Demons don't cry

Это должен был быть обычный день их размеренной жизни в приюте, совершенно обычный вечер и ночь, и всё должно было повторяться по кругу, но в какой-то момент круг нормального существования дал сбой. Старушка Нанхён суетилась с самого утра, но не чувствовала ничего, что могло бы их насторожить. Обычно у пожилой женщины чуйка работала лучше всех, но, к сожалению, в любых случаях есть исключения. Они, после насыщенного играми и делами дня, готовились к ужину, кто помогая мелочами на кухне старушке Нанхён, кто продолжая пока беззаботно резвиться. Чимина оставили с детьми, выгнав с кухни почти пинками. Пак особо не возражал, вернувшись к игре, и осторожно посматривал по сторонам, следя за порядком. Кажется, почти все ребятишки вышли во двор, наслаждаясь хорошей погодой в уходящие тёплые деньки осени. С наступлением холодов их жизнь не становилась менее весёлой, но обрастала трудностями, и к ним они готовились всегда с лета, запасаясь деньгами, едой и перешивая одежду. Этим летом всё сложилось более-менее удачно, и детей ждала тёплая зима и спокойная жизнь. Чимин видел, что главная компания хулиганов, доставляющая им множество проблем, во главе с Чоном играла в карты под кроной дерева, и это давало возможность расслабиться чуть больше. Кажется, погода способствовала настроению абсолютно всем, Чимин видел, как Чон много смеялся, когда обычно вместо улыбок предпочитал корчить гримасы. Это не могло не радовать воспитателя, день обещал быть тихим до конца. После сытного ужина Чимин часто собирал детей в большой комнате и рассаживал их по кругу, рассказывая истории или читая им книжки. И к большому удивлению Пака, Чонгук сегодня пришёл послушать тоже, даже не перебив ни разу. Это странно, зная привычку Чона доставать его постоянно: в любой момент, когда Пак чуть ослабевает бдительность, Гук всегда вставлял свои резкие словечки и демонстрировал отвратительное поведение. Но Чонгук сидел тихо на подоконнике и задумчиво смотрел куда-то сквозь говорящего Чимина, поджав свои колени к груди, и не понятно вообще, слушал ли. Пак не мог перестать обращать на это внимание, часто бросая взгляды в сторону притихшего Чона, и всё боялся подвоха. Но его не было на протяжении всего вечера, не было и после, когда они все разошлись спать, и, кажется, что Чон в принципе не замышлял ничего. Чимин, предугадывая реакцию, всё равно решил заглянуть в комнату к нему напоследок и спросить, что с ним такое. Он аккуратно приоткрыл дверь, оглядываясь, и двинулся в сторону Чона, отвернувшегося от двери к стене. Его друзья уже спали, устав за день, кажется, и зарывшись с головой в одеяло, и Чимин старался быть как можно аккуратнее и тише, совсем не желая кого-нибудь разбудить. — Чонгук? — Чимин мягко положил свою ладонь на плечо парню и легко потряс, присаживаясь на край кровати. — Спишь уже? — Чего тебе, Чимин? — Чонгук развернулся наполовину и недовольно уставился на Пака, стряхнув рукой его ладонь с плеча. — Что-то случилось? — А ты думаешь, что я тебе расскажу? — Я не просил рассказывать, я просто хочу знать, всё ли в порядке. — Отстань, — Чонгук фыркнул и отвернулся, накрываясь одеялом с головой. — Не подходи ко мне. — Хорошо, — Чимин хмыкнул и покачал головой, осторожно наклоняясь ближе к голове Чона и шепча ещё тише. — Но знай, что я всегда на твоей стороне, Чонгук. Ты в полной безопасности, пока я рядом. Чимин мягко поцеловал одеяло в той части, где, кажется, находится лоб Чонгука, и ушёл. Чимин не видел в этом жесте ничего такого, часто чмокая других детишек, но Чонгука, кажется, он поцеловал впервые. От этого было какое-то волнительное ощущение внутри, и знал бы Чимин, что у кое-кого ещё сейчас сердце билось как бешеное, заставляя щёки пылать ярко красным цветом от смущения. Пак решил почитать книгу перед тем, как отключиться, и это, кажется, тогда всем им спасло жизни. Часы перевалили за полночь, как Чимин почувствовал едва уловимый запах чего-то горелого. Пак неспеша спустился на кухню, осторожно проверил, ничего ли не оставили на огне, или вдруг не потушили до конца, но ничего так и не нашёл. Запах же стал усиливаться, становясь вязким и резким, и Пак никак не мог понять, откуда он идёт, бродя по коридору между комнат. Осенило его, кажется, немного поздно, когда на верхнем этаже стало трудно дышать, а на крыше послышался треск. Чердак. Чимин дёрнулся в комнату к тётушкам, тряся их и начиная паниковать. У них пожар на чердаке, надо выводить детей и тушить, времени может совсем не быть. Чимин быстро, насколько мог, пробежался по этажу, поднимая спящих ребятишек, и оставил этаж ниже на тётушек. Огонь разрастался, на верхнем этаже становилось всё тяжелее дышать, лезть на чердак напрямую было опасно. Пак слышал, как скрипят доски, поддаваясь пламени, и очень боялся, что доски могут рухнуть, тогда пожар уже будет почти не остановить. Чимин выловил Кима, сказал срочно хватать вёдра и таскать их к стремянке, приставленной к окну чердака. Ким послушно закивал головой, не выдавая своего страха, и побежал скорее выполнять поручение, прихватив пару взрослых пареньков с собой. Чимин выскочил на улицу, взглядом пробегаясь по всем, кто стоял во дворе и испуганно переглядывался. Тётушки пересчитывали детей и сохраняли максимальное спокойствие, отводя детей дальше от дома. Кажется, были все; несколько парней мельтешили с вёдрами туда и обратно, передавая их забравшемуся наверх лестницы Киму и вливавшего их в окно, где пожар ещё не успел разрастись. Чимин знал, что надо лезть внутрь всё равно, иначе они не потушат огонь, и никому другому, кроме себя, он не собирался это поручать. Он уже направился к парню, собираясь его спустить и поменяться местами, как один из хулиганов схватил его за руку, с силой тормозя. — Что такое, Чонсу? — Чонгук! — мальчик испуганно кивнул в сторону дома, — Он не выходил… Чимин тут же дёрнулся снова внутрь, времени терять было совсем нельзя. Третий этаж был уже весь в дыму, Чонгук может задохнуться, если так и не проснулся. Чимин, прикрывшись рукавом кофты, двинулся в сторону комнаты Чона, щурясь из-за слезившихся глаз. Наверху как будто что-то упало, прокатилось, а затем зашипело с новой силой. Кажется, Ким всё же залез в окно, и что-то рухнуло из старой мебели, издав такой звук. Но из-за сильного удара прожжённые половицы заскрипели сильнее и не выдержали, обваливаясь. Чимин затормозил и сгруппировался, прячась автоматически, а затем испуганно уставился вперед. Доски упали прямо в комнату Чонгука, о чёрт… Дверь не поддавалась, Чимин бился об неё и звал Чона, но тот не отвечал, и Пак честно уже не знал, слёзы на щеках у него из-за дыма или из-за волнения о младшем. В конце концов, Чимин смог выбить дверь, приваленную досками с другой стороны, совсем не осторожно двинулся вперёд, продолжая звать Чона и откидывать горячие куски дерева руками. Огня там не было, но дым был невозможный, а сверху через дыру в потолке валил жар, так и наровясь упасть ниже и поджечь эту комнату тоже. Чимин добрался до кровати, скинул несколько палок с неё, но ни на ней, ни под ней Чонгука не было. Он, кашляя и задыхаясь, стал бешено бегать глазами вокруг, уже практически ничего не видя от дыма. Надо было уходить, Чимин долго не протянет, но без Чона он не мог, ни за что на свете. Он обещал ему, что всё с ним будет в порядке, пока Чимин рядом. Пак сделал пару шагов в сторону двери и увидел под завалом кончик белой рубашки. Чонгук! Пак бросился к нему из последних сил, упал рядом на колени и, совершенно не обращая внимания на боль, откинул пару огромных досок, откопав Чона. Тот, кажется, вырубился, надышавшись газом, и ему чудом повезло, что основной удар пришёлся на рюкзак, который тот, видимо, хотел унести с собой. Пак осторожно, насколько позволяло его состояние, вытащил Чона и, взяв того на руки, поспешил к лестнице, чувствуя, как его сознание всё быстрее начинает его покидать. Он вывалился на улицу, кое-как удержав Чона в руках, прижав его ослабшее тело к себе, и упал на колени, не переставая кашлять. Свежий воздух жёг лёгкие, вытесняя оттуда дым, глаза мерзко щипало, но всё, о чём думал Пак, успел ли он. Чонгук был в отключке, надо срочно было приводить его в чувства. Чимин хотел сам, но Хеён грозно сказала, что Чимин только хуже сделает, пока не придёт в себя. Чимину принесли воды, приложили ко лбу влажную тряпку и попросили не двигаться. Голова трещала, сознание вот-вот пыталось ускользнуть, но Чимин держался, фокусируя своё внимание на лежавшем не так далеко от него Чоне, которому Хеён делала массаж сердца и пыталась привести в чувства. Нанхён-нуна так же положила ему на голову мокрый платок, а под нос подносила вату, Чимин догадывался, что там спирт или что-то наподобие, чтобы помочь Чону очнуться. Чимин смотрел на беспомощно распластавшегося Гука и молился, чтобы тот пришёл в себя. Пак восстанавливался гораздо быстрее, и чем быстрее он возвращался к норме, тем больше разрастался его страх. Чон не реагировал, был полностью неподвижен и выглядел как кукла с неестественно бледной, перепачканной кожей. «Чонгук, пожалуйста…» — Пак аккуратно прополз вперёд, добираясь до тётушек, и упал рядом с Гуком, уже явно чувствуя собственные слёзы на щеках. «Чонгук, проснись, ну проснись же» — ему что-то говорила Хеён, но Пак не слышал, смотря на Чона пустым взглядом и продолжая внутренне молиться. Нет, этого не может быть, Чонгук не может вот так вот умереть!.. — Чонгук… Пожалуйста, приди в себя, Чонгук… — Пак осторожно взял бледную руку в свою и несильно сжал, внутренне умирая от поглощающего ощущения ужаса. — Пожалуйста, очнись… Чон громко и больно закашлял, вздрагивая всем телом и резко подрываясь. Вокруг пронёсся вздох облегчения, Чимин почувствовал, как страх отпускает, оставляя после себя мерзкие ощущения. Чонгук был, кажется, в состоянии шока, и пока ничего не понимал, жадно глотая воду и постоянно прерываясь на кашель. Чимин видел, как покраснела рубашка на его плечах, стоило Чону подскочить, и вспомнил о досках, придавивших его. Кажется, там теперь ожоги, и они начали кровоточить, нельзя Чону снова давать ложиться на спину. — Нанхён-нуна, у него ожоги на спине… Снимите рубашку, ему так только хуже. — Пак говорил слабым, сиплым голосом, но старался сделать всё, что может. О Чонгуке теперь позаботятся тётушки, всё с ним будет хорошо. Пак вспомнил, что надо помогать бороться с пожаром и хотел уже встать, как увидел Кима, направляющегося к ним со спокойным выражением лица. — Огня больше нет, но чердак почти полностью сгорел, да ещё и дырка в полу теперь… — Ничего, мы всё починим, — Чимин слабо улыбнулся парню и мотнул головой. — Спасибо тебе. — Я не один нас спас, мы все потрудились. Если бы ты не почувствовал запах, Чимин, мы бы сгорели все. На чердаке я нашёл лампу, видимо, кто-то не потушил её до конца, она упала, вот и всё загорелось. Надо будет спросить у ребят, кто решил поиграть на чердаке. — Оставим это пока что, сейчас надо проветрить помещение и как-то уложить детей на нижнем этаже, оставим пока спальни наверху в покое. Вперёд, у нас ещё много работы! — тётушка Нанхён поднялась с места и, оставив Чона на Хеён, кивнула всем в сторону дома. — Ким, сходи проверь, как там внутри. Как только Паку станет лучше, он присоединится к тебе. Я, Хару и Джини пока поговорим с детьми, а затем начнём искать место, где бы нам провести ночь. Хеён, не своди глаз с Чона… и Пака желательно тоже. Впереди предстояло ещё полночи без сна и много работы. Чимин хотел присоединиться прямо сейчас, но ему никто не разрешил, прекрасно видя, что Пак не восстановился до конца. В конце концов, Ким сделал всю осматривающую работу один, о чем-то договорился с тётушкой Нанхён и увёл Хеён с собой, оставив Чона на Пака. Чонгук снова был в отключке, но дышал размерено и тихо, восстанавливаясь после всего произошедшего. Чимин осторожно переложил его голову к себе на колени и принялся мягко перебирать его волосы, наблюдая за спящим парнем. Ожогов, слава богу, оказалось немного, да и серьёзными они не были. Чону их уже обработали, пользуясь его бессознательным положением, и осторожно перевернули набок, не давая соприкасаться больным участкам с землёй. Чимин осторожно поддерживал Гука, не давая тому потерять равновесие и завалиться, и только сейчас стал чувствовать, как начинают гореть его собственные ладони. Он совсем забыл, что поранился сам, переживая больше за Чона. Руки надо бы промыть и тоже обработать, но Пак не собирается беспокоить спящего Чона, терпя нарастающую боль. В состоянии ожидания Пак проводит несколько часов, наблюдая за тем, как старшие дети с воспитателями носятся по дому. Все остальные ребятишки собрались вокруг Пака, опасливо поглядывая на Гука, и даже не пытались друг друга развлекать, молча переживая все события. Чимин честно пытался поддерживать хорошую атмосферу, но у него совсем не было сил, а дети изрядно устали и хотели спать. Слишком большое эмоциональное потрясение для них, они растормошатся только спустя время, нужно немного подождать и помочь им не замкнуться. Возвращаться в дом они стали только с поздним рассветом, когда на улице было совсем светло, птицы пели, а прохладный ночной воздух становился всё теплее. Детям всё равно нужно было выспаться, а воспитатели уже давно решили, что глаз не сомкнут, аккуратно стараясь вернуть всё к обычной жизни. Чонгук внезапно зашевелился, приходя в себя ненадолго, и сухим голосом попросил у Пака воды. Чимин не мог сходить сам, отчего послал одного из ребятишек к старшим, и тот принёс Чону стакан воды, осторожно передавая Паку и покидая их. Чимин одной рукой придерживал приподнявшегося Гука, а второй стакан, внимательно наблюдая за состоянием черноволосого. Тому, кажется, становилось лучше, но он определённо ещё проспит какое-то время, восстанавливаясь до конца. Чонгук, допив, поднимает на Пака слегка мутный взгляд и, помолчав, хрипло произносит: — Ты меня спас? — Да. — Зачем, Чимин? — Что?.. — Лучше бы я умер там. Лучше бы я вообще никогда не рождался. Чонгук опускается обратно на колени и засыпает снова, а у Пака эта фраза отпечатывается навсегда где-то на задворках его сознания, раня, кажется, ещё и сердце.

***

— Собирайся, ангелочек. Нам нужно прогуляться. Чонгук влетел в квартиру как ураган, застав Чимина этим врасплох. Пак расслабленно дочитывал книгу, наслаждаясь одиночеством с самого утра, как под вечер Чон всё же объявился, да ещё и так резко, сверкая своими хитрыми глазами. Паку, конечно же, это совсем не понравилось, но выбора у него всё ещё не было. Он молча отложил книгу на стол и поднялся, направляясь к аккуратно им же сложенным вещам, которые ему когда-то в самом начале его пребывания тут уже успел притащить Чон. Чонгук, дождавшись, пока Пак переоденется и подойдёт к нему, нетерпеливо поспешил к выходу, цепляя ангела под локоть и таща за собой. Пак не сопротивлялся, подстраиваясь под темп Гука, и послушно давал себя вести. Выйдя на улицу, Чон сказал, что они пойдут пешком, пускай идти достаточно далеко, но Чимин явно засиделся на одном месте. Пак кивнул на это и решил не уточнять, куда всё же они направляются, зная наперёд, что кое-кто ему в любом случае не ответит. — Не отставай, — Чонгук отпустил локоть парня и взял чужую ладонь в свою, крепко сжимая. — И нам не обязательно идти в тишине. — У тебя всё ещё работа у Люция? — Волнуешься? — Нет. Ты не похож на человека, который может попасть в беду. — Тогда что? — Тебя не бывает дома, хотя раньше ты не пропадал надолго. — Скучаешь? — Не переворачивай мои слова, — Чимин слабо улыбнулся и несильно сжал ладонь Чона, как бы прося прекратить. — И как с тобой разговаривать? — Да, небольшие дела у Люцифера. Катаюсь по аду и убираю лишний скот. — Лишний скот?.. — Провинившуюся нечисть, которая успела нарушить закон. Зачем они здесь? — Чонгук… вы тоже, когда умираете, то просто пропадаете? — Да, а должно быть не так? — Нет, просто, — Пак на секунду замялся, чувствуя на себе внимательный взгляд. — Мы вроде как создания, которые могут жить вечно, имеем свою магию, в нас столько много всего, но мы… смертны. — Тебе страшно? — Нет… или да. Как думаешь, попади я в Ад, не буду боятся умереть? — Ты очарователен, — Пак вздрогнул, внезапно слыша от Чона комплимент, и повернул к демону голову, смотря непонимающим взглядом. — Пока ты рядом со мной, тебе ничего не грозит. — А себя ты за угрозу не считаешь? Чонгук замолчал. Слова Пака его немного задели. Он не воспринимал себя как угрозу, только как хозяина или что-то близко к этому. Да, он делал Чимину больно не раз, но он не пытался его убить. Никогда. Чимин должен бояться его разозлить, бояться его гнева или эмоций, но он не должен бояться самого Чона. Гуку казалось, что это весьма логично и правильно, но Чимин думал по-другому. И это расстраивало. — Я не знаю, точно ли мы исчезаем, Чимин. Люцифер как-то раз рассказывал теорию о том, что мы получаем новый шанс на жизнь со своей смертью тут. Не все люди попадают в Рай и Ад, как и не все получают возможность обрести новый облик в виде нас с тобой, ты знал? — Что? — Есть хранилище — нейтральное место, куда попадают некоторые души. Говорят, оно ещё больше, чем наши с вами миры. Кто и по каким заслугам попадает туда — не известно, но все оттуда рано или поздно перерождаются. — Этого быть не может, мы контролируем каждую… — Мы тоже, Чимин, — Чон слабо улыбнулся и дёрнул парня в сторону, сворачивая ко дворам. — Но есть те, которые никогда не оказываются в списках: ни в ваших, ни в наших. — Не могу поверить… — Люцифер говорил, что ангелы и демоны, которые умирают, тоже попадают туда и не исчезают. — Круговорот душ получается? — Звучит как безумие, но, как видишь, даже несмотря на наше могущество, всё ещё есть вещи, которые гораздо сильнее нас. И это не только смерть, я думаю, любовь сюда тоже относится, просто у неё больше концовок. — Если там никто никогда не был, то откуда Люцифер знает об этом месте? — Не только он знает, ваши высшие ангелы тоже знают о нём, возможно, даже чуть больше, чем мы. Просто у вас информация немного в ограниченном доступе. Он никогда не говорил, откуда знает про хранилище, скорее всего ему рассказал это его предшественник. И если место ещё, может, когда-то и получится найти, то вот узнать, прав ли он в своей теории о перерождении у ангелов и демонов — никогда. — Это всё ещё сложно принять, но почему-то я тебе верю, Чонгук. — Вот как? Не ожидал. — Как именно вы «убираете лишний скот»? Демон не может умереть от потери крови или раны, разве не так? — А вы можете? — От ран иногда да. — Тогда почему мы нет? — Я… — Чимин замялся, и Чон снова подумал, что он слишком очаровательный в такие моменты. — Мы не умираем от чего-то «другого», мы точно такие же, Чимин, просто у нас другая роль, понимаешь? Конечно, проткни ты демона хоть насквозь, он не умрёт от серьёзной, но единственной раны. Его можно пытать, исколоть, избить — регенерация позаботиться о том, чтобы ты был в порядке. Однако есть ритуальные предметы или старые артефакты, имеющие свою силу для существ, и этой силой, если научится, можно убивать. К счастью или к сожалению, в наших мирах мы почти неуязвимы, покинуть этот мир можно только с помощью чего-то такого магического. Даже Люцифер не в силе добить до смерти без тех же ритуальных предметов. Но ещё есть иной мир — место обитания людей, где мы немного теряем свою мощь. Думаю, ты знаешь об этом. — Нам всегда говорят быть более аккуратными среди людей. Мало того, что никто не должен узнать о том, что мы существуем, так ещё там есть вы. — Открою тебе страшную тайну, Чимин: убить тебя может совершенно обычный человек. — Это чушь. — Нисколько, — Чонгук оскалился, напрягая этим Пака, и снова поменял их направление, приближаясь к довольно оживлённой улице. — Ты знаешь, что мы можем «поделиться» своими способностями с людьми взамен на их души. Есть ведьмы, шаманы, жрецы и прочие названия одной и той же сделки с нами. Все эти люди никогда в жизни не обладали и каплей способностей, человеческая реальность не держит магию в своём мире, так что всё, что они делают или видят, это наша работа. У вас, кажется, тоже есть что-то подобное, вы вроде даёте «дар» чистым душой людям. — Да, но мы не просим ничего взамен. — Правда? А душа его после к нам, что ли, переходит? — Нет, к нам… Нет, не сравнивай такие вещи! Мы делимся, а не контролируем их жизнь. — Неужели? А кажется, у вас точно такая же стратегия, только ваш подопечный несёт добро, а не, например, тыкает иголками в кукол-вуду. За то, что он такой праведный, светлый душой человек, вы «дарите» ему возможность творить чудеса, но ведь он никогда их не делал сам, правильно? Это только ваши действия, просто через человека. А когда он умирает, то его душа попадает к вам и продолжает молиться — баланс не нарушен. — Но вы делаете плохие вещи с этими людьми! — Для этого мы и существуем, солнышко. Просто вы видите свои дела в одном свете, а наши в совершенно противоположном, даже не задумываясь об изначальном сходстве. Ошарашен? — Немного… — Подумай об этом потом сам, может, я расскажу тебе ещё что-нибудь. Ну, а про то, что нас могут убить люди… все те, кто получает «способности» имеют свои ритуальные предметы, как и у вас, так и у нас. Неосторожно ими воспользовавшись человек действительно может убить кого угодно: и другого человека, и ангела, и демона. К сожалению, тут мы безвольны и не можем контролировать разум людей полностью, оберегая их от необдуманных поступков. Такие вещи не что-то новое или редкое, люди корыстны, тем более, когда мы предстаём перед ними в образе совершенно обычных людей, наша магия в такие моменты почти не с нами, и убить уже не такое бессмертное существо очень просто. Собственно, как и нам друг друга в драке, ведь регенерация в образе человека не работает с такой мощной силой. — Когда погибает среди людей ангел, нам всегда говорят, что его убила чёрная магия. — Ну, отчасти вам говорят правду, просто не всю. Чёрная магия — не значит, что это кто-то из демонов или прочей нечисти, это может быть и человек, использовавший её. — Чувствую себя немного обманутым... — В Аду «убираем лишний скот» мы с помощью этих вещей. К счастью, не каждый может воспользоваться всеми существующими артефактами или перенаправить их силу в убийство, но я могу. Обычно Люций посылает меня на «зачистку», если не может сам, а с правилами ты знаешь, что у нас точно так же жёстко, как и у вас. — Но у нас нет «зачистки». — Мой дорогой Чимин, — Чонгук внезапно переплёл их пальцы и как-то сочувственно улыбнулся, смотря в растерянные глаза напротив. — Ты так многого просто не знаешь… Всю оставшуюся дорогу они провели молча. Паку было просто необходимо принять и переварить всё то, что он услышал от Чона, а находясь где-то вне дома, да ещё и среди другой нечисти, это крайне непросто. Чимин не уверен, что Чон не солгал ему где-нибудь, приукрасив, но почему-то всё внутри заставляло Пака поверить в это, нарушая все принципы. Они шли достаточно долго, и если бы Чимин знал, какого именно масштаба этот город, он бы сказал точно, сколько это в размере. По ощущениям казалось, что половину из него они точно прошли, но на деле это, вероятно, было совсем далеко от правды. Чонгук привёл их в место чем-то напоминающее у людей рынок. Куча небольших палаток, забегаловки и бары напичканы по углам, какие-то торговые магазинчики совершенно без названий и вывесок, и все непохожие друг на друга. Пак заинтересованно, но осторожно осматривал всё вокруг себя, стараясь не выдавать своего любопытства. Чонгук не останавливался ни у чего, игнорируя, кажется, любые выкрики продавцов в их сторону. Остановился он только тогда, когда они подошли к цели: небольшое здание с потрескавшейся зелёной краской и скрипучей железной дверью, всё ещё таящее в себе непонятно чего за чёрными, будто бы тонированными окнами. Чонгук приоткрыл дверь и пропустил Пака внутрь, заходя следом и останавливаясь за спиной ангела. — Открою тебе огромный секрет, если ты всё ещё считаешь, что мы неотёсанные жестокие ублюдки: это книжный магазин, ты можешь выбрать себе, что почитать, просто скажи мне, когда определишься. И да, библиотека у нас тоже есть, точно так же, как и у вас, представляешь? — Ты купишь для меня что-то?.. — Небольшой подарок за хорошее поведение, — Чон хмыкнул и нетерпеливо подтолкнул Пака вглубь магазина. — Если будет нужна помощь, те милые девушки — черти, работающие тут, просто задай им вопрос, они не кусаются. Чимин неверяще огляделся вокруг и двинулся дальше, подходя к высоким книжным полкам и проводя пальцами по выступам книг. Они казались почти что бесконечными, уходя высоко вверх, и Пак пару раз успел заметить, как кто-то пролетал над ним, ища что-то наверху. К сожалению, Чимин так не мог, отчего это значило, что помощь ему будет действительно необходима. У чертей, правда, нет крыльев, но они умеют телепортироваться на короткое время, преодолевая высоту. Пак тяжело вздохнул и решительно двинулся в сторону консультантов, решая воспользоваться предоставленной возможностью. Вышли они оттуда скоро, Чимин умел чётко и правильно формулировать мысли, а оказавшаяся схожая литература с той, которая есть у него в Раю, позволила быстро найти Паку то, что он хочет, и не заставило Чона долго ждать. Демон как-то странно улыбнулся и, снова схватив Чимина за руку, потянул в другую сторону, говоря, что им нужно ещё посетить одно место. Почему-то Чимин сразу почувствовал что-то неладное, стоило им приблизиться к витиеватой решётке здания. Чон свернул вглубь, обошёл ворота и поднялся по ступенькам, чуть сойдя с главной улицы. Он снова приоткрыл дверь и с какой-то странной, опасной улыбкой пропустил Пака внутрь, заходя следом. Чимин застыл на месте тут же, как только понял, куда они пришли. Чёрт возьми, не всё могло быть так хорошо, верно? — Если я купил для тебя милые безделушки, то теперь я куплю такие для себя, окей? — Чонгук… — Не хочу ничего слышать, малыш. Тебе всё равно не сбежать. Чонгук привёл его в место, которое на земле бы назвали секс-шопом, только в Аду это было куда колоритней и извращённее. Большое количество непонятной атрибутики, коробочек, тюбиков и разных вещей висело, лежало и стояло на стенах и стендах. Чонгук, кажется, был тут далеко уже не в первый раз, исчезнув тут же, как только они перекинулись словами. Чимин не хотел на это всё смотреть, ему становилось страшно и дико от того, что он прекрасно знал, для кого Чонгук будет это покупать на самом деле. Чимин попятился назад, прислоняясь спиной к свободной стене и прижимая пакет с книгами ближе к себе, и очень сильно захотел исчезнуть. — Нет, Чимин, ты пойдёшь со мной, чего застыл, — Чонгук возник рядом неожиданно, напугав потерявшего бдительность ангела до ужаса. В его глазах снова плясало адское пламя, а хватка была холодной и грубой. Чонгук потащил Пака дальше от дверей, заводя всё глубже в магазин, и, кажется, забавлялся. — Смотри, что тут у нас? Нравится что-нибудь? — Нет. — Давай выбирай, эта пробка окажется в тебе тут же, как только мы придём домой. — Я не буду выбирать. — И зря, тогда выберу я, — Чон пожал плечами и схватил одну из упаковок, снимая со стеллажа и пугая Пака своей формой и размером. — Потом не жалуйся. — А я уже поверил, что ты можешь быть хорошим. — Могу, — Чон хмыкнул и остановился у ремней, — но у меня есть и другая сторона. Чимин больше не отвечал, мучительно наблюдая за тем, что Чонгук брал. Это ненормально, это всё ещё ненормально и не должно быть так. Чимин не хочет знать, для чего Чон берёт эти ремни, зачем ему выбирать кляп и цепи, зачем ему эти непонятные присоски и всё то, что он берёт следом. Чимин не хочет знать и чувствовать ток по своему телу только от вопроса, ему снова становится страшно, и Чонгуку это, кажется, всё больше нравится. Продавец кидает на них откровенные, грязные взгляды, и Паку слишком не по себе от них. Они покидают магазин с пакетом совершенно непонятных для Пака вещей, но он не сомневается, что узнает о каждой. Чонгук говорит, что они воспользуются такси, быстро вызывая машину, и Чимин прекрасно знает, к чему такое нетерпение. Он действительно узнал много лишнего, а Гук привык за любую информацию или действие получать плату. Чимин знал, что полоса его спокойной жизни придёт когда-нибудь к концу, но совершенно не был готов. Поэтому сейчас, даже не сопротивляясь действиям Чона, оказавшись дома, Чимин спокойно дал себя повалить, глотая слёзы обиды и унижения. Чонгук распаковывает пробку, как и обещал, и совершенно не заботясь о Паке, резко вставляет её, выбивая из Пака приглушённый крик. Конечно, никто не будет заботиться о том, чтобы Паку хоть немного не было больно. Чимин чувствует, как его, кажется, снова порвали, а внутри всё зудит и жжётся от предмета, так и прося вытащить его наружу. Чон притворно заботливо натягивает штаны на Чимина обратно и, рассмеявшись, наклоняется к уху парня, заставляя того напрячься ещё больше. — Я оставлю тебя с этой штучкой ненадолго, не смей её вытаскивать, тебе же хуже будет. А когда я вернусь, я заменю её, и мы классно поиграем, понял? — Я тебе не секс-игрушка, Чонгук. — Мне похуй, знаешь? Чонгук уходит, оставляя Пака лежать на кровати, и Чимин устало прикрывает глаза, чувствуя, как слёзы боли и обиды с новой силой подкатывают к глазам, заставляя всё то, что он выстроил к Чонгуку, рушиться.