Грани иных реальностей

Рангику предложила полицейским зайти на кухню и обсудить всё за чаем. Они согласились. - Почему вы не в Лондоне? – задала вопрос женщина-офицер, окидывая капитана Кучики подозрительным взглядом. - У меня возникли проблемы, и я не смог полететь в Лондон, - спокойно ответил он, - а это так важно? - Почему вы не явились в отделение полиции, как должны были? - Потому что не видел смысла. Вы даже сейчас готовы обвинить меня в том, чего я не делал, - цинично отозвался он. - Значит, это не вы сломали ребра своей жене? Кто тогда? - Её ребра целы, как и она сама, можете сами в этом удостовериться, она сидит рядом и прекрасно себя чувствует. - Кучики-сан, ваша супруга в своем заявлении обвинила вас в домашнем насилии. Она написала, что это не первый раз, когда вы поднимали на неё руку, просто раньше у неё не было возможности обратиться в полицию – поскольку вы оказывали на неё психологическое давление и запрещали идти в полицейский участок, угрожая, я цитирую, - она заглянула в документ в своей папке, - "переломать все кости." Скажите, эти угрозы имели место быть? - Нет, - сухо и четко ответил Бьякуя. Рангику рядом с ним молчала. - То есть, вы утверждаете, что не угрожали ей сломать все кости? - Нет, не угрожал. - Вы угрожали ей как-либо ещё? Вы угрожали ей побоями, пощечинами, кулаками? - Нет. - Вы ограничивали её свободу посредством насильственного удержания дома? - Нет. - Вы били её? - Я её и пальцем не трогал. - Неужели, - скептически хмыкнула офицер полиции, - а в заявлении вашей жены написано четко «избивал, сломал ребра». Она писала его при нашей сотруднице, которая подтвердила, ваша жена была бледна и еле держала ручку в руках, когда писала это заявление, её лицо было в кровоподтеках, и у неё была разбита губа. Как вы это прокомментируйте? - Я её не бил. - То есть, вы утверждаете, что она солгала, так? А синяки, по вашему, откуда у неё взялись? Сама упала на ваш кулак? - Я допускаю возможность, что её избил кто-то другой. - Кто-то другой? – женщина сощурилась, теперь в её карих глазах читалось презрение, - то есть, кто-то другой избил её, но она, придя в полицию, солгала в заявлении и написала ваше имя? - Без комментариев. - Вы отказываетесь давать показания? - Я имею права не отвечать на некоторые вопросы. - В своем заявлении ваша жена написала, что вы не только избили её и сломали ей ребра, вы её изнасиловали. - Вы предъявляете мне обвинения на основании одного лишь заявления с обвинениями, а более весомые доказательства у вас есть? – спросил вдруг Бьякуя. – Например, заключение от врача, что мою жену действительно били и насиловали? - Она пропала после того, как покинула отделение полиции. Сказала, поедет в больницу, но до больницы так и не добралась. Странно, не правда ли? - Моя… жена, - чуть поколебавшись, сказал Бьякуя, - сидит здесь, вы можете сами у неё спросить, правдивы эти обвинения или нет. Рангику молчала. Ей не давало покоя то самое платье в ванне. Оно было порвано. Может, Бьякуя из этого мира действительно бил и насиловал свою жену? Она ведь пропала. Может, это он позаботился о том, чтобы она пропала? Рангику поджала губы. Если так – это было паршиво. Рангику из этого мира могла быть мертва, а могла где-то лежать, избитая и покалеченная, и просить о помощи, тогда, как её настоящий муж сейчас в Лондоне, в безопасности. Без медицинской справки, подтверждающей обвинения в его сторону, он довольно быстро выйдет сухим из воды. Если она жива и прячется где-то, то, как только он вернется обратно в этот город, ей будет еще хуже. Но что, если всё это – афера? Вдруг, Рангику дала денег свидетелю, чтобы тот подтвердил несуществующие синяки? Вдруг, всё это было сделано с целью получить выгоду при разводе? Но, куда в таком случае она пропала? Рангику тяжело вздохнула, обдумывая свой ответ. Если она сейчас скажет, что избиение и изнасилование имело место быть, проблемы будут не у того, кто, возможно, и был в этом виноват, а у капитана Кучики, который ничего не сделал. Потом её заставят сходить в больницу, а там врачи подтвердят – Матсумото Рангику здорова, следов изнасилования не обнаружено, ребра целы – и проблемы лягут на её голову в лице статьи за дачу ложных показаний. - Это заявление, - медленно начала Рангику, - недоразумение. - В каком смысле? - Бьякуя и я… мы очень сильно поругались. Я хотела пойти ночью к подруге, а он был решительно против. Он не удерживал меня дома насильно, просто сказал, чтобы я осталась. Мне это не понравилось, и я накричала на него. Это было на лестнице. Я была на тот момент в туфлях, зацепилась каблуком о неровность на ступеньке и упала, больно ударившись. Бьякуя хотел мне помочь, пошел за аптечкой, но я отказалась принять его помощь и сбежала. Я была так зла на него… У меня в голове всё помутилось. Последнее, что я помню, это то, что я была в полицейском участке и что-то писала. В моей голове всё перемешалось. Включая мою книгу о домашнем насилии и о том, как с этим бороться. Я могла написать лишнего, потому что находилась на тот момент в состоянии алкогольного опьянения и в состоянии аффекта. - То есть, вы утверждаете, что ваш муж, Кучики Бьякуя, вас не угнетал, не угрожал, не бил и не насиловал? - Психологическое давление с его стороны имело место быть в очень… мягких формах, - нашлась Рангику, - но на этом всё. Могу я… забрать своё заявление? По закону ведь я имею право это сделать? Офицеры сказали ей явиться на следующий день в участок и забрать заявление, а так же оплатить небольшой штраф за дачу ложных показаний. Штраф был совсем небольшим, поскольку они учли её слова о состоянии аффекта и помутнении рассудка. Они ушли ближе к ночи. Закрыв за ними дверь, Рангику замерла на неопределенное время. - Скажите мне спасибо, капитан Кучики, - наконец произнесла она, - я только что спасла вас от проволочки с кучей бумажек и утомительного пребывания на судебных разбирательствах. Хотя у меня всё равно чувство, что я поступила неправильно. - Что вы имеете ввиду? – нахмурился Бьякуя. - Ну, если вы в этом мире на самом деле имеете склонность к насилию, как считаете, где сейчас настоящая Рангику? Почему она не дошла до больницы? У неё ведь были синяки на лице, она, согласно показаниям свидетеля, тряслась от страха. Не думаю, что она может быть аферисткой, просто так обвинившей вас во всех смертных грехах. Я допускаю мысль, что она могла на самом деле о чём-либо приврать в своем заявлении, но кто поставил ей эти синяки? Кто порвал её платье, которое я нашла в ванне наверху? Если это сделал её муж, я сейчас своими руками уничтожила её шанс на справедливость. Поскольку как только этот тиран соизволит вернуться из Англии, он найдет её, если она действительно пошла не в больницу, а к друзьям, и убьёт. Весело, правда? Бьякуя промолчал. Он и сам об этом думал. - Но, в то же время, я не могла соврать им. Вы ведь меня не били и не насиловали, - она усмехнулась, - да вы б и не пошли на такое. Ну а даже если бы и пошли, я бы сама вам ребра сломала. А потом мой капитан сломал бы их вам повторно. Бьякуя невесело усмехнулся. - Чтобы дело дошло до суда, им нужно доказательство. Справка. Где б я её взяла? Любой врач подтвердит, что меня никто не насиловал и не бил. К тому же, вы ничего не сделали, и разбирательство в чужих проблемах с судом – это последнее, что нам сейчас нужно. Рангику устало вздохнула и поднялась наверх, крикнув напоследок, чтобы её временный капитан соизволил приготовить ужин в знак благодарности за сотрудничество. После ужина Рангику поставила его в известность, что спальню займет она, но если он захочет к ней присоединиться, возражать она не станет. Бьякуя на это фыркнул, сказал, что они и так уже достаточно связаны, и что он пока не готов проводить с ней время и ночью, так что спать будет в другом месте. Рангику была довольна его ответом.

***

Ночью Рангику проснулась от холода. Вечером она забыла закрыть окно, так что ей пришлось подняться с кровати, чтобы захлопнуть его. В постели было холодно, казалось, одеяло совсем не грело. Даже свитер, который Рангику отыскала в шкафу, её не грел. Она решила согреться самым действенным способом – принять горячую ванну и выпить. На стиральной машинке стояла не открытая бутылка вина, рядом лежал штопор. Особо не церемонясь, Рангику вытащила пробку и сделала два глотка из горла. Вино было приятным на вкус и совсем не кислым. Погрузившись в горячую воду, Рангику попыталась проанализировать случившееся. В первый день в этой странной новой реальности капитана Кучики обвинили в домашнем насилии, Рангику на этой мысли усмехнулась. Забавно. В первой реальности чуть не посадили её, во второй – готовы были упрятать капитана Кучики за решетку, в то время как настоящие Бьякуя и Рангику из этого мира неизвестно где. Хотя, судя по фотографиям в интернете, один уехал в Лондон, а другая вообще свою страницу удалила пару часов назад. Матсумото всё ещё терзали сомнения по поводу её поступка. Как быть, если настоящая Рангику из этого мира объявится? Что, если она на самом деле долгое время подвергалась насилию со стороны своего мужа? Вдруг она объявится слишком поздно и уже нельзя будет ничего доказать? А Рангику забрала заявление за неё. А вдруг, она вообще не объявится? Что, если она мертва? Рангику поморщилась. Она не могла представить капитана Кучики в роли садиста-насильника. Да, он хотел казнить собственную сестру, да, он тогда вёл себя, как скотина, но он никогда её не бил, не оскорблял и не кричал на неё. Что же касается его жены, он сдувал с неё пылинки, пока Хисана была жива. Какое уж тут насилие. Рангику вдруг задумалась о себе. Ей повезло, что о ней заботился Гин. Даже если бы она не стала шинигами, он бы не бросил её, навещал бы, заботился и оберегал. Гин никогда не кричал на неё. Да, они ругались, и довольно часто, но он никогда не повышал на неё голос. Он даже сражаться с ней не мог – в тот раз, когда она встала у него на пути, между беззащитной Хинамори Момо и его клинком, он ушёл, хотя был намного сильнее лейтенанта десятого отряда. Гин не мог поднять на неё руку. Но… вдруг Рангику бы так не повезло? Что, если бы она не встретила Ичимару Гина? Стал бы он тогда плести интриги против Айзена? Было ради чего или ради кого? Был бы сейчас жив… а она… она бы уже была мертва. Даже, если бы выжила, конец её в Руконгае ожидал незавидный – либо замуж выйти за кого-нибудь, либо в проститутки податься, либо тяжело работать и умереть в конце концов. Во всех трех случаях она была незащищена от насилия со стороны мужчин. Рангику помнила, как её чуть не изнасиловали однажды. Гин тогда её спас. Она не видела, что стало с тем человеком, который попытался нарушить её право на половую неприкосновенность. Она помнила его крики от боли. Потом Гин довольно грубо схватил её за руку, отвел домой, и в приказном тоне велел никуда без него не ходить. Даже тогда он на неё не кричал. Но тон его голоса был холоден и жесток. Рангику, всё ещё находясь под впечатлением, расплакалась, и он обнял её. Они просидели так до самого вечера. Если бы не Гин… За своими мыслями Рангику и не заметила, как вода в ванне остыла, и ей вновь стало холодно. Она завернулась в махровое полотенце на голое тело и вышла из ванной комнаты, даже не думая расчёсывать свои волосы. Рангику чувствовала себя очень странно. Она выпила почти всю бутылку красного вина в ванне и чувствовала себя на удивление как после нескольких бутылок саке. То ли вино было слишком дорогим, качественным и крепким, то ли это её так в горячей воде разморило, но ощущения действительно были странными. Рангику осушила бутылку до дна и почувствовала острое желание закурить. Она вообще-то не курила. Не имела такой дурной привычки и не любила, когда кто-то курил при ней. От запаха сигарет её всегда тошнило. Но сейчас она испытывала невероятное желание взять сигарету в рот и поджечь её. Она точно знала, что капитан Кучики из этого мира курит. В его кабинете стояла пепельница. На балконе она тоже была. Рангику прошлась по карманам пиджаков своего мужа из этого мира и нашла-таки пачку сигарет в одном из внутренних карманов его одежды. Рангику усмехнулась. Пачка сигарет была явно не из дешёвых. Напечатанная цена на ней была очень убедительной. Лейтенант Матсумото и не ожидала меньшего. Дорогие сигареты для влиятельного человека. Почему бы и нет? Зажигалку она нашла в кармане его брюк. Поправив полотенце, чтобы оно с неё не упало, Рангику спустилась вниз, чуть не навернувшись при этом с лестницы. Капитан Кучики обнаружился на кухне. Пустым взглядом смотрел в монитор ноутбука, а нескольких сантиметрах от его правой руки стоял граненый стакан с темной жидкостью на дне. Почему-то, Рангику была уверена, что это не чай там на дне в граненом стакане для коньяка и виски плещется. Бутылка шотландского скотча это подтверждала. Рангику улыбнулась, проскользнув мимо него на балкон. На улице было темно, посему вряд ли её мог заметить кто-то из людей, живущих в доме напротив. Рангику взяла в рот сигарету и подожгла её с другой стороны, вдыхая полной грудью табак. Она тут же закашлялась. Сигаретный дым вдыхать было неприятно. - Что вы делаете, Лейтенант Матсумото? - холодно спросил её капитан Кучики. Рангику вздрогнула. - Портите лёгкие? - догадался он. Рангику кивнула. Бьякуя лёгким движением руки забрал у неё сигарету и сделал то, чего она от него уж точно не ожидала - закурил. Капитан Кучики не изменился в лице, выдыхая сигаретный дым. Будто он уже имел опыт курения. - Это лёгкая сигарета, - констатировал он и сделал ещё одну затяжку прежде, чем затушить сигарету о дно пепельницы. - Если вам неприятна даже лёгкая сигарета, Лейтенант Матсумото, стоит задуматься над тем, чтобы не курить вообще. - Сказал он. Рангику неуверенно кивнула и отдала ему найденную пачку сигарет. Бьякуя смерил её нечитаемым взглядом, забрал сигареты и ушёл, бросив на последок, чтобы она не задерживалась на балконе с мокрой головой и в полотенце. Рангику зашла в помещение сразу же после него. На балконе она не почувствовала, но теперь поняла – он тоже был нетрезв. Капитан Кучики выпил несколько грамм крепкого напитка. Скотч был крепче вина раза в два, однако капитан шестого отряда твердо стоял на ногах и даже ясно мыслил, а вот она… Она всё ещё была пьяна. Вино оказалось сладким и качественным. Рангику не протрезвела даже на холоде, на балконе. Она пошатнулась и упала бы на пол, если бы не схватилась за локоть своего временного капитана. Рангику замерла, прислушиваясь к нему. Он молчал. - Проводить до вашей спальни? - вежливо поинтересовался он. Рангику кивнула. Капитан Кучики подхватил её на руки, справедливо решив, что она, скорее, рухнет на пол и его за собой утащит, чем поднимется по лестнице наверх. Рангику пропустила момент, когда оказалась в спальне. Ее аккуратно уложили на постель и даже накрыли одеялом. - Забавно, мы близки уже во второй реальности, - улыбнулась она, - вы обо мне так заботитесь, - Рангику улыбнулась, - вы такой добрый. Бьякуя ничего не ответил. Она была пьяна. Он не видел смысла ей отвечать. - Гин тоже обо мне заботился, - вдруг сказала она, - на руках, конечно, не носил, только когда напивалась сильно... Но заботился. Любил. Он был так не похож на себя в предыдущем параллельном мире, - рассуждал Рангику, - такой холодный и отстранённый. Знал бы он, как сильно любил меня, а не какую-то Мей, в моём мире, скривился бы, - усмехнулась Рангику, - он целовал меня, обнимал. Нежно, как самое ценное сокровище, что только было в его жизни. Как женщину, которая снизошла до такого, как он. Но всё было совсем не так. Это он снизошёл до меня. - Рангику перевернулась на бок, чтобы лучше видеть капитана Кучики, - я такая жалкая. - Вовсе нет. - Я никому не нужна теперь. - А ваши друзья? А капитан Хитсугайя? - Капитан самый лучший, - с умным видом заметила Рангику, - и друзья у меня хорошие. А другие мужчины... Йоруичи говорила мне попробовать с кем-то встречаться... Но это ведь предательство, верно? Самое настоящее предательство. И потом, - она приподнялась на постели, - мы оба знаем, что на самом деле нужно от меня мужчинам. - Что же? - Бросьте, - усмехнулась Рангику, - не нужны им отношения. Да кому вообще нужны эти дурацкие отношения. Только головная боль! Все, кто восторженно смотрят вслед моей заднице, смотрят не на меня, не на мою душу, не на мои мысли... Они смотрят на мою грудь и думают о том, как это - трахнуть Матсумото Рангику. Об этой проститутке из десятого отряда столько слухов ходит, она же всем даёт, стоит только напоить её. Ах, не всем? Вот шлюха! - Лейтенант Матсумото, вы просто очень красивая женщина, совершенно очевидно, что на вас смотрят... - Бьякуя замялся, подбирая слова, - с вожделением. Не обращайте внимание. - Вы считаете меня красивой? - Конечно, Лейтенант Мацумото, - устало вздохнул Бьякуя, - вы очень красивая. Для многих мужчин идеал женской красоты. - А для вас? - хрипло спросила она, глядя в потолок нечётким взглядом. Бьякуя задумался. - И для меня вы красивая, - признал он, пробежавший взглядом по её ключицам, пышной груди, серо-голубым глазам и мокрым рыжим волосам. - Капитан Кучики, мне так холодно и одиноко, - Рангику обняла себя руками за плечи, - а ещё я скоро отключусь. Не хочу проснуться одна. - Что вы имеете ввиду? - Останьтесь со мной этой ночью. Пожалуйста. Просто обнимите. Ничего больше. Рангику закрыла глаза. Бьякуя устало вздохнул и позволил себе лечь рядом с ней, укрыв их обоих одеялом. - Я вот всё думала о домашнем насилии, - вдруг заговорила она, лежа к нему спиной, - в Руконгае ведь это всё тоже есть. Только женщин в мире живых хоть как-то защищает закон, а там… нет. Здесь можно подать в суд, если тебя вдруг изнасилуют. Не факт, конечно, что поможет, но ведь можно. В Руконгае нельзя. Это так… нечестно! – воскликнула громко она. – Я ведь просто тогда возвращалась с рынка окольными путями. Я была мелкой и худой девчонкой, что во мне было привлекательного? Это так нечестно! Бьякуя напрягся и осторожно коснулся её плеча. Рангику развернулась к нему. - Лейтенант Мацумото, - прошептал он едва слышно, - вас… вы стали жертвой изнасилования? Рангику какое-то время смотрела на него, хлопая глазами. - Нет, - наконец, ответила она, - Гин меня тогда спас. Но… я вот подумала, а вдруг бы не спас? Вдруг, я бы с ним не познакомилась? Женщинам в самых отдаленных районах Руконгая так тяжело живется. Хинамори повезло, она жила в одном из первых районов. Мой капитан родился мужчиной, и тоже в безопасном районе. А вот остальные… Даже ваша жена могла стать жертвой насилия. Она ведь жила в нищенском районе. - Наш мир неидеален. - Неидеален? – Рангику приподнялась на постели и посмотрела в глаза своему временному капитану. Из-за того, что она часто ворочалась на постели, а теперь и вовсе приподнялась, полотенце сползло с её тела, оголяя грудь, но она не обратила на это внимания. Не смотрел на неё и Бьякуя. – Он ужасен! Дерьмовая версия Рая, вам так не кажется? - Я тоже об этом думал, - Бьякуя сел на постели и посмотрел в закрытое окно, - что, если бы я не встретил Хисану? Что бы с ней случилось в таком случае? Нашла бы она Рукию или нет? Была бы в безопасности, или и дальше выживала, работая чуть ли не круглые сутки? Это ужасно. Я не спорю. Сегодня, когда меня обвинили в насилии над вами, вернее, над Кучики Рангику из этого мира, я не мог поверить в то, что Бьякуя из этого мира на такое способен. Не знаю, что и думать. - Какой была ваша жена? – вдруг спросила Рангику. Бьякуя повернулся к ней и внимательно посмотрел. Рангику предстала перед ним пьяной и растрепанной, но она не улыбалась фальшиво и наиграно, не было в её глазах и показного легкомыслия. Она выглядела так естественно. Она была очень красива. - Хисана была совсем не похожа на Рукию. Даже внешне. Хисана была выше, форма лица её отличалась от формы Рукии. Если подумать, в её внешности не было ничего выдающегося. Обычные черные волосы, бледная кожа, худоба. Но она была очень красивой. Её глаза. В них было столько чувств. Надежда, печаль и горечь, задумчивость, мечты. Она рассказывала мне истории из мира живых. Хисана хорошо знала историю мира живых. А мне было интересно её слушать. У нее был красивый голос. Мелодичный, высокий и звонкий. Она красиво пела и танцевала. Я нанимал для неё учителей, она хотела изучать танцы и искусство, все хвалили её. Несмотря на то, что Хисана была из бедного района, у неё не было проблем с речью. Она была грамотна. По вечерам мы с ней много читали. Я не замечал, что она грустна, вернее… не хотел. Она мучилась и искала Рукию в одиночестве. Думала, я отвернусь от неё, когда узнаю, что она бросила свою сестру. Мне даже представить страшно, что бы она обо мне подумала, если б узнала, что я своими руками собирался казнить Рукию. - Вы поступили по-идиотски, не спорю, - кивнула Рангику. Бьякуя удивленно на неё посмотрел. – Что, думали, я вас жалеть тут буду? Хрен вам! Я знаю, мне Рукия рассказала, вы дали обещание своим родителям, что не нарушите закон. Это был идиотский поступок. Знаете, почему? - Почему? - Потому что вы дали это обещание пустоте. Надгробию, с высеченными на нём именам. Камню без души. Нет, я понимаю, это был жест уважения, дань вашим покойным родителям. Но они мертвы. Они вас не слышали и не видели. Мертвецам плевать на наши обещания, капитан Кучики. Им плевать на то, что мы делаем. Они живут в нашей памяти, в наших сердцах, и только. Так что это обещание вы дали не им, а себе самому, своей памяти, своей совести. Но вам следовало подумать, что обещание, данное живому человеку, вашей жене, ведь она была ещё жива, когда вы пообещали ей найти и защитить Рукию, намного важнее. Обещание, данное живым людям, близким, родным, друзьям и возлюбленным, нельзя нарушать. Это предательство. То, что вы сделали, непростительно. Вы запутались в себе, в своих чувствах, я понимаю. Рукия понимает. Она не держит зла на вас. Никогда не держала. Она уважает вас и любит, вы ведь её брат. То, что вы делаете сейчас, то, как пытаетесь заботиться о ней, дорогого стоит. Мне кажется, Хисана бы не стала на вас злиться. Она была бы счастлива тому, что вы, все-таки, с помощью Ичиго и его друзей, с помощью люляндеров от Куросаки, сдержали данное ей обещание. – Закончила свою мысль Рангику. - Обещание, данное живым, намного важнее обещания, данного мертвым. Помните об этом, - с важным видом заметила лейтенант Матсумото. - Вот Гин. Он никогда не обещал мне, что будет со мной до конца. Он всегда уходил и не прощался, засранец узкоглазый! Я всегда в глубине души знала, что когда-нибудь наступит момент, когда он не вернется, и я останусь одна. Херовое чувство, я вам скажу. Но… я не злюсь на него. Это вот ему впору злиться на меня. Гин отдал жизнь ради идеи мира без наполеоновских планов Айзена, в котором у меня было бы счастливое будущее. А я периодически сопли на кулак наматываю и жалуюсь. Хотя мне должно быть стыдно. Будь моим капитаном кто-то, вроде Нанао, давно бы пендаля дал. А капитан Хитсугая только молчит и накрывает теплым одеялом. Капитан Хитсугая готовит чай. Потакает моим капризам. Иногда накрывает хаори. И он так смешно злится, когда я отпускаю шуточки в его сторону. Он вообще самый лучший! - Вы столько раз его упомянули. Каким он был, когда не притворялся? – вдруг спросил Бьякуя. - Он обо мне заботился. Он был… умным, читал много. Сказки на ночь мне рассказывал. Никогда голос на меня не повышал. Обнимал по ночам, когда оставался со мной. Мог шутить, конечно, но это были добрые шутки, а не язвительные гадости. Он улыбался мне искренне. У него были очень красивые глаза. Лазурного цвета, как брызги волн на солнце, как голубое небо. Такие чистые и красивые. Не то, что мои. А его волосы… они были густыми и гладкими, жестковатыми немного, но всё равно приятными на ощупь. – Рангику вдруг протянула руку и коснулась волос капитана Кучики, - фактура ваших волос чем-то напоминает его. Только они у вас такие темные. Бьякуя обнаружил свою руку в её волосах неожиданно для себя. - У вас не такие густые волосы, как кажется, лейтенант Матсумото, - констатировал он. - Да, это просто укладка. Ну, и мои волосы лёгкие. Не тяжелые, как у вас или как у Гина, они поэтому завиваются и кажутся такими густыми, а объем и форму я им придаю утром. Если я не буду за ними следить, мои волосы совсем завьются, и буду я ходить с кудрявой башкой. - У Хисаны тоже были негустые волосы. У Рукии они, на удивление, очень густые, а вот у Хисаны они чем-то напоминали ваши волосы. - Правда? - Только не завивались. - Повезло ей, - прошептала Рангику, всматриваясь в потемневшие глаза капитана Кучики. Внезапно даже для самой себя она подалась вперед и поцеловала его в губы. Они были мягкими и сухими, а когда Рангику отстранилась, у неё на устах остался привкус шотландского виски. Бьякуя опустил руку на её правую ключицу, едва касаясь подушечками пальцев кожи. Рангику вздрогнула. Он опустил руку ниже. Кожа Рангику была мягкой и горячей. Бьякуя осторожно положил ладонь на её правую грудь. Рангику дотронулась руками до его рубашки, расстегивая верхние пуговки. Кожа его шеи была опаляющее горячей. Рангику подняла правую ладонь и коснулась его лица, проведя большим пальцем по его скуле. - Вы красивый, - просто сказала она, - чисто внешне. У вас красивое лицо и тело. - То же могу сказать и о вас. - Но это не из-за красоты сейчас, - вздохнула Рангику и подалась к нему так близко, что её губы вновь коснулись его. – Просто… я просто хочу вновь почувствовать себя любимой. Вам ведь это тоже нужно. Бьякуя поцеловал её вместо ответа. Они закрыли глаза почти одновременно. Бьякуя больше не видел здесь Рангику. Он представлял, как целует Хисану. Свою любимую и нежную жену. Он целовал её рвано, жадно, ведь давно не видел. Столько лет прошло. Она была такой красивой, мягкой и горячей. Её влажные волосы щекотали его руки. Рангику дрожащими пальцами стянула рубашку со своего любовника. Гин был сегодня таким нетерпеливым. Он так жадно её целовал. Рангику это нравилось. Она и сама отвечала ему так же порывисто, едва успевая глотать воздух в перерыве, чтобы не задохнуться от собственных чувств и желания. Она села к нему на колени, прислоняясь свой мягкой и пышной грудью к его твердым мышцам грудной клетки. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. Её тело отвечало на каждое его прикосновение. Рангику теряла себя в этих ощущениях. Гин снова был с ней. Он вновь целовал её, вновь касался её спины, груди и живота. Он целовал её ключицы, её шею. Она запрокинула голову, наслаждаясь прикосновениями его мягких губ, и запустила руки в его гладкие и густые волосы. В темноте, с закрытыми глазами, было совсем нетрудно представить, что они светлые, просто немного длиннее, чем должны быть. Когда Гин коснулся её бёдер, Рангику выдохнула весь воздух из груди и опустила голову. Она обхватила его лицо обеими ладонями и начала целовать его губы и уголки губ, наслаждаясь каждым моментом, проведённым с ним. Бьякуя наслаждался каждым поцелуем, который дарила ему его Хисана. Она целовала его в губы и он терял рассудок. Его Хисана тоже по нему соскучилась. Он ощущал её нагое тело, ему было до дрожи приятно чувствовать, как её твердые соски касаются его груди. Бьякуя опустил правую руку ей на живот и кончиками пальцев стал скользить ниже. Рангику позволила себе негромкий стон, когда Гин коснулся чувствительной точки у неё внизу. Она сама не умела доставлять себе удовольствие, надавливая на те или иные точки на своём теле. Ей всегда было скучно. Но когда это делал Гин, Рангику теряла голову. Она выдохнула весь воздух и вновь запрокинула голову. Бьякуя целовал Хисану в шею. Её нежная, тонкая шея пылала жаром, а её грудь поднималась и опускалась всё чаще – дыхание участилось. Бьякуя позволил себе зайти дальше. Он ввел один палец внутрь податливого женского организма. Хисана позволила себе более громкий стон. Бьякуя не разобрал, что произнес её мелодичный голос, его сознание помутилось. Ему даже показалось, что голос его жены прозвучал иначе. Не так звонко. Он был более грудным, более мягким. - Гин, - выдохнула Рангику, подаваясь навстречу движениям руки своего возлюбленного. Дыхание её давно сбилось. Вдруг Гин опрокинул её на постель и стал целовать. Рангику теряла рассудок от прикосновений его губ. Он прикасался к ней как-то по-особенному осторожно и мягко, нежно, будто боясь повредить. Рангику задыхалась, её голос стал рваным, из-за чего она сама не могла различить, чьё имя шепчет, словно в бреду. Хисана была мягкой и податливой. Сегодня она проявляла несвойственную для неё страсть. Бьякуя понимал её. Они так давно не виделись. А теперь она вновь с ним, обнимает его, задыхается под ним, целует его. Этой ночью она принадлежит только ему, а он – только ей. - Хисана, - шепчет он, вдыхая фруктовый запах её мокрых волос, вымытых каким-то ароматизированным шампунем. Рангику и Бьякуя выдохнули весь воздух из легких одновременно, когда их тела соединились. Они не осознавали в полной мере, что делают. Вернее, конечно, осознавали, только через призму своих больных фантазий. В сознании Рангику она сейчас отдавалась Гину. Она прогибалась в спине, когда он касался её позвоночника, она вновь и вновь теряла рассудок, когда он двигался внутри её разгоряченного тела. Она чувствовала его каждой своей клеточкой и её удовольствие усиливалось от мысли, что это именно Гин сейчас её целует, обнимает и овладевает её телом. Только Гин может доставлять ей такое удовольствие. Только на его прикосновения её тело так реагирует. Это Гин сейчас дарит ей удовольствие, от которого сносит крышу. Только Гин. Не Бьякуя – его здесь нет. Бьякуя чувствовал, как Хисана обхватила его бёдрами и скрестила ноги за его спиной. Она хотела быть единой с ним. В своих мыслях Бьякуя сейчас дарил своё тепло и любовь жене, и даже мысли не допускал о её смерти. В его фантазиях она была жива. Хисана сейчас владела им, и только ей принадлежали его внимание и прикосновения. Только ей одной. Это её длинные тонкие пальцы сейчас переплетаются с его правой ладонью. Это её мягкую и горячую кожу он ощущает внутренней стороной предплечья и это она сейчас рвано дышит ему в губы. Это Хисана жадно целует его в губы, это ей он отвечает. Ей, не Рангику. Рангику здесь нет. Только Хисана. Они не замечают времени, проведённого в объятиях и страстных поцелуях друг друга. Когда всё заканчивается, они ещё долго лежат в объятиях друг друга, представляя на месте своего партнера других людей. Мёртвых людей. Они не думают об этом. Им просто хорошо вместе. - Гин, - сорванным голосом хрипит Рангику, засыпая у него на голой груди. Гин обнимает её. Гин сейчас здесь, рядом лежит, она чувствует тепло его тела. - Хисана, - произносит таким же охрипшим, как и у Рангику, голосом Бьякуя, касаясь разгоряченной кожи своей жены. Хисана лежит рядом, положив голову ему на грудь. Они засыпают почти мгновенно. Рангику снится Гин, солнце и хурма. Они сидят у речки, в тени деревьев, вместе, наслаждаясь летним днём. Рангику жуёт хурму, а Гин читает вслух одну из книжек, взятых в библиотеке Сейрейтея или в личном книгохранилище Айзена. Во сне Рангику Айзен всё ещё добрый и загадочный капитан в очках, вежливый и искренний. Рангику периодически отвлекает своего друга, но Гин не обращает внимание. Ведь это классика, Рангику, это Александр Дюма, смотри, как красиво написано. Так что слушай и не упрямься. И она слушает. И ей правда интересно. История Графа Монте-Кристо оказывается очень увлекательной. Бьякуя видит во сне Хисану, весну и цветущую сакуру. Первый год их супружеской жизни. Хисана улыбается, как всегда скромно, но от её улыбки внутри расцветают бутоны цветов. Она такая красивая в этом светло-сиреневом кимоно. Как же оно подходит к её необыкновенным глазам. Она сидит в саду и делает аккуратные мазки кистью на специальной акварельной бумаге. Акварель ей подарил Бьякуя. Хисана красиво рисует. Это не какие-то там зайцы-чудики, от которых ему всегда становилось весело в душе и появлялась шаловливая идея повесить их в рамочку, на самое видное место в кабинете, это – настоящая живопись с пропорциями, глубиной цвета, полутонами, светом и тенью и объёмом. Хисана рисует цветы. Ему нравится смотреть, как она рисует. Он бы сам, если б умел, запечатлел каждую линию её образа на холсте. Ему хочется улыбаться и смеяться вместе с ней.