Грани иных реальностей

- Немножко не в форме? – ледяной тон голоса капитана шестого отряда был действительно похож на ведро со льдом, в котором обычно охлаждали алкогольные напитки или которое приносили официанты в кафе для напитков. Момо, сама того не желая, вдруг задумалась о том, что холоднее: лёд или голос капитана Кучики, который, к слову, сейчас стоял перед ней и спрашивал, что случилось с лейтенантом десятого отряда, и почему, по какой такой причине, эта женщина пребывала в состоянии, известном как «в ничто» или «в хлам». – Немножко не в форме, это когда офицер Готей-13 опаздывает на 15-20 минут, потому что он «немножко не в форме». - Я не так выразилась, - Момо пожала плечами и придирчиво посмотрела на себя в большое зеркало в прихожей. Она была одета в джинсы, блузку, куртку и кеды. Бледность лица Момо, конечно, попыталась скрыть косметикой и даже немного завила волосы, чтобы заставить густые каштановые кудри прикрывать лицо, а синяки под глазами – результат недосыпа и свидетельство пьянки – она скрыла тёмными очками. Еще бы их можно было носить в школе, не снимая… Утро наступило очень быстро, с учетом того, что спать они с Рангику легли в половине четвертого, когда вернулись со своей гулянки-пьянки. Момо предусмотрительно выпила несколько таблеток прежде, чем лечь спать, а вот Рангику сделать это не удосужилась. Должно быть, именно по этой причине ей сейчас было плохо. А капитан Кучики с чего-то вдруг решил, что это она, Хинамори, в этом виновата. И чёрт её дернул выразиться так неосторожно «немножко не в форме». Нет, ну а что она должна была сказать? Лейтенант Матсумото перепила, и ей стало так плохо, как не становилось раньше? Но это и так видно, ведь Рангику лежит сейчас в разбитом состоянии на диване и мучается от головной боли, в целом не очень хорошего состояния и, возможно, неприятного чувства тошноты. - Что вы пили вчера и в каких количествах? – спросил капитан Кучики, не меняя тон голоса. - Шампанское и вермут в количестве четырех бутылок в общем, - отозвалась Момо, поправляя сумку. – Слушайте, я не обязана перед вами отчитываться, я, во-первых, не служу в вашем отряде, во-вторых, мы сейчас даже не в Готее-13, так что если у вас есть какие-нибудь вопросы, решайте их с Рангику-сан, а я в школу опаздываю. Ох, и ещё, если таблетка не подействует в ближайшее время и ей не станет легче, возможно, стоит промыть желудок и вызвать врача, - Момо приветливо улыбнулась – той самой фирменной и фальшивой улыбочкой Айзена – и ушла. Бьякуя был несколько обескуражен, он совсем не ожидал от Хинамори Момо такого поведения. Общение с предателем Айзеном явно не прошло для неё даром, наложив свой отпечаток на её личность. Он покачал головой и вернулся в комнату к Рангику. Она проснулась и чувствовала себя очень плохо, жаловалась на головокружение, тошноту и слабость. Таблетки, которые он заставил её принять, подействовали, ей стало несколько легче, и она вновь заснула. Бьякуя лишь покачал головой и спустился на кухню. Спать ему не хотелось. Рангику, проснувшись к одиннадцати, чувствовала себя намного лучше – голова не кружилась, почки и печень болеть перестали, выплюнуть желудок и кишечник не хотелось, зато хотелось воды. Рангику перевернулась – некоторое время ей потребовалось, чтобы вспомнить, где она и как вообще здесь оказалась. А, точно, они с Момо устроили пьянку в парке, а потом с горем пополам добрались до дома, и Рангику уснула прежде, чем успела послушать совета подруги и выпить таблетки. - И чего меня так развезло? – поморщилась она и поднялась с постели. Капитан Кучики, должно быть, был внизу, на кухне. Рангику решила не встречаться с ним и как можно тише зашла в ванную, скинула с себя одежду и встала под тёплый душ. Она более-менее приходила в себя, мысли становились яснее, захотелось даже чего-нибудь съесть. Она задумалась. Раньше ей не было так плохо, так с чего вдруг так развезло? Она ведь ела до того, как пить. Может, эмоциональное состояние так сказалось? Нет, раньше, когда ей было очень плохо и она днями не принимала пищу и пила (в частности, это было после смерти Ичимару Гина), её организм крайне тяжело переносил алкоголь, но то было ужасное запойное состояние, когда хотелось умереть, а сейчас-то что не так? Матсумото Рангику, после того, как капитан Хитсугайя помог ей прийти в себя и уберёг от самой глупой и ужасной ошибки – желанию принимать наркотики – не пила пару месяцев, восстанавливала свой организм, и уже после могла себе позволить пропустить пару пиал саке с друзьями, но на этом всё. Напивалась до потери сознания Рангику крайне редко, и ей не было так плохо, как сегодня. Таблетки не выпила? Может быть… или сказалось эмоциональное истощение. Рангику покачала головой и без особого желания покинула душевую. Она быстро переоделась в чистую одежду и спустилась вниз. Капитан Кучики и правда был внизу – что-то увлечённо читал. Рангику скользнула взглядом по написанному – литература явно не из лёгких, кажется, это был какой-то учебник. Судя по рассказам Момо об Айзене из этого мира, учебник, скорее всего, либо по юриспруденции, либо по экономике. - И в честь чего праздник? – холодно поинтересовался капитан Кучики. Рангику остановилась перед электрической плитой, на которой стояла мультиварка и маленькая кастрюлька, накрытая крышкой. - Скорее, наоборот, - фыркнула она и подошла к плите вплотную. В мультиварке обнаружился рис с курицей и овощами, а в кастрюльке лёгкий суп. - Мне следовало обсудить с вами своё решение, - вдруг сказал Бьякуя. Рангику покачала головой. - Вы так говорите не потому, что сожалеете, вам ничуть не жаль, напротив, вы считаете себя правым, - Рангику обернулась к нему, - вы не станете извиняться, - констатировала она. - Не стану, - ответил Бьякуя. - Так с чего вдруг сказали, что свое решение вам следовало обсудить со мной? Или считаете, что я хочу услышать именно это? - Разве нет? – Бьякуя пристально посмотрел на неё. Рангику покачала головой и отвернулась. - Вы ничего не сказали, потому что не доверяете мне, или потому что эта безумная мысль о самопожертвовании пришла вам в голову в тот самый момент, когда мы говорили с Рукией и моим капитаном по скайпу? - Я ничего не сказал, потому что считаю, что моё здоровье касается только меня, и мне за себя отвечать. Моей сестре, равно как и остальным, не стоит волноваться, - ровный тон голоса капитан шестого отряда всколыхнул волну негатива и раздражения внутри Рангику. - Вот же упрямый баран, - Рангику покачала головой и развернулась. Судя по выражению удивления на лице капитана Кучики, она сказала это вслух. Бьякуя решил, что разговор на этом можно считать оконченным, пока он не нагрубил ей как-нибудь ещё, а она не нахамила в ответ. Он опустил взгляд в книгу, всем своим видом выражая незаинтересованность и безразличие. Он понимал её беспокойство, но это было несколько в новинку. Бьякуя вырос практически без родителей, свою мать он даже не помнил, а образ с портрета казался чужим, отец умер много лет назад и особенно воспитанием сына не занимался, был погружен в работу и в свои дела. Он запомнился добродушным и неплохим человеком, но человеком далёким от своей родительской роли. С его смертью детство, по сути, и закончилось. Бьякуя не знал, каково это – чувствовать родительскую заботу в той мере, в которой её показывают в современных фильмах или сериалах, транслируя образ здоровых семейных отношений. Он когда-то обещал себе, что в его собственной семье, если у него вдруг будут дети, такого не будет, но теперь, объективно оценивая себя и свои качества в воспитательной работе, он понимал, какой это труд – нести ответственность за ребёнка и заниматься его или её воспитанием. И это ему ещё повезло – родился и вырос в семье, где отцу хотя бы не было на него наплевать. В большинстве аристократических семей родителям обычно нет дела до собственных детей, воспитанием которых занимаются гувернантки и гувернеры, учителя и учительницы, различные тренеры и другие. Вот и получилось, что заботу, как таковую, чувствовать было в новинку. Хисана проявляла заботу, но поводов волноваться за своего мужа у неё не было. В поведении Рукии чувствовалось волнение, особенно в то нелёгкое для всего Готея время, когда наступила война с квинси или Айзеном. Бьякуя беспокоился за неё, но чувствовать то же самое от Рукии было непривычно. Осознавать, что теперь за него волнуется Рангику, было и вовсе чем-то из ряда вон. Совершенно незнакомая женщина ещё месяца два назад. Он подумать не мог, что женщина, о которой самое большое, что он знал, было её имя, станет настолько близка. По сути, даже ближе Рукии. Из раздумий его вывел звук, характерный для разбивающихся предметов. Бьякуя быстро нашел источник шума – на полу лежали осколки белой кружки, а рядом стояла Рангику. - Я… случайно, - она осмотрела кухню на предмет метлы, которой можно было бы убрать осколки. Бьякуя опустился рядом с осколками и осторожно собрал самые крупные, чтобы облегчить себе работу. Метла обнаружилась в шкафчике, где находилось мусорное ведро. – Всё нормально, я могу и сама, - Рангику ловко вытащила метлу с совком и начала собирать оставшиеся мелкие осколки. Хорошо, что она опрокинула на пол пустую кружку. Рангику закончила довольно быстро и вернула метлу с совком на место, после чего сполоснула руки под прохладной водой. Она всё ещё чувствовала небольшую слабость, этим она и объясняла себе лёгкую невнимательность. - Руки дрожат? – поинтересовался Бьякуя. Рангику покачала головой. Это осталось в далёком прошлом, она просто не очень хорошо себя чувствовала. На пол капнула кровь, на светлом паркете она была особенно заметна. Рангику моргнула и осмотрела свои руки на предмет повреждений, но их не было – руки она поранить не успела. Зато умудрился капитан Кучики. Бьякуя запоздало осознал, что одним движением порезал ладонь. Ранка была небольшой и совсем неглубокой, для шинигами просто царапина. Бьякуя тоскливо подумал, что теперь ему придется идти в ванную, чтобы остановить кровь и наклеить пластырь. - Дай мне ладонь, - сказала Рангику. - Ерунда, это просто царапина. - Вот именно, я быстро с этим справлюсь, - Рангику осторожно взяла его повреждённую ладонь в свою и сосредоточилась, представляя, как её собственная реацу формируется в сгусток энергии и преобразовывается в восстанавливающий поток, который плавно перетекает в организм другого человека. Как учила Исане. Максимум контроля, минимум паники. Рана, в действительности небольшая царапина, начала быстро затягиваться, пока кожные покровы не восстановились окончательно. Рангику всегда завораживал этот вид кидо. Путь восстановления, медицинские практики, способные спасти жизнь путём передачи собственной реацу другому человеку… Рангику хлопнула глазами и отступила на шаг назад. Передать реацу другому человеку, используя тот же принцип, что и медицинское лечение. Это увеличит объём реацу капитана Кучики, позволит ему переместить всех разом без особого вреда для себя. Внезапный выход из сложной ситуации показался Рангику сложным по технической части, ведь именно ей придётся стать проводником этой энергии, вряд ли другие, не сведущие в медицинском искусстве хотя бы немного, могут чем-то помочь. Разве что Момо, которая являлась признанным мастером кидо. Но медицинское искусство, хоть и являлось ветвью кидо, было в разы сложнее в исполнении. Самой Рангику потребовалось длительное время, чтобы научиться. - Я же говорил, ерунда, - вздохнул Бьякуя. - Кидо, - сказала Рангику. – Преобразование энергии, как в медицине. - Что, прости? - Я могу поделиться с тобой своей реацу, как сейчас, по той же аналогии. Могу забрать часть реацу у остальных и передать её тебе, тогда ты сможешь перенести нас всех без особого вреда для себя. - Мысль интересная, - согласился Бьякуя. – Но ведь мой организм, как сосуд с реацу в самом грубом смысле этих слов, конечен. Я просто не смогу вместить такое количество реацу, от каждого из вас. - Тогда… мне придётся передать её тебе в тот самый момент, когда мы воспользуемся ключом. - Это слишком рискованно, ты отдаешь себе отчёт, какой колоссальный контроль реацу тебе нужен? Ты не мастер кидо, у тебя это искусство отточено ровно до тех навыков, какие требуются при лейтенантском звании. - В медицине немножко другой подход, а по этой части я делаю успехи, - парировала Рангику. – Просто позволь мне попробовать. Я не наврежу тебе, максимум – только себе. - Это безумие, - Бьякуя покачал головой, ему эта идея совершенно не нравилось. Он был знаком с основными навыками медицинского искусства, знал, какой контроль реацу для этого нужен, и не был уверен, что Рангику справится. Ещё и себя покалечит. - Моё здоровье касается только меня, и мне за себя отвечать. Бьякуя дёрнулся как от пощёчины, она повторила его фразу слово в слово и даже не забыла улыбнуться. - И, в отличие от вас, я потрудилась обсудить своё решение с вами прежде, чем ставить перед фактом. Рангику не стала говорить что-либо ещё, она развернулась и принялась доделывать то, с чего начала – нужно было налить в кружку кофе и позавтракать, наконец.

***

Момо ленивым взглядом окинула свою временную школу и сосредоточилась на тлеющей сигарете. Ей вдруг сильно захотелось покурить. На территории школы, за углом, где собираются все остальные курящие старшеклассники. Учителя об этом знали, но никогда не могли застать кого-то с поличным. Разве что в редких случаях. Ей вдруг подумалось, что покидать это спокойное место, которое подарило ей месяц раздумий над своей жизнью и отдыха, месяц, наполненный самыми обычными днями среднестатистической школьницы, для неё не составит никакого труда. Она ни с кем особенно не сближалась (не считая физического контакта с местной Сой-Фонг), и скучала по капитану Хирако. Тоширо будет сложнее, он, казалось, нашёл себя в чем-то, помимо работы. В музыке. Его окружение составляли люди, которые разделяли его интересы, могли предложить что-то интересное, что-то новое. У него появилась та жизнь, которой никогда не было. У него появились люди, которые любили его, как собственного сына. Тоширо позволили быть просто подростком, а не маленьким взрослым с огромной ответственностью. Рукия увидела сестру. Пусть Хисана из этого мира и была слишком серьезной и строгой, но Рукии было не с кем сравнивать, она была рада и такой старшей сестре. Гин заботился о ней так, как не заботился капитан Кучики. Её также окружала определённая компания людей, с которыми было весело и интересно. Момо им не завидовала. Тоширо придётся вернуться в мир, где он – капитан десятого отряда, а не обычный подросток, который занимается музыкой. Матсумото Рангику всего лишь его лейтенант, а не тётя, а Кучики Бьякуя и вовсе всего лишь коллега по работе, никакой не супруг тёти, который заботился о её племяннике как о собственном сыне. Рукия вернётся в мир, где на неё скинули тринадцатый отряд, а она там – капитан, а не обычная школьница. Ичимару Гин давно умер, и он никогда не заботился о ней, как и её покойная сестра. Момо выкинула недокуренную сигарету в урну и поспешила зайти в здание. Тоширо впервые в жизни опаздывал. Сказывалось волнение перед предстоящим концертом. Он вбежал в здание школы и быстро поднялся на второй этаж, где в коридоре наткнулся на Момо. До звонка оставалось минуты три, если не меньше. - Привет, - кивнула она, - ты опаздываешь, не ожидала, - она улыбнулась. – Сказывается влияние Рангику-сан? - Нервы, - коротко отозвался Тоширо и замер в удивлении, когда почувствовал отчётливый запах сигарет, который не смогли скрыть ни духи Момо, ни ментоловый леденец, который она съела. – Это… это что, сигареты? - Где? – она сделала удивлённое лицо и осмотрелась. - Ты курила? От тебя пахнет сигаретным дымом. - А, - Момо кивнула самой себе, - я думала, ты где-то их увидел. - Момо, ты курила? – Тоширо удивлённо посмотрел на неё. - Да, - как ни в чём небывало призналась она. – За школой, где все курят. А что? Тоже хочешь попробовать? - Что… - Тоширо не знал, как ему на это реагировать и, прежде, чем он сумел что-либо ответить, Момо развернулась и убежала в класс, попутно напоминая, что и ему следует поторопиться. Хинамори открывалась с новых совершенно неожиданных сторон, которые удивляли и даже пугали Тоширо. Он покачал головой. Это её выбор, он не в праве её осуждать. Однако ему, привыкшему к образу милой девушки, которую он всегда знал, узнавать о ней такие вещи было в новинку. Рангику была права, когда говорила, что людям свойственно меняться, а воплощений ангельской невинности не бывает попросту ни в каком лице, всегда есть что-то, необязательно плохое, что оставляет определённый личностный отпечаток, разрушая шаблон. Тоширо покачал головой, прогоняя все ненужные мысли, и зашёл в класс. Он успел как раз за секунду до звонка. Сосредоточиться на уравнениях было сложно, особенно, если учесть, что не сегодня, так завтра, следовало вернуться в родную и привычную реальность. Никакой школы, никакой музыки, никакой семьи. Тоширо прикусил нижнюю губу. Что еще за глупости. Есть у него семья. Бабушка, которая интересуется его здоровьем и успехами, Матсумото, которая выступала кем-то вроде старшей сестрицы (хотя всё чаще младшей) или подруги, Момо, которая, хоть и отдалилась, всё равно была дорога, и десятый отряд, в котором, за месяц отсутствия капитана и лейтенанта, наверняка, скопился непочатый край бумажной отчётности. Другой ему не нужно. С окончанием занятий Тоширо убежал на финальную репетицию, через пару часов у него был концерт. Рукия ушла в актовый зал. Спектакль, который она ставила, должен был состояться за пару часов до концерта. Между тем Рукия уже пообещала капитану десятого отряда снять всё на видео и показать ему позже, поскольку сам он присутствовать не сможет – будет занят репетицией. Школьники, выбранные на роли персонажей из пьесы Шекспира, потихоньку собирались в актовом зале. Рукия чувствовала себя на удивление уверенно и собранно. Она вложила в этот спектакль всю душу, и ей было приятно, что Гин и Хисана из этого мира обещали прийти (Хисана сказала, что появится в актовом зале, если у неё будет время, но Ичимару дал слово, что точно придёт), и в какой-то степени обидно, что старший брат просто пожелал удачи и даже не спросил, может ли он прийти и поддержать её. Рукия покачала головой. Она ведь даже не предложила. В конце концов, на её танцевальные выступления в клане Кучики он смотрел. Рукия убеждала себя в том, что это было потому, что брату нравилось смотреть, как она танцует, а не потому, что его жена, Хисана, танцевала в этих кимоно когда-то в прошлом. Она колебалась недолго и вскоре достала телефон из кармана брюк. Быстрым нажатием пары кнопок, Рукия позвонила на домашний телефон Хинамори Момо (Бьякуя должен сейчас быть там), но ответила Рангику. Говорить с ней было легче, поэтому Рукия облегченно выдохнула, и мысли в её голове сами оформились в предложения. - Спектакль? – переспросила Рангику, - ах да, вспомнила, ты говорила о нём вчера. Или это Хинамори сказала… - Да, я хотела пригласить брата, и вы тоже приходите, если хотите. - А это не вызовет проблем? Я имею в виду, что в этом мире уже есть Кучики Бьякуя и Рангику, вдруг они тоже придут… - Они не придут, поскольку капитан Хитсугая не участвует в постановке. - Хорошо, я передам твоему брату твоё приглашение! Рукия поблагодарила её и повесила трубку. Стало как-то волнительно. Теперь ей уж точно нельзя было допустить ни малейшей оплошности, потому что на её труд будет смотреть брат. Генеральная репетиция прошла с минимальными погрешностями, всё было выучено и отточено. Рукия, сама того не замечая, с приближением часа премьеры нервничала всё больше. Её немного успокоил звонок от Тоширо, который пожелал удачи и пообещал потом посмотреть запись. Несколько приободрило появление Хинамори Момо, которая вдруг решила, что театральная деятельность школьников ей интересна. За полчаса до премьеры начали собираться зрители, а нервы актёрского состава медленно начала щекотать нарастающая паника. Гин появился в зале за десять минут до начала без Хисаны. Он подал знак Рукии приветственным взмахом руки и занял место у прохода, поближе к сцене. Осознание того, что его присутствие возымело успокоительный эффект, удивляло. Рукия, сама того не желая и не ведая, умудрилась привязаться к этому странному мужчине по имени Ичимару Гин. Он был совершенно не похож на бывшего капитана третьего отряда, во всяком случае, с точки зрения Рукии. За две минуты до начала постановки, зрительский зал был переполнен учащимися, группой поддержки в лице родителей, родственников или просто друзей, а также присутствовали несколько учителей. Рукии так и не удалось увидеть ни брата, ни Рангику-сан, а перед самым началом ей и вовсе стало не до зрителей. Она пожелала своей театральной труппе удачи, приободрила их и отошла к суфлёру – по обе стороны сцены, за кулисами, стояли двое ребят, отвечающих за таблички с текстом, на случай, если кто-то забудет свои слова. Началось представление. Рукия сжимала и разжимала кулаки, то и дело прижимая руки к груди. Её всю, казалось бы, трясло от напряжения и волнения. Она столько времени и сил вложила в этот спектакль, все должно быть отлично! Актёры нервничали, у некоторых тряслись руки – огромного труда каждому из них стоило отыгрывать свою роль, не теряя при этом эмоций. Хотя некоторые – двое актёров, кому досталась эпизодическая роль, - показывали деревянную игру, хотя на репетиции у них получалось гораздо лучше. К антракту Рукия уже успела сгрызть чуть ли не все свои ногти и помять все края блузки. У неё было ровно пятнадцать минут, чтобы выпить воды и успокоиться. Со стаканом воды в руках она вновь выглянула из-за кулис и взглянула на зрительский зал. Гин, как только её заметил, вновь помахал ей рукой и жестами показал, что всё прошло замечательно. Рукия робко улыбнулась ему в ответ и вновь попыталась выцепить глазами брата и Рангику-сан. Но их не было. Зрительский зал был наполовину пуст – в пятнадцатиминутный антракт люди вышли в коридор – а свет включили. Одни незнакомые лица, за исключением Ичимару Гина и двух учительниц, которые остались. Второй акт прошёл значительно хуже первого. Большую часть актёрского состава трясло, главные актёры позабывали слова и обращались к помощи суфлёров, из-за чего всё это выглядело карикатурно, а под конец весь актёрский состав и вовсе нельзя было отличить от деревяшки, и двое ребят, которые вытягивали на себе весь спектакль, не спасали ситуацию. Спектакль закончился, актёры вздохнули с облегчением, но выходить на поклон отказались – они прекрасно понимали, что испортили весь второй акт. Понимала это и Рукия, но винить их не имела права – всё таки, на сцене играла не она. Школьники быстро разбежались по раздевалкам, переоделись и поспешили сбежать с этого, на их взгляд, испорченного мероприятия, чтобы избежать позора. Рукия тоже не вышла, когда ведущий назвал её имя как режиссера-постановщика. Она вышла через заднюю дверь и уже в холле встретила Ичимару Гина, морально готовя себя к подначкам и всякого рода унижениям. - Рукия, чего ты такая грустная? Ты молодец, всё было здорово, - сказал он совершенно искренне, после чего осторожно обнял её, чем ошарашил ещё больше. К такому Рукия была не готова. Гин быстро отстранился. – Ну же, убери это потерянное выражение со своего лица, не переживай, я уверен, ты, как постановщица и ответственная за весь этот театр, выложилась на двести процентов. Просто нужно помнить, что это всего лишь школьный театр, а твои одноклассники не профессиональные актёры. А даже если бы и были ими, это не конец света, понимаешь? Неудачный опыт тоже опыт. Не переживай. Рукия, сама от себя не ожидая, обняла его в ответ и поблагодарила за поддержку. Она пообещала себе не ассоциировать этого человека с Ичимару Гином из её мира почти сражу же, как поняла, что находится в параллельной реальности, но поделать ничего не могла. Так или иначе, в её голове всё равно всплывали ассоциации с бывшим и ныне покойным капитаном третьего отряда. Разве что по словам Рангику-сан он был хорошим человеком, лично Рукия так не думала. - Ну-ну, будет тебе, - Гин улыбнулся и мягко отстранил её от себя, - пойдём, я подвезу тебя до концерта. Тоширо ведь сегодня выступает, да? - Да, - кивнула Рукия. - Повеселись там, ладно? Только не пей много. - Я не буду, - кивнула Рукия. - А кого ты всё высматривала в зрительском зале? – спросил Гин уже сидя в салоне своего автомобиля. Рукия выбрала переднее пассажирское сидение. Услышав этот вопрос, она растерялась. – Всё нормально, ты не обязана отвечать. У подростков должны быть секреты, - он улыбнулся, плавно сворачивая на дорогу. - Я ждала важного для меня человека, которого пригласила. Но он не пришёл, кажется. - А ты важная для него? – вдруг серьезно спросил Гин. - Я думаю… да, - кивнула Рукия. - В таком случае, я думаю, у него были веские причины, чтобы не прийти. Ну и ты всегда можешь спросить у него или у неё. Они проехали ещё двадцать минут, затем Гин свернул на парковку у парка, где и располагалась сцена, на которой планировалось провести концерт. Люди разной возрастной категории, преимущественно от шестнадцати лет, уже стекались в парк. - Приехали, - сказал Гин. – Приехать за тобой не смогу, мне сегодня нужно лечь пораньше, завтра у меня самолёт рано утром. Так что вот, возьми, - он протянул ей пару купюр, которых было более чем достаточно на такси. - Не стоит, у меня с прошлого раза остались деньги, - сказала Рукия. - Я хотела сказать спасибо. Спасибо за то, что заботились обо мне, вы и Хисана, обо мне так раньше никто не заботился и извините, если вам казалось, что я веду себя избалованно и не проявляю благодарности. Я привыкла с детства заботиться о себе сама и просто… это так ново для меня, когда вы заботитесь обо мне как настоящий старший брат, хотя не обязаны. Спасибо вам, Ичимару-сан. - О чем это ты? – Гин нахмурился. Он не узнавал младшую сестру своей супруги. Она и раньше вела себя не очень понятно, но месяц назад и вовсе изменилась, будто подменил кто. – Рукия, ты не должна благодарить меня за это, ты до восемнадцати лет по закону ребёнок, и о тебе должны заботиться старшие. Твоя сестра много работает в полиции, поэтому так мало времени проводит дома, в отличие от меня, ведь я, всё же, работаю не на государство. Я отчасти понимаю твоё поведение, ты потеряла родителей в раннем возрасте, это нанесло твоей психике травму. Хисана была постарше, она смогла с этим справиться. Тебе может казаться, что ты одна против всего мира, но это не так, твоя сестра тебя любит, просто, возможно, ей не удаётся показать этого так, чтобы ты осознала в полной мере. И я тебя люблю как свою младшую сестру, и мы с Хисаной будем заботиться о тебе даже после твоего совершеннолетия. - Конечно, - Рукия покачала головой и поправила волосы, моргнув несколько раз, чтобы не заплакать. – Спасибо вам и прощайте, - она вылезла из машины. - Рукия, я уезжаю на конференцию в Корею всего на три дня, - улыбнулся Гин. – Я позвоню, когда самолёт приземлится, если хочешь. До встречи, - он махнул ей рукой на прощание. Рукия кивнула и захлопнула дверцу. Она не могла сказать этому человеку, что завтра утром её не будет в этом мире, и что она даже не та Рукия, которую он знал. Поправив одежду, Рукия подошла к сцене. Как подруга Тоширо, она имела право зайти за сцену и пожелать ему удачи лично. - Как всё прошло? – поинтересовался он. - Нормально, - уклончиво отозвалась Рукия, - а вы тут как? - Лично я волнуюсь, - Тоширо неловко улыбнулся. – Не хотелось бы облажаться перед зрителями. - Широ-чан, я тебе удивляюсь, значит пустых ты не боишься, а на сцене выступать тебе страшно? – послышался голос Хинамори Момо, которую невесть кто пропустил за сцену (впрочем, её настойчивости было крайне трудно сопротивляться). - Не зови меня так, - фыркнул Тоширо. – Ты же сказала, что не придёшь. - Меня вроде как попросили, - сказала Момо и развернула планшет у себя в руках экраном к ребятам. По скайпу с ней были на связи Матсумото Рангику и Кучики Бьякуя. - Капитан, удачи вам на концерте, я тоже буду его смотреть! – воскликнула Рангику. – Рукия, твой спектакль был потрясающим, конечно, под конец ребята разволновались, но с кем не бывает, ты все здорово организовала! - Мы решили, что не можем присутствовать лично, поскольку в этом мире уже есть люди с нашими именами, как две капли воды на нас похожие, поэтому решили посмотреть спектакль и концерт через интернет, - сказал Бьякуя. - Я… даже не знаю, что сказать, - честно призналась Рукия. - Капитан Хитсугая, вы уж постарайтесь не облажаться, - хихикнула Рангику. - Матсумото, - Тоширо закатил глаза. - Рукия, мне понравилась твоя постановка пьесы Шекспира, никогда бы не подумал, что ты делала это впервые. - Ну… я… - Рукия смущённо опустила глаза, на её памяти старший брат вот так открыто и искренне хвалил её впервые. – Спасибо. - Ребят, осталось три минуты! – заявил один из организаторов, - у каждой группы двадцать минут на выступление. Посторонние, пожалуйста, покиньте помещение! - велел он. - Удачи, - пожелал капитан Кучики. - Не облажайтесь, капитан! - велела Рангику, глядя на капитана десятого отряда. Момо тоже пожелала успехов от себя и удалилась вместе с планшетом. Рукия побежала за ней. День, который должен был принести ей разочарование и горечь, вдруг стал не таким уж и плохим. Она попрощалась с Ичимару, который искренне заботился о ней, вечером планировала попрощаться с сестрой, впервые стала объектом такого открытого проявления заботы от старшего брата, и собиралась отлично провести время на концерте друга. Всё было не так уж и плохо. У неё был целый вечер, чтобы побыть простым подростком. Предаться сожалению о том, что она вновь глава тринадцатого отряда, на которую навалилось столько ответственности и проблем в одни руки, она ещё успеет.