***
Она вышла спустя двадцать минут, одетая, с убранными в низкий хвост волнистыми волосами, и легким макияжем. Бьякуя всегда удивлялся, как в её жизни остается время на это. Даже его сестра предпочитает не краситься, даже в мире живых она это не особо любит. Лейтенант Матсумото появляется всегда, что называется, при параде. С уложенными волосами, лёгким макияжем и улыбкой – пусть и ненастоящей. Но волосы она укладывала – он помнил, она говорила – потому ей не нравилось, как они завиваются без должного ухода. Должно быть, она чувствует себя так более уверенно, или ей просто нравится. Или, Бьякуя поправил себя мысленно, макияж и прическа – это символическая маска, которую она надевает каждый день, чтобы казаться кем-то другим. Весёлой Рангику, у которой нет проблем, кроме вопроса, с кем сегодня выпить. Бьякуя уже успел понять, что она настолько привыкла к этой маске, что не может её снять. - Совсем необязательно улыбаться, если тебе этого не хочется, - сказал он, протягивая ей кружку ароматного кофе. – Совсем не нужно притворяться, - добавил он. Рангику кивнула, приняла кофе и подошла к окну. Они жили довольно высоко, и вид на город открывался с этого окна довольно специфический. В Каракуре не было каких-то исторических достопримечательностей, кроме какого-то храма XIX века в нескольких районах от их дома, и парков. Каракура – город маленький. А жили они в районе многоэтажек. Бизнес-центр размещался дальше и был виден с окна их кухни, как и остальные жилые здания, на которые и выходил вид из окна. Ничего особенного. Но, вместе с тем, просто невероятно. Такие города, подобные Каракуре, простираются по всей Японии, все эти дома, высотные здания, школы, торговые центры и люди… Такие города, с поправкой на местную культуру, простираются по всему миру. Рангику грустно улыбнулась. Ей никогда не стать частью этого мира. Бьякуя был прав в своих словах ночью. За сто лет мир живых изменился до неузнаваемости, но шинигами никогда не смогут под него адаптироваться и жить так, как живут люди. Урахара Киске и Шихоин Йоруичи так и не смогли, хотя провели среди людей чуть больше ста лет. У них обоих была медицинская страховка, паспорта и регистрация, но у них не было права жить жизнью обычных людей в их мире, они просто не могли. Рангику понимала это. Пройдёт двадцать, тридцать лет, и люди зададутся вопросом, почему они не стареют. Им придётся поменять документы, сменить внешность, возможно, даже переехать. Раньше прятаться было проще, раньше не было понятия глобализация, интернет и социальные сети. Но мир изменился. Урахара Киске не сможет продолжать содержать свой магазинчик сладостей и дальше, поскольку будет странно, если через сорок лет его имя всё ещё будет фигурировать в налоговых счетах и другой отчётности. Это вызовет ряд вопросов. Ему, Йоруичи и Тесаю, придётся переехать, сменив собственные личности на другие. Рано или поздно, они вернутся в Сейрейтей, или приспособятся раз в двадцать-тридцать лет менять документы, пока люди ещё что-нибудь не придумают. Что-то вроде электронных удостоверений личности, подделать которые будет намного сложнее, чем бумажные документы. Рангику перевела взгляд на Мираи. Она смотрела какой-то диснеевский мультик по телевизору. Рангику сделала глоток и улыбнулась. Кофе был насыщенным, она чувствовала вкус молотых зёрен, но он не был сварен в турке или в кофемашине – Бьякуя, кажется, испытывал некоторые трудности в пользовании этой машиной, да и туркой он никогда не пользовался, поскольку кофе не любил – это просто было какое-то количество молотого кофе, залитого кипятком. Глядя в окно, на соседнее здание, Рангику вспомнилась квартира, которую они сняли в четвертом параллельном мире. Здесь она тоже могла видеть некоторые комнаты в другом доме через те окна, что не были занавешены, и которые не отсвечивали. Рангику не переставала сравнивать эти окна с маленькими порталами в другие жизни. В одном из них молодая женщина делала пылесосила ковёр, в другом какой-то мужчина средних лет что-то готовил, в третьем никого не было, но виднелась гостиная. Рангику отвернулась и взглянула на капитана Кучики. Кажется, он был занят приготовлением чая – завтракать она отказалась и он не стал настаивать. Рангику вдруг испытала сильное, просто непреодолимое, желание совершить глупость. Но она остановила себя до того, как обняла своего – теперь уже – любовника со спины. В дверь позвонили прежде, чем они успели сказать друг другу хоть слово. Это неожиданное действие выбило из равновесия их обоих. Дверь открыла Мираи. - Здравствуй, Мираи, - поздоровалась гостья. – Ну, наконец-то, - она зашла в квартиру, - а я уж думала, вы опять поругались и разъехались по разным городам или странам, - на пороге перед ними стояла Сэкера, та самая, которую они встретили вечером пятницы. Одетая в белое строгое платье до колена, она выглядела солидно и даже красиво. Рангику обратила внимание на фигуру этой женщины – размер где-то сороквой, если не меньше, Сэкера была очень худенькой и одновременно с этим высокой. Её чёрные волосы были в этот раз распущены, и это даже сглаживало острые черты лица, которые она, в этот раз, не стала скрывать подходящим макияжем. Рангику отметила, что на лице Сэкеры-сан был лёгкий слой тонирующей пудры, чтобы выровнять тон лица, тушь на ресницах и немного неяркой помады на губах. Кажется, она не в офис в таком платье собралась – подумалось Рангику. - Вы ещё не одеты? – она нахмурилась. - Ммм… одеты, не голые же, - фыркнула Рангику. Сэкера удостоила её нехорошим взглядом, который, от чего-то, только насмешил лейтенанта десятого отряда. Но Рангику поспешила скрыть улыбку за кружкой кофе. - Очень смешно, - прокомментировала её слова Сэкера с каменным лицом и осуждающим взглядом. – Бьякуя, если ты помнишь, Гинрей-доно устраивает обед у себя. И твои родители тоже приедут. Так что поспешите, переоденьтесь в нормальную одежду и вперёд. Где няня? - Зачем она нам? – Рангику решительным образом ничего не понимала. - А ребёнка вы на кого оставите? - Она не может поехать с нами? – нахмурилась Рангику. - Может, но я не думаю, что ей будет весело среди всех остальных. В нашей семье нет родственников её возраста, и ей придётся просидеть в гостиной или слоняться по дому без дела, - пожала плечами Сэкера. – Я позвоню няне, идите, переоденьтесь. Бьякуя замер. Его родители были живы в этом мире. Он видел Хисану в самой первой параллельной реальности, он говорил с ней, а родителей ему увидеть не довелось. Это была отличная возможность увидеть маму и отца. Он потерял мать в раннем возрасте и практически её не помнил. Отец покинул его несколько позже. Воспоминания о родителях были светлым пятном в его прошлом, тогда он был ребёнком, у него было детство. Со смертью отца всё это закончилось. Пришлось срочно взрослеть и погружаться во взрослую жизнь унылых правил, которые, спустя десятилетия, перестали казаться ему такими уж унылыми. Он стал их частью. Он привык жить в отчуждении от остального мира, следовать правилам, держать лицо, думать о поступках и чести своего клана. И пусть сейчас он мог пренебречь правилами ради своей семьи, это всё равно не делало его похожим на того ребёнка, которым он когда-то был. Бьякуя скучал по тёплой и искренней улыбке отца, его неподдельным эмоциям, которые тот никогда не прятал, его шуткам и историям, его советам. Он не мог быть таким, как его отец, даже с Рукией. Не мог быть таким открытым. И Бьякуя в глубине души надеялся, что если у Рукии случится в личной жизни какая-нибудь ситуация, требующая совета, она пойдёт к друзьям, а не к нему – ведь у него не было совета. У него и друзей-то не было… Отец был не таким. Он был мягче, был искреннее. И если раньше он мог счесть эти качества чем-то плохим, теперь он так не считал. Бьякуя часто задумывался, смог бы он быть таким же, как отец, если бы не погрузился в эти железные оковы правил. Он ведь в детстве был тем ещё несдержанным сорванцом. И хотя перед окружающими он старался держать лицо, Йоруичи умела найти способ, как вывести его из себя. Бьякуя знал ответ – как бы ни сложилась его жизнь, он бы никогда не стал таким, как его отец. Ему казалось, что эту холодность и отчуждённость он унаследовал от матери. Ей, по рассказам дедушки, всегда был свойственен флегматизм в последние годы жизни, но эти безразличие и сдержанность сочетались с умением дать выход своим негативным эмоциям. В детстве она казалась вспыльчивой и даже несдержанной, она была бунтаркой. И этим Бьякуя, должно быть, пошёл в неё. Не желал подчиняться правилам в детстве, да и сейчас, когда дело касается его самого или его сестры, он готов наплевать на все законы. Конечно, теперь он более сдержан, но – Бьякуя всегда это знал – характером он пошёл в маму. Отец никогда не позволял себе злиться, он, казалось, даже не умел, он всегда говорил, что на вещи нужно смотреть под разными углами, некоторые вещи переводить в шутки, стараться уметь понимать поступки других, которые тебе самому на первый взгляд кажутся неправильными. Отец был очень мудрым. Бьякуя очень хотел увидеть его и маму. Рангику думала в этот момент о другом. Она приходилась семье Кучики никем – незнакомкой с улицы. Она не знала их ни в этом мире, ни в родном. - Езжайте, - шепнула Рангику, и Бьякуя почувствовал её ладонь на своём плече. – Всё хорошо, вам это нужно, езжайте. Бьякуя кивнул и пошёл в коридор, к своей спальне, незаметно дёрнув Рангику за рукав её лёгкой кофты. Она сразу поняла, что он хотел поговорить с ней о чём-то наедине, и пошла следом. - Я не думаю, что мы должны оставлять Мираи здесь одну с няней, может, будет лучше взять её с собой? – спросил он, как только дверь его спальни захлопнулась за спиной Рангику. - Вообще-то, - начала она, - я хотела остаться с Мираи здесь. - Хочешь, чтобы я один туда поехал? – нахмурился Бьякуя. - Ну… это ведь твои… ваши, - исправилась она, - родители, и я даже не знаю, что они за люди. Я там лишняя, - она улыбнулась и пожала плечами. – Я не знаю даже их имена ни в этом мире, ни в своём родном. Не думаю, что моё присутствие будет там уместно. - Что за глупость, Рангику из этого мира тоже часть семьи Кучики, - парировал Бьякуя, стараясь не обращать внимания на то, что формально обращение к нему с её стороны его немного задело. - Но та Рангику сейчас в Испании. Я понятия не имею, как мне следует вести себя с ними, как обращаться к ним… Езжайте, капитан Кучики, вам ведь это действительно нужно. - Капитан Кучики? – Бьякуя приподнял правую бровь в недовольстве и замешательстве. – Я думал, наши отношения изменились после того, что произошло. - Неужели? – фыркнула она. – И как же мне к вам обращаться? По имени? Просто по фамилии? А у меня есть на это право? Я уже путаюсь, как к вам обращаться, на «вы» или на «ты», потому что боюсь сказать что-то не то и не так, и… вы ведь не любите фамильярность. И… я вам никто. Как только мы вернёмся в Сейрейтей, как мне к вам обращаться? Думаю, это вызовет вопросы, прежде всего, к вам, почему это незнакомка обращается к вам по имени. И вообще, давайте не будем выяснять отношения сейчас, время неподходящее, - Рангику всплеснула руками. – Одевайтесь и езжайте к своим родителям, капитан Кучики. - Бьякуя, - поправил он её. – Можешь обращаться ко мне неформально. - Вот как, - Рангику одарила его нечитаемым взглядом. – Спасибо, что разрешил, - она развернулась, намереваясь покинуть его спальню, но он остановил её. - Что я говорю или делаю не так? – Бьякуя позволил усталости просквозить в своём голосе. – Рангику, мы можем поехать на обед все вместе… - Как семья? – Рангику горько усмехнулась. – Но мы не семья. Мне несложно играть роль матери и твоей жены на глазах у Мираи-чан, но иногда я начинаю забываться, что это всего лишь игра. Просто не впутывай это вынужденное притворство в нашу реальную жизнь, в которой мы по прежнему друг другу никто. Прошу вас. - Почему вы так уверены, что мы всё ещё друг другу никто, Рангику? – вздохнул Бьякуя. – Это непросто игра, это давно перестало быть просто игрой, ещё во второй параллельной реальности, потому что в «просто игре» мы бы не стали друг другу ближе. Но мы стали. То, что произошло вчера, не было для меня иллюзией, я был с тобой, я называл тебя по имени, а ты была со мной, а не с иллюзорными воспоминаниями. Мне не было неприятно, и тебе, кажется, тоже. Не понимаю, почему мы не можем хотя бы попытаться сблизиться. - Ты, правда, этого хочешь? – удивлённо выдохнула Рангику. Он был искренен с ней, это было даже удивительно, видеть его таким, без его привычной маски нездорового флегматизма и даже надменности. - Я думал, ты тоже. - Я… Им не дали договорить. Сэкера постучала по двери с другой стороны, напоминая, что время не ждёт. Рангику вздохнула. - Я не хочу ехать, я не готова. Пожалуйста, пойми это. - Хорошо, - кивнул Бьякуя. – Я возьму телефон, ты можешь в любое время написать мне или позвонить. - Да, - кивнула Рангику. – И… ты мне тоже, - она позволила себе улыбнуться краешком губ. – Ну ладно, - Рангику растянулась в той самой улыбочке, которую он хорошо знал. Она что, с Йоруичи переобщалась? – Помочь переодеться? – заговорчески прошептала она. - Помоги, - Бьякуя улыбнулся краешком губ. – Только вот я боюсь, что мы тут задержимся надолго, если ты мне поможешь. - Поняла, поняла, - Рангику выставила обе ладони перед собой в защитном жесте, - пойду, не буду смущать тебя, - она усмехнулась. - Смущать? Я не в том возрасте, чтобы смущаться, - хмыкнул он. Она вышла.***
Бьякуя усилиями воли сдержал смех, когда Рангику корчилась от придуманной боли в животе на диване перед тётушкой Сэкерой, уверяя ту, что скорая помощь ей не нужна и таблетка, которую она якобы выпила, вот-вот подействует, и её отпустит. Сэкера, судя по её лицу, в этот спектакль не поверила, но возражать не стала. Вдвоём они спустились вниз на лифте в полном молчании. Снаружи ждала машина Сэкеры-сан с личным водителем внутри. Он открыл перед ней дверь на заднее сидение, как и полагается по этикету, и, как только она села в машину, он закрыл дверь и сел в машину с другой стороны. Они ехали молча. Бьякуя достал телефон и взглянул на дисплей. Стандартная картинка, которую он ставил не так давно, теперь казалась ему слишком унылой и серой. Он поменял её на фотографию какого-то яркого заката и моря. «Куда делось всё актёрское мастерство, Рангику?» - написал он ей и отправил. Бьякуя чувствовал себя странно. Ему такие сообщения сочинять было несвойственно, но отчего-то так хотелось. Он вдруг почувствовал себя тем самым мальчишкой, которым был много лет назад, и который любил делать то, что вздумается, а не то, что нужно и чего от него ждут. «Это было ужасное представление, своего капитана ты так же обманываешь? Если да, то он явно страдает запредельной наивностью, раз верит в такую неправдоподобную игру… Может, пригласишь его в кино или театр, пусть посмотрит на профессионалов, почувствует разницу, может, верить тебе перестанет?» - Бьякуя честно хотел стереть и больше ничего не отправлять ей, но, вместо кнопки удалить, нажал отправить. Сообщение, написанное им только что, выплыло на дисплее. Бьякуя уже хотел убрать телефон, как почувствовал вибрацию в руке – от Рангику пришёл ответ.«Пф, я идеальная актриса! Просто публика должна вдохновлять творца на создание новых образов, а ваша тётушка такая каменная леди, к тому же, так смешно реагирует на мои слова, что мне захотелось её немного позлить»
Бьякуя вдруг представил, каким тоном бы она это сказала. Самодовольным, сто процентов, и наверняка со своей фирменной улыбкой на лице. Он не нашёлся с ответом и просто убрал телефон. Спустя какое-то время они приехали. Это был район с обычными домами котеджного типа в два-три этажа, реже в один. Совсем не то, что район высоток, в котором располагалась квартира Бьякуи, Рангику и Мираи из этого мира. Здесь было спокойнее и тише. Особняк, который, по всей видимости, принадлежал Гинрею-доно, был огорожен забором. Прежде, чем ворота автоматически открылись, водитель связался с охранником через замок, напоминающий домофон с экраном видеосвязи. Внутри, как оказалось, была длинная аллея и проезжая часть к дому, к крытой парковке. Бьякуя отметил, что особняк был вполне себе современным, в западноевропейском стиле, ничего от традиционного японского не осталось, даже в саду. Выстриженные газоны, фигурные деревья – всё это напоминало элементы французского регулярного парка. Внутри, как оказалось, тоже всё было довольно таки современно. Бьякуя любил узнавать что-то новое о культуре других стран, ему нравился этот комфорт и постмодерн, но своё поместье было роднее. Хотя, с чем-то он мог согласиться, многие бытовые вещи, изобретённые людьми, были полезны. Например, холодильник. Или микроволновка. Или стиральная машинка. Бьякуя отвлёкся от своих мыслей, когда с ним с и Сэкерой-сан поздоровался дворецкий. Их проводили в столовую, где уже находились все, кто был приглашён. Бьякуя почувствовал, как участилось сердцебиение, когда он увидел совершенно живую и здоровую маму – она была такой красивой – и своего отца – он сидел рядом с ней. Его родители, которых он видел на фотографиях, и образы которых уже начинали стираться из его памяти, сидели здесь, живые и здоровые. Мама была одета в красивое нежно-розовое платье классического фасона, её тёмно-русые волосы с отливом пепельного оттенка были красиво уложены в кудри и распущены. Она сидела за столом, глядя в телефон – обед официально ещё не начался, на столе ничего не было, кроме чая и воды – и чему-то улыбалась краешком губ. Как только Бьякуя вошёл в помещение, она подняла голову, взглянула на него и улыбнулась. Это не была дежурная улыбка, в ней читалась искренность. Соджун Кучики отвлёкся от разговора с каким-то мужчиной – Бьякуя понятия не имел, кто это такой, но, наверное, это мог быть муж Сэкеры-сан, или даже брат его отца (ведь это другой мир) – и обернулся к сыну. - Бьякуя, Сэкера-сан, добрый день, - поздоровался он, вставая из-за стола. Бьякуя смог взять себя в руки только благодаря многолетней практике контроля своих эмоций. Он не выказал своего удивления и своих чувств, и сдержался от секундного порыва обнять отца, как в детстве. Соджун был одет в деловой чёрный костюм, у него был здоровый цвет лица – во всяком случае, так казалось на первый взгляд – и всё та же улыбка, которую Бьякуя запомнил. Его отец был жив, он был здесь, он улыбался, и ему не нужно было идти на задание, которое отнимет его жизнь. - Бьякуя? – Соджун взглянул на него обеспокоенно, протягивая руку и дожидаясь, пока его сын пожмёт её. – Всё хорошо? - Да, - Бьякуя окончательно пришёл в себя и пожал руку своему отцу в приветствии. - Ты как-то изменился, - заметил Соджун. - Правда? – привычная холодность и отчуждённость, тренированная годами, помогла скрыть настоящие эмоции за этой маской главы клана Кучики. - В чём же? – учтиво поинтересовался он. - Ну, думаю, у нас будет время это обсудить, присаживайся. - Ты изменил причёску? – Бьякуя вздрогнул, когда услышал голос матери. Как давно она умерла? Сколько десятилетий прошло с её смерти? Или тут впору говорить о столетиях? - Да, - ответил он сухо, садясь на свободное место напротив отца и матери. Когда все расселись – кроме Гинрея-доно, он, кажется, ещё не пришёл – Бьякуя заметил, что людей здесь было не так уж и много. Его сестра – Рукия из этого мира – отсутствовала по какой-то причине. Зато здесь были его родители; тётушка Сэкера (которая, что в этом мире, что в его родном, любила читать ему нотации и ненавидела, когда он звал её «тётушкой»); ещё две тётушки по линии матери (к слову, Бьякуя их обеих мало знал, поскольку они были частью семьи его матери, и видел он их за всю свою жизнь раза два-три, если не меньше, поэтому присутствие их здесь он счёл странностью. С чего бы семье Кучики приглашать тех, кто в неё не входит, или входит косвенно?); какой-то мужчина, с которым разговаривал его отец; и ещё одна его тётушка по линии отца (она всегда была к нему очень добра, поскольку своих детей у неё не было) со своим мужем. Бьякуя насчитал целых два свободных места – по всей видимости, для Рукии, и для Рангику, которые не пришли. Интересно, они вообще рассчитывали, что Мираи придёт? Или они настолько привыкли, что её настоящим родителям нет до неё дела? - Где твоя жена? – вдруг поинтересовался Соджун. - Ей нездоровится, - привычно соврал Бьякуя, не моргнув и глазом. Он отметил, что про его дочь – он вздрогнул от осознания, что назвал, пусть и мысленно, Мираи своей дочерью – они даже не спросили. Его родители переглянулись между собой, но ничего не сказали. А может, просто не успели, поскольку вошёл Гинрей Кучики и поприветствовал всех собравшихся. Вскоре нанятые официанты принесли блюда и напитки.***
Рангику проверила телефон на наличие новых сообщений и отдернула себя. Она же Матсумото Рангику, это парни должны проверять, написала она им или нет, а не наоборот! Какого чёрта?! Рангику фыркнула и занялась посудой. Она приготовила обед часом ранее, они с Мираи поели, и теперь ей предстояло убраться. Как закончила, она предложила девочке сыграть в игру или прогуляться, или продолжить читать Гарри Поттера. И они углубились в чтение, пока Мираи робко не сказала о своей усталости. - Мама, - Рангику почувствовала, как внутри всё замирает от этого обращения, но виду не подала. – Почему папа не взял нас с собой? Он опять не хочет меня видеть? - Что ты, конечно, нет, Мираи-чан. Просто на этом обеде жутко скучно! Ну что такого весёлого в сборище незнакомых нам с тобой людей, которые обсуждают какие-то проблемы их семейного бизнеса? Ты бы хотела там сидеть и слушать эти разговоры, в которых ничего не понимаешь? - Нет. Но он опять не взял тебя с собой. Вы поругались? - Нет, Мираи, мы не ругались. Просто я не захотела с ним ехать. Не хочу оставлять тебя с няней, если я в состоянии сама о тебе позаботиться. А что значит «опять»? – осторожно поинтересовалась Рангику. Мираи замялась. – Ты можешь мне всё рассказать. - Когда вы ссорились, папа обычно не брал тебя с собой, и ты сама не хотела ехать. Он… он говорил… - Что он говорил? – Рангику коснулась плеча дочери, пытаясь поддержать и подтолкнуть к разговору. - Что не хочет нас видеть, не хочет, чтобы ты позорила его. А ты говорила, что будешь счастлива, если он исчезнет из твоей жизни… и… - И… - И меня с собой заберёт. Рангику почувствовала, как у неё сжалось сердце. Она понимала, что девушка из этого мира, которая носила её имя, банально не хотела становиться матерью и брать на себя такую ответственность, её просто не оставили выбора. Вот почему она сидела на антидепрессантах, вот почему она так относилась к ребёнку. Рангику не винила её. Но, чёрт, как же это было несправедливо. Рангику подалась вперед и крепко обняла Мираи. - Мираи-чан, я… я люблю тебя, слышишь? Твоя мама тебя очень любит, и она… ей… очень жаль, она просто… ты не обижайся, пожалуйста, - Рангику спрятала лицо в густых тёмных волосах ребёнка и попыталась сдержать слёзы. – И твой… твой… в общем, Бьякуя тебя тоже любит. Он просто… ему сложно. И мне тоже, но… мне бы хотелось всё изменить, но я не знаю, как это сделать. Мираи робко и нерешительно обняла её в ответ. Так они и просидели минут двадцать, обнимая друг друга. Рангику не знала, что будет с её душевным равновесием, если Мираи сейчас спросит, не бросят ли её родители снова. Потому что она не могла соврать. Но и правду ответить не могла. Она отчётливо понимала, что в этом мире им придётся задержаться подольше. Рангику предложила развеяться, заняться чем-нибудь интересным, в итоге они решили сделать коллаж и порисовать красками. Атмосфера перестала быть напряженной и тоскливой. Оглядывая свою футболку, измазанную краской, Рангику решила запечатлеть этот момент на камеру своего телефона. Получилось несколько забавных фотографий, на которых были они с Мираи, перепачканные гуашью. «Мы решили порисовать, и, кажется, это была не очень хорошая идея, зато нам было весело» - написала она сообщение и отправила на известный номер. Но Бьякуя не ответил. «Ого, кажется, мы с Мираи пропустили что-то очень интересное, раз я до сих пор не получила ответа. Там так интересно?» - написала она второе сообщение и на секунду задумалась, не выглядело ли это слишком грубовато. Но потом, справедливо рассудив, что он сам просил её отправлять сообщения, она нажала кнопку «отправить».«Очень»
Пришел сдержанный ответ.«Я уже полчаса слушаю разговоры о бизнесе и финансовом деле, пытаясь вникнуть в суть, чтобы не вызвать подозрений, если у меня вдруг что-то спросят…»
Рангику улыбнулась. Он шутит – уже хорошо. «Ох, мы так МНООООГО пропустили, завидую. Эти разговоры… побежала собираться и вызывать такси XD» - быстро напечатала она. Подумав с полминуты, она убрала смайлик и отправила.«Можешь не торопиться. Они закончили, и теперь все разбились на небольшие группы по интересам»
Пришел ответ спустя пару минут. «Ну вот, а я уже настроилась… :( » «Вот, что у нас получилось, красавицы?» Рангику прикрепила одну из тех фотографий, что сделала с Мираи, и отправила. Бьякуя ответил спустя десять минут.«У вас обеих определённо талант»
***
Когда Бьякуя увидел перепачканные краской лица Рангику и Мираи, ему стало по-настоящему смешно. Однако он умел контролировать свои эмоции слишком хорошо, чтобы не подавать виду. Он быстро напечатал ответ и убрал телефон. К нему подошёл отец и предложил выйти, прогуляться на улицу. Бьякуя кивнул и они вышли. - С кем ты общался по телефону только что? – спросил он. - Ни с кем, - просто ответил он. - Ты влюбился, - Соджун похлопал себя по пиджаку, кажется, он что-то искал. - С чего ты взял? – холодно спросил Бьякуя. - Это был не вопрос, - Соджун достал из внутреннего кармана пачку сигарет. Бьякуя в удивлении взглянул не это. Его отец не курил. – Будешь? – он протянул ему сигареты. - Нет, - отказался Бьякуя. – С чего такие выводы? - Ты же куришь, - Соджун с интересом на него посмотрел, - и отказываешься? На тебя не похоже. И выглядишь ты старше. - Это всё причёска, - холодно отозвался Бьякуя. - И говоришь иначе. Ты как будто повзрослел на сотню лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз, - он усмехнулся и зажёг сигарету. – Конечно, это невозможно. Но, знаешь, если бы я верил во всякие там сказки, я бы подумал, что ты какой-нибудь двойник моего сына. Бьякуя почувствовал, как внутри него всё похолодело. Это не его настоящий отец. И это не его настоящая семья. Они другие. И он тоже другой. Он совсем не знал, как ему надлежало себя с ними вести. - Хорошо, что ты не веришь, - кивнул Бьякуя, всё ещё оставаясь безразличным. - Это серьёзно у тебя? – вдруг спросил Соджун, сделав затяжку. - Конкретизируй. - Твоя влюблённость. - Я всё ещё не услышал ответа на свой вопрос. С чего такие выводы? - Ты можешь сколько угодно вести себя холодно и отчуждённо, но я-то тебя знаю. Тебя выдают глаза. Блеск в твоих глазах, когда ты ей что-то отправлял по телефону, - Соджун выдохнул сигаретный дым и улыбнулся. - Я женат, - напомнил Бьякуя. Слова этого мужчины, как две капли воды похожего на его отца, обрушились на него как ледяной дождь. Его вдруг осенило. Он влюбился. Это тёплое чувство внутри. Эмоция, по отношению к этой шумной и двинутой на голову женщине из десятого отряда, которая появилась внутри несколько реальностей назад, он точно не знал, в каком именно параллельном мире, но она эволюционировала, и вот теперь – это влюблённость. Это точно была она. Бьякуя поразился сам себе. Он влюбился. В Матсумото Рангику. - Верно. У Рангику из-за тебя проблемы с психикой, у вас есть ребёнок, которого вы не любите. Это во многом наша вина, мы не должны были считать, что вправе распоряжаться вашими жизнями. Но, знаешь, мы живём в современном мире. И если ты решишь развестись, я возражать не стану и только поддержу тебя на семейном совете. Думаю, Рангику не станет возражать. - А как же честь семьи Кучики? - Бьякуя, - Соджун выбросил сигарету в урну, когда они до неё дошли, и посмотрел на сына, - послушай меня, в жизни главное не это. Если ты любишь другую и это серьёзно, будь счастлив с ней. В этой жизни у всех нас одна попытка на то, чтобы быть счастливыми. И если для этого нужно встать против всей нашей семьи - вперёд. Я тебя только поддержу. Просто подумай, когда ты состаришься и большая часть жизни будет позади, ты оглянёшься назад и подумаешь, что такого было в твоей жизни действительно стоящего и не найдёшь ответа. Потому что деньги, дорогие машины и дома это лишь мишура, это ничего не значит. Ты поймёшь, что у тебя нет того, что есть у других людей. Счастья. Обычного счастья. А уж что тебе для счастья нужно – выбирать тебе. Не ошибись в выборе, сынок, - Соджун хлопнул его по плечу и зашёл в дом. Бьякуя остался стоять на улице. - Спасибо, - прошептал он в пустоту, - отец. ___________________ [1] Nickelback – Into the night Как дар небес, легко было понять, что это была любовь свыше, которая могла спасти меня от ада. В её душе был огонь, было легко увидеть, как дьявол уходит из моей души.