***
Три месяца спустя Рангику всё же решила переехать в поместье Кучики, где ей в первый же день выделили отдельные покои – как и обещал Бьякуя, комнаты были расположены как можно дальше от его покоев. Её это даже обрадовало. Большой просто для размышлений и занятий хобби по вечерам, когда Мираи сидит либо рядом и смотрит, либо играет во что-то, либо находится в своей комнате, либо в саду, либо с капитаном Кучики. Рангику в свободное время продолжала смотреть сериалы, некоторые из которых они с Мираи смотрели вместе, изучала культуру мира живых и продолжала совершенствовать языковые знания, а так же временами поглядывала в учебник по медицине. Только одно её хобби, пожалуй, не понравилось бы никому, включая капитана Кучики, а его дед и вовсе бы выпал в осадок. Но Рангику придерживалась мнения, что её комнаты принадлежат только ей, что в четверг все работают и заняты, что с Мираи в этот день сидит Бьякуя, а следовательно её никто не потревожит. К тому же она сидела на пороге веранды, выходящей во внутренний сад, поэтому вряд ли кто-то мог почувствовать запах и что-либо ей предъявить. Именно так себя и успокаивала Рангику, когда устанавливала трубку кальяна. Главнокомандующий посоветовал от стресса и переутомления, от лёгкой формы депрессии, сказал, тоже помогает. Правда, у Рангику не было ни того, ни другого, ни третьего, ей было просто непривычно, что её доселе скучная и монотонная жизнь стала такой динамичной, но это уже детали. Кальян горчил. Рангику даже закашлялась и открыла дверь на веранду, чтобы выпустить пар. К её сожалению, этот пар ударил прямо в лицо капитана Кучики, который, по каким-то причинам, оказался под дверью. Какое-то время он молчал. Рангику уже начала думать, что ей это привиделось. - Это что, кальян? – спросил он. Голос был вполне реален, значит, не галлюцинация. Рангику пару раз моргнула – может, это слуховые галлюцинации, но Кучики Бьякуя не превратился в облако курительных испарений, и ей пришлось признать, что он реален. Затем пришло осознание, что она курит в его доме. - Зачем спрашиваешь, если видишь? – Рангику моргнула пару раз. - В доме нельзя курить, во-первых, это вредно, во-вторых, система пожарной безопасности есть не везде, и лучше соблюдать технику безопасности. - Здесь есть система пожарной безопасности? – удивилась Рангику. – Как в офисах в Готее? - Нет, мне нравится делать ремонт каждый раз, когда что-то загорается, ну конечно, здесь есть система пожарной безопасности, - пояснил он, когда заметил, что она не поняла сарказма. - Ладно, - вздохнула Рангику и отодвинула кальян в сторону. – Так… тебе что-то нужно? Бьякуя покачал головой. Он и сам не знал, зачем пришел. Поговорить, наверное, только вот о чём? В общем и целом жизнь его не изменилась, в ней просто стало больше обязанностей, под конец рабочего дня ощущалась усталость, которой не было раньше. Кроме того, несмотря на наличие ребёнка в его жизни – принять это было странно до сих пор – ему казалось, что он остался один на один со своими проблемами. Противное чувство одиночества никуда не девалось, его скрашивала Мираи, когда находилась в шестом отряде, но в остальном ему как будто стало ещё тяжелее. Бьякуя не был готов к тому, чтобы быть отцом, ему эта роль была чужда, он совершенно не знал, как себя правильно вести, что говорить можно, а чего лучше не озвучивать. Мираи была самостоятельной, она ничего не трогала, ничего не портила, сидела на одном месте и рисовала или читала весь день, и от того Бьякуя чувствовал себя ещё худшим родителем. Он поморщился, у него сильно болела голова. - Садись, у меня есть идея, - велела ему Рангику. По его нездоровому цвету лица она сразу поняла, что Бьякуя испытывает головную боль и общую слабость организма. – Это может быть связано с недостатком витаминов в организме, неправильным питанием и даже ограничением себя в пище, недостатком солнечного света, переутомлением и недостатком сна. В общей сложности взрослый человек должен спать где-то шесть-восемь часов. Шинигами может позволить себе и меньшее количество часов, но, как правило, всё равно своё здоровье солдаты стараются беречь. Если же подобный график сна входит в систему, это выливается в бессонницу и отражается на нервной системе в виде негативных последствий, что влияет на общее самочувствие. У тебя бледная кожа, даже серая, под глазами мешки, в уголках глаз полопавшиеся капилляры, у тебя болит голова. Когда ты в последний раз нормально спал? - С работой как-то не получается, - честно признался Бьякуя. Он бы поспорил, может, даже сказал бы ей не лезть к нему, но настроения препираться не было. Он опустился на её кровать – покои Рангику были обустроены в европейском стиле, как она и хотела, - и прикрыл глаза. - Думаю, у меня есть одно средство. - Кальян курить я не буду. - Другое средство, - Рангику подошла к кровати с другого края, и Бьякуя почувствовал, как матрас позади него продавился. – Доверься мне, - сказала она, когда опустилась позади него. В следующую секунду Бьякуя почувствовал её ладони на своих плечах. Она несильным движением заставила его наклониться назад, ровно до тех пор, пока его голова не коснулась её коленей. Бьякуя не знал, что она задумала, но был уверен, что обычное провождение времени лёжа на кровати, пусть даже такой мягкой, которая стимулировала сонливость в утроенном объеме, не поможет от головной боли. Даже, если вместо подушки у него были колени Рангику. В следующее мгновение Бьякуя ощутил лёгкие прикосновения пальцев Рангику на своих висках. Она плавно повторяла массирующие движения, и это вызывало странное чувство эйфории. Бьякуя знал, что от головной боли отлично помогает массаж висков, но, когда он пытался растереть их в своём кабинете на работе, ему стало только хуже. То ли пальцы Рангику обладали целебными свойствами, то ли усталость настолько его одолела, но неприятное ощущение боли постепенно сошло на нет, и Бьякуя сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Рангику просидела, склонившись над ним, до глубокой ночи, после чего легла рядом и накрыла их обоих одеялом, предварительно отключив все будильники. Капитан Хитсугая всё равно привык к её бесконечным опозданиям – ну она же тоже человек, да и, в конце концов, он сам опаздывал. Капитан шестого отряда тоже не робот, имеет право иногда отдохнуть. С такими мыслями Рангику провалилась в сон. Офицеры шестого отряда были, конечно же, согласны с тем, что их капитан не робот, но, когда он опоздал на четыре часа на работу, привычное ощущение мира у них дало кардинальный сбой. А когда выяснилось, что у капитана Кучики ещё и настроение вполне себе хорошее, картина мира офицеров и рядовых шестого отряда и вовсе рухнула как карточных домик…***
Холода в этом году наступили в срок. Если ноябрь ещё позволял Рангику открывать дверь на веранду и любоваться садом, то холодная середина января такой возможности не предоставила. Рангику вздохнула, не покуришь кальян – потом проветрить нельзя, иначе холодно в комнате будет. Бьякуя теперь заходил к ней чаще, сначала, когда чувствовал головную боль, а потом уже и просто поговорить. Он нередко засыпал вместе с ней, поэтому в комнату Рангику переехали некоторые его вещи. Это было странно. Между ними пока ничего не было. Все их разговоры и совместное провождение времени не заходило дальше разве что объятий. Рангику не знала, как на это ей реагировать. С одной стороны, её всё устраивало, а с другой – это было непривычно и даже пугающе, когда Бьякуя и его вещи постепенно захватывали её комнату. Сама она у него ни разу не была – да и, честно говоря, ей не хотелось. Фантазия живо нарисовала традиционную интерьерную обстановку, куда добавились портреты Хисаны на каждом углу. Ну, нет, это уже слишком, не будет же он делать из своих покоев капище… или будет? Рангику покачала головой. Сама она как-то отличилась, когда обставилась фотографиями и письмами Гина после его смерти. Тогда Тоширо говорил ей на протяжении всего вечера, что устраивать могилу посреди дома ни то, что необязательно, это для психики вредно – говорил и периодически скидывал все фотографии, письма и некоторые его вещи в большую походную сумку, которую потом куда-то утащил. Рангику вздохнула. Тогда она него кричала, а теперь была готова сказать спасибо, ведь если не он, она бы погрязла в собственных чувствах и воспоминаниях. Бьякуя справлялся со всем сам и, судя по некоторым его поступкам в прошлом, справлялся не так уж и успешно. Она не знала, что делала у дверей в его покои, но ей, от чего-то, захотелось туда зайти и посмотреть, что же там. Бьякуя совершенно точно был на работе – это только она такая умная, догадалась прогулять, предварительно отправив Тоширо сообщение о своих намерениях, и тут же получила на него ответ.«Первая достойная отговорка! Даже спрашивать не хочу, зачем тебе это понадобилось, потом расскажешь. И только попробуй не рассказать – сдам капитану Кучики лично!»
«Какой добрый мальчик» - Рангику поморщилась и написала в ответ.«У тебя доброте научился :D»
Рангику моргнула пару раз. Это что, смайлик? Он никогда бы не поставил смайлик на рабочем месте – она слишком хорошо его знала, а также была осведомлена, что в рабочее время её маленького капитана начинают бесить буквально все, тут не до смайликов – выходит, он либо отлынивает от работы, либо вообще не на рабочем месте. Сериалы, наверное, смотрит, – решила Рангику и улыбнулась. Её капитан либо отлынивает от работы, что не могло её не радовать, либо отошёл в кофейню за вкусным кофе. Зная Тоширо, Рангику склонялась ко второму варианту. Она проникла в комнату капитана Кучики, слуги уже спокойно относились к её передвижениям по дому и никак не реагировали, даже старались избегать её, сделала она это максимально незаметно. С виду самые обычные комнаты. Кабинет, похожий на офисный, только больше по размеру и большими книжными шкафами. Рангику знала, что в поместье Кучики есть домашняя библиотека, даже бывала там пару раз, но этот кабинет, по всей видимости, оставался своеобразной персональной библиотекой капитана Кучики, его рабочим кабинетом, а также комнатой отдыха, где он мог банально абстрагироваться от всех. Рангику перешла в следующую – простая комната, похожая на гостиную в традиционном стиле, а за ней располагалась спальня. Никаких алтарей поклонения покойной жене не было, даже фотки её Рангику нигде не нашла. Спальня была в таком же традиционном стиле, как, в общем-то, и весь дом. Только покои самой Рангику напоминали по интерьеру среднестатистическую квартиру в мире живых в европейском стиле. Комната капитана Кучики напоминала пустое однотипное помещение с минимальным количеством мебели – из последней были только шкафы, встроенные в стены, небольшой столик под чай, комод, на котором лежал ноутбок, да зеркало, которое висело на стене. Хоть интерьер комнаты и выглядел дорого, Рангику сочла помещение довольно скудным на предмет наличия разной мебели и других вещей. Она полагала, все необходимые вещи Бьякуя хранит в шкафах и разных ящиках. Рангику вернулась обратно в кабинет. Рыться по его личным вещам в комнате она бы себе не позволила, а посмотреть на книги и другие предметы в кабинете было интересно. Рангику придирчиво осмотрела книжные полки, но ничего не нашла – литература, конечно, была самой разной, но никаких фотографий, ничего такого. На столе лежала аккуратно сложенная зарядка от ноутбука, стоял специальный пластиковый стакан под ручки и другие канцелярские принадлежности, было даже перо – наверное, для антуража, – и чернильница с кисточкой, которые до сих пор не вышли из обихода. Их использование было очень экологичным, в отличие от тех же ручек. В Сейрейтее не было ни заводов по переработке пластика и стержней, ни заводов по их изготовлению, да и позволить себе такие принадлежности могли только те шинигами, которые имели доступ к миру живых. Рангику до сих пор не могла принять, что по новым правилам всю документацию необходимо дублировать на бумажные носители с этими чернилами, ведь хранить всё это в компьютере было гораздо удобней. Конечно, могло что-то случиться, и вся информация могла быть утеряна, но составлять эти документы для двух разных носителей было накладно и занимало больше времени. Рангику взглянула на подоконник, осмотрела ещё раз стол, полочки, и уже хотела уходить, как наткнулась взглядом на корешок иностранной книги. При ближайшем рассмотрении это оказалась пьеса в оригинале, довольно новое издание, если судить по внешнему виду. Рангику улыбнулась – она знала, что Бьякуя был разносторонней личностью, он много читал, литература была преимущественно разной, но сам образ и жанр европейский пьес о любви в принципе не увязывался с его образом. Рангику потянулась за книжкой и ей на голову упала коробка с верхней полки. Конверты и какие-то сложенные листы разлетелись по всему кабинету. Рангику опустилась на пол и принялась собирать их – это оказались письма и зарисовки Хисаны. Она красиво рисовала, у неё определенно был талант – сама Рангику такое в жизни не нарисует. Письма были подписаны по датам, и, опираясь на эту информацию, можно было проследить, как постепенно менялся её почерк. Хисана довольно быстро научилась грамотно и красиво писать – это было видно. Рангику пробежалась глазами по тексту – эти строки были пропитаны её искренними чувствами, в каждой из них было сокрыто признание в любви. Красивый литературный язык, отличающийся от современного. Рангику посетила мысль, что, случись ей написать такое письмецо, максимум, на что хватило бы её фантазии, было бы «Давай попробуем сблизиться, ты мне нравишься» или что-то вроде того. Ей в принципе было несвойственно и некомфортно выражать свои чувства что витиеватыми, завуалированными и красивыми словами – она любила прямоту, – что обычными прямолинейными словами в устной форме – она, вопреки своей репутации болтушки и сплетницы, свои собственные эмоции и какие-то искренние чувства хранила только при себе и не любила говорить о своих чувствах, даже с Ичимару Гином, даже с Тоширо, когда, от усталости, признавалась ему порой в своих проблемах. Примерно половина, даже чуть больше, писем была написана рукой капитана Кучики. Рангику сразу узнала его калиграфический почерк – надо же, за столько лет почти не изменился. Вообще, характер влияет на почерк и даже можно сделать несколько выводов о натуре человека, но Рангику в этом не разбиралась. Но, возможно, изменение его почерка – если раньше он позволял себе какие-то вольности в написании иероглифов, то теперь нет, – связаны с пережитым стрессом в прошлом после смерти жены, последующей сепарацией от мира и своих собственных эмоций и заключением себя самого в жесткие рамки глупых правил. Она прочитала его письма к покойной жене и была очень тронута. Бьякуя, судя по этим строчкам, был тем ещё романтиком, хотя на первый взгляд казался черствым сухарём. Рангику усмехнулась. Они с Ичимару не писали друг другу таких красивых писем, если и писали, то, в основном, она ему, и не о любви, а о том, что скучает, что долго не видела его. Он же мог написать письмо в шутливой форме, в котором бы сначала пожаловался на свою занятость, потом выразил бы надежду, что она осилит его корявый почерк до конца (почерк у него был непонятным до ужаса), пожелал удачи и посетовал на то, что времени нет её видеть. У неё было совсем немного его писем, меньше десяти где-то в общей сложности, своих же собственных тоже не особенно много. Если так подумать, они жили в Сейрейтее, в разных отрядах, работали много, и не было нужды писать друг другу, если можно было зайти в гости (хотя они этого не делали, Гин не любил её навещать, он старался оттолкнуть её, особенно в последние годы своей жизни). Рангику тепло улыбнулась. Она прекрасно видела и чувствовала разницу. Бьякуя и Хисана так сильно друг друга любили, они жили в одном доме всего пять лет, у них, по сути, не было никакой надобности писать друг другу письма, но они всё равно делали это, и этих писем было так много, можно было перечитать и окунуться в воспоминания, тогда, когда у самой Рангику этих писем было совсем немного – хотя с Гином она была знакома несколько десятков лет. Она аккуратно сложила письмо и положила его в конверт, а после в коробку. Её вдруг подумалось, что у неё, при всей ей богатейшей фантазии, не получается даже представить, как Бьякуя пишет что-то такое красивое и волнующее ей. Да и по большому счёту ей это было не нужно. Рангику усмехнулась. Никогда она не думала, что окажется замужем за кем-то по залёту, а по факту так оно и получалось – Мираи, ребёнок из другого мира, связал их обоих, пусть пока ещё не узами брака, но достаточно крепко. Дальше последовали невесёлые мысли. Рангику не знала, сколько ей осталось, но капитан Куроцучи говорил, что, после войны с квинси, после того, как их с Тоширо ранили смертельно и Маюри их воскресил, у них осталось вполовину меньше положенного срока. Перспектива провести эту половину вот так – в одиночестве – была сомнительной и даже страшной. Конечно, рядом была Мираи, Рангику искренне была рада её появлению, но на другой чаше весов находился капитан Кучики и вся эта паршивая ситуация. Они вынуждены врать Мираи и всем остальным. - Что ты здесь делаешь? – раздался его голос со стороны выхода. Рангику чуть не подпрыгнула на месте от страха. Она подскочила и обернулась лицом к капитану Кучики, пытаясь спрятать коробку с письмами за спину. Он покачал головой. - Знаю, мне нельзя здесь быть, просто… прости, - сказала она. – Она упала, я не брала её намеренно, просто хотела взять пьесу, а она упала и письма разлетелись по комнате, я всё подняла и положила обратно… - Ты их читала? – спросил он всё тем же спокойным голосом. - Некоторые, - честно призналась Рангику и позволила себе улыбку. – Очень трогательные письма, вы действительно любили её, а она любила вас… Мне жаль, что всё так вышло, уверена, вы предпочли бы, чтобы рядом была она, а не я каким-то безумным поворотом судьбы, и чтобы Мираи была вашей с ней дочерью, а не… - Рангику усмехнулась. – Простите, что трогала, я не должна была, это, всё-таки, ваши вещи… - Нужно бросить их в камин, - сказал он безразличным тоном голоса. Рангику моргнула глазами. - Я, должно быть, ослышалась… - Так же как ты поддалась любопытству, Мираи когда-нибудь тоже может их найти. Не хочу, чтобы она думала, будто её появление на свет было ошибкой. Рангику и Бьякуя из другого мира не любили её, она была им не нужна, и она жила в осознании, что она лишняя. Это отвратительно. Дети не должны так жить. Я хочу, чтобы моя дочь росла с осознанием, что её любят оба родителя, что у её родителей хорошие отношения, что она была желанным ребёнком. А эти письма она может неправильно понять. - Не понимаю, почему. - Эти письма адресованы не тебе, а Хисане. Матерью Мираи являешься ты. Соответственно, у ребёнка возникнет логичный вопрос, почему. Она решит, что её появление на свет было ошибкой, которая помешала её отцу быть с другой женщиной, а матери заниматься своими делами. Психика Мираи и так очень нестабильна из-за того, как с ней обращались, я не хочу подвергать её такому риску. - Но она в любом случае поймёт, что это ненормально, когда её родители живут в разных концах поместья, она поймёт, что что-то не так… - И сделает вывод, что её появление было ошибкой? Но так ли это? – Бьякуя смерил её серьёзным взглядом. – Вспомни, кем стал для нас этот ребёнок всего за неделю. Ты действительно считаешь, что её появление в нашей с тобой жизни ошибка? - Конечно, нет! - Я тоже рад её появлению. Да, это необычно, да, я был не готов, но это… - он покачал головой. – Я не знаю, как объяснить словами то, что я чувствую. Мне сложно, я уверен, тебе тоже нелегко, но это… к лучшему, это нормально, мне в каком-то смысле это нравится. Думаю, сейчас я чувствую нечто похожее, что и шестьдесят лет назад, когда была жива моя жена. Мне было о ком заботиться, я приходил домой и видел не пустой особняк, а место, где живёт моя семья, человек, которого мне хочется увидеть. За это время Мираи и… ты, вы обе стали для меня такими людьми. Появление Мираи в моей жизни не ошибка, я очень рад её появлению, и я не хочу, чтобы она в этом сомневалась. Поэтому и нужно сжечь эти письма. Конечно, со временем я, может, и расскажу ей о Хисане, да и её портрет есть в этом доме, но точно не в ближайшие годы. Рангику опустила глаза. Он был прав. Ей стало жаль сжигать такие трогательные письма. - Не нужно делать такое лицо, - заметил Бьякуя. – Если тебя смущает, что у нас с тобой нет никаких похожих вещей, чтобы потом показать Мираи, я могу написать для тебя письмо. - Ты издеваешься?! – Рангику повысила голос. – По-твоему, это, блин, так просто, взять и написать о своих чувствах? Причем, неискренне?! Знаешь что, иди к чёрту, делай что хочешь! - Ну да, тут нужно выбирать другие формулировки, - вздохнул Бьякуя. – А вообще, почему неискренне? Я буду искренен. Или ты думаешь, я перепишу любое из этих писем, - он кивнул на коробку в руках Рангику – с поправкой на твоё имя? Это так не работает. Когда выражаешь свои чувства на бумаге, нужно знать, о чем писать, представлять человека, о котором пишешь. - Полная хрень, - постановила Рангику. – Не нужно заставлять себя делать что-то для меня, если тебе этого не хочется… - она хотела сказать что-то ещё, как на её телефон пришло уведомление о полученном голосовом сообщении. Рангику включила на свой страх и риск – оно было с телефона капитана Хитсугаи, значит, что-то по работе. Из динамика её телефона раздался голос Абараи Ренджи:«Рангику, прости, что с телефона твоего капитана, мой просто сдох сегодня утром, а зарядку я где-то похерил, в общем, я тут в курсе твоей шпионской деятельности, но у тебя проблемы. Капитан домой пошёл, короче, так что ноги уноси, пока он тебя там не застал и звиздюлей не прописал, до скорого!»
- Поздновато, - прокомментировала Рангику. - Вот оно, культурное общение современного периода, - вздохнул Бьякуя. – Мне даже страшно представить, как все эти признания в любви и своих чувствах выглядят сейчас. - Вам лучше не знать, - усмехнулась Рангику, припоминая забавные картинки из интернета. Письма, которые принадлежали капитану Кучики и его жене, они сжигали вместе в камине. Когда Рангику бросила последний конверт в камин, она почувствовала руки капитана шестого отряда на своей талии. Он осторожно обнял её со спины и вплотную прислонился. Рангику не оттолкнула, ей были приятны его прикосновения. Когда конверт с последним письмом почернел от пламени и стал рассыпаться, Бьякуя аккуратно коснулся губами щеки Рангику. Тогда не выдержала уже она, перенимая инициативу в свои руки. Рангику развернулась и решительно поцеловала его в губы, разрушая всю романтику обстановки и наполняя этот момент страстью. Бьякуя быстро перенял её инициативу, углубив её поцелуй. Отдаваясь на волю своих эмоций и желаний, они опрокинули зарядку от ноутбука на пол вместе с другими предметами. Оба были готовы отдаться друг другу не выходя из этого кабинета. Их прервал стук в дверь откуда-то снаружи. Сквозь затуманенное сознание Рангику просачивалась здравая мысль поскорее слезть со стола и поправить одежду – она с удивлением обнаружила, что Бьякуя руками забрался под её белую рубашку. Свои собственные ладони она обнаружила на его теле – правая была под белой рубашкой, а левая в районе ключицы. - Бьякуя-сама, к вам Гинрей-доно, - послышался голос одной из служанок. – Позволите? - Быстро в другую комнату, - сказал он одними губами. Рангику, борясь с безудержным смехом, запахнула одежду, слезла со стола, и улизнула в другую комнату, вскоре она оказалась в его спальне. Бьякуя бесшумно закрыл дверь за ними и шумно выдохнул, когда оказался в своей спальне. Дедушка сюда не пойдёт точно. Рангику уже не сдерживалась, она громко смеялась. - Я очень рад, что тебе весело, но можно потише? – спросил он, усилием воли подавляя улыбку. Рангику засмеялась ещё громче. Это день стал переломным моментом в их необычных отношениях.