Demons don't cry

— Рассказывай, Чимин. Честно говоря, Пак без понятия, что именно должен на это ответить. Что ему рассказывать? Как у него дела? Как сильно над ним издевается Чонгук? Как он хочет домой и устал от всего, что здесь происходит? Что, что именно он должен сказать самому могущественному демону?! — Не мельтеши мыслями. Ты можешь рассказать мне всё, что хочешь, Чимин. Я здесь единственный, кому ты действительно можешь доверять. — Вы умеете читать мысли?.. — Нет, по тебе видно, как сильно ты думаешь. — Вся ваша идея похожа на допрос. Причём скорее меня, чем вас. — Прекрати говорить со мной на Вы. Эй, меньше уважения, ты всё равно меня не ценишь настолько, насколько говоришь. — Вы… то есть ты сказал, что я могу тебе доверять, так? — Именно. — Тогда объясните мне, почему Чонгука ждут расправы после, а не сейчас? Почему я вообще продолжаю находиться здесь, если известно, что он меня украл? Я не понимаю ваших законов. — Ты их вряд ли знаешь, — Хосок улыбается так мягко и сочувствующе, что Чимин снова теряется от того, с кем говорит. Люцифера всегда рисовали грозным, могущественным, обязательно с искрами из глаз и жестокостью ко всему. Но перед ним совершенно обычный парень с тёплой, искренней улыбкой. Такая определённо искусила ни одно живое существо. — Но я поясню тебе пару вещей. Глупо, что Чонгук решил это скрыть от тебя и подставиться вот так вот. Совсем не страшно? — Я знаю, что я делаю, Люц, — Чонгук, кажется, сильно не заинтересован в их диалоге, но Чимин знает, что это ложь. Вальяжная поза на диване совсем не скрывает то, как сильно напряжены его скулы от стиснутых зубов. Да и в глазах та ещё буря из эмоций, которую Чимин не хотел бы разгребать. — Как только мне не понравится, что ты говоришь, я прекращу это. — Такое ощущение, как будто главный тут не я. — Хосок. — Чонгук. — Откуда вы знаете имена друг друга? — Чимин смотрит то на одного, то на другого, и немного не понимает. Люцифер, понятное дело, то имя, которое знать должны только избранные, но он настолько могуществен, что называют только так. Однако Хосок… это земное имя? Откуда у демона, жившего здесь тысячу лет, есть простое, земное имя? — Думаю, понимание того, что назвать Чонгука его вторым именем я не могу, у тебя есть. Ты вряд ли его знаешь, как и Чон не стал бы так просто его тебе раскрывать. Узнав имя демона, можно либо убить его, либо сильно к себе привязать. Это очень важная и интимная вещь, никто в Аду не разбрасывается такими знаниями. У вас, насколько я помню, всё проще. — Да, мы довольно часто называем друг друга своими небесными именами. Если демон или человек его узнают, они не смогут с помощью него нас убить. Максимум только навлечь проблем. Но меня скорее больше удивило наличие у верховного демона земного имени. — А, ты об этом, — Хосок как-то странно хмыкает, и Чимин не понимает, положительный это был жест или он уже успел влезть во что-то, чего не должен был трогать. — Ты же не думаешь, что я всегда был тут? — В смысле? — Чимин, всё мистическое смертно. До меня тут точно так же сидели другие правители, точно так же я когда-то был среди людей. Ваш Бог — это не одно создание, просто у вас это более секретно и всё такое. — То есть… ты был человеком? — Нет, им я никогда не был. Мой отец переспал с одной девушкой, та родила меня, но так как гены демонов в разы сильнее человеческих, да и моя мать скончалась от таких ужасных родов, то я изначально родился демоническим созданием, которое тут же покормилось невинной душой. Среди людей я жил уже позже, кажется, лет через сто или ещё больше, там имя «Хосок» я и получил. Как и трон, когда вернулся. — Это меняет всё… — Не сильно заморачивайся по этому поводу. Любое мистическое создание может прожить вечность, а может всего пару сотен лет, а то и гораздо меньше, если его убьют. Или пристрастят к чему-нибудь. — Но я не помню, чтобы хоть кто-то умирал за всё то время, пока я существую в образе ангела. — Ваш самый первый правитель когда-то специально сделал так, чтобы любые отрицательные события стирались из вашей памяти со временем. Горечь рушит благодетель. Ангелы слишком много сострадают, а мысли о собственных товарищах, неудачно попавших под чужую руку, будут затмевать рассудок. Поэтому через какое-то время вы ничего не помните: ни свою земную жизнь, ни небесные неудачи. — Это звучит как что-то неправильное. — С какой стороны посмотреть, Чимин, — Хосок смеётся. — Разве ваши мысли не должны быть чисты? — Да, но… — Скорбь о брате, вечное самобичевание себя о том, что не уберёг, не подсказал, не смог сохранить, — доведёт вас до паранойи. Вы тянете на себе ответственный груз за людей, поэтому по отношению друг к другу должны быть простые чувства, не отвлекающие от основной работы. Не все, конечно, контактируют с земной расой, но у каждой работы есть свои хитрости, так ведь? — Почему ты об этом говоришь так, будто поощряешь существование ангелов? Разве вы не ненавидите нас? — Чимину на мгновение показалось, что он уже доверяет Хосоку после этих слов. Это всё звучало как-то разумно, но демоны хитры, не стоит так сразу бросаться в этот омут, который может оказаться фатальной ошибкой в жизни. — Давно прошло то время, когда между ангелами и демонами была ненависть, разве нет? Вы ненавидите нас? — Нет. Но мы вас опасаемся. — Тогда почему мы должны вас ненавидеть? — Не знаю, так говорят верховные ангелы. — Они не правы, — Хосок ласково, будь Чимин бы человеком, то сказал бы, что даже как-то по-отцовски, улыбается. — Наверное, они хотят уберечь ваше любопытство и сохранить бдительность, но вряд ли они продолжают думать, что это так. — Тогда объясните? Я не понимаю. — Чимин, — Чонгук вдруг как-то внезапно оказывается рядом и кладёт руку ему на плечо, несильно сжимая. — Разве я тебе уже не говорил об этом? Вы нас интересуете. Ваша жизнь — полная противоположность нашей, конечно же, нам по-своему интересно пообщаться с вашей расой. Ещё больше — найти несовершенства, когда все вокруг называют несовершенными именно нас. Что-то типа соревнования за то, что вас так любят, а нас загнали в самые жёсткие рамки. — То есть… вы завидуете? — Кто-то да, кто-то нет. Не бывает одинаковых поступков и мыслей у стольких созданий, так что мотивы каждого демона во вступление в контакт с вами — разные. — Были и те, кто пытался очиститься, — Хосок переключает внимание на себя, прерывая их гляделки, — стать ангелом или просто избавиться от лика демона. Не помню ни одного успешного случая этой затеи, однако вот тебе и ещё один вид целей сближения. — Невозможно очистить демона, — Чимин сочувственно улыбнулся, виновато отводя взгляд. — Это будет немного утрировано, но зато понятно: держать себя «чистым» сложнее, чем хоть раз нагрешить. Каждый из вас стал демоном из-за «плохих» поступков, они, считай, закрепились за вами пожизненно в этом облике. Вы — не души людей, которых могут отмолить живые или они так и не поддадутся вашим уговорам грешить дальше, у них ещё есть шанс. А вы запомнились тем, что уже когда-то совершили, это невозможно убрать, это как почва для всего, что будет происходить дальше. Что касается нас, то мы легко можем стать падшими, просто потому что не сможем выдержать «чистоту». К сожалению, у нас немного разные условия. — Слышать это от ангела мощнее, чем когда рассказывают другие демоны, — Чонгук хмыкнул. — В жизни бы не стал светлокрылым. — В жизни бы не стал демоном, — Чимин обижено сверкнул глазами в ответ. Чон на это растянул губы в ехидной усмешке, собираясь что-то сказать, но Хосок их быстро перебил. — Чимин, не злись на него, он всё ещё ребёнок. Умер молодым и глупым, таким и остался. — Эй. — Ты спрашивал, почему потом его будет ждать суд, а не сейчас. Если начать сначала, то у нас есть закон, запрещающий похищать ангелов и\или других светлых созданий. Я говорю о ваших духах и чинах. Ад — тёмное место, любое попавшее сюда светлое создание автоматически попадает под законы нашего мира. Если ты будешь не защищён, или без чёрной ленты, или без любого другого знака твоей неприкосновенности, демон может сделать тебе всё, что угодно, точно также, как и любому другому демону. Убить он тебя, конечно же, не может, но запросто обмануть, принести физические увечья или склонить к чему-то — легко. Ты точно такой же житель нашего мира, почему мы должны как-то по-особенному с тобой обходиться? — Да, но это только при добровольном или вынужденном посещении Ада. Похищения разве относятся к чему-нибудь из этого? — Нет. — Тогда?.. — Грубо говоря… пока ваша сторона не заявила о похищении, его и не докажешь. — Что?! — Тебя не ищут, Чимин. Ты отправился в мир людей, не сказал, на какой срок, то, что тебя нет там уже четыре дня, не признак того, что тебя похитили, — Чонгук явно доволен собой. Выбрать удачное стечение обстоятельств, чтобы всё выглядело так, будто Чимин никуда не пропадал, поиграться, а затем вернуть, стоит отдельной похвалы за хитрость. Но Пак не намерен никого хвалить, ему сейчас совершенно не до смеха. — Чонгук прав, — Хосок вытягивает руку и сжимает ладонь Чимина в своей. — Когда вы выходите к людям, вы, как и мы, «отключаете» внутреннюю связь, чтобы концентрироваться только на своём деле. Это что-то типа «экстренного вызова» на мобильниках людей, то есть в случае чего-то серьёзного можно связаться, а так — нет. Поэтому… я думал, ты и сам догадаешься. — Что будет, если они поймут, что меня нет среди людей? — Воины придут сюда, — Чонгук хмыкнул, — а меня просто убьют. Я нарушил закон. — А если я вернусь раньше и скажу о том, что был похищен? — Дальше два варианта событий: либо сюда точно так же придут воины, либо тебе не поверят. — Что?! — Увечья, которые наносит тебе Чонгук, слишком быстро на тебе заживают. Суд может заглянуть в твою память, но воспоминания в чужом мире видны не так отчётливо. Тем более Чон повязал тебе ленту. Поверь, он продумал столько шагов наперёд, что мне даже жаль, что он так сильно запал на тебя. — Но ты продолжаешь только говорить, а ничего не делаешь, Люцифер, — Чимин чувствует, как пылает огонь в его глазах. Ему мерзко. Это отвратительное чувство быть обставленным. Он бессилен настолько, что хуже и не придумаешь, как могла бы сложиться его жизнь. Он еле держит в себе слёзы обиды и проснувшейся злости ко всему, что его окружает, и от этого ещё отвратительней. — Я не могу, — Хосок сжимает руку сильнее, а затем выдерживает небольшую паузу, прежде чем начинает говорить снова. — На тебе лента, Чимин. Пока ты её не снимешь, я не могу судить Чонгука. Это закон. — Но ты знаешь правду! — Знаю, а ещё знаю, что в тебе осталась забота по отношению к нему. Я рад, что он познакомил нас перед тем, как одержит полный провал в приручении тебя, потому что он, судя по всему, даже и не пытается, а дальше его ждёт суд. И пока что ему всё точно так же светит смертная казнь или изгнание. Чимин замолкает и опустошённо опускает голову. Чонгук совершает преступление, зная, чем поплатится потом. Чонгук так с ним обращается, когда только Чимин может спасти его шкуру и хоть как-то смягчить приговор, и продолжает ничего не бояться. Чонгук правая рука самого Люцифера, а так просто готов отказаться от всего, ради чего? Ради Чимина? Но что он для него или что движет демоном, раз он действительно ничего не боится? — Я знал, что так произойдёт, Чимин. Мы близки, Чонгук не раз говорил о своих намерениях, но я не имел права его остановить. — Я думаю, это всё ещё не твоё дело, чтобы извиняться. — Я не извиняюсь, — Хосок хмыкает и мягко сгребает Чимина в свои объятия, чувствуя прожигающий взгляд Гука на себе. Ему нужно, чтобы Чон их не слышал, ни в коем случае. — Судьба этого балбеса на тебе. Я чувствую, как в тебе кипит ещё рой вопросов, но ты слишком опустошён информацией, которую уже успел получить. Если сможешь сбежать от Чонгука для разговора со мной, приходи. Верь мне, Чимин. Я всё ещё единственный, кому ты можешь здесь доверять. Пак с сомнением едва ощутимо кивает, отстраняясь, и специально не смотрит в глаза, пряча взгляд где-то на складках собственной одежды. Кажется, их время подходит к концу, Хосок же не может быть вечно свободным, так? Но Чимину так ужасно сильно не хочется оказаться с Гуком снова один на один, что ему даже жаль, что им придётся попрощаться. — Думаю, вам пора, если, конечно, Чонгук не хочет познакомить Пака со своей роднёй. — Нам пора, — Чимин не успевает задать вопрос, как видит по стальному взгляду Гука, что это явно не та тема, которую демон сейчас бы обсудил. Он скомкано прощается с Хосоком, ловя ободряющую улыбку в ответ, и семенит за Чоном обратно к машине, не хотя, если честно, больше с ним ни о чём разговаривать. Когда они скрываются за поворотом, мимо них проносится другой автомобиль, и Пак с ужасом наблюдает за тем, как от злости ходят желваки на лице Чонгука, и внутренне содрогается, боясь, что это перепадёт потом на него. На секунду он думает, что должен найти способ, которым сможет хоть ненадолго, хоть совсем чуть-чуть, но Гука успокаивать. У всех есть слабости, кем бы он ни был, и Чимину срочно, максимально быстро и метко нужно такую найти. Он чувствует, что это будет совсем не просто, но он хотя бы сможет уменьшать агрессию демона, а это несомненный плюс. Чимин всё ещё разбит, но хотя бы понимает часть вещей, которые тут творятся. Ему бы всё переварить, но вряд ли Чон так просто оставит его одного. Однако это уже хоть что-то, чем просто та каша в голове, которая у него была. Ответы находятся, вот только вопросов становится всё больше.