Без лишних слов

      Саске невзлюбил Хинату с первого взгляда. Он был равнодушен к другим девчонкам из своего отряда, хотя они действительно делали всё, казалось бы, чтобы испортить тому жизнь — вечно лезли со своими: «Я люблю тебя!». Но даже они не так раздражали, как тихая, ничем не примечательная малышка в углу комнаты, которую будто бы отвели насильно. Учиха, который с детства привык к мысли: «Я наследник, я должен быть сильным», не мог терпеть мямль и размазней. О боги, даже надоедливый Наруто Узумаки, вопящий о том, что станет лучше, меньше давил, чём Хьюга!       Естественно, именно наследника великого клана Учиха сделали командиром отряда, состоящего из девяти избранных. Как же он скрипел зубами, когда вышестоящие по рангу распределили его в пару с Хинатой, той самой, которую терпеть не мог. Наверное, просто Саске вёл себя холодно со всеми, и девушка не сразу заметила то, как зло на неё смотрит сокомандник. Учиха пытался избегать разговоров, в такие моменты отказывался, что ему нужно почистить оружие, или потренироваться.       Хьюга работала слишком медленно и дотошно. Она почему-то старалась во время тренировок ровно отрезать голову противнику, или идеально попасть в сердце, будто не знала, что это занимает слишком много времени, а сердце не единственная смертельная точка. Девушка долго медитировала в то время, как Учиха тренировал меткость, слишком долго целилась, тренируясь в боях со своим старшим братом. Эта медлительность больше всего донимала ледяной нрав Саске, и он закусывал губу каждый раз, когда хотел сказать ей об ошибке — быстрее помрёт, быстрее перестанет раздражать.       Почему-то Хината постоянно нервничала, даже если причины не было. Во время первых испытаний девушка прекрасно себя показала, как бы не печалился от этого Саске, но она вечно переживала, что не поступит в отряд, и, наверное, именно с этой черты и началась нелюбовь Учихи. И вот, во время первой в их жизни настоящей миссии, она предательски дрожала, судорожно выдыхая тёплый воздух, превратившийся в пар.       Саске закрыл мощной рукой рот Хинаты, чтобы та не выдавала дыханием всю маскировку. Учиха тихо перезарядил снайперскую винтовку и притаился, осматриваясь. Хьюга активировала Бьякуган и прошлась им по полю битвы. Несмотря на то, что её работа — просто поддержка, она старалась сделать всё лучшим образом, риторически повторяла в голове все правила, как вдруг из рации раздался строгий голос, приказывающий доложить обстановку. — На опушке за поваленным деревом, на северо-западе от горы Чернухи, — выпалила, словно выстрелила, Хьюга, после чего выслушала указания, завершила связь и повернулась в напарнику: — Новых задач нет, определяем старшего по званию и убиваем, — раздался разочарованный голос: «Так и займись этим», Саске продолжал трепетно смотреть в оптическую установку. После нескольких секунд разведывания, Хината шёпотом отчеканила: — За самой тёмной палаткой на северо-востоке, самый высокий! Скорость ветра… Отклонение на два деления. Взрыв через пять секунд.       Учиха вдохнул и выдохнул, плавно нажав на спусковой крючок. Лишь Бьякуган мог заметить, с какой поразительной точностью полетела пуля. Хьюга не удивилась, когда прозвучал взрыв, но вражеский командир и так был ранен. Вышло солнце, и Хината запоздало поняла, что Саске выстрелил раньше, чем прозвучал взрыв. Она тихо чертыхнулась, поставила шашку, молниеносно подожгла фитиль и, схватив за руку напарника, ловко отскочила. Дым закрыл весь кругозор, и только Белый глаз мог различить всё, что произошло в ту же минуту. — Саске-кун, — тихо отозвалась Хината, опуская руки. Она закрыла глаза и свела вместе ладони на груди. — Мне очень жаль, Саске-кун, — слеза покатилась по её бледной щеке, и парень нежоумённо посмотрел на сумасшедшую напарницу. Она действительно занималась ерундой во время смертельной операции? — Твой старший брат убил весь отряд, состоящий из твоей родни.       Парень резко выпрямился. Он смерял пустым взглядом просветы от дымки, а потом ошалело посмотрел на Хьюгу. Она молчала, не желая больше ничего говорить. Как Итачи мог сделать такое? Эмоции закипали, как чайник на сильном огне, и ненависть, рвущаяся наружу огненной птицей, превратилась в странный звук, как будто Саске не мог кричать, но хотел. Он активировал Шаринганы, использующиеся только для винтовки, и красные рефлексы прошлись по его бледному исхудавшему лицу. — Это правда? — полушёпотом спросил Учиха ненавистную ему Хинату. Тогда было наплевать на то, какая она противная, хотелось лишь узнать правду. Не успел бой начаться, как армия потеряла целый отряд из-за Итачи! Хьюга просто кивнула, с ужасом наблюдая за тем, что происходило с парнем. Он поднялся. Никогда не думал, что сила может настолько бурлить, и не хватало сил сдерживаться. Хината сначала подумала, что ей показалось, но нет, всё тело Саске действительно покрыла молния.       Что происходило дальше, Хьюга не запомнила в точности. Но она видела яркие вспышки, громкие, пронзительные крики, а ещё страдания корчащегося на траве Учихи, но ничего поделать не могла. Странные молнии расходились от него, и Саске не мог их контролировать, в голове жужжало, и ничто не помогало от жуткой головной боли. Девушка поднялась, с ужасом глядя на парня. Она подошла к нему и протянула холодную руку, легко касаясь оголённого лица. Импульсы пробежались по телу Учихи, и он упал наземь в беспамятстве.       В том событие выжили только двое: Учиха Саске, последний из своего клана, и Хината Хьюга, на которую не возлагали надежд вообще. Теперь они оба лежали в больнице под капельницами, и мастера своего дела пытались определиться, что же на самом деле произошло в тот день. Первым очнулся Саске, совершенно забывший о событиях того дня. Первое, что его начало раздражать — лицо рядом спящей Хинаты, но вдруг он что-то вспомнил, и по его голове промелькнули образы плачущей, дрожащей, бесстрашной Хьюги, и Учиха попытался понять, приснилось ли это всё ему. Хината не заставила себя ждать — очнулась спустя два часа. Первое время просто смотрела в потолок, а потом резко повернулась к Саске и облегчённо вздохнула. — Что это были за молнии? — он спросил у напарницы, будто бы она знала. Ей сразу же захотелось подняться на ноги, но не вышло, и она упала обратно на кушетку. — Как ты их остановила? —Хината отвернулась — она не знала, и Учиха это понял. Неловкое молчание продолжалось долго, пока Саске, наконец, не сорвался: — Да не молчи ты! Говори без умолку, как остальные, не дрожи, не нервничай — будь, как всё!       Хьюга усмехнулась. Это поведение парня её невероятно удивило, ведь он всегда скрытно ненавидел, прожигал взглядом и недовольно цокал языком. Саске, которого она знала, никогда не проявляет своих эмоций слишком явно, старался избегать людей и откровенных разговоров. Хината не знала психологию людей, да и разбираться в ней не сильно хотела, но, недолго продумав свои слова, она улыбнулась и спросила: — Я же тебе нравлюсь? — Учиха подавился от таких слов. Он уже начал был сопротивляться, как девушка продолжила: — Где-то там, в глубине души? Ну ведь правда, почему же ты остановился от моего прикосновения?       Хината не знала ответов, как и Учиха. Но почему-то ей на миг показалось, что жизнь станет светлой, а ему — что тёмной, и на миссии они всегда ходили вместе, вдвоём, он стрелял из винтовки, а она подстраховывала. Хьюго хотела стать сильнее: она тренировалась, чтобы победить саму себя, превзойти свои пределы. Во время одного из заданий Саске опять начал извергать молнию, и Хината вновь прикоснулась к нему, остановив все убытки. Она прикрывала спину, гордо выпрямив свою, давали чёткие указания громким, неестественным ей голосом, делала плавные и резкие движения, и каждым Учиха был очарован до предела.       Когда Учиха держал в руках кровоточащую Хинату, глухая боль пульсировала в висках. Он действительно не знал, что нужно делать, поэтому просто наблюдал за тем, как его «цветок» увядает на глазах. Хьюго легко улыбнулась на прощание, после чего поднесла ладонь к испуганному лицу — и упала, когда девушка последний раз вздохнула. Теперь он чётко понимал, что молнию не остановить — а он и не хотел. Мучаясь от ужасной боли, он осознал, что так будет лучше — он умрёт сразу же после возлюбленной. Им не нужно жить порознь.       Последними словами, которые сказал Саске в смертном мире, были слова, которые он никогда не сказал ей: — Я люблю тебя.