Грани иных реальностей

Тоширо чувствовал, что этот день будет последним, полным спокойствия. Шестое чувство подсказывало ему, что скоро, буквально со дня на день, всё это закончится. Он, Момо и Рукия вернутся обратно в свой мир, оставив этот позади. Тоширо не хотелось об этом думать. С одной стороны – он был рад вновь увидеть бабушку, Матсумото, свой отряд и оказаться в своем привычном мире, больше не делать домашнюю работу, не слушать учителей… Но с другой… Он не испытывал сложностей с домашним заданием, ему нравилось посещать уроки английского языка, нравилось участвовать в школьной постановке, нравилось играть в группе, нравилось чувствовать себя живым. В Сообществе Душ всё. вновь вернется на круги своя, он будет капитаном Готей-13, а не просто школьником. Но быть просто школьником было здорово. Иметь семью было здорово. Рангику и Бьякуя из этого мира заменили ему родителей, который у него никогда не было, и он искренне не понимал Тоширо из этого мира – как можно не ценить этого? Капитан Хитсугайя уже давно не был ребенком, несмотря на то, что выглядел как подросток – склад ума и мировоззрение у него давно не детские. Во многом он был даже мудрее Матсумото. Но здорово было позволять другим о себе заботиться. Раньше его раздражало это качество, когда бабушка проявляла к нему нежность, Момо не воспринимала всерьез, а Рангику целовала в щечку, назло смущая – это было от чистого сердца, а не назло, теперь Тоширо понимал. Что плохого в чужой заботе? Это вовсе не делает тебя ребенком – это делает человека счастливым. Ведь, если у него есть те, кто о нем заботится и те, о ком он сам заботится, значит – этот человек не одинок. Всё-таки здорово было быть просто Тоширо, а не капитаном Хитсугайей. Когда бремя ответственности за весь отряд не тяготит плечи, когда впереди – миллионы дорог, как звезд на небе, по которым он может пойти. Миллионы возможностей, миллионы вариаций того, как его жизнь может выглядеть. В Сейрейтее этого не будет. Тоширо грустно усмехнулся. - Что случилось? – вдруг спросила Рукия. Тоширо вздрогнул, услышав её голос. Он и не заметил, как она здесь появилась. Он был в парке с гитарой, готовился к предстоящему концентру, который будет завтра вечером. Его телефон был выключен – отключил ещё днём, чтобы никто не тревожил на занятиях и забыл включить. Уже стемнело, в парке никого, кроме него, не было. Потому видеть здесь Рукию, непривычно счастливую Рукию, было более, чем странно. - Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил Тоширо, - я думал, ты дома давно, время-то… а сколько времени, кстати? - Почти полночь, - Рукия присела около него, - я тоже думала, что ты дома. Хотела погрустить тут немного, а встретила вас… тебя, - исправилась Рукия. Они договорились называть друг друга по имени и обращаться друг к другу на «ты» ещё в первый день пребывания в этом странном мире. - Что-то случилось? – спросил Тоширо, двигаясь с покрывала, на котором сидел в парке с шести часов вечера. Рукия села рядом. - Это я у вас хотела спросить, вы какой-то грустный. - Ну… - Тоширо лег на спину, опираясь затылком о свои руки, - я вспомнил, как мы реагировали, когда только попали в этот мир. Нам он не нравился, нам всё казалось проблематичным, мы хотели вернуться обратно… - Это верно, - Рукия по-доброму улыбнулась и прилегла рядом с ним, опираясь на свою руку так, чтобы немного возвышаться над капитаном десятого отряда. - Я тут подумал, что этот мир не так уж и плох. В смысле, мы просто школьники. Не шинигами, на нас нет ответственности за подчинённых и отряды, мы не ходим на опасные миссии, у нас нет впереди долгих лет, десятилетий и даже столетий жизни. Человеческая жизнь так коротка, как вспышка света, всего мгновение для шинигами, но это не отменяет его красоты. Человеческая жизнь прекрасна, коротка, но именно в этом её прелесть. Люди за свои пять-восемь десятилетий в среднем столько всего успевают сделать, в то время, как наша жизнь, пусть и длинная, проносится однообразно и незаметно. Ведь все наши будни состоят из тренировок и отчётов, и все мы, выходцы из Руконгая, пытаемся стать шинигами. И не потому, что хотим защищать людей от пустых, мы хотим защитить близких и самих себя от нищенской жизни, от еще более унылого существования в Руконгае, нежели жизнь в Сейрейтее. Я не жалуюсь, не подумай, я люблю свой отряд, и как бы Матсумото ни выносила мне мозг, я люблю и её. - Вы любите Рангику-сан? – удивилась Рукия, переходя на привычное «вы». - Конечно, - Тоширо улыбнулся, - люблю её улыбку, люблю её мысли, её смех, её доброту… она замечательная. Раньше мне казалось, что я люблю её только как подчинённую, как подругу, как старшую сестру… а теперь - он замолчал, - не знаю, мне трудно разбираться в себе. - Вы хотите сказать, что испытываете к ней романтические чувства? – осторожно поинтересовалась Рукия. - Не знаю. Я, правда, не знаю. Мне всегда жутко раздражало, когда на неё смотрели другие мужчины. Не её друзья, а другие, посторонние, потому что они всегда смотрели на её внешность и не видели, что у неё внутри. Она ведь очень красивая. И я сейчас не про внешность. Вообще не понимаю, как можно интересоваться женщиной исключительно из-за внешности. В смысле… то же самое и с мужчинами. Мы, мужчины, все устроены одинаково в анатомическом плане, так же, как и женщины между собой устроены одинаково. Так что какая разница. Важно ведь то, что в душе. - Ну… - Рукия немного покраснела, - есть отличия. Фигура… грудь… - она залилась краской, - и другое… я имею в виду мужчин. - Да, верно, - усмехнулся Тоширо, - но разве это важно? Может, я чего-то не понимаю, но я, всё же, думаю, что общие интересы и душа имеют более весомую ценность, чем внешность. - Согласна, - кивнула Рукия. - Так вот… возвращаясь к Матсумото… Меня жутко бесил тот факт, что она общалась с Ичимару, ещё когда он был жив. Знаю, про мертвых так говорить нельзя, но он был козлом, - Тоширо повернулся к Рукии. Она легла на свою руку так, чтобы его глаза были напротив её глаз. – Не с ней, конечно, хотя и с ней тоже бывало, но он реально был козлом. Понимаю, Ичимару всё это сделал ради Матсумото, чтобы её защитить, пожертвовал ради её будущего жизнью, и это, чёрт возьми, дорогого стоит, но это не меняет того, как он относился к тебе, к Момо да и ко мне. Я не злюсь на него, нет. Просто… мне тогда казалось, что Матсумото просто слепа и не понимает, кого любит. И как вообще его можно любить. А потом понял, когда Ичимару умер ради неё. Матсумото мне часто рассказывала, каким он был с ней. Настоящим. А теперь она с твоим братом общается. Я видел, как он обрабатывал ей раны на лице от вазы, еще до того, как нас отправили в мир живых, и… не чувствовал ненависти или… ревности. Капитан Кучики достойный, не думаю, что для него играет роль внешность или происхождение, в конце концов, он же женился на простой девушке. - Значит, это не ревность, - тихо ответила Рукия, - значит, Рангику-сан вы любите как сестру. - Возможно, - улыбнулся Тоширо. – Я хочу увидеть её. Матсумото из этого мира более собранная и дисциплинированная, это так необычно. Даже не верится. Как и Бьякуя. Этот мир… если подумать, у Тоширо из этого мира есть всё. Да, его отец умер, а мать неизвестно где, но зато Рангику и Бьякуя любят его как собственного сына, заботятся о нём… обо мне. У меня никогда не было родителей, а теперь словно чувствую себя частью семьи, которой у меня никогда не было. Моя семья это бабушка, Момо и Матсумото. Я благодарен им за то, что они для меня сделали, но это не то же самое, что жить с родителями. Этот мир… - Тоширо повернулся на спину и взглянул на россыпь звезд на ночном небе, - так прекрасен. У Тоширо, Рукии и Момо столько возможностей в этом мире. Я подумал, кем бы мог быть, если бы мы остались в этом мире. Мне нравится изучать иностранный языки, участвовать в постановке… может, я мог бы стать актером, мог бы пойти работать переводчиком и ездил бы по миру. Или я стал бы блогером. Хотя не представляю, если честно, себя в качестве блогера. Мне понравилось играть на гитаре. Хотя я боюсь облажаться завтра с этой песней, мне ведь нужно было её дописать, а я прежде никогда ничего подобного не делал, да и она получилась даже не в жанре рок, но… может, я смог бы петь в музыкальной группе. А может быть, я был бы обычным офисным сотрудником или пошел бы на врача, как Матсумото из этого мира, - Тоширо непрерывно смотрел на звезды, - столько много возможностей. - Их и правда много, - улыбнулась Рукия, всматриваясь в яркие звезды на небе. Они напоминали россыпь бриллиантов на шелковой синей ткани – такие красивые. – Но тогда нам придется отказаться от нашего мира. От людей, которые так нам дороги. - Я знаю. И я никогда не променяю их на этот мир, будь он сколь угодно прекрасен. - Думаешь, мы вернёмся? – вдруг спросила Рукия, повернувшись к капитану десятого отряда. Она непроизвольно оказалась так близко от него, что Тоширо чувствовал её дыхание на своем лице. - Конечно, что ещё за вопрос. Чего ты, кстати, такая грустна? - Ичиго из этого мира подросток. Он человек и я… тоже. И Ренджи. Не понимаю Рукию из этого мира. Зачем она пудрит им обоим мозги? Я не хотела прекращать общение ни с кем из них, но Реджи отдалился от меня. Мне так страшно, что Ренджи из нашего мира тоже так поступит, ведь… я не люблю его. - А он тебя? - Не знаю… не думаю. Надеюсь, что нет. Ведь я не смогу ему ответить. - А Куросаки? - Ичиго, - Рукия погрустнела. Тоширо повернулся к ней лицом и ощутил в полной мере, насколько они оба нарушили личное пространство друг друга. – Я… влюбилась в него ещё тогда, больше десяти лет назад, когда была в мире живых. Это неправильно, знаю, но… Ичиго… он… - Как Шиба Кайен? - Да, но… Ичиго совсем другой. Он похож, это правда, но я никогда не считала его заменой. В нем была грусть и сожаление из-за пережитого прошлого, он всегда заботится о своих сестрах, он заботился о друзьях, он был взрывным, в нем не было той мудрости, которой обладал Кайен-доно. Вспыльчив, несдержан, но добр и искренен. Меня так поразили эти качества. Он плевать хотел на все наши законы, на все правила, он человек современного мира, где происхождение и традиционные обычаи отходят на второй план. Ичиго живет настоящим, он живет в двадцать первом веке, в то время как мы, с его слов, застряли в средневековье, когда нельзя общаться с другом, если он выше тебя по социальному статусу, где никто не будет защищать родных, если они нарушат закон… Правила, конечно, это хорошо, но, как говорит Ичиго, они существуют для того, чтобы их нарушать. Я не злюсь на брата, я понимаю его поступок, он разрывался между двумя обещаниями. Одно он дал моей старшей сестре, Хисане, когда пообещал спасти меня и взять в семью, а второе дал родителям, когда поклялся на их могиле больше не нарушать правила. Я не виню его. Не знаю, как бы поступила на его месте… но Ичиго сказал мне, что бы я ни совершила, даже если бы встала на сторону Айзена, он бы настучал мне по голове и вернул, а потом защитил от целого мира. - Он тебя любит? - Не знаю. Он мне этого не говорил. Думаю, он всё ещё воспринимает меня, как друга, а я никогда не решусь сказать ему о своих чувствах. Он ведь человек, а я шинигами. - И что? – изумился Тоширо, приподнявшись над Рукией. Она вновь легла на спину, и теперь вышло, будто это капитан Хитсугайя навис над ней, - если ты его любишь – скажи. Он имеет право знать. Этот толстолобый придурок может выйти хоть против сотни квинси и Айзена вместе взятых, но тебе он ничего не скажет, даже если любит тебя. Просто побоится, что испортит этим тебе жизнь. А даже если он тебя и не любит, думаю, он имеет право знать о твоих чувствах. Не бойся того, что чувствуешь, и не стыдись этого. Ты права, он – человек, ты – шинигами, ну и что? Капитан Шиба тоже шинигами, а его жена вообще была квинси, и что, им это как-то помешало? Вовсе нет. Ичиго взрослеет и стареет. У него не так много времени на жизнь в мире живых. Но с тобой эта жизнь может стать для него прекрасной. Не знаю, кем он попадет в наш мир, стариком или молодым парнем, но разве это важно? По-моему, гораздо важнее то время, которое у вас есть. – Тоширо отстранился от Рукии и сел. Она тоже поднялась. – Посмотри на Матсумото. Она любила этого придурка Ичимару. И нет, я не перестану называть его придурком или козлом, но у них никогда не было нормальных отношений. Даже твой брат, капитан Кучики, был женат пять лет. Время ничтожно маленькое, но он был счастлив эти пять лет, ведь так? Руки кивнула. - Матсумото и Ичимару не были счастливы. Он ей врал, недоговаривал, она мучилась, врала, что у неё все прекрасно, и заливала пустоту внутри алкоголем. А теперь он вообще умер. У них было время в детстве, Матсумото мне рассказывала, и даже тогда Ичимару часто уходил куда-то, а ей не говорил. С ним у неё никогда не было уверенности. Казалось бы, у них было время, но… всё пошло не так, как они хотели. Так что… решать только тебе, Рукия. - Но ведь отношения рано или поздно должны во что-то перейти. В брак, традиционно, а я даже представить не могу, как мы с Ичиго, - она запнулась, - он ведь состарится, а я останусь такой. - Ну и что? В современном мире, я тебе скажу, всем плевать на то, с кем ты встречаешься или с кем… ну… - Тоширо замялся, а его щеки покраснели, - кхм, имеешь отношения более близкого характера. Особенно на западе. Какая разница, что о вас кто подумает, если вы будете жить в мире живых? - Я никогда не посмею предложить как альтернативу наш мир. Ичиго придётся отказаться от жизни в мире живых ради меня. Не смогу себе этого простить, тем более… мир живых действительно прекрасен, несмотря на все его погрешности, войны, несправедливость и терроризм. - Так и живи в нем. - Я капитан тринадцатого отряда, у меня есть обязанности. И я не смогу сложить с себя их. Капитан Укитаке… он был так важен для нашего отряда, он был… сердцем всех нас. Он был… - Рукия почувствовала, как слезы наполняют её глаза, - глупо плакать, да? - Вовсе нет. - Как ты с этим живешь? – вдруг спросила она. Тоширо моргнул, не совсем понимая, о чем она. – Отряд это такая ответственность. А я… мне кажется, меня никто даже всерьез не воспринимает. Я сама себя не воспринимаю. Как я могу заменить капитана Укитаке? - А как я могу заменить капитана Шибу? – хмыкнул Тоширо, - никак. Мы не заменяем никого, Рукия, мы просто есть. Тебя уважают, тут ты неправа, но ты сама не можешь себя принять, как капитана. Я тоже не мог. Мне очень жаль, что так получилось, Укитаке-тайчо действительно был замечательным, умным и душевным, но… он отдал жизнь, защищая нас всех на войне, мы должны уважать его жертву. - Конечно. - Не плачь, Рукия. Пост капитана это действительно ответственность, но если ты к ней не готова – сложи с себя полномочия. И, прежде чем ты скажешь, что это позорит честь Кучики, я скажу, что всем плевать. Серьезно. Даже твоему брату. Это ведь твоя жизнь, тебе решать, как её прожить. Мне кажется, капитан Кучики тебя поймет. Он ведь тоже капитан, и я капитан, и я знаю, что у всех капитанов бывают такие моменты, когда хочется взять эту кипу бумаг и сжечь её к чертовой матери, потом разрушить банкаем офис и попрыгать ещё сверху, на обломках. – Тоширо по-доброму улыбнулся и даже позволил себе смешок, - так что… если меня чему и научила Матсумото, кроме иностранных языков и подделывания подписей, так это жить как в последний раз, потому что каждый день может быть последним. Знаешь, у Nickelback, а они моя любимая группа, даже есть такая песня[1]. Она начинается с таких слов: «мой лучший друг дал мне отличных совет, он сказал, что каждый день – это подарок, а не то, что принадлежит тебе по праву. Поэтому не упускай ни одного мгновения, оставив все страхи позади». Там ещё есть строчка, что самый сложный шаг – это первый шаг. Нам кажется, что жизнь у нас длинная, ведь мы – шинигами, но так ли это? Откуда нам знать, что завтра не нападут какие-нибудь квинси, или не объявится какой-нибудь новый Айзен? - Мы не знаем этого. - Именно. Так что почему бы просто не жить каждый день так, словно он последний? Чтобы ни о чем не жалеть? Если ты любишь Ичиго, скажи ему об этом. Ты же потом будешь жалеть. - Да, - Рукия улыбнулась, - ты прав. Какие мудрые слова, однако… - Ну… - Тоширо смутился, - я много книг читаю. - Здорово, - искренне улыбнулась Рукия. – Пожалуй, разобраться в своих чувствах – это самое важное. Но вот Рукии из этого мира не повезло. Я оттолкнула не только Ренджи, я… мы с Ичиго ходили в парк, в центральный, не этот. Там сегодня все запускали фонарики. Мы тоже. А потом он меня к себе домой позвал. Я не знала, что дома у него никого нет, и… ну я же не глупая, знаю, для чего меня туда позвали, когда там никого нет. Ичиго в этом мире… он такой же как и в нашем, только выпить любит с друзьями и более… эмоциональный. Но ко мне он относится так же. Он… поцеловал меня, и я… ну я ведь знаю, что за этим последовало бы, поэтому сказала, что мне плохо и ушла. Не могу я так… наверное, повела себя как неопытная школьница, - Рукия усмехнулась. - Вовсе нет, - Тоширо взял гитару на руки. - Просто я ещё… ну… как и ты, Тоширо, - Рукия залилась краской в который раз за время их разговора. - Кучики, девственность это не венерическая болезнь, в ней нет ничего постыдного, - улыбнулся Тоширо. - Да, это точно. - В современном мире, здесь, да и в нашей реальности, многие подростки живут так, как им нравится. Для многих подростков и взрослых людей секс ничего не значит, лишь способ приятно провести время, и в этом, я думаю, нет ничего такого. Каждый живет так, как нравится, согласно своему мировоззрению. Я не очень-то люблю западноевропейскую и американскую культуру, на которую ориентированы современные фильмы, музыка, образ жизни, в частности, потому что она разительно отличается от нашей, что-то мне нравится, что-то нет. Например, я очень люблю музыку. Некоторые фильмы затрагивают за живое, да и чего уж там, американцы умеют снимать кино. Но лично я бы не стал тратить свою молодость на сигареты, алкоголь и секс, как это показано в некоторых фильмах и сериалах. Может, я старомоден, но мне кажется, что секс - это не просто способ получить удовольствие, это выражение любви, один из вариантов её проявления. Мне кажется, первый раз должен произойти с тем, кого любишь. Так что, Кучики, если ты и старомодна, то не одна такая. - Я сбежала не потому, что считаю это неправильным, - сказала Рукия, - я банально испугалась. - Я думаю, это нормально. В смысле… не буду врать, я читал об этом процессе. - Все читали, - нервно отозвалась Рукия. - Это ведь у всех, как правило, индивидуально происходит. Многое зависит от партнера, так что… ну мне было бы страшнее всего облажаться, так что, велика вероятность, если бы я оказался в такой же ситуации, в какой и ты сегодня, я бы от девушки позорно убежал, - Тоширо пожал плечами. - Да нет, не поэтому, - улыбнулась Рукия, - я знаю, что может быть больно или я могу ничего не почувствовать вообще, просто сам факт… ну… что изменилось бы, если бы я… п-переспала с Ичиго, - запнувшись, выговорила она, - и изменилось ли? Может, я бы стала более открытой, как Момо, а может и нет. - Не напоминай мне про Момо, - помрачнел Тоширо, - я всё ещё не знаю, кого мне заморозить и покрошить на кусочки. - Ещё я считаю, что это… не знаю, если брат решит выдать меня замуж, а я окажусь уже не девственницей, это будет позором. - Ты это серьезно? Во-первых, капитан Кучики так с тобой не поступит, а во-вторых, девственность – это не отличительный знак неудачников, которые не могут с ней расстаться. Это показатель того, что человек заботится о своем здоровье, бережёт себя, допустим, для кого-то особенного, или просто не интересуется сексуальной жизнью, а может ему просто не с кем её потерять, или он боится. В общем и целом девственность – это неплохо. Но это и не сокровище, чтобы её хранить как зеницу ока. Относись к этому проще. Я имею в виду, что девственность не определяет ничью ценность как личности. Это просто физиологический факт. И если ты, ну, или я, потеряем её с кем-то, кого мы не любим, от этого мы не перестанем быть Тоширо и Рукией, мы останемся самими собой. Повторюсь, мне страшно облажаться именно в технике, я-то только теорию знаю, и то – очень и очень обобщенную, - он немного покраснел. – Не то, чтобы я себя для кого-то конкретного хранил, у меня нет девушки, но я и не отношусь к этому как-то… в общем, если я однажды напьюсь и проснусь с кем-нибудь утром, я не буду об этом жалеть. Рукия, ты вправе распоряжаться своим телом, как считаешь нужным. Мы же не в средних веках. - Да, ты прав, - кивнула Рукия. – Спасибо тебе, Тоширо. - Да не за что, - Тоширо опять смутился. - Как концерт? – вдруг спросила Рукия, - ты жаловался, что нужно дописать песню, ты дописал? - Да. Тоширо из этого мира накидал пару строк в припеве и набросал мелодию на гитаре, я её доработал и написал куплеты. Послушаешь? - С удовольствием, - улыбнулась Рукия. - Вот, это текст, - Тоширо протянул ей листочек. - Она на английском? – удивилась Рукия. - Да, я перевел припев, решил, что так смотрится лучше. Там есть перевод. Тоширо положил вторую копию перед собой, где были указаны аккорды. На их с Рукией счастье, луна светила довольно ярко, так что можно было рассмотреть написанное на листочке. Он глубоко вздохнул, прогоняя волнение, в конце концов, перед ним Кучики Рукия, она – не толпа народу, перед которыми придется выступать завтра… так, не думать об этом. Тоширо заиграл. Вообще-то, эту песню ему бы хотелось исполнить на пианино, но он с трудом научился играть на гитаре ещё в Сейрейтее, и не без усилий продолжал осваивать этот инструмент в этом мире. Ему нравилась музыка, которую создавала гитара. Первые строчки сорвались с его уст. Тоширо пропел чисто, стараясь не фальшивить и не делать ошибок. Песня несложная, и исполнять её завтра предстоит ему. Он не знал, о чем думал Тоширо из этого мира, когда пытался написать эту песню. Капитан Хитсугайя думал о своих близких. Он посвятил эту песню трем женщинам, которые были в его жизни, которые многое сделали для него. Они по-своему боялись, у каждой из них были свои проблемы, от которых Тоширо искренне старался их уберечь.

Don’t be afraid, Не бойся, I won't let you wait in the dark, the dark, Я не позволю тебе ждать во тьме, во тьме

Память начеркала образ темной комнаты, где на софе спала Матсумото. Это случилось, когда он предал Готей-13, оставив её одну в отряде, переживать и бояться за него. Тоширо тогда впервые в жизни почувствовал себя козлом, на равнее с Ичимару. Рангику, не бойся, - хотелось ему сказать, - мне так больно смотреть, как ты плачешь из-за меня. Ты ждала меня во тьме, как когда-то его? Рангику, прости меня.

We made mistakes, Мы совершили ошибки And we're trying to change but it's hard, so damn hard, yeah И мы пытаемся их исправить, но это тяжело, так чертовски тяжело

Он отчетливо помнил, как стоял перед кроватью Хинамори Момо. Её ранил Айзен. Он тогда так и не нашел нужных слов. Когда он сам и все остальные капитаны Готей-13, ввергнутые в иллюзию Айзена, наносили Момо удар за ударом, принимая его за врага, он думал, что поступает правильно. Когда реальность холодным потоком разрушила иллюзию, с громким возгласом Куросаки Ичиго в сердце пришла боль и горечь, и отчаяние. Момо, прости меня, я допустил ошибку. Я больше никогда не сделаю тебе больно!

I know i've not been strong enough, Я знаю, что не был достаточно силен And I know it's been so long my love, so just… И я знаю, это было так долго, любовь моя, так что просто…

Хитсугайя Тоширо не рвался в шинигами особо никогда, в школу он пошел из-за того, что реацу его вышла из-под контроля, и это убивало бабушку. С тех пор Тоширо много сил вложил в тренировки и свое образование, и всё для того, чтобы стать сильным и защищать близких. Ради этого он готов был приложить столько стараний и усилий, сколько потребуется, но ему всегда казалось, что и этого не достаточно.

Turn down the city lights, Выключите городские огни Turn em right down, Направьте их прямо вниз Turn em right down, Затемните их, Til it's just you and me, Пока не останемся только ты и я

Эта песня изначально планировалась как признание в любви или же просто слова о любви, но получилось нечто больше – в припев Тоширо вкладывал свой смысл. Почему-то в памяти всплывали моменты, как они с Рангику однажды ночь напролет, слушали любимую музыку и говорили. Тоширо был уверен, даже если апокалипсис обрушится на Сейрейтей, Рангику останется с ним до конца.

Turn down the city lights, Выключите городские огни Turn this around, Приглушите их вокруг Let’s Turn this around, Давай приглушим их, Tonight just you and me, сегодня ночью останемся только ты и я

Он отдалился от Момо в последнее время. Раньше они друг от друга ничего не скрывали. Когда всё изменилось? В какой момент Момо отдалилась от него? Сначала Айзен, теперь капитан Хирако. Раньше они вечерами могли смеяться вместе, говорить о чем-то, теперь он её практически не видел. У неё появились секреты, она изменилась. Тоширо не винил её. Ему было жаль, что он не смог сохранить это хрупкое доверие между ними. Теперь самым близким ему человеком стала Рангику, которая рассказывала абсолютно все, как и он ей.

Yeah tonight just you and me, Да, сегодня ночью только ты и я

Была ли это любовь, о которой пишут в книгах, показывают в фильмах и сериалах и говорится в песнях? Тоширо не знал, как интерпретировать свои чувства.

At last, hey can we go back to the start? The start… Наконец, хэй, можем ли мы начать сначала? Вернуться к началу… And I'll cover the tracks, И я скрою следы Then stay on the map to your heart, yeah to your heart, А затем останусь на карте к твоему сердцу, к твоему сердцу,

У каждого человека бывают моменты в жизни, когда хочется вернуться назад во времени в все исправить. Тоширо хотел бы, чтобы его отношения с Момо вновь были, как в детстве. Что бы он изменил, если бы получил шанс прожить жизнь ещё раз?

I know i've not been strong enough, Знаю, что не был достаточно силен, And I know it's been so long my love, my love, И я знаю, это длилось долго, милая, любовь моя

Тоширо не вкладывал никакого романтического подтекста в слова «моя любовь», он выражал общие свои чувства, свою любовь, как родственную, так и дружескую, к этим трём женщинам.

So turn down the city lights, Так выключите городские огни Turn em right down, Направьте их прямо вниз Turn em right down, Затемните их Til it's just you and me, Пока не останемся только ты и я

Тоширо нравилось быть в этом мире просто школьником. Пожалуй, бремя ответственности освобождало его плечи лишь ночью, когда не нужно было думать о собраниях капитанов, отчётах, подчинённых и их выходках, планах и о работе. Когда можно было с головой зарыться в книгу, если было не так поздно, или послушать музыку.

Turn down the city lights, Выключите городские огни Turn this around, Приглушите их вокруг Let’s Turn this around, Давай приглушим их, Tonight just you and me, сегодня ночью останемся только ты и я

В этом мире Тоширо отчетливо ощущал тоску. Он скучал по своему лейтенанту. Об их отношениях сплетничали некоторые даже в его собственном отряде, только вот Тоширо привык не обращать на это внимание. А когда услышал, впервые задумался – насколько правдивы слухи? Что он чувствует к Матсумото? Почему до сих пор не уволил за все её недостатки? Так ведь было бы проще…

And all our friends say walk away, И все наши друзья говорят, что нам нужно расстаться That we’re almost made to fail, Ведь мы сделали для этого почти все

Ему ведь предлагали, и не раз. Тоширо любил Рангику. Этот факт открылся ему относительно недавно, ещё какое-то время потребовалось, чтобы признаться в этом самому себе. Но как именно он её любил? Как Момо? Нет, было что-то другое. Быть может, как Рангику любила Ичимару? Нет, не настолько больной любовью…

But I won't change my mind, Но я не изменю своего мнения No I can't live no lie, Нет, я не смогу солгать тебе

Он никогда её не уволит. Тоширо всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что бросил её тогда в отряде одну, а сам разбирался с делами прошлого. Он не жалел, но, если бы можно было все изменить, он бы оставил ей хотя бы записку с просьбой не волноваться.

You are everything tonight... tonight… so Ты – все для меня этой ночью, этой ночью, так что Turn down the city lights, Приглушите городские огни Turn them down, oh! Направьте их вниз, на нас!

В памяти периодически всплывали события из жизни, так или иначе связанные со строчками песни, которую он дописывал и доводил до ума.

So turn down the city lights, Так, приглушите городские огни Turn em right down, Направьте их прямо вниз Turn em right down, Затемните их Til it's just you and me, Пока не останемся только ты и я

Это признание в любви, но вкладывал ли он этот смысл в песню? Очевидно, что не прямой. Скорее, в этой песне Тоширо говорил о своих общих чувствах.

Turn down the city lights, Приглушите городские огни Let’s Turn this around, Давай приглушим свет вокруг Let’s Turn this around, Выключим его, Tonight just you and me, Ведь сегодня ночью есть только ты и я

Тоширо всегда демонстративно открещивался от отношений. Эта песня для него не несла в себе романтический подтекст, хотя Тоширо из этого мира явно вкладывал в припев, который написал, именно этот смысл. Капитан Хитсугайя хотел показать свою привязанность к Рангику, сожаление об утрате доверительных отношениях с Момо, желание защитить бабушку.

Turn em down, Yeah Turn em down, All the way down, Выключите свет, да, приглушите его! Погасим весь свет, Come on and, Turn em down, just Turn em down, all the way down, Ну же, приглушите свет, просто выключите его, весь свет вокруг,

Рукия сказала, что его чувства к Матсумото больше похожи на родственные и дружеские. Тоширо надеялся, что так и есть – разбираться в себе было сложно, выразить чувства в песне – ещё сложнее.

Yeah til it’s just you and me… Пока не останемся только ты и я[2]

Он допел последние слова, вот прозвучал последний аккорд. Он вздохнул. Тоширо ни разу так искренне не играл и не пел, ни для себя, ни для кого-то. Было в этом что-то особенное. - Это было потрясающе, - выдохнула Рукия, - такая красивая песня. И смысл… Это же посвящено Рангику? - От части, - усмехнулся Тоширо, - от самой, пожалуй, большей части. Ладно, что-то мы засиделись. - Хочется чего-нибудь горячего выпить. - Может, сходим в Starbucks? - Можно, - улыбнулась Рукия. Тоширо аккуратно положил гитару в черный чехол для неё, накинул её себе на спину и подхватил свою сумку. Рукия поежилась – она была легко одета. Тоширо бы предложил ей куртку или пиджак, если бы взял что-то такое, но, к его сожалению, был так же, как и она, легко одет. В кофейне было тепло – они просидели там минут пятнадцать, пока Рукия не констатировала, что время очень позднее – половина второго ночи. - Ого, - удивился Тоширо, - засиделись. - Это точно. Я вызову нам такси. - Хорошо. Такси ночью приехало довольно быстро, ведь пробок в это время не было – и Тоширо стал поторапливать Рукию. Уже в машине они обнаружили, что Рукия где-то потеряла ключи от квартиры, а Гина и Хисаны дома сегодня не было – эти двое так не кстати уехали к родителям Ичимару. - Вот так… незадача, - констатировала Рукия, обыскав свои карманы и сумочку. - Может, поедем ко мне? – предложил Тоширо. - Двусмысленно прозвучало, - хмыкнул таксист, - так куда едем? Тоширо закатил глаза и назвал адрес. Рукия залилась краской. Ко входной двери квартиры, где на данный момент он проживал, Хитсугайя и Кучики подошли, пребывая в задумчивом состоянии – капитан десятого отряда на автомате открыл дверь и даже не сразу понял, почему яркий свет резко ударил по глазам. Тоширо поморщился. В коридоре было светло. Он даже зажмурился и пошатнулся. - Ты где был? Почему не брал трубку, когда мы звонили? – возмутилась Рангику с порога. - Тоширо, так поступать неправильно. Мы ведь беспокоились за тебя, - устало вздохнул Бьякуя. - Извините, - Тоширо запустил обе руки в свои растрепанные волосы, взлохматив их еще больше, - мой телефон сел, и я… скоро концерт, я готовился к нему, все время убил на новую песню, засиделся в парке. Мне нужно было побыть наедине со своими мыслями, - ответил он, чем вызвал немалое удивление у Рангику и её супруга – обычно их племянник отвечал грубо на все их вопросы, если отвечал вообще. Но больше всего их удивило другое – он был трезвым. Говорил абсолютно спокойно и искренне сожалел о своем безответственном поступке. – Я понимаю, - продолжил Тоширо, - что вы беспокоились, извините. Просто я… - не привык, хотелось сказать ему. В своём-то мире он не отчитывался ни перед кем, куда уходил. Хотя за него всё равно беспокоились. На душе стало ещё паршивей. – Черт, я чувствую себя козлом. Я больше никогда не позволю телефону разрядиться и всегда буду вам звонить, обещаю. - Все… хорошо? – обеспокоенно спросила Рангику. – Кто это с тобой? Рукия? - Да… У Рукии... Возникла проблема. Вернее, раз уж она здесь, проблема возникла у нас с ней, - резюмировал Тоширо. - Да, это общая проблема, я ведь имею к этому прямое отношение, - кивнул он сам себе. Это ведь он предложил пойти в кофейню, где Рукия, вероятно, и забыла ключи от квартиры, и это он торопил её быстрее идти в такси. Вот она и оставила свои ключи там, за столиком. Но возвращаться туда они всё равно не стали – ведь могло случиться так, что ключи Рукия потеряла еще в парке. А время тратить не хотелось. Бьякуя нахмурился. От его пристального взгляда Рукии стало неловко - брат всегда не одобрял её рассеянности и склонности все терять. В этом мире он ей, конечно, не брат, но взгляд был уж очень похож... Рукия сжалась под его взглядом, опустила глаза и почувствовала, как у неё разболелся живот - рука сама собой накрыла область желудка. Рангику побледнела. - А я так надеялась, что этого не случится... - как-то обречённо произнесла Рангику. - Почему? - вдруг спросила Рукия, памятуя о том, что ключи или что-то мелкое, например карандаши или даже документы, она теряла всегда. Даже на своем собственном столе... Она даже печать тринадцатого отряда чуть не потеряла однажды. Откуда же ей было знать, что не далее, чем за пятнадцать минут до их с Тоширо прихода, Бьякуя и Рангику, посмотрев по телевизору очередную программу, обсуждали такую важную и серьёзную социальную проблему, как ранняя беременность у подростков и очень надеялись, что их племянник не приведет в дом девушку раньше времени и не «осчастливит» их такой вот новостью. - Почему? Вам только пятнадцать лет, - констатировал Бьякуя холодным тоном. - И что? - спросил Тоширо, - это со всеми бывает. - Не в таком раннем возрасте, - отозвалась бледная как полотно Рангику. - Да со мной это не в первый раз уже, - оповестила их Рукия. - О Боже, - Рангику готова была упасть в обморок. - И ты так спокойно об этом говоришь? - Бьякуя не мог сопоставить масштаб проблемы и спокойный и непринуждённый голос Рукии, да и Тоширо тоже хорош! - А что, ей паниковать? - поинтересовался Тоширо, которому уже вся эта ситуация начала казаться абсурдным недопониманием, только вот он пока не знал, в чём именно заключалась суть. К тому же его всё ещё напрягал тот факт, что их держат на пороге, не позволяя войти. - А ты что намерен делать? - Ну, вообще-то план был отвезти Рукию домой, но у неё дома никого не было, так что я предложил ей переночевать у нас, а что, что-то не так? Это же... Нормально? - А потом? Рукия и Тоширо переглянулись. Это все больше напоминало какую-то мыльную оперу, только в каком месте смеяться - они не знали. - В школу пойдем, а что такого? - Ну, вообще-то сначала в больницу, - напомнила Рукия, - нужно же УЗИ сделать. - Точно, - кивнул Тоширо, памятуя о том, что ребята из его класса и Рукия не успели в прошлый раз пройти УЗИ щитовидной железы, поэтому нужно было прийти в больницу завтра. - Ты хоть понимаешь, что вы оба натворили? - ахнула Рангику, готовая схватиться за сердце. - Да что мы сделали-то? - искренне не понимал Тоширо. - Она беременна! - Бьякуя указал на побледневшую Рукию. - И вам только пятнадцать лет. Ты хоть представляешь масштаб всей проблемы? Тоширо задумался. Как Бьякуя и Рангику вообще пришли к такому выводу – ему было не известно. Но что там у них двоих в голове - попробуй разобраться. Тоширо взглянул на Рукию, которая, по всей видимости, так же пребывала в шоковом состоянии. - Кхм... Даже если и так, вы что, не пустите на порог мать моего будущего ребенка? - задал вопрос капитан Хитсугайя, которого данная ситуация начала даже забавлять. Рукия чуть в обморок не упала от подобного заявления. Бьякуя и Рангику отошли, пропуская капитана десятого отряда на пару с капитаном тринадцатого в квартиру. - Чисто для справки, вы от природы такие доверчивые, или это я похож на человека, который не имеет представления о контрацепции? Ну и пока вы думаете, мне вот ещё что интересно, как вы пришли к такому выводу, учитывая, что Рукия просто потеряла ключи от квартиры по моей вине? - Но… причем тут тогда ты? – удивилась Рангику. - Я поторопил её в парке и в кофейне, так что, можно сказать, ключи она потеряла из-за меня. - А что тогда за УЗИ? – усомнился Бьякуя. - УЗИ щитовидной железы, половина нашего класса не успела попасть в тот кабинет в прошлый раз, - отозвалась Рукия. - Так, - кивнул Тоширо, разуваясь, - с этим разобрались. А теперь давайте разойдемся по комнатам и переживем уже этот абсурдный день? _______________________ [1] Речь идет о известной песне группы Nickelback «If your day was your last day» [2] Ashley Hicklin «City Lights» - перевода этой песни я не нашла, пришлось переводить самой. Я старалась сделать перевод как можно более точным, так что, надеюсь, вам понравится)