Убийца моих демонов

Я разрушу тебя самым изысканным способом из возможных. А когда я уйду, ты, наконец, поймешь, почему ураганы называют человеческими именами. *** Арсений не собирался принимать сегодня гостей, но несмотря на это, он прекрасно знал, что в одиночество ему не придется коротать этот вечер. Всему виной короткое СМС сообщение: «Буду у вас в восемь.» Мужчина не стал возражать. Как-никак у его самого трудного пациента сегодня праздник. Сдача всех долгов по учёбе — повод для шумного застолья, учитывая то, что долги сдал никто иной, как сам Антон Андреевич Шастун! Самостоятельно! «Хотя, я сомневаюсь, что он не обратился за помощью к Интернету.» — мужчина улыбнулся, представляя глупое лицо парнишки, которому подсунули целую гору сложнейших задний по всем предметам. Мужчина посмотрел на время: «20:12». — А может, ты не придешь?— спросил Арсений, глядя в окно, за которым уже сгустились сумерки. «20:13» Стук в дверь. Мужчина закатил глаза, пытаясь удержать в себе вырывающийся наружу истерический смешок: — Я даже не удивлён, Шастун. Ты либо прикалываешься, либо ты специально приходишь ко мне только тогда, когда видишь на часах число «13».— брюнет открыл дверь. — Нет, это совпадение, Арсений Сергеевич!— широко улыбнулся парень, делая шаг в прихожую. — Совпадений не бывает, Шастун.— Арсений закрыл дверь на ключ.— И по какому поводу ты ко мне нагрянул? Обмыть продвижение в учёбе? — Вы и вправду демон, иначе как вы догадались?— Антон достал из сумки бутылку коньяка, тыча ею в лицо мужчины. — Ты что, болван, банк ограбил? Откуда у тебя деньги на такую дорогую выпивку? — Не-е! Папа когда узнал, что я за учёбу взялся, сразу мне деньги перевёл! — Вы связывались? — Нет. Он звонил, но я не стал отвечать.— Антон недовольно цокнул языком.— Не портите настроение! У меня праздник! Отметим? Мужчина вздохнул: — На те же грабли, Шастун. Ты же таблетки принимаешь. Тебе нельзя пить. — Сегодня можно, ну-у. Я уверен, вы не против. Я поэтому и пришёл к вам, чтобы всё происходило под вашим контролем! Ну пожалуйста, Арсений Сергеевич! —Ладно. Думаю, сегодня можно сделать паузу. «Сухой закон» на один вечер будет заморожен! Не прогонять же теперь тебя. Тем более, от одной бутылки на двоих, думаю сильно не разнесёт.— Арсений взял из рук парня сумку.— А ты чего так улыбаешься? — Там чуть больше, чем одна бутылка. — Так!— Арсений нахмурил брови, сверля взглядом сияющего мальчишку.— Одну бутылочку и не больше! — Как масть пойдёт!— хитро сощурив глаза напел Антон, быстро перемещаясь в гостиную. *** Одной бутылки, и впрямь, вполне хватило для того, чтобы полностью улететь. Но если Арсению удавалось держаться молодцом, то Антону с трудом удавалось держаться в вертикальном положении. Мысли спутались. Антон влил в себя ещё пару стаканов коньяка, и пьяными глазами посмотрела на сидящего на другом краю дивана, не менее пьяного, Арсения. — Арс-сений... Сергеевич? — М-м? — Может уже вино... Вино начнём? Не зря-я же я бабки потратил. — Не-е-ет, Шастун. Вино будет лишним. Хватит с тебя. — Да я трезвый, как сте...кло. Как стёклышко!— Антон потянулся за своей сумкой, полностью растянувшись на коленях Арсения. — Не-не-не! Никакого вина! И не наваливайся на меня! Мальчишка развернулся на спину и положил голову на колено Арсения, глядя тому в глаза: — С моего ракурса у вас такое лицо пизда-а-атое! — Эх, Шастун. Почему ты такой чудной?— Антон сладко замурлыкал, снова приняв сидячее положение. — А по-почему вы так на меня смотрите? — Как?— мужчина медленно приподнял бровь. — Ну блять, хватит! Как на жертву какую-то... — Ты и есть жертва, Шастунишка! Ты со стороны себя видел? — В смысле? — В прямом. Ты пьяный пиздец.— брюнет закусил губу, подползлая поближе к мальчике. — И что тепе-е-ерь? — Теперь придется тебя наказывать! Совсем молодой мальчик, а уже так бухаешь с взрослыми дядями! Нельзя-я-я! — Арсений Сергеевич, вы что, флиртуете? — Губу закатай, оболтус. Я о наказании говорю, а не о поощрении. — И чё вы сделаете? Отшлёпаете меня, Демон Сергеевич?— Антон игриво сверкнул глазами. — Хуже, Шастун! Закодирую, чтобы перестал хуйнёй страдать, и наконец башкой думать начал. Учти: сегодня ты бухаешь в последний раз. — Я вас умоляю... — Не надо меня умолять, солнце моё! — Люблю, когда вы меня так называете. Арсений нахмурился: — Сделаю вид, что не слышал этого. — А я сделаю вид, будто не слышал о том, что вы хотите меня закодировать. — Не прокатит, Шастун. — Ну нет, Арсений Сер...— парень громко заикнулся, вызывая у Арсения улыбку,—... извиняюсь! Я придумал другое наказание! — И какое же?— брюнет потянулся за стаканом, поглядывая на парня боковым зрением. — Надеюсь, вы меня не убьёте, после этих слов. — Валяй уже! — Трахните меня, пожалуйста! — мальчишка облизнул пересохшие губы.— Вам же не привыкать трахаться с пацанами. Стакан вырвался из рук мужчины и с характерным звуком соприкоснулся с твердой поверхностью стола. — Что-о-о блять???— Арсений ошарашенно раскрыл рот и уставился на довольного парня, не обращая внимания даже на то, как янтарная жидкость стекает со стола и впитывается в белоснежный ковёр. — Так, чтобы ходить нормально не смог! Вы ведь можете так? Можете? У вас такое тело, такие руки... — Ты сам-то слышал, что, блять, сейчас спизданул? — Абсолютно. Ну так, что скажете? — Шастун, успокойся!— Арсений моментально отрезвел. — Выебите меня, пожалуйста, так, чтобы я забыл, кто я такой! — парень схватил мужчину за руку.— Чтобы я голос сорвал, выкрикивая ваше имя. — Так, успокойся, Антон! Сбавь обороты! — брюнет попыталась освободиться от хватки, но парень не собирался сдаваться. — Втрахайте меня в кровать. В свою мягкую и уютную постель... М-м-м... — Шастун, блять!!! Перестань. Так нельзя. — Я не блядь, я полюбил и дал. — Ты разыграть решил меня? — Я без ума от тебя, Арсений! — Оу, уже на ты?— мужчине всё-таки удалось скинуть с себя неадекватного мальчишку.— Антон, умоляю! Держи себя в руках!!! — Я хочу вас!— Антон укусил губу.— Прикиньте, Арсений Сергеевич. Вы меня возбуждаете. Знаете почему? Арсений сдавил пальцами переносицу, медленно поднявшись с дивана и отходя на более безопасное расстояние: — Понятия не имею почему. — Потому, что я тоже гей!— Антон громко захихикал.— Смешно, правда? Я — гей. Не думал, что докачусь до такого. Но знаете, если честно, я вообще не расстраиваюсь на этот счёт. Я уже и не думал, что смогу по-настоящему влюбиться в кого-то. — Антон, ты не мог влюбиться в меня! Тебе кажется... — Нет, не кажется! Знаете, Арсений Сергеевич, я всё время, со дня нашего знакомства, хотел вас послать. Но не мог. Думал, что это из приличия, но потом понял. Какого приличия? У меня совести-то нет... Это другое. — Мы знакомы меньше двух недель, Шастун! Перестань чепуху молоть!!! — Тринадцать дней, если быть точнее. Чёртова дюжина. Идеальный срок для того, чтобы признаться в любви Демону. — Прошу, перестань... Антон снова приблизился, глядя на Арсения из-под опущеных ресниц. — Это тупик, Арсений Сергеевич. Я влюблён в вас. А знаете, как я окончательно убедился в этом? — Пожалуйста, не нужно, Антон...— мужчина мимолётно коснулся пальцами тёплой кожи на мальчишеском запястье.— Не провоцируй меня. Тебе это не нужно. Ты не такой. Парень пропускает слова психолога мимо ушей. Слишком пьян. Слишком влюблён. — Всё стало ясно, как день. Вчера. Вы всего лишь коснулись моей руки, ненароком... Так быстро и неосознанно. А меня током ударило, Арсений Сергеевич. Теперь я не могу нормально жить. Я каждую секунду представляю... — Антон!!! —...как вы раздеваете меня... — Сука! Не надо, пожалуйста... —...как целуете, ласкаете. М-м-м... Арсений Сергеевич... Мужчина глубоко вдохнул: — Антон, перестань. — Я не шучу, Арс.— парень смущённо улыбнулся, подходя почти вплотную. Чувствуя его дыхание у себя на губах. «Нет, Арсений! Оттолкни его! Ты не для него. Не ломай мальчику жизнь!» — Ты с самой первой встречи не выходишь у меня из головы. Я думал, что ты хочешь украсть мою душу, а теперь, я сам готов отдать тебе её. Забирай меня всего! — Ты должен меня понять... Я не хочу ЭТОГО для тебя. Ты другой. — Как и ты меня должен понять. Не делай мне больно. Арсений опустил голову: — Арсений Сергеевич, прошу. — Тош. Я не хочу делать тебе больно. — Тогда скажи, что это взаимно. — Прости... — Умоляю...— парень схватил Арсения за ворот рубашки и потянул на себя, заключая в крепкие объятия. Он начал целовать его шею, горячо кусая и посасывая нежные участки кожи, оставляя красные засосы. Мужчина напрягся всем телом: — Нет, Тош! Ты сейчас совершаешь огромную ошибку! — Арсений Сергеевич, не издевайтесь надо мной!— Антон запустил свои длинные холодные пальцы в густые волосы брюнета, покрывая мокрыми поцелуями каждый миллиметр его шеи, спускаясь ниже, к ключицам. — Антон...— мужчина горько застонал. — Я не хочу останавливаться.— юноша провёл языком по дрожащим губам мужчины и медленно начал вовлекать брюнета в поцелуй. Но углубить его так и не удалось. Мужчина быстро отстранился, даже не думая отвечать на ласки Антона. — Возьми себя в руки!!!— не рассчитав силы, Арсений слишком сильно оттолкнул от себя ели стоящее на ногах тело, роняя его на пол.— Антон, я не могу так поступить с тобой! Одумайся, блять! Со мной ты не будешь счастливым. Антон! Это очень сложно! Я хочу другой жизни для тебя! Нормальной! Хочу, чтобы у тебя была семья, дети... Мальчишка быстро заморгал испуганными глазами, косаясь пальцами своих губ. — Арсений Сергеевич... Уже... Я не могу ничего поделать. Я бросил Иру из-за вас. Она беременна... Взрыв. Арсения повело в сторону: — Что??! Какого хуя? — Я хочу быть с вами. Арсений поморщился: — Она знает обо мне? Ты сказал ей?.. — Да. Вчера написал ей СМС с извинениями. И объяснил, почему не могу быть с ней. — Нахуя, Антон???— почти нечеловеческим голосом заревел Арсений, закрывая лицо руками.— Да уж лучше бы ты остался с ней, чем променял нормальную семью на меня!!! Тош, знаешь почему я несчастный? — Вы не... Брюнет зарычал, заставляя пацана замолчать: — Я несчастный, Антон! Потому что мне поздно что-то менять! Я так и проведу остаток своих дней в одиночестве, потому, что такие как я не бывают счастливыми в нашей стране! Я проебал свою жизнь, и не дам проебать тебе твою! — Арсений Сергеевич... Мужчина со всей дури пнул стоящий подле ноги сиреневый пуфик. — Уйди, Антон. Наши тренинги окончены. Можешь забыть сюда дорогу.— Арсений ушёл в свою спальню, закрыв дверь на щеколду. Недолго думая, Антон поднялся на ноги и покинул квартиру психолога. «Он сам во всём признался, Арсений. Теперь, он открыт для нас. Но...»— Арсений ударил себя по щекам, заглушая голос его сущности. *** Он брёл в темноту, в никуда. Ноги не слушались, голова шла кругом, но это не так сильно волновало Антона. Всё заглушала режущая боль в области солнечного сплетения. Хотелось сломать себе рёбра, вытащить сердце и раздавить собственными руками. Парень до крови искусал губы, совсем не пытаясь сдержать слёзы. Плакать совсем не стыдно. Хочется выплеснуть это из себя. Хочется кричать и рвать на себе волосы. Ему сделал больно человек, которому парень позволил залезть в голову и сердце. Его убил человек, который изначально подарил жизнь. «Зачем он для меня всё это сделал? Он был добр ко мне, как никто. Он согревал мою душу, когда жизнь ебашила меня своими холодными кулаками. Он действительно, сука, всеми своими действиями пытался влюбить меня в себя. И у него, сука, получилось. Я влюблён.»— парень короткими ногтями царапал себе лицо. Физическая боль заглушает душевную.— «Зачем он вытащил меня из могилы? Для того, чтобы загнать в другую. Вырытую собственными руками.» Боль нечем заглушить. Нет сигарет. «Антон, ты же бросил... Хотя нет. Не бросил.» Денег на пачку нет, парень всё потратил на выпивку. В карманах пусто, как и в душе. Он обещал превратить жизнь в Ад, но не уточнил, как именно. Хотя, глупо винить Арсения, и Антон это прекрасно понимает. «Он не заставлял в себя влюбляться. Я сам во всём виноват.»— мальчишка рукавом вытер лицо, щурясь от света фар проезжающих мимо машин.— «Зачем я признался ему? Может быть слишком рано? Я всё испортил, как всегда. Он стал лучиком света в моей грёбанной, бессмысленной жизни. И я его просрал. Теперь он исчезнет, как будто никогда и не появлялся.» — Можешь забыть сюда дорогу...— парень шёпотом повторил слова Арсения, закрывая лицо руками.— Сука, как же я себя ненавижу. Я такой жалкий. Антон зарычал, пиная ногой попавшийся под ногу камень. — Ты, ёбаный демон, ещё вспомнишь обо мне. Если единственное место, в котором мы будем вместе — это Ад, тогда жди, сука! *** Глубокая ночь. Проезжая часть. Пьяный мальчик с разбитым сердцем. Полусонные водители. Смелый шаг. Удар. Темнота. Смерть. Почему смерть? Всё должно было закончится не так. Или так? *** Арсению о смерти Антона сообщил Сергей. Он позвонил в восемь утра из больницы, куда изуродованное тело доставил один из проезжающих в ту ночь водителей. Человек, которые был за рулём сбившего парня автомобиля скрылся с места происшествия. Его поисками сейчас занимаются все патрульные города. «Так не должно быть!» В тяжёлой от похмелья голове Арсения крутилась только одна единственная фраза, произнесённая рыдающей Кузнецовой из трубки телефон Сергея: «Его смерть на твоей совести.» Мужчина разбил телефон об стену. Всё внутри дрожало, кости словно ломались и снова собирались воедино, чтобы сломаться снова. Из глаз неудержимым потоком катились ледяные слёзы. Мужчина плакал. Не скромно, как обычно плачут мужчины. Он рыдал. Кричал и разбирал руки в кровь. Он задыхался, осознавая, что виноват. Слова Ирины — чистая правда.  «Его смерть на твоей совести.»— отныне, Арсению с этим жить. Или не жить вовсе? На его руках кровь мальчика, который, кажется любил... Нет, не кажется... Он точно любил Арсения. Настолько сильно, что отдал свою жизнь. Арсению дурно. Только в такие моменты приходит осознание: а ведь он тоже полюбил его. Не хотел этого, но полюбил. Он не предавал никакого значения своими чувствам, для его же блага. Для Антона. Выходит, зря? Сейчас Арсений это понял. Жаль, что так поздно. Становится ещё больнее. Арсений ломает кофейный столик, со всей дури ударяясь об него головой, так, чтобы кровь начала струиться по лицу. Он лежит на полу и желает умереть. Как теперь существовать в мире, в котором больше нет его? Мальчика с большими ушами и глупыми шутками. Нельзя без него. Без него Арсений уже не умеет. Без его мягкого голоса и заразительного смеха. Без его пронзительных зелёных глаз и пшеничных волос, от которых пахло шампунем с ментолом и табачным дымом. Мужчина поднимает с пола чудом выжившую бутылку из под коньяка и бросает её в стену. Звук бьющегося стекла отдаленно напоминает негромкий звон его браслетов. «Вчера я мог к ним прикоснуться.» Он кусает губы, чтобы сдержать крик. «Вчера, он целовал их.» Царапает на шее ярко-алые засосы, оставленные его мёртвым мальчиком. Всё в этой комнате, квартире, мире напоминало ему о мальчишке. Находить здесь стало невыносимо. Невозможно. Арсений поднялся на ноги и вытащил из комода небольшую спортивную сумку. В неё он поместил всё самое необходимое, и даже не удосужившись запереть дверь на ключ, покинул эту комнату, эту квартиру... Этот город.