In a trap

Чонгук, широко распахнув глаза, подорвался с кровати, как от кошмара. Инстинктивно двигаясь, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна, он с грохотом упал на пол и, стукнувшись копчиком, прошипел от боли. Чон оперся ладонями о пол, чтобы подняться, но ощутил не мягкий ворсистый ковер, который он на самом деле ненавидел - лишь гладкая поверхность морозила кончики пальцев. Сердце ухнуло. Нет. Пожалуйста, нет. Этого не может быть. Лучше бы Чонгук не просыпался, больше никогда. Начинавшуюся истерику прервал скрип громоздкой двери. Он вернулся. Яркий свет на несколько секунд ослепил Чона. Сильно растирая глаза кулаками, он попытался вскочить на ноги, но, обессиленный, рухнул вниз. Желудок скрутило от голода, а горло пересохло от жажды. — Я тоже соскучился, маленький. Но не стоит так резко подниматься, чтобы меня встретить, — низкий пьяный голос раскатом заполнил тишину. — Ты еще слишком слаб, чтобы ходить. Я принес тебе покушать, котенок, — Чонгук так и не открыл глаза, а лишь зажмурился сильнее, когда на голову опустилась ладонь. Тэхен медленно перебирал пальцами мягкие волосы Чона, который мелко дрожал под его рукой. Боится. Тэ поджал губы. Глупенький, он все поймет, обязательно. — Малыш, ты сейчас откроешь ротик, и я тебя накормлю. Будь послушным, — совсем недалеко раздался ласковый, но не принимающий отказа полушепот. Чонгук не реагировал. — Ну же, — Тэхен начал закипать. Глубоко выдохнув, он грубо схватил пленника за подбородок, ногтями оцарапав щеки, и повернул к себе. — Посмотри на меня. Нет-нет, в глаза смотри, — Ким наклонив голову, всматривался в глаза напротив. — Что тебе нужно от меня, ублюдок? — сощурившись, Чонгук из последних сил отбросил руку от своего лица. Тэхен немигающим взглядом уставился перед собой. Постепенно его лицо стала искажать гримаса боли. Уголки рта то поднимались, то опускались, а один глаз стал дергаться, белки налились кровью, вены на шее вздулись. Тяжело сглотнув, он поднял безумный взгляд на Чонгука. — Малыш, скажи, что мне послышалось, — голос Тэ был спокойный, абсолютно бесцветный. — Я же… Я же ведь тебе поверю. — Чертов псих, ублюдок, — с отвращением выплюнул Чонгук. Зарычав, Тэхен резким рывком двинулся вперед. Повалив Чона на диван, он сжал ему горло, грубым поцелуем вгрызаясь в губы и заглушая хрипы задыхающегося. Ким кусал их так, будто это лучшее лакомство, а он хочет его съесть целиком, и смог остановиться только тогда, когда Чонгук перестал сопротивляться и дышать тоже. Опустив голову на его грудь, Тэхен услышал сердцебиение, тихое, но отчетливое. Жив. Он склонился над лицом пленника, внимательно рассматривая его, и заметив на губе маленькую капельку крови, размашисто слизнул ее, смакуя на вкус. Сладко. Неповторимо. Только для Тэхена. Его малыш такой упрямый, но ничего, Ким совладает с ним. Воспользовавшись отключкой Чонгука, Тэ подключил к нему капельницу с питательными веществами. Если Гук-и решил, что сможет умереть от голода и тем самым сбежать от Тэхена, то он жестоко ошибается. Чонгуку порядком надоело быть постоянно в отключке и, просыпаясь, каждый раз чувствовать слабость и опустошение. Но сейчас иначе, голод больше не терзает его внутренности. На секунду Чону показалось, что он умер и попал на небеса. Если бы так и было… — Если ты еще раз скажешь что-то подобное, я вырву твой язык и сожру его, — холодно и с расстановкой сказал Тэхен. Не прошептал, не прорычал и даже не прокричал. Просто сказал. И Чонгук понял, что это не просто угроза, а ясное и убедительное предупреждение. — Ты должен извиниться, ты расстроил меня. — Я… — Чон сглотнул, голос совсем перестал его слушаться, — я сожалею, — просипел он, опустив голову. — Чонгук-а, я же сказал смотреть в глаза, когда говоришь со мной, — повысив голос, начал раздражаться Тэхен. Чонгук с силой зажмурил глаза, сосчитал до трех и, сжав до боли кулаки, поднял взгляд на Кима. Глаза в глаза. По телу Гука прошел мороз, теперь он прекрасно понял значение фразы «убить взглядом». Тэхен же в глубине таких прекрасных и родных глаз Чонгука увидел, как плескается страх в перемешку с отчаянием. Он не хочет быть здесь с ним. Он хочет к ней. Его Чонгук хочет к той девчонке, улыбаться ей, целовать ее нежно и обнимать, согревая в холодные ночи. Тэхен с болью усмехнулся. Ну что ж, его любимый получит то, что так отчаянно жаждет.

***

Тэхен правда старался, старался быть нежным и аккуратным, заботливым. Тэхен старался показать свою любовь, но Чонгук не дал ему шанса. Тэхен хотел бы сейчас наслаждаться согревающей улыбкой своего малыша, но он вместо этого точил лезвие ножа, чтобы легче в плоть входил. Улица была совершенно пуста, лишь пара тусклых фонарей желтыми пятнами освещала дорогу. Абсолютную тишину нарушали цокот каблуков и тихий женский голос, подпевающий какой-то песне, доносящейся из наушников. Цокот прекратился, мелодия затихла, перед девушкой появился темный силуэт, преградивший ей путь. — Ну, здравствуй, Сонми, — хищно улыбнулся незнакомец, выходя под свет фонаря.

***

В комнате, в которой находился Чонгук, не было ни одного окна, и если к спертому и тяжелому воздуху он привык, то абсолютная темнота и тишина давили настолько невыносимо, что иногда он зажимал ладонями уши и из последних сил кричал, громко до такой степени, пока голос не охрипнет, чтобы хотя бы немного разбить этот убивающий вакуум. Создавалось такое ощущение, что помещение было изолированно. Ведь не может быть такого, что за все время своего заключения Чон ни разу не уловил постороннего звука: ни завывающего ветра, ни ливня, ни-че-го, лишь тишина, звенящая в голове. Парень слышал только стук своего сердца и тяжелое дыхание. Он никогда не считал себя трусом и слабаком, но сейчас… сейчас он даже перестал себя человеком считать. Чонгук постепенно сходил с ума, а воображение само достраивало несуществующие звуки: скрипы, шорохи, тихие удары время от времени, все, что угодно, лишь бы немного приглушить громкие удары загнанного сердца. Чонгук будто игрушка, запертая в пыльной коробке. Голодный, обколотый наркотиками, одинокий, всеми забытый. По началу он пытался исследовать комнату на ощупь. Гук помнил, где примерно находятся дверь, стол, стул и его вонючая жесткая кровать. Повсюду был разбросан какой-то хлам: бумажки да тряпки, ничего полезного. Пленник знал, что дверь надежно заперта, но не оставлял попыток выломать ее, металлическую, массивную, жалкое зрелище, на самом деле. Чонгуку следовало бы беречь силы, обдумать план побега, но вместо этого он в отчаянии колотил все подряд. Запала хватило ненадолго, это бесполезно. Все бесполезно. Чонгук сдался. Все это время за стенаниями юноши следил его похититель. Комната была натыкана камерами ночного видения, которые фиксировали каждое движение, каждый крик пленника. Наказание прошло успешно. Тэхен ухмыльнулся, закусив губу. Интересно, Чонгук скучал по нему? Тосковал? Ждал ли встречи? Потому что Тэхен ждал, даже подарок подготовил малышу, особенный подарок, специально для него, аккуратно упакованный в коробку и перевязанный красной лентой. Отперев дверь и включив свет, Ким увидел сидящего на полу Чонгука, который облокотился о кровать и поднял голову вверх, стеклянным взглядом упершись в потолок. Даже не повернулся, никакой реакции. Тэхен поджал губы и стиснул в руках коробку, немного деформируя ее. — Что, даже не поздороваешься? — спокойно спросил Ким. Чонгук как будто не слышал его, даже не отреагировал на резкий свет ламп и словно совсем не моргал. — Чонгук, — уже громче обратился Тэ — реакции не последовало. — Не смей игнорировать меня! — зарычал Тэхен, в несколько шагов приблизившись к парню, который медленно перевел взгляд на источник шума, слегка повернув голову сторону. Его глаза — омуты черные, в которых раньше взрывались огни, согревающие, испепеляющие. Сейчас же — непроходимый мрак, темнота, абсолютная пустота. Тэхен, предварительно поставив подарок на стол, опустился на колени перед Чонгуком, твердо взял за подбородок и пристально взглянул в глаза напротив. В них нет ничего, смотрят будто сквозь Кима. — Очнись! — хлесткий удар обжег щеку Чонгука, он моргнул несколько раз, постепенно приходя в себя. Чон удивленно посмотрел на сидящего рядом, потом на открытую дверь и снова на него. Его тело напряглось, что не ускользнуло от внимания Тэхена. — Нет, даже не думай, — Тэ медленно покачал головой. — Тебе не сбежать от меня, даже не пытайся, — уголки его рта чуть приподнялись, изображая некое подобие улыбки. — Ты же ведь не хочешь опять получить дозу успокоительного? — А может быть, именно этого я и хочу? Сдохнуть от передоза, чтобы рожу твою мерзкую не видеть больше, — измученно прошептал Чонгук, за несколько дней он не произнес и звука. Только сидел и смотрел в бесконечную темноту, его тело будто окоченело, приросло к полу. — Гук-и, — наигранно нежно произнес Тэхен, — не стоит меня провоцировать, иначе мне придется опять наказать тебя, но теперь не просто изоляцией… — он будто специально тянул гласные, наслаждаясь картинками, пронесшимся в голове. — В любом случае, я пришел к тебе не ругаться, — вставая с колен и отряхивая их, бодро сказал Ким. — Там подарок, я старался, надеюсь, тебе понравится, — кивнул он в сторону стола. Тэхен медленно направился в сторону выхода, а когда услышал тихое копошение сзади, его сердце застучало быстрее в радостном предвкушении. За спиной раздался душераздирающий крик, больше напоминающий рев смертельно раненного животного. За Кимом, который плотоядно улыбался, скрипя, захлопнулась дверь. Он нашел песню своей души.