала очередную стёжку, представляла лучистое лицо того, для кого этот шарф предназначался.       Когда довязанный красный шарф уже спокойно лежал упакованным в красивый подарочный пакет, Хината взглянула на себя в зеркало. Ей никогда не нравилось лицо: бледные, бесцветные, пустые глаза, невыразительный цвет кожи, негустые брови, и всё, казалось, разбросано по лицу неумелой рукой. И хотя сестра, мать, отец — всё говорили, что она красивая, Хината почему-то хотелось рассмеяться от нелепости. Она не красивая, не обаятельная, только и того, что оценки в Академии имела хорошие, но до Сакуры так и не дотянула.       Она оделась недостаточно тепло, чтобы казаться худее напыщенных девушек — Хьюга иногда стыдилась небольшой полноты и пыталась её скрыть за необлегающей одеждой. Снега выпало много, и, как только она ступила на холодную землю, башмак провалился в белую массу. Хината еле дошла до Ичираку, её ноги замёрзли и намокли, и она уже была готова съесть порцию рамена, но все эти мысли перебил один человек, весело смеющийся. Наруто принимал подарки от девушек, которые, несомненно, считали его героем, а рядом стояла Сакура и тоже смеялась. К Харуно Хьюга ревновать не могла — слишком хорошо знала, что она любит ненаглядного Саске, а вот Узумаки ещё не избавился от слишком тёплых чувств к сокоманднице. Хината резко развернулась, чтобы не видеть того, чья улыбка всегда вызывала восторг.       Она и не заметила, как теплая рука прикоснулась к её холодной, а когда увидела, то немного отпрыгнула, нащупывая в набедренной сумке кунай, с которым никогда не расставалась. Но это был всего лишь высокий темноволосый парень с чёрными глазами, которые также можно сравнить с пустотой — и это сравнение Хинате нравилось. Саске подошёл ближе, его взгляд перенёсся с девушки на пакет и Наруто, лицо на секунду стало донельзя понимающим, а потом опять ледяным. Он выхватил бумажный пакет из рук Хьюги, та даже пискнуть не успела, развернул подарок и обнаружил длинный красный шарф. — Оставь, пожалуйста, Саске-кун, — несмело попросила Хината, сомневаясь, стоит ли ради пустяка использовать Бьякуган. Но парень даже не обратил на куноичи внимания, лишь повязал алый шарф вокруг шеи и задумался, куда стоит подевать кончики. — Пожалуй, приму его, раз ты настаиваешь, — он беспечно потрепал Хинату по голове, будто бы не замечая, как краснеет от злости и стыда девушка. Он догадался, что переборщил, ровно в тот момент, когда Хьюга выхватила шарф и пакет из рук Учихи и, плача, выдавила из себя: — Это для Наруто-куна.       Саске подошёл к Хинате ближе, оказавшись в миллиметрах от её разочарованного лица, она приподняла голову, чтобы увидеть глаза Учиха, а тот принялся тщательно изучать её черты лица, едва касаясь своим пламенным дыханием холодной бледной кожи. Он опять схватил ледяную руку девушки, немного наклонился так, чтобы Хината успела затаить дыхание, а потом тихо, чтобы никто не услышал, над самым ухом, щекоча его, прошептал: — Ты ведь замёрзла, верно?       Хината не смогла сопротивляться, когда её потянули в неизвестном направлении, Учиха стянул с себя теплую куртку и накинул на её дрожащие плечи, и как только куноичи вяло попыталась отказаться, он отрицательно помотал головой. Мелкие снежинки мягко падали на тёмные длинные волосы Хьюги, застревая там, оставаясь в своём первозданном виде, фигурные, красивые льдышки — прямо как девушка.       Когда куноичи что поняла, что пришла к дому Саске, попыталась вырваться, представляя, что может сделать Учиха с ней в его обители, но парень не потерпел возражений, приказал сразу снять всё и пойти в тёплый душ. Несмотря на все опасения, шиноби лёг на диван и показательно закрыл глаза, мол, не интересуешь ты меня, можешь идти мыться. В ванной Хината обнаружила всё необходимое и, спустив теплую воду, подняла взгляд беззащитных белых глаз к потолку: что теперь делать? На стиральной машинке лежала его растянутая футболка, и Хьюга, не задумываясь особо, надела её. Почему-то Саске начал отводить глаза и лишь указал на кровать, на которой лежала одна подушка, а также тёплый плед. — Не могу отпустить тебя в мороз, — хмуро объяснил он, почесывая затылок, а потом удалился на кухню и, судя по звукам, поставил чайник. Хината юркнула под плед и заинтересовано начала ждать, что произойдёт дальше. Странный день: она хотела признаться в любви тому, в ком души не чаяла, а оказалась в кровати его лучшего друга. Учиха с кухни спросил, может ли пить она растворимый, а после по дому разнеслись удивительные запахи.       Саске вернулся с чашкой кофе, и куноичи жадно прильнула к горячему напитку. Ноги почему-то дрожали, и она, понемногу отпивая, наблюдала, как парень стелит футон на пол. Хотя шёл только одинадцатый час, Учиха выключил свет, и Хината, к его удивлению, быстро уснула, свернувшись калачиком. Он лишь поправил одеяло, из-под которого отчаянно пыталась выбраться девушка во сне, и усмехнулся.       К средине ночи Хьюге поплохело, резко поднялась температура, и она только и смогла, что дотронуться ногой к ноге Саске — всё движения удавались с трудом. Учиха быстро смекнул, в чём дело, споил Хинату отвратительным лекарством и несколько часов подряд понял холодные компрессы — пока не уснул. А куноичи ещё долго не могла спать, ведь голова Саске упала именно ей на руку. Дотронувшись свободными пальцами к темным волосам, она сразу же отпрянула, будто совершила что-то запретное.       Под утро температура таинственным образом прошла, и Хината долго думала, что сказать в благодарность Саске. Когда он проснулся, сделал омлет, после чего попросил Хьюгу оценить готовку. Почему-то именно в исполнении Учихи, казалось, омлет приобрёл необычайного вкуса, и девушка умяла его за обе щеки. Пока куноичи была занята, Саске прикоснулся кончиками губ её теплого лба, а потом лукаво отпрянул, чтобы посмотреть на реакцию «подопытной». — Моя мама так меряла температуру, не переживай, — Учиха хитро усмехнулся, наблюдая за разыгравшимся аппетитом Хинате, а ей почему-то перехотелось есть.       Когда Хьюго решила уйти, Саске не протестовал, лишь стал у двери вместе с ней. Они долго смотрели в пустые глаза друг друга, и, казалось, в них постепенно появлялось что-то новое, раньше неизведанное. Хината, смущаясь и заикаясь, поблагодарила парня за доброту в отношении к ней, а он меланхолично пожал плечами. Расходиться почему-то не хотелось, и девушка, невероятно смущаясь, достала из пакета почти багровый шарф. — Я решила подарить тебе его, Саске-кун…       Она выбежала из квартиры, забыв закрыть за собой дверь, а цепкие длинные пальцы ещё держали в руках вязанный с любовью шарф, Учиха схватился за голову и засмеялся, как идиот, но в сердце что-то пробудилось, и теперь вся его жизнь покатится к чёрту. Так ли это плохо?