Грани иных реальностей

Момо вышла из актового зала, где и проходили в последнее время все репетиции школьного спектакля, который взвалили на хрупкие (но, при этом, не менее деятельные) плечики Рукии, с ощущением усталости и пустоты внутри. В последнее время она часто чувствовала подобное, и дело здесь отнюдь не в слишком ответственной Рукии и её бурной деятельности по учреждению школьного спектакля. В этом было что-то до того нелепое, что Момо пыталась не засмеяться. Капитан тринадцатого отряда Готей-13, младшая сестра капитана Кучики, принцесса одного из четырёх благороднейших семей, сама Кучики Рукия, и вдруг в самой обычной школе, в самой обычной одежде, участвует в школьной постановке. До чего нелепо. Впрочем, когда речь заходит о Рукии, всегда нужно быть готовым к чему-то такому нерациональному, нелогичному и нелепому. Начиная с бойкого характера этой особы и заканчивая её любовью к ушастым зайцам, которых она рисовала везде – даже по углам листочков с напечатанным на них сценарием. Момо прикрыла глаза и поморщилась от головной боли. Она не собиралась участвовать в этом балагане, так какого, спрашивается, чёрта она вообще здесь забыла? Ах, ну да, Тоширо попросил помочь и сам принял в этом участие. Когда это он успел проникнуться сочувствием к Рукии и предложить ей свою помощь? Момо накинула на себя куртку и покинула школу. Рукия попросила её просто быть наблюдательницей и изредка помогать с декорациями. Это было бы несложно, если б Рукия не спрашивала у неё, как играют актёры. По мнению Момо, они играли более чем бездарно. Или у неё просто высокие планки после того, как она столько лет была втянута в очаровательный спектакль со всеми страстями, начиная от предательства и лжи и заканчивая Наполеоновскими планами? А может, дело в том, что она проработала бок обок с гениальным актёром сего безобразия несколько лет, воочию наблюдая за его гениальной, без спору, игрой и талантом к актёрскому мастерству? Наверное… Что бы сказал Айзен, если б увидел? Ох и не ту профессию он выбрал, ох не ту… Ему бы в театр. Стал бы звездой мирового класса, потом, может, в кино бы позвали, а там он бы прославился на весь мир в голливудских фильмах. Так притворяться… Момо покачала головой. И чего это она вдруг о нём вспомнила? Некстати раздался звонок по мобильному телефону. Как оказалось, это был скайп. Момо удивилась. Звонить ей по скайпу мог только один человек – и это явно была не Сой-Фонг. - Да, дядя, - нацепив милейшую улыбку на лицо, самым искренним тоном ответила она, приняв входящий звонок. Заподозрить её сейчас в неискренности, пожалуй, мог лишь тот же настоящий Айзен из её родного мира, даже Тоширо, наверное, бы не уловил разницы. - Что-то случилось? - У меня проблемы, - сказал этот, удивительно похожий на Айзена Соуске, человек. – Я по этой причине задержусь в штатах ещё на пару недель, а потом обязательно приеду, и больше не буду оставлять тебя одну. Прости, я знаю, что тебе там одиноко, я просто… я не привык, я… понимаю, это звучит глупо, вот так оправдываться, но выбор сделать нужно, это было ясно с самого начала. Ни один человек не может жить на две страны, особенно, если это США и Япония. - Что? – Момо нахмурилась, пропустив мимо ушей эти нелепые извинения. Сказано совершенно искренне, но чтоб сам Айзен такое ей говорил? Чтобы он лепетал перед ней сбивчиво, как мальчишка, стыдясь своих поступков? Это до того не похоже на привычную реальность, что теперь Момо даже усомнилась в своём душевном здоровье. – О чём ты? – она хмурилась. Он не должен возвращаться сюда. Пусть живёт в своей Америке хоть всю жизнь. Это так забавно, отметила она на периферии мысленного потока, раньше она бы душу продала за то, чтобы Айзен вновь стал её славным, милым и добрым капитаном, а не тем, кем он был на самом деле, а теперь… Человек, с которым она разговаривает, Айзен Соуске из этого мира, похоже, самый обычный мужчина, который, судя по синякам под глазами и бледному лицу, много работает и почти не отдыхает, у которого самые обычные проблемы, с какими сталкиваются самые обычные люди. И он извиняется совершенно искренне, так, будто Момо ему дорога. Раньше за такое она бы продала душу… а теперь ей это не нужно. Повзрослела, что ли, поумнела, многое переосмыслила. - Мы с Тией постоянно ссоримся из-за того, что я мотаюсь между двумя странами и не могу остаться, из-за того, что много работаю. Вы обе мне это говорите. Выбрать страну. Выбрать, с кем жить. Раньше я думал, что это несложно, просто частые перелёты, акклиматизацию я выношу стойко, организм крепкий, и я потерплю все трудности, потому что нужен и Тие, и тебе. Я не мог бросить кого-то из вас. Ты моя племянница, Момо, а с Тией мы уже несколько лет вместе, но… - он покачал головой и прикрыл глаза, и Момо открылось в полной мере то, каким измученным и уставшим он выглядел. – Врачи говорят мне не изнашивать организм до такой степени, иначе я через пару лет инфаркт заработаю. В общем, я решил заниматься делами только в Японии, жить с тобой, потому ты моя племянница. Момо моргнула. Что он сейчас сказал? - Ты её любишь? – вдруг спросила она. Соуске моргнул. – Тию эту свою, - пояснила она. Он замялся. - Не думаю, что уместно… - Почему же, - перебила его Момо. – Слушай, я ценю, конечно, что ты решил выбрать меня, но мне через пару лет стукнет восемнадцать, я поступлю в университет или колледж, или ещё что, и, возможно, уеду в кампус. Или нет, но ещё через пару лет я точно съеду, и ты останешься один в пустой огромной квартире, будешь задыхаться своим одиночеством. Если оно тебе претит и ты не из тех, кто спокойно может выносить этот груз, подумай лучше о себе и о своём будущем. О своём здоровье, о своей жизни. Если Тия не хочет ехать в Японию вслед за тобой, это её выбор, у неё, может быть, нет возможностей или просто она не хочет. Но если ты её любишь и у тебя есть возможность остаться в штатах и жить там полноценной счастливой жизнью, так живи. Ты же можешь мне звонить. Как сейчас, - сказала она. Момо не совсем понимала в этот момент, зачем она говорит такие вещи, ведь, по сути, это можно расценивать, как поддержку? Но она не могла ассоциировать этого уставшего от жизни, работы и личных проблем мужчину с тем монстром, который занимал капитанский пост много лет до своего предательства. Они были идентичны внешне, но совершенно непохожи характерами. Даже взгляд отличался. - Но ты же говорила… - Я переосмыслила и поняла, что тебе не стоит жертвовать ради меня своей личной жизнью, если у тебя с этой Тией всё серьёзно. Если же нет… аэропорты работают круглые сутки, и ты в любой момент можешь вернуться. Даже если ошибёшься, все делают ошибки, - Момо улыбнулась. – Абсолютно все, - она подняла взгляд на пасмурное небо и вдохнула воздух, переполненный запахом озона, полной грудью. Скоро пойдет дождь. – Абсолютно все, - тихо повторила она, теряя фальшивую улыбку. - Ты в порядке? – взволнованный – вот так парадокс, ну правда, до того нелепо – голос Айзена Соуске заставил её вспомнить о том, что разговор они не окончили. - Да, - кивнула Момо. – Да, всё нормально. Мне нужно идти, не очень удобно говорить на улице, плохо слышно. - Конечно, - кивнул он. – Я постараюсь звонить чаще. И ты тоже можешь звонить в любое время. - Разумеется, - кивнула Момо. - И ещё, Момо, - Соуске подарил ей тёплый взгляд, в котором плескалась усталость вперемешку с облегчением. – Спасибо. Он отключился. Момо убрала телефон в карман и покачала головой. Вроде, она не нанималась никому личным психологом, но помогать было приятно. Во многом, потому что обычно это её считали неопытной маленькой девочкой, которой нужен совет да помощь. Нанао-сан, Рангику-сан, Изуру-кун, Ренджи-кун, даже Рукия и Тоширо, все они считали её неопытной и неразборчивой девочкой, забывая, что она давно уже взрослый и самостоятельный человек, лейтенант пятого отряда, женщина. Она не подросток. Не ребёнок. Даже капитан Хирако не воспринимал её как равную себе изначально, когда только вернулся в пятый отряд. Долго он привыкал к изменениям, но, в конечном итоге, привык. И Момо перестала в его глазах быть хрустальной. Он мог позволить себе шуточки в её адрес, называть её этим «Момо-чан», только на тренировочной площадке помнил, что она – офицер, хотя всё равно сдерживал себя. Потрепать её по забранным в причёску каштановым волосам уже не пытался, и смотрел он на неё не так, как смотрят на ребёнка, подростка или хрустальную вазу. И как это у неё получилось? За столько лет не смогла сблизиться с Айзеном – хотя он и не хотел – зато сумела за короткий срок вписаться в жизнь капитана Хирако? Да так мастерски это провернуть, что и он, и она даже не удивились произошедшим изменениям. Момо перевела взгляд на заходящее солнце. Она так надолго задержалась в школе. Генеральная репетиция перед завтрашней премьерой. Закат сегодня ей казался слишком ярким. Было красиво. Буйство всех возможных оттенков оранжевого, жёлтого и красного сочетались в невероятно-красивую палитру. В Сейрейтее тоже бывали красивые закаты. Капитан Хирако в такие моменты становился просто Хирако Синдзи, брал в руки гитару и начинал наигрывать мотивы песен из мира живых в жанре блюз, джаз или даже альтернативный рок. Обычно, это были медленные и достаточно спокойные мелодии. В особенности Момо нравилось, когда Синдзи начинал петь. Его голос вытягивал гласные и слова на иностранном языке, и она проникалась этой атмосферой альтернативной рок-музыки, а помимо неё и другими жанрами, в зависимости от настроения капитана. «So I heard you found somebody else, And at first I thought it was a lie…» - пел он тогда. Какая, к слову, подходящая под ситуацию песня, подумалось вдруг Момо. Ведь она действительно нашла кого-то другого здесь. Но Сой-Фонг не могла заменить ей его. Они не пыталась, а Момо и не требовала. Нельзя сравнивать их. «I don’t want your body, but I hate to think about you with somebody else…» - пел он и она удивлялась эгоизму в этих строках. Не хочу тебя, твоего тела, но ненавижу саму мысль о тебе с кем-то другим. Забавно, ничего не скажешь. А ещё забавней то, что Момо до сих пор не разобралась в себе. Нужен ли ей Хирако Синдзи – не капитан пятого отряда, а именно этот странноватый мужчина, сотканный из американской музыки определённых жанров, - или нет, но, как бы то ни было, ей было бы неприятно узнать, что в её отсутствие у него кто-то был. Ведь это, наверное, значит, что она, Момо, ничего для него не значит, он продолжит о ней заботиться и дальше, но как о подчинённой, ведь она просто лейтенант. Я не хочу твоего тела, но мне ненавистна мысль о тебе с кем-то другим, - гласит песня. Так пел капитан Синдзи. - Our love has gone cold, you’re interwining your soul with somebody else[1], - поёт Момо и закрывает глаза, чувствуя, как лучи заходящего за горизонт солнца касаются её лица. Она скучает. А ещё не может разобраться в своих чувствах. Сой-Фонг по прежнему ей интересна, но они не виделись уже несколько дней, потому что у неё тренировки и забитый график и потому что, вроде как, всё закончилось, и Момо по ней не скучает, даже не вспоминает. Момо подпустила её к себе лишь на физическом уровне. Это было совершенно несложно. На ментальном, духовном уровне Момо её к себе не подпустила, да Сой-Фонг и не пыталась приблизиться. А чем бы это всё закончилось? Момо понимала, что они скоро вернутся – чувствовала – и что бы она делала? Объяснялась бы в любви капитану второго отряда? Смешно. Момо покачала головой. Она не подпустила к себе Сой-Фонг, она не любила её, даже не чувствовала окрыляющей влюблённости. Почему так трудно быть взрослой? А потом она почувствовала едва различимые колебания такой знакомой духовной энергии и быстро покинула гигай, велев ему следовать домой, а сама сорвалась в мгновенной поступи туда, где почувствовала реацу капитана шестого отряда и лейтенанта Матсумото. Они были очень удивлены, увидев её. Лейтенант Хинамори появилась именно в тот момент, когда капитан Кучики, стоя спиной к своему временному лейтенанту, застёгивал на себе сухую рубашку – ведь они опять искупались в реке и их одежда промокла – а Рангику, стоя спиной к нему, поправляла на себе сухой лифчик. Под мостом их было невидно никому издали, а прохожих людей здесь не было. Кроме Момо, которая возникла перед Рангику в форме шинигами столь внезапно, что даже напугала её. - Хинамори! – воскликнула радостная Рангику и, не веря своим глазам, бросилась обнимать растерянную подругу, забыв даже накинуть наверх кофту. Если Хинамори Момо правда здесь – Рангику ощущала её реацу, такую знакомую – значит, они всё сделали правильно, значит, капитан Хитсугая здесь, как и Рукия, и они… скоро вернутся. Рангику не могла сказать, рада она или опечалена окончанием их путешествия. Рада, потому что она вот-вот увидит своего капитана, опечалена, потому что совсем скоро всё станет как прежде и они позабудут это путешествие. Позабудется и завязавшиеся чувства к капитану Кучики. Они просто угаснут потому, что Рангику не позволит им развиваться дальше. Но сейчас, в этот самый момент, Рангику была как никогда рада видеть Момо живой и невредимой. - Рангику-сан! – Момо кинулась обнимать её в ответ. Капитан Кучики кивнул ей и вежливо поздоровался, когда лейтенанты двух отрядов закончили обниматься. - Как вы здесь оказались? – задалась вопросом Хинамори. – Рангику-сан, оденьтесь, - попросила она. Рангику засмеялась, что-то там сказала про очаровательные покрасневшие щечки Хинамори и её смущение, и накинула кофту. Шутит, смеётся, но неискреннее – привычно, или случилось что? Момо знала Рангику, не так хорошо, правда, как Тоширо, но достаточно, чтобы сказать, что подруга притворяется и ведёт преувеличено по-глупому, значит, что-то случилось, что-то беспокоит её. Момо вообще была наблюдательна. Ещё она заметила, что никакого смущения или неловкости между капитаном Кучики и Рангику-сан, несмотря на то, что последняя была без верхней одежды, всего лишь в нижнем белье, не было. Но Рангику-сан сама по себе не смущалась подобных ситуаций, однако капитан Кучики бы отвернулся, сделал ей замечание, отвёл взгляд, но он не сделал ничего. Как будто это нормально. Момо заставила себя отложить эти мысли до вечера. Они с Рангику-сан об этом ещё поговорят. - Это долгая история, - заявила Рангику, натягивая брюки. Она покачнулась и точно бы оступилась, если бы капитан Кучики не подхватил её под локоть. И вновь с таким видом, будто ему ничего не стоит, будто это в порядке вещей. Рангику ему даже спасибо не сказала, она, всё ещё пользуясь его поддержкой, натягивала на себя чёрные брюки. Лишь когда она застегнула молнию и пуговки на талии, позволила себе отстраниться. - Лейтенант Хинамори, а где вы живёте? Это, всё-таки, другой мир, - поинтересовался Бьякуя. – И где остальные? - Длинная история, - вздохнула Момо, - Рукия и Тоширо сейчас в школе, хотя, уже должны были пойти домой. Идёмте, я живу одна, по дороге всё расскажу. И я надеюсь в ответ услышать рассказ, как вы сюда попали. - Конечно, - кивнула Рангику и побежала за подругой. Бьякуя лишь накинул на себя рюкзак, который эта невозможная женщина забыла взять, и пошёл за ними.

***

По прибытии в дом Хинамори Момо – как она успела им рассказать, это была двухэтажная квартира, принадлежавшая по документам дяде Хинамори из этого мира, который сейчас был в другой стране по работе – она сразу же принялась суетиться по кухне в попытках накрыть на стол. Рангику решила помочь ей, а капитан Кучики вежливо поинтересовался, что ему делать, чтобы не сидеть, сложа руки. - Даже не знаю, - отозвалась Хинамори. Она не ожидала подобного вопроса, и в её представлении капитан Кучики был главой благородного клана, который в жизни не работал руками и не учился готовить за ненадобностью, а потому и не знал, что делать. Потому она и не могла ему что-либо поручить, не опасаясь, что он не знает, что делать, или чего-нибудь не испортит. Ей всегда казалось, что он бы никогда не проявил интерес к чему-то подобному, ведь за него всё это делают слуги. Конечно, она считала, что каждый, и мужчина и женщина, в равной степени должен уметь позаботиться о себе в бытовом смысле, но капитан Кучики вырос несколько в другом, отличном от её (Момо), обществе, и, по её мнению, не привык даже помогать. Момо была очень удивлена подобным вопросом и искренним желанием помочь. Но она действительно не знала, что ему поручить. Бьякуя нахмурился, заметив растерянность на её лице. Кроме того, его несказанно удивил внешний вид лейтенанта Хинамори. Всегда собранная, она – солдат Готея – в одежде из мира живых и чёрном фартуке выглядела весьма необычно. Бьякуя предпочёл проигнорировать мысль о том, что внешний вид Рангику, в такой же современной одежде, кажется ему вполне обыденным. Рангику теперь в любой одежде казалась привычной. Даже без одежды… Бьякуя отогнал от себя эту мысль. Наверное, он никогда не забывал, что Матсумото Рангику солдат. Ни когда она одевалась в современную одежду из мира живых, ни когда она напивалась в Готее, ни когда они спали вместе. Она была одновременно солдатом и женщиной. И это было привычно, это было правильно, это было понятно. Лейтенанта пятого отряда Бьякуя не знал, как личность, он, в принципе, о ней мало что знал, кроме имени, должности и некоторых черт характера, но это, казалось, знали все. Хинамори Момо всегда была собрана, внимательна, всегда одета в форму, а здесь она выглядела… как человек, как простая девушка, с обычным выражением растерянности на лице. Бьякуя отметил про себя, что это вполне нормально, что она могла и в Готее выглядеть точно так же, как сейчас, ведь она девушка, она живая девушка. Да, шинигами, да, солдат, но ведь она, как и он, живая, ей не чужды эмоции. Он просто не видел этого, не знал её, как личность, не видел в ней кого-то, кроме солдата. Бьякуя, если подумать, смотрел не как на солдат, но и как на людей, личностей, только на дедушку, Рукию, Ренджи, Йоруичи, капитана Кьёраку и капитана Укитаке (и то, потому что знал последних троих с детства). Должно быть, это связано с тем, что ему тяжело было сходиться с людьми и видеть в них кого-то близкого, чем просто коллег по службе. И он с удивлением признал, что Рангику перестала быть для него простым лейтенантом десятого отряда уже довольно давно. - Я… я не думаю, что… - Момо вновь запнулась, всё ещё не зная, что ему поручить, и стоит ли вообще. На её счастье вмешалась Рангику. - Овощи на салат нарежь...те, - Рангику вовремя одёрнула себя от неформального обращения. Это не укрылось от Момо, но она предпочла проигнорировать. Момо и Рангику обменивались различными вопросами, расспрашивая друг друга о подробностях пребывания в параллельных мирах. Бьякуя отмалчивался, сидя за столом и нарезая овощи для салата, лишь изредка вставляя какие-то комментарии, когда его, непосредственно, об этом спрашивала Рангику. Она умалчивала любые подробности, которые касались их обоих. Она не сказала ни о том, что Рангику из первого параллельного мира, по слухам – и, похоже, по факту – была любовницей Бьякуи из той реальности; ни о том, что во втором параллельном мире Бьякуя и Рангику были женаты, и она подвергалась домашнему насилию. Зато много рассказала о третьей параллельной реальности, но тактично замяла тему отношений. О четвёртом параллельном мире Рангику отозвалась, как о самой спокойной реальности, где они просто ждали подходящего времени. Когда речь зашла про их последнее путешествие в пятый параллельный мир, Рангику лишь обмолвилась, что это была не самая интересная реальность и рассказать ей нечего. Момо, кажется, поверила. Она удивила их обоих тем, что в их мире прошёл уже месяц, в то время, как Бьякуя и Рангику всего две недели провели в параллельных мирах в общем. Потом она принялась рассказывать им подробности о мире, в котором пребывала вместе с Тоширо и Рукией. - Так капитан в рокеры подался? – удивилась Рангику за ужином. - Если вы имеете в виду, что Широ-чан трясёт крашеными в ядовитые цвета волосами в такт безумной музыке, одетый в рваные джинсы и прозрачную кофту в сеточку, а тело у него в татуировках, и прочие стереотипы, вы ошибаетесь, - улыбнулась Хинамори. – Насколько я поняла, это не хард-рок, а другое направление, - пояснила она. - Да даже если в татуировках и с волосами крашенными, это всё равно здорово! – искренне сказала Рангику. – Я просто удивлена. Нет, я знала, что капитан учился играть на гитаре одно время, но никогда не думала, что он сможет играть или петь на сцене. Это же замечательно! Вернётся в Готей, может, научит Шухея не орать в микрофон и калечить инструмент, а петь и играть нормально, - она усмехнулась. – Но это, конечно, вряд ли. - А Рукия участвует в школьном театре? – спросил Бьякуя. Почему-то, он даже не удивился. - Да, - кивнула Момо и принялась рассказывать о деятельности Рукии в качестве режиссёра в школьном театре. Бьякуя слушал с интересом, ведь говорили о его сестре, и ему, почему-то, было любопытно взглянуть на это безумие. Его не волновало, что принцесса клана Кучики не должна в принципе участвовать в чём-то подобном, он уже давно принял мысль, что Рукия – личность, а не безликая картинка, составленная по описанию «благородной женщины», у неё есть характер, и он не вправе запрещать ей любить этих зайцев (или кто это, кролики), не в праве запрещать ей любить кино мира живых или их культур, и уж тем более он не может (а ему бы хотелось) запретить ей все её связи с Куросаки Ичиго. Бьякуя догадывался, какие чувства она испытывает к этому рыжему недоразумению, спасшему Готей-13 аж два раза. Он ничего не имел против происхождения или внешности, или характера Куросаки Ичиго, просто этот мальчишка был живым человеком из мира живых, а Рукия была и есть шинигами. У них не может быть совместного будущего, от этого и ей и ему будет только больнее. Но, тем не менее, Бьякуя не мог запретить своей сестре общаться с Ичиго, ведь Рукия была его сестрой, а не собственностью. К тому же, зная её характер, она бы всё равно ослушалась. Сейчас, слушая про деятельность Рукии и её репетиции с группой в школе, Бьякуя чувствовал тепло. Ему захотелось улыбнуться, так искренне, но, то ли многолетняя выправка и воспитание, выбитое на подкорке головного мозга, то ли присутствие Хинамори Момо сыграло свою роль, его лицо осталось таким же непроницаемым. Лишь взгляд потеплел. И вновь, улыбнуться ему помешала не Матсумото Рангику. Бьякуя поймал себя на мысли, что при ней он бы не стал скрывать своих эмоций. После ужина Момо тут же притащила откуда-то сверху ноутбук и поспешила связаться по скайпу с Тоширо и Рукией. Они были очень удивлены, увидев лица настоящих лейтенанта Матсумото и капитана Кучики. Все вместе они проболтали ещё полтора часа, обсуждая случившееся. - Тогда, - заключил капитан Хитсугая, - мы сможем вернуться в наш мир с помощью ключа, который вы взяли у так называемой Странницы. Странно, что она до сих пор не явилась за ним. - Может, она может перемещаться с помощью этого ключа? – спросила Момо, - вы ведь отобрали у неё ключ, и, выходит, лишили её возможности перемещаться между мирами. - Я так не думаю, - нахмурилась Рангику. – А причина, по которой она до сих пор не забрала свой ключ обратно, полагаю, состоит в том, что это эксперимент. Она ведь… она не желала никому зла. Она отправляла людей в параллельные миры, потому что они сами этого хотели. Она ведь говорила. Тоширо, Рукия и Момо из этого мира хотели быть более самостоятельными, не хотели, чтобы их близкие несли за них ответственность и опекали их, потому не ценят этого. Как итог, их желание исполнилось и они попали в наш мир, где капитан Хитсугая заботится о себе сам, у него нет родителей. Где Рукия выросла в Руконгае и даже когда её приняли в клан Кучики, её брат спустя рукава смотрел на расследования и отправил её на эшафот, - сказала она так просто, будто говорила о погоде, словно капитан Кучики не присутствовал при этом разговоре. Рукия прикусила нижнюю губу. Очевидно, ей было неприятно слушать подобные слова про своего брата, ведь она знала его с другой стороны. Но обижаться на Рангику-сан или возразить ей она не могла, ведь ничего оскорбительного лейтенант Матсумото не сказала, лишь озвучила прописные истины. Бьякуя даже не дёрнулся. Рангику была права, он знал это. Она тем временем продолжила: - Хинамори тоже с детства была предоставлена самой себе, конечно, у неё есть друзья, но это не то же самое, что родители. Странница, если подумать, просто предоставила возможность погрузиться в мир своих «если бы». Она не сделала ничего плохого. Да, вы могли бы остаться навсегда в этом мире. И хотя я допускаю мысль, что капитан Куроцучи и Урахара Киске придумали бы способ вернуть вас, это могла случиться через десять, двадцать лет. Но, в это время, у вас был бы шанс жить нормальной жизнью, стать кем-то, кем вы хотели, имея выбор. В Руконгае, если подумать, у нас нет выбора. Либо ты солдат, либо руконгаец, не всегда обеспеченный, не всегда сытый, и практически всегда в опасности. А у Рукии, Тоширо и Момо из этого мира был бы шанс прочувствовать на себе, какого это – жить, зная, что ты умрёшь в бою, рано или поздно, - Рангику пожала плечами. – Жаловаться на жизнь легче лёгкого, гораздо сложнее что-то изменить. Начать что-то менять. - Матсумото, ты, конечно, права в некотором смысле, но я лично никого ни о чём не просил, - сказал Тоширо. – Меня устраивала моя жизнь в Готее, а теперь я вынужден жить чужой жизнью, и мне нравится то, что я делаю, мне нравится музыка, мне нравится школьная жизнь, мне нравится быть частью этого. Но я прекрасно понимаю, что я не школьник и не подросток, а капитан десятого отряда, и, когда я вернусь в наш мир, мне, возможно, будет несколько трудно вновь привыкнуть к свой жизни. Не могу сказать, что я жалею о путешествии в этот мир, но я никого об этом не просил. Уверен, Хинамори и Кучики-сан тоже. Мотивы этой Странницы мне напоминают желание поиграть в куклы и поставить эксперимент. - Какие бы мотивы они не преследовала, - вмешалась в их дискуссию Рукия, - сейчас важно вернуться и уничтожить этот ключ, чтобы она, если действительно перемещается между мирами с помощью ключа, не смогла больше никого переместить в иную реальность. Но… как пользоваться ключом? Как нам вернуться? - Ключ… он… - Рангику замялась, подбирая слова. - Он у меня, - прервал её капитан Кучики. – Для того, чтобы совершить переход в другой мир, нужно соприкоснуться с водой или зеркалом, и быть при этом всем вместе, держаться за руки. - Так… мы сможем вернуться в любое время? – спросила Момо. - Но вам потребовалось две недели, чтобы пройти все пять параллельных миров, - нахмурился Тоширо. – Почему? - Потому что ключ впитывает энергию, необходимую для перемещения в пространстве. Для этого нужно время, - просто ответил капитан Кучики. – Мы сможем переместиться через день, я полагаю. - Хорошо, - кивнул Тоширо. Рангику, не скрывая своего удивления, повернулась к капитану Кучики и недвусмысленно на него посмотрела. Но он никак не отреагировал. - А вы ничего не забыли упомянуть? – вежливо напомнила она. – Полагаю, они заслуживают знать, какую цену придётся заплатить за очередное перемещение в пространстве. - Моей реацу вполне достаточно, чтобы переместить нас всех, - отстранённо отозвался Бьякуя, даже не взглянув на неё. - У вас будет истощение. - Небольшая плата за возможность вернуться домой, - парировал капитан Кучики. – Это неважно. - Вот как? В таком случае, почему это было важно, когда у меня было истощение? - Потому что вы могли умереть, лейтенант Матсумото, - Бьякуя смерил её холодным взглядом. – Уровень вашей духовной силы ниже моего. Вы не успевали восстанавливать свою реацу, как мы снова перемещались, и, если той энергии, что вобрал в себя ключ из вашего организма, было достаточно для вашего перемещения, то для моего – ключ забирал всю оставшуюся вашу реацу, пока она не закончилась, и он не начал черпать из вас жизненные силы. Когда я забрал ключ себе, моей реацу оказалось достаточно, чтобы переместить себя и вас в другой мир без вреда моему здоровью. Я ответил на ваш вопрос? - Нет, не ответил, - Рангику смотрела на него и не могла понять, он так изощрённо издевается, или ему действительно наплевать на своё здоровье? Ей было наплевать, это правда, но он всегда казался ей несколько иным человеком с другими взглядами на жизнь. – Теперь перемещать в другой мир придется не только меня, но и всех остальных. Уровень реацу моего капитана и Рукии довольно высок, это уровень, достойный капитанского звания. Ключ вбирает в себя вашу реацу ровно до того момента, пока её не будет достаточно, чтобы переместить только вас. Чтобы переместить меня, ключ забирает необходимую часть вашей собственной духовной силы, и если для одной меня её вполне достаточно, и вы не чувствуйте ничего, то, неужели вы считаете, что её хватит, чтобы переместить всех нас? - Но у нас нет другого выбора, - Бьякуя не изменил ни своего решения, ни тона голоса. – Полагаю, в сложившейся ситуации, моё самочувствие это последнее, что должно волновать кого-либо. Вернуться всё равно придётся. Для этого нужно, чтобы кто-то из нас надел ключ себе на шею и переместил себя и всех остальных обратно в наш мир. Ни вы, ни лейтенант Хинамори, ни Рукия сделать этого не сможете, уровень вашей реацу ниже моего или уровня капитана Хитсугаи. Так что… - Довольно, прекрати это! – Рангику, ведомая собственными эмоциями, подскочила со своего места и смерила капитана шестого отряда гневным взглядом. – Поверить не могу, что нечто подобное я слышу от человека, который сам недавно говорил мне о ценности моей жизни и о том, как глупо я поступаю, подставляясь и рискуя. - Твой риск был неоправдан, сядь. - Неоправдан? Я пыталась спасти небезразличных мне людей! - Именно это я и хочу сделать, - теперь поднялся Бьякуя. – А ты ставишь мне это в вину. Знаешь, в чём разница? У тебя был выбор поступить так, как я тебе сказал. И, если принимать во внимание, что я позволил тебе вообще ввязаться в это путешествие только после твоего обещания беспрекословно подчиняться моим приказам, ты должна была послушать меня и остаться. Но ты ослушалась приказа, ты повела себя некомпетентно, не так, как должен вести себя лейтенант. Напомни, чем карается неподчинение приказам в Готее? - Не учи меня уставу! – крикнула Рангику. – И не смей читать мне нотации. Ты позволил мне ввязаться во всё это?! Я не спрашивала твоего мнения! Я уже говорила, что подчиняюсь приказам только своего капитана, и он возглавляет десятый отряда, а не шестой! - На тот момент ты была моим лейтенантом, временным или нет, это неважно, важен сам факт. Но ты ослушалась. - Если бы я не ослушалась твоего идиотского приказа, - голос Рангику похолодел, - они бы погибли. Какая разница, что эти люди не те Хитсугая и Хинамори, которых я знаю, какая разница, что это не те Урахара Киске и Шихоин Йоруичи? Они были бы мертвы. Или тебе наплевать? Я знаю, что тебя до сих пор беспокоит то, как ты поступил с Рукией, когда её чуть не казнили, а ты даже не взглянул на неё, - хрипло сказала она. – Так как ты можешь говорить, что тебе наплевать на этих людей? - Мне не наплевать на этих людей, мне не наплевать на жизни капитана Хитсугаи, лейтенанта Хинамори, Йоруичи и Урахары, даже если они из другого мира, - голос капитана Кучики буквально заледенел, сейчас этот тон был точно таким же, каким он обычно разговаривал со своими подчинёнными, когда они выводили его из себя. – Но, выбирая между их жизнями и твоей, как думаешь, что я выберу? - Но сейчас ты подвергаешь себя точно такой же опасности, как и я. Перемещение между мирами пяти человек с высокой духовной силой может дорого обойтись. И тебе ещё повезёт, если это будет всего лишь истощение, но почему в твою голову даже мысль не приходит о том, что ты можешь умереть?! – на последнем слове голос Рангику, как бы она не старалась, сорвался на крик. - Потому что у нас действительно нет выбора, Рангику, ты устраиваешь сцену на пустом месте. Прекрати. - Прекратить? Ты сказал, твоё здоровье это последнее, о чём мы должны волноваться в сложившейся ситуации, с точки зрения холодного расчёта, так и есть, нам нужно вернуться домой, но, чёрт возьми, как у тебя язык вообще повернулся сказать такое?! Устраиваю скандал на пустом месте?! Твоё здоровье, по-твоему, это пустое место?! Думаешь, для Рукии ты пустое место?! Я поверить не могу, что слышу это от человека, который говорил мне о ценности жизни. - Я прекрасно знаю, что моя сестра имеет дурную привычку волноваться о других людях, поэтому я и не хотел ничего говорить. Но, раз уж ты любезно посвятила всех в подробности работы портала по перемещению в пространстве, и тебя не устраивает это, может, предложишь альтернативный выход? Будь так любезна. Только вот другого выхода нет, и ты об этом знаешь. Что именно тебе не понравилось в моих словах? Мне не наплевать на свою жизнь, и я отдаю себе отчёт в том, что может со мной случиться, и, тем не менее, выхода у меня нет. Нам нужно вернуться, и мы знаем лишь один способ сделать это. Извини, что этот способ не совпадает с твоим внезапно обострившимся чувством справедливости, но выхода у нас действительно нет, Рангику. - Эгоистично с твоей стороны думать, что твоя сестра не заслуживает знать, какому риску ты собираешься подвергнуть себя ради всех нас, в том числе, ради неё, Бьякуя, - его имя она произнесла после небольшой паузы. - Теперь она знает, что дальше? Мы в любом случае не останемся в этом мире и вернёмся обратно. Это бессмысленный разговор, давай его закончим. То, что может со мной случиться, лишь моё бремя, обо мне не стоит беспокоиться. - Не стоит, значит, - Рангику показательно кивнула, - а если ради нашего блага тебе нужно будет спрыгнуть с крыши многоэтажного дома вниз головой, ты спрыгнешь? - Что за глупый вопрос. - Глупо, это то, что ты не можешь поверить, что кому-то в этом мире может быть до тебя дело! Твоя сестра здесь далеко не единственная, кому не наплевать на твою жизнь, но, знаешь, что?! Делай, что хочешь! – Рангику всплеснула руками. – Только не смей потом лезть ко мне со своими упрёками, что мне плевать на мою собственную жизнь! – воскликнула она. Бьякуя остался стоять с непробиваемым спокойствием на лице. Это разозлило её ещё больше. Рангику развернулась и в несколько широких шагов преодолела расстояние от кухонного стола, за которым они сидели, до входной двери (кухня в этой квартире была сдвоена с гостиной) и вышла из квартиры. - Полагаю, разговор окончен, - прохладным тоном голоса заявил Бьякуя. – Рукия, удачи с твоей постановкой, - он окинул взглядом сестру напоследок и поднялся на второй этаж, в комнату для гостей, которую предоставила ему Хинамори. Тоширо, Момо и Рукия просидели молча какое-то время, пока лейтенант пятого отряда не решилась нарушить эту мёртвую тишину. - Это… что сейчас было? Они друг друга по имени назвали? - И обращались друг к другу довольно фамильярно, - заметила Рукия. Тоширо воздержался от компрометирующего Матсумото комментария, что она и капитан Кучики разругались как старые супруги. - Думаю, что друг с другом они разберутся сами. У них обоих непростой характер. К тому же, они, как и мы, были предоставлены друг другу всё это время, поэтому, очевидно, их отношения стали несколько ближе простых рабочих. Но это, я уверен, нас не касается. Сейчас нужно решить, что делать. Ключ отнимает силы того, кто его носит. Капитан Кучики может пострадать, - сказал Тоширо. – Матсумото права, он не имел права умалчивать этот факт. - Брат просто не хотел, чтобы мы волновались, - встала на его сторону Рукия. - Так или иначе, мы бы всё равно узнали правду, - вздохнул Тоширо. – Он прав, мы не можем здесь остаться. Нужно вернуться. - Но капитан Кучики пострадает, - возразила Момо. - Нужно подробнее расспросить их, что они знают об этом ключе, - сделал вывод Тоширо. – А сейчас нам всем нужно отдохнуть, завтра премьера спектакля в школе. - Да, ты прав, - кивнула Момо. - Завтра концерт, - сказала Рукия. - Правда? Широ-чан, ты меня не звал туда, - огорчилась Момо. - Не надо меня так называть, - вздохнул Тоширо. – Так… вы придёте? - Конечно, - кивнула Рукия. – Момо, а ты? – спросила она, поскольку Хинамори воздержалась от ответа. Она моргнула, будто пришла в себя, и задумалась. - Всё нормально, ты не обязана, если не хочешь, - сказал Тоширо, когда заметил замешательство на лице подруги детства. Он не собирался её ни к чему принуждать, в конце концов, она, в отличие от него, никогда рок-музыку не слушала, да и у неё могут быть другие планы, или она просто не хочет. Конечно, ему было бы приятно, если бы она пришла, но он больше не маленький мальчик, чтобы поддерживать его во всех начинаниях. - Да, - кивнула Момо. Она понимала, что ей следует сказать, что она не может, придумать причину, ведь так было принято. Все бы поняли, что она не хочет, но официально у неё была бы причина. Врать не хотелось. – Да, ты прав. Я не обязана, если не хочу. Удачи на концерте, - сказала она и отключилась. Она подумала, что было бы неплохо найти Рангику-сан и поговорить с ней – благо, это было несложно, ведь лейтенант Матсумото не скрывала свою духовную силу. Ей сейчас, наверняка, было плохо, она была подавлена, её беспокоила неопределённость. Но с другой стороны, это же Матсумото Рангику, она и сама справится. Момо перестала быть человеком, которому «больше всех надо». Она давно заплатила за свою доверчивость и искренность клинком в грудь от Айзена. Но, всё же, Рангику-сан всегда была одна, всегда закрывалась, скрывала свои мысли от других, даже от самых близких друзей, и это, в итоге, привело к её затяжной депрессии и алкоголизму. Ей нужна была помощь, с другой стороны, захочет ли она принимать её от Момо? Или ей следует поговорить с Тоширо? Момо закрыла ноутбук и пошла в коридор, намереваясь покинуть квартиру и найти Рангику. В конце концов, Тоширо и так был вымотан куда больше, чем она. А Рангику-сан по-прежнему была подругой. Момо всегда считала, что нельзя бросать друзей, когда им плохо. Во всяком случае, именно это она повторяла себе, пока закрывала квартиру и спускалась вниз. Ну и то, что у неё закончился чай и нужно бы купить новый. Тоширо и Рукия так и остались сидеть каждый в своей комнате. Глядя на уставшее лицо капитана десятого отряда и, судя по его натянутым отношениям с лейтенантом пятого отряда, Рукия сделала вывод, что между ними что-то случилось, что заставило их отдалиться друг от друга. А может, ничего такого и не случалось. Просто они отдалились. Возможно, в какой-то момент поняли, что между ними залегла пропасть, попытались преодолеть её, но поняли, что это бесполезно или бессмысленно. Рукия проходила это с Ренджи. Когда он попытался подступиться к ней не как к другу, а как к девушке. Очень осторожно, нерешительно, и она оттолкнула. Они, вроде как, остались друзьями, заботились друг о друге, переживали, но… отдалились. Рукия чувствовала это напряжение между ними, повисшее в воздухе. Оно же, вероятно, окутало Тоширо и Момо. Тем более, он ведь сам говорил, что ему кажется, будто он испытывает к Матсумото Рангику чувства. Может, проблема в этом, но ведь… Момо никогда не смотрела на него, как на парня. Или смотрела? Рукия покачала головой. Это, в конце концов, её не касается. - Ладно, я… может, поговорим? – она хотела сказать «пойду», но, глядя на бледное и уставшее лицо капитана десятого отряда, сказала совсем другое, не подумав. Он вздрогнул, кажется, удивился, что она всё ещё на связи. Он думал, она давно отключилась. - Нет, - Тоширо покачал головой. – Пожалуй, я лучше пойду спать. Он сбросил звонок одним нажатием клавиши и изображение Рукии исчезло. Вот бы там от мыслей избавиться. Между Матсумото и капитаном шестого отряда что-то произошло. Тоширо не исключал мысли, что они, возможно, стали кем-то вроде друзей, и потому позволяли себе такое обращение друг к другу. Матсумото нельзя сейчас оставлять одну. Тоширо уже стал собираться, чтобы пойти искать своего лейтенанта, поговорить с ней, услышать её голос, увидеть её, как его намерения прервала незамысловатая мелодия, сигнализирующая о новом сообщении.

«Я сама с ней поговорю, отдыхай)»

Тоширо покачал головой. Кажется, он умудрился измотаться до такой степени, что глаза начинали слипаться, а мысли в голове формировались не в том порядке и довольно затруднительно. Тоширо вздохнул. Вряд ли он сейчас чем-то может помочь Матсумото. Пусть этим займётся Момо. ________________________________ [1] The 1975 – Somebody else. Песня вышла в 2016 году, я знаю, но мне захотелось. Перевод тех строчек, что были упомянуты: So I heard you found somebody else, And at first I thought it was a lie Я слышал, ты нашла/нашёл кого-то другого, и сначала я думал, это ложь I don’t want your body, but I hate to think about you with somebody else Я не хочу твоего тела, но я ненавижу думать о тебе с кем-то другим/я не хочу нуждаться в тебе, но мне ненавистна сама мысль о тебе с кем-то другим (если переводить не дословно, а более вольно) Our love has gone cold, you’re interwining your soul with somebody else Наша любовь остыла, ты переплела/переплёл свою душу с кем-то другим